— Что случилось? — Ника растерянно смотрит на заплаканное лицо нянечки, а потом переводит взгляд на меня.
Пожимаю плечами.
— Всё хорошо, Вероника Алексеевна, — Олеся шмыгает носом. — Просто меня бросил мой интернет — бойфренд. И мне было так плохо, что я… я думала, что в вашем номере есть спиртное.
— Что? Ты собиралась выпить в тот момент, когда я доверила тебе своего ребёнка? — Волкова вспыхивает.
Тот случай, когда хотела выкрутиться, но закопала себя ещё глубже.
Невольно усмехаюсь, пряча улыбку в кулак.
— Олеся, это очень непрофессионально! — железный тон и ни одной эмоции на лице.
Вероника изменилась в браке. Холодная стала, надменная.
— Простите, госпожа! Такого больше не повторится.
Вероника смотрит на меня, будто ожидает моей реакции. И я поднимаю стакан с коньяком и дерзким глотком выпиваю до дна.
— Олеся, пойдём поговорим, — Ника покидает номер, нарочито громко хлопнув дверью.
_26_
_Вероника_
Вечер, проведённый со швейцарцем Домиником, помог мне на время расслабиться и забыть, что моя жизнь в какой-то момент превратилась в череду однотипных дней. Я существую где-то между сменой очередного памперса и переживаниями за наши с Волковым отношения.
Я молодая женщина, которой нужен рядом живой муж, а не призрак, приходящий раз в месяц! И если Стёпа не понимает, что я нуждаюсь в ласке и понимании, то лучше всего поставить точку. Разорвать этот чёртов брак.
После прогулки по сказочной Женеве и долгих рассказов Доминика о швейцарских легендах, я возвращалась в номер с полной уверенностью, что закачу скандал мужу. Вообще это не в моём стиле, я мягкая и понимающая, но не сегодня!
И, как кстати, под горячую руку подвернулась няня. Да не просто подвернулась, а нагло попалась мне на глаза в полуобнажённом виде, выходя из номера моего мужа. Скользнула брезгливым взглядом по её длинным ногам и тонкой талии, подчёркнутой наспех затянутым поясом откровенного халатика, и пульс завибрировал в ушах. Сердце словно кипятком ошпарилось и перестало биться.
— Олеся, пойдём поговорим, — выхожу вслед за молодой женщиной в длинный коридор.
— Да, Вероника Алексеевна, — выдавливает улыбку, а у самой глаза на мокром месте и губы дрожат.
Я вздыхаю и смягчаюсь. Не могу я быть такой же, как все эти пафосные жёны миллионеров. И да, пусть осознание ситуации медленно накрывает меня, я не устрою няне допрос с пристрастием.
— Олесь, ты же понимаешь, что алкоголь тебе не поможет? Что за парень такой тебя бросил, раз ты напиться решила? — пропускаю все свои подозрения мимо.
— Он… красивый, умный, сильный… — шепчет, закрыв глаза.
— Всё образуется. Если тебе плохо и ты хочешь побыть одна, то я заберу Максимку.
— Максим Степанович уже спит, не стоит его тревожить, — головой качает и в глаза мне не смотрит.
— Олесь, — делаю шаг в её сторону и касаюсь пальцами холодной руки. — Ты же умная женщина. И сильная.
— Д-да. Вы правы! — смахивает слёзы. — Всё будет так, как я хочу.
Улыбка, мельком скользнувшая по её лицу, выбивает мне почву из-под ног. Слишком самоуверенная и открыто намекающая на что-то.
На что? Не знаю.
— Ты точно впорядке? — спрашиваю, потому что боюсь оставлять ей ребёнка на ночь.
Да, это её работа. И Олеся ни разу не накосячила, всё выполняла профессионально. Мне даже есть чему у неё поучиться. Но сегодня я не уверена, что няня справится. Уж очень тяжело ей, видимо, пережить финал интернет — романа.
— Я в порядке. Простите, что заставила вас напрячься. Спите спокойно! — как ни в чём не бывало.
— Олеся, — окликаю её, когда та стоит уже у двери в свой номер. — Не запирайся. Я зайду за Максимкой минут через двадцать.
— Хорошо, — виновато поджимает губы и скрывается за дверью.
И я остаюсь одна в длинном коридоре из множества закрытых дверей. К выпивающему Волкову идти не хочется, но мы, к великому сожалению, сняли один номер на двоих в надежде, что сблизимся.
Или в эту сказку верю только я?
Неохотно распахиваю дверь и вхожу. Стёпа так и сидит за столом с обновлённым стаканом янтарной жидкости, поблёскивающей в приглушённом свете ночника. Ровной походной я подхожу ближе и, не церемонясь, сажусь прямо на стол, закинув ногу на ногу. Очень кстати в разрезе платья сверкает резинка чулка.
— Спасибо тебе за этот вечер, Стёпа! Мы с Домиником потрясающе провели время. Я столько нового узнала! И о Женеве, и о Швейцарии в целом. А ты в курсе, что Доминик потрясающе поёт? — провоцирующе заглядываю в мутные глаза Волкова.
— Издеваешься? — выцеживает сквозь зубы, скрывая раздражение.
— Кто издевается, я? — хлопаю пушистыми ресницами, а-ля сама невинность, а потом взгляд мой свирепеет. — Ты сам отдал меня ему!
Шиплю, глядя в насмешливое лицо мужа.
— Он тебе нравится?
Отмечаю пульсирующую вену на шее Волкова. Она, как предохранитель, сообщает лишь об одном — мне пора сбавить обороты.
— Не нравится. Я в бешенстве от того, что ты отдал меня какому-то швейцарцу, будто я вещь! Скажи мне теперь, какова моя цена?
Лицо Стёпы вытягивается:
— Я бы никогда не отдал тебя другому мужчине. Ни-ког-да!
— Ага, — саркастично фыркаю. — А как тогда это называется?
— Вероника, ты не понимаешь…
— А ты объясни! — перебиваю диким взвизгом.
Нас слышит весь отель! Соседние номера точно.