Я устал смертельно. На работе вопрос решился, но не так радужно, как я хотел. Да, мы ещё на плаву, но больше не входим в список топ-компаний. И пока конкуренты заключают новые договоры, мы существуем только за счёт постоянных клиентов.
Но делать нечего, и от семейного застолья никуда не деться.
Беру себя в руки и спускаюсь на первый этаж. Из столовой раздаются весёлые голоса персонала и Вероникиных родителей. Медленно подхожу и выглядываю, стараясь остаться незамеченным.
— Максик, ты уже такой большой! Ты уже такой… — дурашливым голосом скандирует моя тёща.
— Жених! Ну настоящий жених! — подхватывает отчим Ники.
Олеся держит моего сына на руках, пока вокруг неё происходит вся эта суета. Настя и Виктор носят блюда с кухни и расставляют на столе. Людочка командует:
— Столовых приборов не хватает! Витюш, принеси!
Так тепло на душе становится. Все самые близкие люди собрались в одном доме, а я веду себя, как дурак. Обидел Волкову своими колючими словами. А ведь она так хотела отметить Новый год в семейном кругу! Внезапно становится так стыдно за своё поведение, что щёки горят и кончики ушей краснеют.
— Ой, Степан Ефимович! А вы чего там прячетесь? — мама Вероники замечает меня и перестаёт играть погремушкой перед лицом Максимки. — С наступающим Новым годом, Степан Ефимович!
Женщина светится от счастья, бежит ко мне и обнимает искренне. Сердце лихорадочно стучит в груди. Я всё испортил своим скотским поведением.
— Где Вероника? — выдавливаю из себя с трудом.
— Она пошла переодеваться, скоро придёт.
Бросаю взгляд на заполненный разнообразными блюдами стол и вздыхаю. Сколько сил Ника вложила в подготовку! Даже снежинки сама из бумаги вырезала и на окна наклеила. Украсила столовую мишурой, разноцветным дождиком. А вместо привычной вазы в углу стоит пышная нарядная ёлка.
— Я тоже скоро приду, — бормочу себе под нос.
Не уверен, что кто-то меня вообще услышал.
Иду к лестнице на второй этаж, чтобы найти свою жену и извиниться. Я должен обнять её и поцеловать, как тогда, в Швейцарии. Напомнить ей о своей любви. Не хочу, чтобы Ника уезжала. Мы — семья! Я не позволю моей Канарейке страдать!
— Стёпа! — голос отца тормозит и почву из-под ног выбивает.
Оборачиваюсь.
Волков старший стоит в дверях, с двух сторон от него грузные мужики из личной охраны.
— Почему меня никто не встречает? — гневно глаза прищуривает.
Прямо в душу смотрит.
— Все заняты, — отмахиваюсь.
— Стёпа, я всё узнал! — отец рычит и краснеет от злости.
— Узнал что?
— Ты разорил нашу корпорацию!
— Отец, на носу Новый год! Не омрачай праздник своими наставлениями!
Волков старший меняется в лице. Серьёзного разговора избежать не получится, и моё сердце начинает трепыхаться, как рыба об лёд.
— Степан! — рявкает так, что стены в доме дрожат. — Быстро в кабинет!
— У меня есть дела поважнее, — отворачиваюсь и поднимаюсь вверх по лестнице, оставив старика наедине с его плохим настроением и охранниками.
Раздаётся странный неопознанный шум, заставляющий меня обернуться.
— Ефим Святославович! Что с вами? — судорожно стрекочет один из телохранителей. — Врача! Позовите врача!
_31_
_Вероника_
Вытираю слёзы и рассматриваю своё отражение. Чувствую себя ужасно.
Наверно, именно это и называют разбитым сердцем.
Когда по осколкам собираешь радостные воспоминания, стараешься оживить в себе тёплые и светлые эмоции, но ничего не радует даже в канун Нового года! И тело бросает то в жар, то в холод. От собственных мыслей хочется выть и на стену лезть.
Новая порция слёз предательски щипит глаза, и я поднимаю лицо вверх. Тушь вот-вот поплывёт.
Внизу меня ждёт моя семья, а я тут солёными ручьями умываюсь и свои вещи собираю в старенький чемодан. И всё из-за человека, которого я люблю.
Я представляла себе не так этот праздник. Думала, что соберу всех родных, хорошо проведу время. И мы с Волковым наконец-то сблизимся. Найдём те ниточки, которые нас связывали когда-то, завяжем в узлы то, что порвалось, по крупицам выстроим нашу любовь.
Как огонь смог угаснуть?
Взяв волю в кулак, я всё таки решаю вернуться в столовую. Уже у поворота к лестнице слышу шум с первого этажа, и сердце начинает биться чаще.
— Вызвали врача? — голос моего мужа звучит механически, будто у робота.
— Да, уже едет.
— Ефим Святославович, вы как? — взволнованно спрашивает моя мама.
Быстро спускаюсь по лестнице, крепко держась за перила. Перед глазами мельтешат чёрные пятна. Очень боюсь упасть.
— Что случилось? — изо всех сил стараюсь скрыть дрожь в голосе, но удаётся едва ли.
— Отцу стало плохо, — поясняет Стёпа.
Расширенными глазами смотрю на Волкова старшего, лежащего на полу и держащегося за сердце. Охрана уже успела подложить ему под голову подушку, Лиза сидит рядом со стаканом воды, Настя прижимает к груди аптечку, Виктор с остервенением чешет собственные покрасневшие ладони. Мама и дядя Петя стоят немного поодаль, прижавшись друг к другу. Все перепугались знатно. Да и мой пульс так скачет, что кроме него ничего не слышу.
Звонок в дверь раздаётся внезапно, и я подскакиваю на месте, как трусливый заяц.