Дождавшись, когда за девушкой закроется дверь, мы снова переглянулись и прыснули от смеха.
— Вот же жук! Но, умный, зараза! Как логично обосновал необходимость разговора со мной! — восхищённо покачала головой подруга.
— Ну, Муся, видать запал наш прокурор, если первым делом, едва выйдя из тяжёлого состояния, вспомнил о тебе и захотел увидеть! — я снова начала поправлять подруге халат и волосы.
— Ой, Лика, у меня прям мурашки по коже и дрожь в коленках, если честно! Как вспомню его взгляд, так оторопь берёт! А от ощущения его рук на коже сердце в галоп пускается! — Карина и правда положила на эту область обе руки.
— Я думаю, что это взаимно с его стороны. Ведь на других девчат из нашего персонала он даже внимания не обращает, хотя те из кожи вон лезут, чтобы он хотя бы мельком посмотрел. Его же даже «айсбергом» прозвали. — я утешительно погладила руку подруги.
— Ты серьёзно сейчас?! Да не может Бес айсбергом быть!
— Тсссс! — я ладошкой прикрыла Карине рот.
Но она уже и сама поняла свой косяк.
— Жееесть! Вот видишь, как он на меня влияет!
Да, конечно, я это отлично видела. И меня это радовало. Потому что с Григорием Карина проявляла эмоции. С другими мужчинами у неё этого не было. Мы с ней были похожи в личных отношениях. Подруга несколько месяцев встречалась с капитаном полиции Вадимом Нестеровым и отдавала ему себя без остатка. Высокий, подкачанный, чем-то похожий на Беса, парень быстро дослужился до довольно приличного чина. Он был этаким обаяшкой, но меня всегда настораживал его взгляд: глаза серого цвета никогда не отражали его эмоции, даже когда он смеялся. Создавалось впечатление, что это отличная игра на публику. И это же касалось и Карины. Я никогда не видела, чтобы он позволил себе приобнять девушку, улыбнуться ей. Всё было как-то мёртво. Карина объясняла это тем, что Вадим боится проявлять чувства, потому что враги всегда, в первую очередь, бьют по любимым людям. С его стороны это было, вроде, как защитой. Я пыталась это принять и никогда не лезла в их отношения. Если подругу устраивало такое положение дел, то кто я такая, чтобы вносить смятение в её душу. Мне было дорого её счастье и спокойствие. Около двух месяцев назад Карина сама начала со мной разговор. Сказала, что Вадим отдаляется от неё. У него резко пропало свободное время, звонки на её телефоне теперь были только исходящими: сам он мог не звонить три-четыре дня подряд. Он объяснял это сильной загруженностью на работе, намекал, что занимается очень важным делом, порученным ему самим начальством из столицы. А месяц назад Карина пришла в кафе на назначенную в неформальной обстановке встречу с клиенткой и увидела своего парня за столиком для двоих. Только второй была не она, а знойная брюнетка, которая своим поведением давала понять, что отношения давно перешли конфетно-букетный период. И что самым больным было для Карины, так это то, что Вадим улыбался своей спутнице глазами! Сейчас они не были серыми камнями, а казались серебряными! В них было столько чувств и так разительно меняло мужчину, что Карина поначалу подумала, что ошиблась и это не её Вадим. Но вошедшая в заведение женщина, с которой был назначен сеанс, окликнула Карину и на это среагировал и мужчина. Он повернул голову и мельком посмотрев в их сторону, снова отвернулся, но уже через секунду его голова резко дёрнулась назад и он вперил в Карину пронзительный взгляд своих глаз. Она спокойно улыбнулась и помахала в знак приветствия, затем взяла под руку свою клиентку и пошла противоположный край кафе. Виду не показала, но ей стоило титанических усилий провести сеанс, полностью погрузившись в проблему клиентки. В душе была непроглядная тьма и крутились вопросы: «за что?», «почему?», «как долго?». Отработав отведённое время, она вежливо отказалась от предложения довезти её до дома и, выйдя из кафе через выход для персонала, пришла ко мне. Я была поражена, когда, открыв дверь, увидела подругу: колготки на коленках порваны, юбка-карандаш заляпана грязью, волосы как будто побывали под напряжением, под глазами чёрные разводы от туши. Оказывается, по дороге Карина упала прямо в грязную лужу, не увидев её из-за слёз, беспрестанно бежавших из глаз. Она стояла, привалившись к косяку двери и смотрела на меня взглядом побитой собаки. Заведя в квартиру, я раздела её, как маленькую девочку и молча завела в ванную. Также, не говоря ни слова, принесла полотенце и пижаму. Так как она частенько ночевала у меня, то её вещи в квартире имелись. Посмотрев на неё, увидела в ответ слабый кивок головы и пошла на кухню готовить мятный чай, который она любила. Мы не спали всю ночь: разговаривали, плакали, возмущались. Рейн сидел на коленях у Карины и мордочкой тыкался в одну её руку, а другой она беспрестанно его гладила, ка будто таким образом снимая напряжение. Она говорила, что я была права, когда не доверяла Вадиму, но я не попрекала её этим. Я видела и понимала, какая боль сейчас раздирает её душу и сердце! Под утро я добавила в чашку подруги несколько капель валерианы и пустырника, зная, что по-другому она не заснёт. А ей как никогда нужен был отдых! Потихоньку она стала успокаиваться и всё чаще зевать. Минут через пятнадцать она задремала и я укрыла её пледом, оставив на диване.