— И я хочу, чтобы так было… Но давай пока отложим любовь и займемся расследованием.
— Согласен, только учти, долго я теперь не выдержу, — кивнул головой Олег и погладил Бэллу по волосам. — Так откуда браслет? Я тут его порассматривал немного — сдается мне, что он очень непростой.
— Пока не скажу… не поверишь. Хочу, чтобы ты научился мне доверять, а я тебе — только тогда у нас все получится!
Из-за двери раздался выразительный голос матери:
— Бэллочка, одиннадцатый час!
— Да, мам…
Олег отстранил от себя Бэллу за плечи, нежно поцеловал в губы, потом снова прижал с себе, не в силах отпустить после того, что у них было.
— Всю ночь буду думать о тебе…
— Не ври… будешь представлять себе совсем другое!
— Ну, и это тоже! — усмехнулся Олег и разжал руки. — Все, пошел. Может, завтра после того, как ты прочтешь дневник и нашего разговора, мы будем уже вместе…
— Кто знает, как завтра сложится день… Утром принеси мне «эликсир счастья» — пусть будет у меня.
Олег кивнул и с надеждой посмотрел в глаза любимой.
— Позвони, как прочитаешь дневник… я поднимусь к тебе, и ты мне скажешь, что об этом думаешь…
— Завтра скажу…
— Тогда я на площадке подожду до завтра — все равно не усну…
— Нет, не надо! Ты должен выспаться, у нас завтра впереди целый день вместе…
— Без поцелуев… вот радости то, — с постным лицом заворчал Олег.
— Там посмотрим… — обнадеживающе улыбнулась Бэлла и пообещала: — Ладно, позвоню. Иди уже…
— Я жду звонка!
29
Олег ушел, а Бэлла пошла в гостиную.
Людмила Арсеньевна сидела в кресле и смотрела сериал.
— Ма, где мой дневник? — без предисловий спросила Бэлла — никто другой не мог из-под подушки переложить ее дневник.
— У тебя в тумбочке… наверно, — не отрывая глаз от экрана, произнесла Людмила Арсеньевна. — Только… когда прочтешь его откровения, очень то его не жалей! Помни, что все это время он жил в свое удовольствие — женщин менял, как перчатки, и ты была ему совсем не нужна! Безответственный тип!
— Ты читала? — удивилась Бэлла и тут же констатировала: — Конечно, ты читала!
— А как же! — призналась Людмила Арсеньевна. — Мать должна знать, что происходит с ее дочерью!
— Но это же тайное и личное!
— Не говори глупости! Дневник пишут, чтобы потом перечитывать и упиваться своими страданиями. Нашла из-за кого страдать — он удовлетворял свои потребности с твоими подругами у тебя на глазах, а ты рыдала в подушку!
— Поэтому ты его не любишь?
— А за что его любить — мстительный, безответственный, трусливый, распущенный мальчишка! Не повзрослевший до сих пор… Хорошо, что вы окончательно расстались, и что ты не вышла за него замуж! Я этому рада! С таким «недомужчиной» нельзя создавать семью!
— Ты не права: он изменился.
— Ага! До сих пор старается переложить ответственность на других за свои неприглядные поступки.
— Малуля, ты ли это говоришь? Ты всегда меня учила… «Легко осуждать других — еще не известно, как ты поступила бы на его месте!», а сама сейчас осуждаешь Олега. Да, он был обиженным, драчливым, гордым мальчишкой, не умеющим извиняться и просить… А теперь он повзрослел, и извиняется за свои поступки, и просит его простить, и дать ему возможность все исправить!
— И ты собираешься простить его… пренебрежительное отношение к тебе и его загулы на глазах у тебя и дать второй шанс?
Бэлла вздохнула — упоминание о загулах слышать было болезненно неприятно.
— Уже дала! Я влюбилась в него и у нас отношения.
— Влюбилась? Отношения? Не слишком ли быстро ты его простила?
— Ма, не быстро… но сразу после того, как поняла, что у нас с ним не было отношений, и он мне ничего не обещал. У него все это время была своя жизнь, не касающаяся меня… и у меня могла бы быть своя жизнь, если бы я захотела — он мне не мешал… Ма, он четыре ночи под дверью сидел, ждал, что я выйду и выслушаю его объяснения…
— Четыре ночи? Да неужели! А почему я не знаю об этом?
— Я раньше ухожу на работу… он меня до работы провожает… извиняется, выслушивает мои оскорбления… даже пощечины терпит…
— Ну, не знаю, — засомневалась Людмила Арсеньевна, — если даже пощечины терпит… может, и правда, изменился, испугался, что может тебя окончательно потерять и хочет тебя вернуть.
— Замуж позвал…
— А ты?
— Я думаю…
— И правильно — нечего спешить! «Выйти замуж не напасть, как бы замужем не пропасть!» Раз у вас начались отношения, зачем тебе читать дневник?..
И Людмила Арсеньевна пустилась в долгие рассуждения по поводу влияния жалости на женские чувства и принятия решений и так далее, и так далее…
— Ма-а, где дневник?
— Надо было мне давно его выбросить! Я не хочу, чтобы ты жалела его больше, чем себя! Его увеселительные развлечения с женщинами даже сравнивать нельзя с твоими страданиями от его измен и рыданиями в подушку! Если бы он ушел в монастырь, отказавшись от всех других женщин, не имея возможности быть с любимой, тогда другое дело — такое решение заслуживает уважения, а так… У него была не жизнь, а сплошные удовольствия! В отличии от тебя!
— Согласна… но он был неразумным подростком… хотя его действия принесли мне много страданий…