Ожидание — это не моя сильная сторона. Немного покусав ногти, походив взад-вперед, переключив каналы и прочитав одну и ту же страницу книги четыре раза, я сдаюсь и встаю у окна.
Прошло несколько часов с тех пор, как я оставила Атласа в фитнесцентре, и мой разум прокручивал все варианты развития событий, от самых вероятных до чертовски нелепых.
Я думала, что смогу использовать логику, чтобы успокоиться, но я довела себя до такого состояния.
Как бы сильно мне не нравился отец Атласа, я не хочу быть причиной того, что их отношения рушатся. Будучи сиротой, я знаю, что простила бы почти все проступки родителей, если бы у меня была возможность вернуть их. Вы не можете наладить отношения с призраками. Не то чтобы я думала, что Атлас убьет своего отца, верно?
— Господи, Айви. Больше никаких криминальных сериалов. Что с тобой не так? Я же не встречаюсь с серийным убийцей. — Я посмеиваюсь над своей паранойей, когда замечаю фигуру во дворе, смотрящую в окно.
В ней есть что-то знакомое, но отсюда сложно разглядеть черты.
Кто бы это ни был, у него гипс на левой руке, и когда он выходит под уличный фонарь, я вижу множество синяков, украшающих левую сторону его лица, когда он смотрит на дорогу.
Только когда он оборачивается, чтобы посмотреть на меня, и свет освещает профиль, я узнаю в нем Макдуша, придурка, который напал на меня возле "Дрифт".
Я замираю, мое дыхание учащается, пытаясь понять причины, по которым он мог быть здесь, когда он лезет в карман и вытаскивает долбаный фиолетовый цветок.
Отпрянув от окна, я спешу к кофейному столику, хватаю свой мобильный и трясущимися руками набираю номер Атласа.
— Я уже в пути, Айви.
— Он здесь, — шепчу я, словно мой преследователь каким-то образом может меня услышать.
— Что? Кто там? Что происходит?
— Парень, который напал на меня в "Дрифт", находится снаружи, и у него фиолетовый цветок. Боже, это звучит нелепо, но я думаю, что он мой преследователь.
— Убедись, что дверь заперта, и не открывай ее никому, кроме меня или Кензо.
— Она заперта, — говорю я ему, но все равно перепроверяю.
— Ни в коем случае не выходи из квартиры. Мне плевать, если ты увидишь гребаный торнадо, направляющийся в твою сторону. Твоя задница не выйдет из квартиры.
— Хорошо, Атлас.
— Хорошая девочка. Я отключусь, чтобы сделать несколько звонков. Я буду с тобой через мгновение, сладкая.
Спокойствие его голоса помогает мне успокоиться: — Я люблю тебя, — шепчу я, прежде чем повесить трубку.
Я бросаю телефон и сажусь на диван, обхватив себя руками.
Не могу поверить, что сказала ему, что люблю его по телефону. Еще слишком рано, он слишком самоуверенный, и я вляпалась по уши. И все же это ничего не меняет. Я влюбилась в тот день, когда он сказал мне, что строит для меня библиотеку. Я просто не хотела этого признавать.
Все, что я знаю, это то, что если мой преследователь доберется до меня до того, как сюда доберется Атлас, я хочу, чтобы он знал, что я чувствую.
— Нет, к черту это, — шиплю я на себя, отказываясь сидеть здесь, как перепуганная кошка. Я спрыгиваю с дивана и роюсь в кухонном ящике, пока не нахожу разделочный нож. Я крепко сжимаю его, направляясь обратно к окну, чтобы выглянуть во двор.
Сейчас в поле зрения нет ни души, но это не мешает мне вглядываться в тени…
Кажется, что прошло несколько часов, когда подъезжает изящная серебристая машина и Кензо и Атлас выходят. И вот так я чувствую, что мое тело начинает расслабляться.
Кензо отходит, и Атлас на секунду поднимает на меня взгляд. Он не машет и не улыбается в знак приветствия, но это не то, что мне нужно. Он снова показывает мне свою поддержку. Каждый раз, когда я нуждалась в ней, он прибегал. Я не могу вспомнить никого, кто бы позаботился о том, чтобы сделать что-то подобное для меня раньше.
Он отводит взгляд и направляется внутрь. Я остаюсь у окна, гадая, сможет ли Кензо найти парня. Я не могу сказать, что я большой поклонник насилия — черт возьми, я даже не могу смотреть бокс без содрогания, — но прямо сейчас я чувствую небольшую жажду крови.
Этот мерзкий человек заставил меня почувствовать себя уязвимой в моем безопасном пространстве, и именно поэтому я не стала бы заступаться за него. В каком мире это нормально? Как он оправдывает свои действия перед самим собой, не говоря уже о том, чтобы спать по ночам?
Стук в дверь заставляет меня оторваться от окна и поспешить впустить Атласа. Я дважды проверяю, что это он, прежде чем открыть дверь. Я замираю на месте, когда замечаю мозаичную вазу у его ног с огромным букетом цветов. Разница между этими и обычными фиолетовыми в том, что они мертвые, увядшие и обесцвеченные, и свешивают бутоны, словно плачут.
— Ступай, Айви, собери сумку. Ты не можешь здесь оставаться, — он достает свой сотовый и набирает номер, прижимая его к уху, прежде чем я успеваю запротестовать, пока он подталкивает меня обратно внутрь.
— Ты нашел его? — спрашивает Атлас — я полагаю, Кензо — делая паузу, пока он ждет ответа.
— Блядь. Ладно, поднимайся в квартиру, — он вешает трубку и возвращает сотовый в карман, прежде чем обхватить ладонями мой подбородок.
— Ты не можешь оставаться здесь. — его голос мягкий, но твердый. В этом споре не победить, но я должна попытаться. Я потеряла все — свою семью, свою машину, свою работу. Я не могу потерять и свой дом тоже.
— Внутри я в безопасности. Ты позаботился об этом с помощью этой двери. Я не хочу покидать свой единственный дом.
Он ударяет рукой по кухонному столу, заставляя меня подпрыгнуть, когда кофейная чашка, из которой я пила ранее, падает на пол.
— Твой дом со мной, где я могу обеспечить твою гребаную безопасность, — рычит он, когда раздается еще один стук в дверь. Он подходит к ней и распахивает, открывая Кензо, который заходит внутрь с приподнятой бровью.
— Айви переезжает ко мне. Собери ее барахло. Если она не хочет брать его с собой, она может оставить всё здесь, или я сдам на хранение. Ты начинаешь здесь, мы начнем в спальне. — он тащит меня прочь и захлопывает за нами дверь спальни, прежде чем бросить меня на кровать и прижаться ко мне.
— Будут времена, когда я сдамся тебе. Это будет не часто, но я дам тебе все, что смогу. Твоя безопасность — это не то, о чем когда-либо можно будет вести переговоры. Я был более чем справедлив, позволив тебе оставаться здесь все это время…
Я обрываю его, его слова разжигают огонь внутри меня.
— Позволив мне остаться? Ты позволил мне остаться здесь? Это мой дом, Атлас. Ты не имеешь права приходить сюда, ведя себя как король, и обращаться со мной как с крестьянкой, которая должна подчиняться твоим приказам.
Он сжимает мои волосы в кулаке и резко тянет их, заставляя меня зашипеть, когда он наклоняет голову и прикусывает мою губу достаточно сильно, чтобы выступила кровь.
Он слегка приподнимается и стягивает с меня шорты и трусики, прежде чем расстегнуть пуговицу и освободить свой член.
Широко раздвигая мои ноги, он проводит головкой своего члена по моему клитору.
— Ты думаешь, что ты моя крестьянка? — рычит он. — Если бы ты не была такой чертовски упрямой, ты бы поняла, что ты моя гребаная королева. — он шлепает своим членом по моему клитору, заставляя меня задыхаться. Он делает это снова и снова, каждый раз немного жестче, чем раньше.
— Но если ты хочешь, чтобы я относился к тебе как к чему-то меньшему, тогда это тоже можно устроить. Что скажешь, Айви? Хочешь, чтобы с тобой обращались как с крестьянкой? Или, может быть, как с прислугой? — я извиваюсь под ним, когда он трется головкой своего члена о мою влажность.
— А еще лучше, как насчет того, чтобы я обращался с тобой как со своей шлюхой? — он врывается в меня, вырывая крик из моих легких.
— Да, мне нравится эта идея. Я мог бы запереть тебя и обращаться с тобой как с сексуальной рабыней. Я бы держал тебя на коленях и заставлял умолять о моем члене. Я бы взял тебя в каждую дырочку и покрыл своей спермой. Я бы позаботился о том, чтобы ты больше никогда не задавалась вопросом, кому ты принадлежишь. Это то, чего ты хочешь? — рычит он, вбиваясь в меня так сильно, что я знаю, что у меня останутся синяки. Грубость и жестокость его слов, должно быть, нажимают какую-то кнопку самоуничтожения внутри меня. Через несколько минут я падаю через край в забвение. Я хрипло выкрикиваю его имя, когда он прикусывает верхнюю часть моей груди, чтобы заглушить свой собственный рев, когда он изливается в меня.
Мгновение тянется между нами. Он пристально смотрит мне в глаза, провоцируя меня на спор, пока наше тяжелое дыхание наполняет комнату.
Прежде чем кто-либо из нас успевает что-либо сказать, нас прерывает стук.
— Если вы закончили, возможно, вам захочется взглянуть на это, — выкрикивает Кензо, заставляя меня покраснеть.
Атлас отстраняется от меня, заставляя меня застонать. Возможно, мне понадобится пакет со льдом, если я планирую завтра быть в состоянии ходить.
— Одевайся и собирай вещи.
— Атлас.
— Айви, черт возьми, не испытывай меня. — он застегивает молнию, прежде чем направиться к двери.
Я быстро прикрываюсь и жду, пока он закроет дверь, прежде чем поспешить в ванную, чтобы привести себя в порядок.
Когда я вхожу в гостиную, Кензо и Атлас поворачиваются ко мне, у каждого из них непроницаемое выражение на лицах.
— Что?
— Кензо нашел пару камер, — говорит мне Атлас, делая шаг вперед, когда его слова проникают внутрь.
— Что? — шепчу я, надеясь, что ослышалась.
Он проводит ладонями вверх и вниз по моим рукам, когда Кензо проходит мимо меня в спальню.
Я бы умерла от смущения, зная, что он увидит смятые простыни, влажные от наших занятий любовью, если бы до меня только что не дошло, почему он там.
Я смотрю в глаза Атласу, желая, чтобы он сказал мне, что я делаю неправильные выводы. Он вообще ничего не говорит, пока Кензо не окликает.
— Еще две здесь и одна в ванной.
Чувствуя, как комната раскачивается, когда Атлас обнимает меня, я вижу, как шевелятся его губы, но не слышно ни звука, кроме грохота моего сердца.
Я никогда не чувствовала себя такой униженной, как сейчас, зная, что кто-то наблюдал за мной в мои самые сокровенные моменты.
Я не пытаюсь сдержать слезы. Какой в этом смысл? В конце концов, мой преследователь победил. Он забрал последнее, что принадлежало мне и только мне, и испачкал это.
— Держись, сладкая. Просто держись за меня. Я не позволю тебе упасть. — Глубокий голос Атласа окутывает меня, как одеяло, когда он притягивает меня к своей груди и держит, пока я рыдаю.
Я слышу, как Кензо тихо ходит вокруг нас, когда они что-то шепчут друг другу, прежде чем дверь открывается и закрывается. Я держу глаза закрытыми и хватаюсь за рубашку Атласа, как за спасательный круг, потому что, как только я снова открою их, реальность снова обрушится на меня.
— Айви?
Прерывисто вздохнув я отстраняюсь и смотрю на него снизу вверх.
Он вытирает мои слезы подушечками больших пальцев и смотрит на меня, подбирая слова.
— Я знаю, ты чувствуешь, что теряешь все, но это не так. Я хочу этого, нас. Я, блядь, не могу дышать без тебя, Айви. Каким бы хреновым ни было все это, ты не можешь позволить этому омрачить тот факт, что это только начало нашей совместной жизни.
Я медленно киваю. Он прав. Мои слезы сейчас ничего не изменят. Я могу либо погрязнуть в этом и дать своему преследователю повод для гордости, либо я могу стремиться к своему «долго и счастливо» и подняться над всем этим.
У него есть власть надо мной только в том случае, если я ему позволю.
— Ты прав. Мне здесь больше нечего делать. Не говоря уже о том, что теперь, когда я безработная, я даже не могу позволить себе это чертово жилье, — я фыркаю. — Думаю, этот мудак все-таки оказал мне услугу.
Атлас ухмыляется: — Видишь, нет худа без добра. Так случилось, что я знаю потрясающе красивого мужчину, который ищет жену.
Взрыв смеха вырывается у меня, удивляя нас обоих.
— Как насчет того, чтобы сейчас ты просто поиграл в моего папочку, а я постараюсь быть хорошей девочкой, чтобы меня не отшлепали?
Улыбка сразу становится темнее, отчего мои соски твердеют, а дыхание перехватывает в горле.
— Хм… Мне нравится эта идея, — шепчет он, когда его нос скользит по моей щеке.
Дверь квартиры распахивается, заставляя меня отпрыгнуть назад. Это просто Кензо с охапкой плоских упаковочных коробок и рулоном скотча.
— Где, черт возьми, ты их нашел в такое время? — я не могу не впечатлиться.
— Магия, — он шевелит пальцами свободной руки, прежде чем собрать коробки и бросить их на пол.
— Есть что-нибудь, что ты хочешь оставить себе? — Атлас тихо спрашивает меня.
Я оглядываю место, которое сделала своим домом, и проглатываю новую порцию слез. Мне хочется завыть от несправедливости всего этого, но я расправляю плечи, резко втягиваю воздух и отвечаю слегка дрожащим голосом.
— Квартира была полностью меблирована. Единственное, что принадлежит мне, — это одежда и книги, несколько безделушек в спальне, постельное белье и полотенца, а также кофейные кружки.
— Хорошо, тогда это не займет много времени. Мы сможем передать твой ключ домовладельцу и убраться отсюда к чертовой матери.
Я киваю и иду в спальню, чувствуя себя странно отстраненной. Теперь, когда моя судьба решена, я просто хочу убраться отсюда.
Я собираю вещи и мысленно подбадриваю себя. Что угодно, лишь бы перестать зацикливаться на том факте, что в миллионный раз меня снова заставляют покидать место, которое я сделала своим домом.
Я думала, что все это осталось позади после того, как я вышла из системы. И все же я здесь, возвращаюсь к исходной точке.
Принимая стакан воды, который протягивает мне Атлас, я медленно отпиваю из него, когда он садится рядом со мной.
— Ты уверена, что не хочешь чего-нибудь покрепче?
Я качаю головой: — У меня болит голова, и я не хочу усугублять ситуацию. Думаю, мне просто нужно забраться в постель и попытаться стереть сегодняшний день из своей памяти.
— Иди сюда.
Я ставлю свою воду на кофейный столик и переползаю через диван к нему на колени, утыкаясь головой ему в подбородок.
Вернувшись к Атласу на пару часов, я все еще чувствовала, что нахожусь в подвешенном состоянии.
Атлас потерял галстук, и несколько верхних пуговиц его рубашки расстегнуты, поэтому я вдыхаю его запах и нахожу утешение там, где могу.
Его руки скользят вверх по моим бедрам, рукава рубашки закатаны чуть выше локтей таким образом, что у меня в мозгу происходит короткое замыкание.
— У тебя все в порядке?
— Да. Спасибо. У меня не было возможности сказать тебе раньше, но мне нужно, чтобы ты знал, я так благодарна за все.
Он запускает руку в мои волосы и откидывает мою голову назад.
— Ты правда имела в виду то, что сказала ранее?
Я могла бы прикинуться дурочкой, списать это на то, что было сказано сгоряча, но в его глазах есть что-то, что держит меня в плену, требуя, чтобы я сказала правду.
— Еще слишком рано.
— Это не то, о чем я спрашивал.
Сдаваясь, я поднимаю руку и обхватываю его подбородок, запечатлевая поцелуй на его губах.
— Да, Атлас. Я люблю тебя. Ты нанес сокрушительный удар по стенам, которые я построила, чтобы защитить себя. У меня действительно никогда не было ни единого шанса, не так ли?
— Я всегда получаю то, что хочу, Айви. Помни об этом.
Я невольно усмехаюсь: — Правда? Я никогда не замечала.
Он целует меня в шею, заставляя дрожать. Он сжимает меня крепче, притягивая к своему твердеющему члену, когда перекидывает бретельку моей майки через плечо.
Наклонив голову, он целует отметину, которую оставил ранее.
— Такой пещерный человек, — поддразниваю я.
— Мне нравится моя метка на тебе.
— Хм… — Бормочу я, мое тело реагирует на поцелуи бабочки вдоль моей ключицы.
— Выходи за меня замуж, Айви.
Я застываю, мои глаза, которые были закрыты, резко открываются.
— Что? — это звучит гораздо более пронзительно, чем я хотела, но вполне возможно, что у меня сердечный приступ.
— Будь моей женой, Айви. Я хочу просыпаться рядом с тобой в течении следующих стольких лет, сколько бы мне ни посчастливилось провести с тобой. Я не хочу тратить время на встречи друг с другом, свидания или какие-то там дерьмовые шаги, которые, по мнению общества, должны последовать дальше. Я бы женился на тебе в тот день, когда встретил тебя, если бы ты попросила, потому что уже тогда я знал, что тебе суждено быть моей.
— Но… — он прижимает палец к моим губам, его лицо такое серьезное, каким я его когда-либо видела, когда его глаза скользят по моему лицу, запоминая каждую веснушку и изъян.
— Я никому и никогда раньше не признавался в любви. Честно говоря, я думал, что любовь — это просто куча дерьма. Вымышленная сказка, которую рассказывают детям вместе с историями о драконах и магии. Я никогда не верил в это до тебя. То, что я чувствую к тебе, может быть только любовью, потому что никто в этой жизни не имеет надо мной никакой власти, кроме тебя. Я бы вырвал свое сердце из груди и вручил его тебе, просто чтобы показать, что оно твое, если бы мог. — он целую меня в течение минуты, прежде чем отстраниться, оставляя меня затаившей дыхание.
— Хоть раз в жизни рискни, Айви. Выходи за меня замуж.
Я потрясено смотрю на него, а затем смотрю еще немного, пока он терпеливо ждет, когда я закончу.
Я не могу. Это безумие, но все же…
— Я пожалею об этом, ты сумасшедший, но ладно. Да, я выйду за тебя замуж.
Он подхватывает меня и перекидывает через плечо, заставляя меня громко смеяться, когда он тащит меня в спальню, как пещерный человек, которым он и является.