Пролог
Она была прекрасна в тот вечер.
Облегающее красное платье с открытыми плечами. Густые кудри, развивающиеся по спине. Туфли уже лежали у входа. Бокал красного вина, зажатый в длинных пальцах. Номер люкс в гостинице заказан на сутки. Из окна двадцатого этажа открывается вид на ночные огни города. В центре всегда ярко и шумно, несмотря на позднее время. Но здесь, в полумраке было тихо и уютно. Она подошла к магнитофону, который стоял тут уже несколько лет, и включила радио. По комнате разлетелись звуки саксофона. Женский голос, растягивая слова, мурлыкал под спокойные мотивы джазовой музыки. Ей нравилось. А мне нравилось смотреть как она начинала двигаться под успокаивающую мелодию. Не выпуская бокал, она оглянулась, сверкнув кошачьими глазами. На губах застыла печальная улыбка. Она завораживала. Её бедра качнулись в такт музыке и внутри меня загорелась искра. Уличные огни сквозь огромное окно окрашивали красавицу золотистым оттенком. Зеленые глаза засверкали словно изумруды. Она продолжала плавно двигаться, тонув в атмосфере умиротворения. Вокруг девушки не было ничего — пустота. Выкинула все лишнее из головы. Даже меня. Она прикрыла глаза и погрузилась в свои грезы. В них для меня не было места. В её мыслях была только музыка. Она кружилась в танце, огибая мебель. Окунаясь с головой в свой внутренний мир, под ускоряющиеся мотивы. Я следил за каждым движением, забывая дышать. Каштановые локоны струились плавными волнами. В ушах поблескивали серьги, радуясь душевному состоянию хозяйки. Аккуратные пальчики на ногах погружались в мягкий ковер, тем самым заглушая звуки шагов. Она двигалась тихо. Она гипнотизировала. Глядя на нее и сам начинал уходить от реальности, погружаясь в непреодолимые высоты тех уголков сознания, где вымысел сливается с истиной. Никогда ещё я не испытывал такого умиротворения и напряжения одновременно. Ей прекрасно известно, как она воздействует на моё тело и душу. Не составит труда этим воспользоваться, чтобы спастись. Только она не будет этого делать, а я не отступлю.
Музыка оборвалась, и девушка остановилась. Стоя перед панорамным окном на всю стену, она открыла глаза. На мгновение показалось, что она не поняла, где находиться. Несколько секунд стояла, глядя на яркий город, а потом её улыбка исчезла. Она вспомнила. Изящная рука поднялась и тонкие пальцы коснулись прохладного стекла. Дотронуться до мерцающих огоньков. Ощутить их тепло на своих пальцах. Превратиться в одного из этих светлячков, дабы освещать дороги, источать тепло и свет. Вот чего она хотела в тот момент. Растаять. Перестать существовать в этом мире, растворившись в каком-то другом, придуманном ею. Избежать правды. Перешагнуть через будущее, не оглядываясь в прошлое. Я ей помогу. Для этого сейчас я здесь. И буду неискренен, если скажу, что мне плевать. Бог свидетель, я уже тоскую. Скучаю по этой утонченной красавице, которая пленила меня с первого взгляда. Ей все известно. Она все понимает. Нет смысла притворяться. Нет нужды врать. Она умная девочка.
Пока она любовалась золотыми огнями большого города, я прикрутил глушитель. Оружие было холодным, как моя застывшая кровь в жилах. Рука не должна дрогнуть, глаз не должен моргнуть. Все должно быть сделано быстро, чтобы боль не успела пронзить это чувственное создание. Это личико не должна исказить маска страха и обиды.
Я подошёл к ней, прижался к её хрупкой, прямой спине и приставил пистолет к виску.
Глава 1
Больше года назад.
Разве может быть что-то прекрасней прохладного душа в знойное, душное, пыльное лето? Никогда ещё я не мылась с таким удовольствием. Обычно, бытовые действия совершаются на автомате, но сегодня исключение из привычного образа жизни. А все из-за аномальной жары, впервые за всю историю города. Народ сходил с ума. Каждый искал себе прохладное место, и в основном это был дом или офис с кондиционером, или хотя бы вентилятором. Тень дерева или здания не спасали. В транспорте даже со всеми окнами нараспашку невозможно было находится. Люди старались реже выходить на улицу, но режим города не позволял забиться в своем спасительном уголке до прихода холодов. Каждый спасался как мог. И я не была исключением. Под палящее солнце без головного убора лучше не вылазить — солнечный удар обеспечен. В это лето повысилась смертность. Инфаркты, инсульты, обмороки участились в четыре раза. Даже молодых подкашивало, что уж говорить о стариках. И мой отец не стал одним из тех, кого не коснулась раскаленная рука этого лета.
Сегодня я возвращалась от папы с одной только мыслью: «Скорее бы доехать домой и встать под душ». Больница находилась в часе езды от моего места обитания, и это время показалось мне нескончаемо долгим. Кругом измученные, изможденные жарой люди. Солнце беспощадно нагревает короб автобуса, раскаляя его до температуры добротной бани. Молодые люди, наплевав на стеснение поснимали майки и футболки. Девушки, забыв о порядочности, ходили в неприлично коротких шортах, оголяя разной формы ляжки, и в майках на голое тело. Но даже это не спасало. За рамки дозволенного не выходили люди старше сорока лет и то, были такие, кто не выдерживал и раздевался по пояс. На улицах кругом валялись бутылки из-под воды и упаковки от мороженого. Больше в урнах ничего не было. Магазины не успевали закупать продукцию и часто на прилавках не оказывалось спасительной жидкости. Город отчаянно молил об охлаждающем дожде.
Добравшись домой, первым делом, я стащила с себя потную одежду и голышом протопала в ванную. Казалось, как только на тело брызнет прохладная вода, от меня пойдёт пар, настолько оно было горячим. Спустя полчаса я сидела в комнате перед монитором компьютера, попивая холодный чай, отвечая на различные сообщения друзей. Писем было десять. Два от подруги, на которые я ответила моментально; три — бесполезный спам. Остальные от парней, которые хотели познакомиться. Не так давно я стала одной из тех, кому позарез необходимо общение в социальных сетях. Не скажу, что я больна до мозга костей, но дома это моё единственное развлечение. Конечно, добрая половина из того, что приходит, отсекается мной даже не до конца прочитанным. По первому слову можно понять, что нужно от тебя собеседнику. Пошлятина удаляется не открытым. Остальным, более-менее вразумительным, я даю шанс. И я вовсе не фифа какая-то, которую надо водить в рестораны, по дорогим магазинам и дарить бриллианты. Вовсе нет. Украшения я не ношу, а остальное я и сама в состоянии себе купить. Дело в общении. Я люблю поболтать и делаю это чаще с противоположным полом, так как с ними разговор получается насыщеннее. О шмотках, косметике и кинозвездах мне слушать не интересно, а пускаться в долгие распри о том, кто кого бросил, и кто с кем спал, и вовсе тошно.
Я открыла все пять сообщений, и полезла в профиль написавших. Интересы, религиозные взгляды, политические взгляды, любимая книга, любимый фильм и так далее. Единственный, у кого было все это заполнено вполне серьёзно, звали Никита. Дурацкое имя, но это же в человеке не главное. Я пролистала всю страницу и не нашла ни одной фотографии. Куча различных картинок, среди которых, нашлись и животные, и поздравительные открытки, и красивые иллюстрации в карандаше. Возможно даже, они принадлежат хозяину профиля, так как в графе интересы указанно «рисование». Список увлечений длинный. Но вот «прогулки с собакой на рассвете, когда на улице нет ни единого человека», мне не очень понравилось, потому что я люблю высыпаться. Хотя не рановато ли думать об этом, я человеку еще даже не ответила. А написал он всего лишь: «Привет! Не знаю, ответишь или нет, но не могу не сказать, что ты очень красива»
Не слишком оригинально, но комплименты всегда приятно получать, если их не подпитывают вульгарные словечки наподобие: «…так красива, детка» или «крошка», «малышка», «зайка»,' попрыгайка' и все тому подобное. А такое пишут сплошь и рядом. Из-за этого сообщения становятся безликими, примитивными и уходят в утиль. Но Никите я решила все-таки ответить. Без радужных восклицаний. Обыденно. «Привет. Спасибо. Не могу ответить тебе комплиментом на комплимент, так как нет у тебя фоток». Перечитала и оно мне не понравилось, однако палец уже нажал «отправить». Ладно, если не ответит, значит не судьба. Тут мне раздался звонок на мобильный и о письмах пришлось забыть на некоторое время. Папа интересовался как я добралась домой. Ответом «все хорошо» беседа не ограничилась, несмотря на наше свидание несколькими часами ранее. Папе было довольно одиноко на больничной койке, так что пришлось развлекать его ещё двадцать минут. Наконец попрощавшись, я вернулась к монитору и обнаружила одно новое сообщение. Это был Никита, ответивший мне через две минуты, после меня.
Завидная пунктуальность или банальное занудство? Ладно, время покажет. Тем временем письмо содержало следующие строки: «Спасибо, что ответила. Не вижу смысла выставлять свои фото напоказ. Да и нечего особо демонстрировать.»
И мне показалось это нечестным, о чем я не поленилась сообщить собеседнику. Если он меня видел, то справедливо будет ответить мне тем же. «Если мы продолжим общение, то я обязательно покажу себя тебе.» Был ответ, на который мне нечего было сказать. Я лишь отправила грустный смайлик и пошла на кухню за мороженым. Вся морозилка забита целым разнообразием холодной вкуснятины, так что мне пришлось ещё чуть задержаться у открытой дверцы, чтобы сделать этот трудный выбор. Моё пятиминутное раздумье позволило Никите настрочить целую эпопею в честь моего смайла. Там было что-то про мои хорошие качества характера, в которых он уверен. Про наше дальнейшее общение, что оно будет и тогда, он откроет тайну своей внешности. Единственное, что я могла написать, так это: «Почему ты считаешь, что у меня хороший характер?». «Чувствую» — был ответ. Дальнейшая беседа пошла свободнее. Мы узнавали об интересах друг друга и я понимала — человек, сидящий, по другую сторону моего монитора становится мне симпатичен. Так и прошёл мой вечер. Я даже не заметила, как пролетело время. А, ложась спать, ощутила лёгкую душевную муку. Мне хотелось продолжить общение, и не заканчивать его пока не надоест. Однако, как не старалась, уснуть не могла. Снова и снова возвращалась к переписке, обдумывая, как надо было отвечать на вопросы. В итоге дофантазировалась до состояния полного отчаяния. Вспоминая все свои слова, пришла к выводу, что собеседник я, как минимум, не интересный и завтра, скорее всего, он мне не напишет. От этой мысли сердце неприятно дрогнуло, и я вскочила с постели.
— Ещё немного и доведу себя до сумасшествия!
Выйдя на балкон, я закурил сигарету. Даже ночью на улице неимоверная духота. Дома и асфальт вобрали в себя весь жар солнечных лучей и теперь с лихвой делятся им со всем городом. Однако мне до этого не было дела. Я пыталась избавиться от наваждения. Так меня ещё не цепляли беседы в интернете, поэтому я находилась в растерянности. Что делать в таком душевном состоянии? А ведь я не призналась ему, что курю. Я тяжело выдохнула горький дым и покачала головой. Неужели теперь все мои мысли будут связаны с этим незнакомцем? Может он вообще страшный! Не зря же, он себя не показывает миру. Значит есть что скрывать. Собеседник он потрясающий, согласна. Хотя даже затрудняюсь понять, чем он так подкупил. Может своей простотой? Отзывчивостью? Скромностью? Сложно сказать. Просто почувствовала, что это мой собеседник. Чувство юмора. Мало того, что у него оно присутствует, так он ещё и моё понял. Хотя далеко не все могут посмеяться над моими шуточками. Мне и самой они иногда кажутся глуповатыми. И все же, моё душевное равновесие потеряло баланс. После третьей сигареты я, наконец, почувствовала сонливость и решила, что на этот раз у меня получится уснуть.
* * *
Сна своего я не помнила, да и сомневаюсь, что мне вообще что-то снилось. Наверное, поэтому я встала легко и чувствовала себя отдохнувшей. Однако первым моим желанием было сразу заглянуть в сообщения. И это меня, честно сказать, немного расстроило. Но не само это желание, а предчувствие трагедии, если я не увижу ни одного нового сообщения от Никиты. Боролась я с собой изо всех сил. Сначала приняла ванну, потом включила кофемашину, заварила напиток и налила в него молока. Подумав ещё, нарезала всё-таки себе бутербродов. Позавтракала сидя перед телевизором, но как ни старалась, меня будто магнитом тянуло к компьютеру. В итоге, сдавшись своему желанию, я включила компьютер и томилась в ожидании, когда же наконец экран монитора покажет мне страничку в соцсетях. Через три минуты моего мучения, я лицезрела циферку «1» напротив слова «Сообщения». Сердце застучало с такой скоростью, будто получило прилив адреналина. Может так и было, не знаю. Но волнений только прибавилось. А вдруг это не от него? Может это подруга написала или вообще спам?
— Не превращайся в дуру! — сказала я себе и нажала на кнопку.
Сообщение принадлежало Никите. Сердце радостно споткнулось и застучало чуть ровнее. Написал он его в семь утра, а на часах было уже двенадцать. Время обеда у нормальных людей. А у меня выходные. Я взяла отпуск в связи с болезнью отца, так что теперь отсыпаюсь вдоволь.
«Привет. Не думаю, что для тебя это что-то значит, но признаюсь, я сегодня еле уснул. Ворочался до самого рассвета, думая о тебе. Только не принимай мои слова за непристойный подкат к тебе. Думал о нашем разговоре. И как это не странно, но впервые, пытался переосмыслить все сказанные тебе слова. Не знаю, произвел ли я на тебя впечатление, но ты точно украла добрую половину моего сердца. Если ты напишешь мне сегодня, я буду очень рад. Если же нет, я пойму.»
Моей радости не было предела, но несмотря на это, я постаралась сдержать порыв. «Привет. Спасибо, приятно было читать твоё письмо. А также вчера приятно было с тобой болтать. Если мы и дальше продолжим наше общение, то я буду рада.» Вроде и сдержанно, но, в то же время, и понятно, что мне не все равно. В общем письмо я отправила, потому что чем дольше я его читала, тем больше слов в нем хотелось исправить. И с каждым разом оно все больше блекло в моих глазах. Дабы не мучиться, решила — будь, что будет. Ответ от Никиты пришёл почти мгновенно, словно он сидел все это время и ждал моего сообщения. Хотя, по сути, я даже не знаю, чем он занимается. Вчера мы разговаривали на отдалённые от профессий темы. Истории из жизни, о домашних питомцах, интересы, разобрали парочку последних фильмов, вышедших в прокат, но я ни разу не подумала спросить, чем этот человек занимается. Сегодня надо восполнить этот пробел. Но только после того, как проведаю папу. Воодушевленная взаимной симпатией, я написала о том, что мне надо в больницу и начала параллельно собираться в путь.
«Как бы это странно не выглядело, но я все же напишу. Буду скучать по тебе.»
Если честно, это прозвучало и странно, и приятно одновременно. С одной стороны, слишком быстро, а с другой, как ещё назвать мою ночную маету, как не тоска? Чем-то он зацепил и с ним хотелось общаться.
Из дома я выпорхнула окрыленная и еле сдерживала улыбку. Трудно вспомнить время, когда я ощущала нечто подобное. Однако не стоит забывать, что фотографию мне ещё никто не показал. Конечно, я не представляю своего собеседника голливудским красавцем, но надеюсь, что он и на квазимодо мало похож. Стараясь об этом не думать, я села в душный автобус и на час пути вернулась в суровую реальность. Всё та же жара. Всё те же потные и изможденные лица вокруг. Солнце без устали сжигало сухую траву и плавило асфальт. Лишь облившись водой чувствовал облегчение, но через десять секунд вода испарялась, и духота возвращалась вновь. Безусловно, это лето решило испытать человечество на прочность — как говорится, естественный отбор.
С трудом пережив проезд в общественном транспорте, я спешила зайти в прохладный больничный холл. Медработники включили кондиционеры и вентиляторы, чем сильно облегчили участь пациентов, скошенных жарой. Подходя к палате, я услышала дикий хохот и рой множества голосов. Аккуратно открыв дверь, заглянула внутрь и обнаружила весёлую компанию мужчин, играющую в карты. Папа находился во главе этой шайки. Он держал в руках чуть ли не пол колоды карт, но этот аспект его нисколько не расстроил, скорее наоборот, от души веселясь, он скидывал одну карту за одной, заваливая противника, у которого оставалось всего три карты. Да, папаня мой не любил оставаться в дурачках, поэтому всем, кто вступал с ним в бой, оставалось либо сдаться, либо с позором проиграть. Как только папа повесил на своего противника погоны, все мужики вокруг взорвались бурными аплодисментами и новой волной хохота. Кто бы мог подумать, что обычная игра в карты, может вызвать такой поток положительных эмоций у взрослых мужчин? Словно резвящиеся дети, они не обращали внимания ни на замечания людей из соседних палат, ни на укоризненные взгляды посетителей, и даже к медсестрам не прислушивались. Помотав головой, я зашла внутрь и громко позвала.
— Папа!
Вокруг все сразу стихло и все вопросительно уставились на гостью. После секундного замешательства толпа потихоньку начала расходится, и каждый спешил поделиться впечатлениями от увиденного. Папа развёл руки, приглашая меня в объятия. Я уткнулась ему в плечо и засмеялась.
— Ты неподражаем. И, как всегда, в своём репертуаре.
— Иначе, дорогая моя, здесь можно помереть не от жары, а от скуки. — Улыбнулся папа в ответ.
— Я тебе помру! — хлопнула я его легонько по плечу.
Даже представить себе такой расклад боюсь, а что со мной будет, случись такое на самом деле? Нет, я это не переживу. Маму я потеряла давно. Если бы не фотографии, забыла бы уже её лицо. Так что, кроме папы, у меня больше никого из родственников не осталось. Поэтому я стараюсь беречь его от любых невзгод, однако иногда до него сложно что-либо донести. Например: «Пап, не ходи долго по улице, можешь получить солнечный удар.» На что он мне ответил: «Конечно, дорогая!». А что в итоге? Он в больнице. И так очень часто. «Пап, не свети кошельком на улице». В конечном счёте, его украли и пришлось долго восстанавливать карточки, а их было пять штук. Или такие мелочи, как «возьми зонтик, дождь обещают». Но папе лучше лежать дома с температурой и насморком. Так он мало того, что зонтик не берет, так ещё не считает нужным переждать дождь в каком-нибудь теплом и сухом месте. Мчится под ливнем, желая поскорее добраться домой.
— Я пока и не собирался! — хохоча, проговорил папа.
— Вот и правильно!
Мы перестали обниматься, отлипнув друг от друга. Я начала выкладывать из пакета продукты, которые успела купить в магазине. — Дорогая, у нас тут есть столовая и там еда имеется, между прочим!
— Я знаю. Ну и что? Вряд-ли вам вкусняшки такие выдают. — Я как раз выкладывала любимые папины йогурты.
— О, таким нас не балуют! — Обрадовался отец, будто ребенок, хватая первый попавшийся йогурт. В ящике у него лежала чайная ложечка, которая уже находилась у него в руке и зачерпывала густой десерт с аппетитными кусочками фруктов. Глядя на папу, я почувствовала такое умиление, что хотелось снова броситься ему на шею и обнять со всей силы. Но отвлекать его от увлеченного поглощения десерта было слишком эгоистично.
— Ну что, как твои дела? — облизав ложку, проговорил отец.
— Пап, со вчерашнего дня прошло не так много времени, чтобы успели произойти какие-нибудь кардинальные изменения.
— Перемены могут произойти и за день, и за час, и даже за минуту. Вон у меня как было? Шел себе, шел, а потом резко как поплохело, за секунды. И теперь я в больнице.
— Ты в больнице, потому что меня не слушаешь никогда.
— Вот такие мы мужчины, упертые! — вклинился в нашу беседу сосед по палате, сидящий ближе всех к нам.
— Это я знаю. Не понимаю только, чего вам стоит иногда прислушиваться к советам?
— Врожденное упрямство, ничем не искоренить. Каждый мужчина думает, что он умнее, чем женщина. Считает, что лучше знает, как ему поступать. Это не лечится. Мужчины редко учатся на своих же ошибках. — Продолжил рассуждать наш собеседник, на что папа согласно кивал, слегка растягивая губы в улыбке.
— Мужская солидарность? Сговорились? — я складывала принесенную еду в тумбочку, продолжая общение.
— Да ты мне на месяц принесла. — Прокомментировал папа, следя за моими действиями.
— Согласна, перестаралась немного, но не повезу же я это все домой. Поделишься с остальными, вас тут много. — Улыбнулась я, вновь садясь рядом с отцом.
В палате я провела несколько часов. Совсем не хотелось уходить. Во-первых, с папой было весело, а во-вторых, очень не хотелось возвращаться под палящее солнце. Но были и плюсы, дома меня ждал компьютер, а точнее Никита. Не просто же так он написал, что «будет скучать». От воспоминаний в животе приятно защекотало. Совсем с ума сошла! Однако, воспоминания о Никите облегчили мне дорогу до дома. Благодаря думам о нашей переписке, жара не расплавляла мозг, превращая его в кисель. Все также хотелось в душ, напиться воды или съесть чего-то холодненького, но казалось, что и автобус ехал быстрее, и народу было не так много, да и настроение хорошее. Воодушевленная своим состоянием, я влетела в квартиру и сразу направилась в ванну. Смыть всю уличную пыль и освежиться, вот то, что надо.