Мой ответ ему не понравился. Его челюсть сжалась, и он сделал несколько шагов ко мне. Отступать было некуда. Распахнуть дверь я так и не успела.
— Я тебя не отпускал. — Вкрадчивый ответ, способный отрезвить любого, кто его услышит.
Но не мня.
— Мне твое согласие уже не нужно. — Уверенная в своей неприкосновенности, ответила я.
Изнасилование уже свершилось. Следующее — это только смерть. Но ее я не боялась. Так даже легче. Не придется бороться с самой собой в преодоление гнетущих мыслей о произошедшем.
— Уверена? — Прищур голубых глаз.
Я лишь кинула в него футляром, который хотела преподнести совсем иначе. Но какая уже разница?
— Это тебе на прощание. — А хотелось подарить, как напоминание.
Он словил без усилий. Баскетбол так повлиял на реакцию? Да какая разница? Мне уже все равно, что движет его инстинктами. Открыв футляр, завис, но лишь на долю секунды, пока я не распахнула дверь. Но и шага не успела сделать, как Никита навис надо мной, а через долю секунды опустился на колени. Его внушительная фигура пресмыкалась предо мной, не стесняясь, своего положения.
Руки обвили мою талию, и я оцепенела. Впервые, за последние несколько часов, растерялась. Открыв рот, вцепилась в его плечи, но скорее, чтобы не упасть от его неожиданной хватки.
— Наташа… — Выдохнул он.
А мое предательское сердце сжалось в болезненном спазме. Дура!
— Прости! Пожалуйста! Прости меня! Я люблю тебя!
Стоя и держась за него, пыталась совладать с чувствами. Собственные эмоции стремились предать! Обезоруживая, он цеплялся за меня, как за спасательный круг. А я не понимала, что делать дальше.
— Наташа, я без тебя не проживу. — Пытался достучаться до моего внутреннего голоса.
— Ты получил все, что желал, чего тебе еще надо? — Проговорила, надеясь, что внятно.
— Тебя! Хочу тебя! Пожалуйста! Не оставляй меня!
Его мольба не могла оставить равнодушной. Я боролось с искушением обнять и оттолкнуть. Два противоречивых чувства, схлестнувшихся, в неравном бою. Он предал меня, и любил. Надругался, но просил прощения. И теперь только мне решать, что делать с этим дальше. А я растерялась. Тело изнывало от переживших мук, а разум сопротивлялся. Это его подарок так растрогал? Но, будто в подтверждение моих слов, в следующую же секунду отбросил футляр, чтобы вцепиться в мою футболку двумя огромными ладонями. Я посмотрела на приземлившийся неподалеку подарок с каким-то смешанным чувством. Вроде и обидно за мой презент, но с другой стороны, это и рядом не стояло с тем, что он сделал десять минут назад со мной. Обзор застили слезы. Предательские. Жалобные, но не к себе, а к нему. Какого черта⁈ Я не должна идти на поводу у его раскаяния. Но дурацкое сердце сжимается, видя, как его крючит от содеянного. Действительно ли он сожалеет?
— Разве такое можно простить? — Проговорила, глядя перед собой невидящим взглядом.
Почувствовала, как он помотал головой, продолжая прижимать к себе.
— Дай мне шанс, прошу! Я больше никогда тебя не подведу. Я… Я… — Он пытался что-то сказать, но его настигли рыдания.
Приглушенные, сдавленные. Он сдерживался. А я зажала рот рукой. Меня разрывало. Тело до сих пор испытывало боль, после его внедрения. Между ног жгло. Горло, борющееся с подступающими рыданиями, саднило еще и от его поступка.
Пыталась прислушаться к собственным чувствам к Никите. Мне наплевали в душу. Самое безобидное сравнение, с подставившим подножку, который громко ржал над твоим падением от его подлой проделки. А еще я дура набитая, раз пытаюсь сравнить изнасилование с подножкой. Да, возможно, я любила его. Влюбленность точно была. Готова была подарить свою девственность. Отдать все, что могла. А теперь? На что я готова теперь? Не дождавшись моего ответа, Никита поднял голову и проникновенно заглянул в глаза.
— Не представляю своей жизни без тебя. Ты для меня все!
— Так не поступают с любимым человеком.
Он кивнул.
— Да, я сам себя за это ненавижу! Я не жду прощения прямо здесь и сейчас. Лишь прошу дать мне время. Нам время.
— И что должно произойти за это время? — Силы постепенно начали покидать меня.
Синяки и травмированная рука, все будто разом разболелось, напоминая о моем плачевном состоянии.
— Я сделаю все, чтобы загладить перед тобой вину!
И я сдалась. Нет, не простила. Просто поняла, что сейчас рыпаться и куда-то уходить себе дороже! Может этим я и наказала бы Никиту, но не ценой собственного благополучия. Подхватив сумку и вырвавшись из его, почти стальной, хватки, пошла обратно в комнату.
— Не хочу тебя сегодня видеть.
Захлопнула дверь и рухнула обессиленная на кровать. Но открыв глаза, поморщилась. Встала, стянула постельное белье, достала щетку с пастой и отправилась приводить себя в человеческий вид. Столкнуться с Никитой не боялась. Просто проигнорирую его. Раз сказал, что сделает для меня все, значит не должен попадаться мне на глаза. Я хочу спать, но сначала смыть с себя сегодняшнее унижение.
Никиту я и впрямь не встретила. Даже не слышала посторонних звуков. Словно в огромной квартире я осталась одна. Мне было безразлично, если он ушел из дома. Вполне мог просто у подъезда на лавке сидеть, проветривая мозги. Я же… Надеялась, наконец, отключиться и проснуться с планом в голове. Или хотя бы с более-менее определенными чувствами. Потому что сейчас, о чем-либо думать не то, что не хотелось, я вообще не могла. Отсутствие сна и столь активные события за день вымотали до предела.
Глава 7
Никита не приходил. Я его не слышала. Наверное, это и позволило мне расслабиться и вырубиться. А вот пробуждение получилось тяжелым. Рука опухла и ныла, надрываясь оповестить о возможном печальном исходе. Перелом? Как минимум, трещина. Голова болела, как и все тело. Будто всю ночь спала в работающей бетономешалке. Головокружения только не хватало для полного счастья. Нужно срочно ехать к врачу, и я понимала, что без его помощи, не смогу. Точнее, мне будет в разы тяжелее. Кое-как одевшись, отправилась на поиски Никиты. Он спал в гостиной на диване. Остановившись возле его разбросанного тела, невольно залюбовалась. И вновь, чуть не разрыдалась. Внутри было как-то пусто, от этого и обидно. На подсознательном уровне понимала, что это начало конца и потому стало до жути больно.
Словно почувствовав мое присутствие, Никита завошкался и открыл опухшие глаза. Он плакал? В это трудно было поверить, если посмотреть на этого могучего, красивого мужчину. Наверное, просто поздно лег и не выспался. Смахнув с глаз непролитые слезы, отвернулась и тихо проговорила.
— Мне к врачу надо?
— Из-за меня? — Сдавленно прохрипел он заспанным голосом.
— Из-за руки. — Я показала жуткого цвета кисть, и он резко подорвался с дивана, скидывая плед. На нем не было одежды, но его это не смутило. Меня тоже. Я видела все и даже больше.
— Почему вчера не сказала? — Прикоснулся к руке.
— Не нашла подходящего момента. — Отходя от него, пошла в коридор.
Начала обуваться. Открыла дверь и вышла на улицу, надеясь, что он поймет меня правильно. Сев на скамейку, уложила на коленку сломанную руку и начала ждать. К счастью, Никита выскочил почти сразу после меня. Взлохмаченный, успел только умыться и одеться. Выглядел бы мило и очаровательно, если бы не мой изменившийся на него взгляд.
— Пойдем. — Приобняв меня за плечи, повел за дом.
Хотелось скинуть его руку, но я этого не сделала. Сама не поняла, почему. Сейчас не время. Да и я не в состоянии. Возможно, хотя бы физическая поддержка мне и нужна. За домом нас ждало такси. Сев на заднее сиденье, сразу же была прижата к его боку. Положил мою голову себе на плечо, но никто из нас не проронил ни слова. Мне сказать было нечего, а он… Что у него в голове, для меня загадка. Видимо, он слишком многогранен для меня.
Будучи уже в больнице, Никита сразу взял медсестер в оборот. Толи его обаяние сыграло роль, толи не сильная загруженность врачей, но травматолог принял нас буквально через пять минут после нашего приближения к кабинету. Зашли в кабинет мы вместе, хотя присутствие Никиты было неуместным. Но врач не заартачился, а я наплевала на это. Не к гинекологу же пришла. Хотя, может и стоило. Боль то не прошла.
— Да, выглядит не важно. Давайте делать рентген. Супруга попрошу выйти из кабинета.
Никто не стал его поправлять. Врач не слепой, видел, что колец на пальцах нет, но, видимо, посчитал, что так к нему обратиться будет правильней всего. Никита взглянул на меня расстроенно и неохотно вышел. Воспользовавшись его отсутствием, решила все же показать врачу и другие синяки, скрытые под одеждой. Сначала врач взглянул на меня из-под опущенных на переносице очков, но потом все же пощупал ступни и бедро. Мужчина был уже в возрасте, учтивый, воспитанный, но все-таки врач. Поэтому задержав на мне еще один испытующий взгляд, все же произнес с тяжелым вздохом.
— Девушка, не хочу показаться бестактным, но того требует врачебная этика. Не могу не задать вопрос.