Войдя в библиотеку, смотрю на высокие деревянные книжные полки, закрывающие все стены. Впервые попав в эту комнату, я удивилась количеству томов в кожаных переплетах, заполняющих красивые старинные полки. Каждая полка заставлена книгами одного цвета.
Я не сразу поняла, что книги здесь не потому, что мой муж любит читать, а потому что они придают комнате красивый вид. Рокко любит, чтобы в этой комнате подавали коктейли для его друзей, дабы те охали и ахали при виде роскошного помещения. Единственное, что важно для мужа, — это мнение окружающих. Когда нет гостей, единственные, кто посещает библиотеку, — это я и одна из горничных, которая убирает кабинет два раза в неделю.
Алессандро сказал, что придет в шесть часов, но до сих пор его нет, хотя часы на левой стороне комнаты показывают десять минут седьмого. Я понятия не имею, зачем он меня сюда позвал. Решив вернуться в свою комнату, поворачиваюсь и наталкиваюсь на широкую мужскую грудь. Я запрокидываю голову вверх и встречаюсь со взглядом Алессандро.
— Извини, я опоздал, — говорит он. — Произошел инцидент.
— Инцидент?
— Вчера вечером один из охранников подавился едой. Нино приехал с заменой.
— Охранник мертв?
— Да. — Алессандро кивает, затем проходит мимо меня и направляется к большому окну, выходящему в сад.
Я недоуменно гляжу вслед удаляющейся фигуре. Алессандро всегда выглядит так грозно, во что бы ни был одет. Конечно, дело не только в его телосложении. Его замкнутость и холодная отстраненность окружают его, как вторая кожа. Даже в темно-синих спортивных штанах и белой футболке, плотно обтягивающей широкие плечи и большую спину, Алессандро выглядит так, будто может побороться с десятком мужчин и не вспотеть. Пока я любовалась его мускулистым телом, он подходит к окну и задергивает шторы.
— До прихода персонала осталось меньше двух часов, — произносит он, глядя на наручные часы. — Нам лучше начать.
— Что начать?
Алессандро останавливается прямо передо мной.
— Твой первый урок самообороны, — говорит он, и не успеваю я обдумать это заявление, как он обхватывает меня обеими руками за шею.
Я замираю. Он не причиняет мне боли, и его хватка в основном ослабла, но я все еще не могу пошевелиться.
— Освободись.
Я недоуменно гляжу на него.
— Сейчас же, Равенна.
— Ты весишь больше меня в два раза, — бормочу я.
— Наверное, в три раза, но это не важно. Я не прошу тебя вырубить меня. Просто освободись из моего захвата.
— Почему?
Он наклоняется, приближаясь к моему лицу.
— Потому что зная, что можешь вырваться, ты сохранишь спокойствие. А освободившись, возьмешь ситуацию под контроль.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Руки Алессандро остаются на моей шее, и мне нравится, что они там.
— Даже если я освобожусь от руки Рокко, он все равно поймает меня. И тогда будет только хуже.
— Посмотри на меня.
Когда открываю глаза, Алессандро придвигается еще ближе, и лбом практически касается моего.
— Я уже говорил тебе. Твой муж больше никогда не поднимет на тебя руку. — Он так близко, что я чувствую его дыхание на своей коже. — Дело не в Рокко. Дело в тебе, Равенна. Чтобы ты никогда не чувствовала себя беспомощной и всегда могла защитить себя. А теперь постарайся вырваться.
Я смотрю на его хмурое лицо и темно-синие глаза, затем обхватываю руками его запястья, отталкивая их в сторону. Ничего не происходит. Ни на дюйм.
— Ты пытаешься противостоять мне в силе, — говорит он. — Большинство мужчин будут крупнее и сильнее тебя.
— И что тогда?
— Нужно бить по моим слабым местам. Большие пальцы. — Он убирает правую руку с моего горла и кладет ее на макушку моей головы. — Отступи назад правой ногой. Затем наклонись. — Он толкает мою голову вниз и направляет ее под свою левую руку. Его хватка на моей шее исчезает. — Ты свободна.
— Твоя хватка была слабой.
— В следующий раз не будет. Еще раз.
Он снова обхватывает пальцами мое горло, но его хватка остается слабой.
— Нога. Наклонись. Всем телом, Равенна, а не только головой. Еще раз.
Я продолжаю тренироваться, но все равно плохо концентрируюсь на самом движении. Всё внимание сосредоточено на руках Алессандро на моей шее. Его пальцы в моих волосах, он направляет меня, когда я не опускаюсь достаточно низко. Близость его тела.
— Тебе нужен перерыв? — спрашивает он после двадцатого или около того раза.
Да. Нет. Не знаю. В голове туман, и не могу понять, то ли это от того, что я повторяю одно и то же движение снова и снова, то ли от того, что он так близко. Думаю, последнее. И я хочу больше его прикосновений.
— Давай повторим еще несколько раз, — выдыхаю я.
Алессандро кивает и кладет руки мне на шею. Я не делаю движения, чтобы наклониться. Вместо этого поднимаю руки и обхватываю пальцами его запястья. Или, по крайней мере, пытаюсь это сделать. Его запястья толще, чем мои лодыжки.
— Мы уже выяснили, что такой подход не сработает, Равенна.
— Я помню, — отвечаю и удерживаю его взгляд. Алессандро переводит взгляд на мои губы. Боже, как же я хочу снова почувствовать его губы на своих — так сильно.
Он ослабляет хватку на моей шее и поднимает руки, обнимая ладонями мое лицо. Его выражение лица совершенно не читается, в отличие от опасного взгляда его глаз. Внешне он кажется невозмутимым из-за того, что мы находимся так близко друг к другу, но я вижу правду в его пылающем взгляде. Под его пристальным взором пульс у меня учащается вдвое. В его темно-синих глазах плещется желание сожрать меня заживо — большая, голодная, дикая кошка, готовая наброситься. И я не стану возражать.
Я провожу руками по его предплечьям, наслаждаясь напряженными мышцами под ладонью. Он меняет позицию, и мое сердце учащенно забилось.
— Давай попробуем что-нибудь другое, — резко произносит он. В следующее мгновение я оказываюсь прижатой спиной к его спине, а его руки обхватывают меня. — Это называется «медвежьи объятия сзади». Что бы ты сделала?
Я раскачиваюсь вправо и влево, но это не помогает. Его руки по-прежнему крепко обхватывают меня.
— Я больше и сильнее и нахожусь в выгодной позиции, у меня нет слабых мест, которыми ты можешь воспользоваться. Я контролирую все твое тело. Ты должна сделать так, чтобы мне было сложнее. Что ты можешь сделать?
— Я не знаю.
— Широко расставь ноги и смести центр тяжести тела вперед.
— Да, вот так. Теперь ты можешь топнуть ногой. Или ударить меня по яйцам.
Я смотрю на него через плечо.
— Почему бы сначала не попробовать это? — Алессандро наклоняет голову, пока его рот не касается моего уха. — Потому что, расширив свою позицию, ты усложнишь мне задачу повалить тебя на пол и прижать к себе.
Знаю, что он не причинит мне вреда, но то, что я беззащитна, должно меня хоть немного пугать. Но это не так. Вместо того чтобы испугаться, я прикусываю губу и откидываюсь на его грудь, представляя, каково это — быть прижатой к его телу. Будет ли это ощущение как в моем сне?
Алессандро зарывается носом в мои волосы и вдыхает. Он прижимается ко мне все крепче, но теперь меня обхватывает только его левая рука. А правой рукой он медленно проводит по моим шортам для йоги, спускается вниз по животу и еще ниже.
— Я не понимаю, Равенна, как женщина может так сильно меня одурманить. — Он скользит ладонью по моему лобку и ниже, заставляя меня судорожно хватать воздух. Мне так хочется повернуться, но его объятия слишком сильны. — Годы планирования. Все насмарку.
Он ласкает меня между ног пальцами. Жестко. Тонкая ткань моих шорт почти не защищает. В трусиках собирается влага. Я раздвигаю ноги и хватаюсь за его предплечье, прижимаясь к его руке. Алессандро переходит на мою шею, прикусывая чувствительную кожу.
— С того момента, как увидел тебя, Равенна, ты, как чума, захватила мой разум, — говорит он рядом с моим ухом и целует его. Он зол. Разочарован. Я слышу это по голосу, и он совершенно не похож на то, как нежно его губы покусывают мою кожу. — Запудрила мне мозги так, что я уже не могу нормально соображать.
Я стону, когда он хватается за пояс моих шорт, спустив их вместе с трусиками. И снова скользит пальцем между моими складочками. Медленно. Так медленно, что это похоже на наказание.
— Мне снятся сны о тебе, — лепечу я, сгибая колени и пытаясь втянуть в себя побольше его пальца. Он прижимается твердым членом к моей спине, и я вздрагиваю от этого прикосновения. — Знаю, что это неправильно, но не могу запретить себе мечтать о тебе.
Он вводит в меня палец, а затем добавляет еще один, растягивая меня.
— Расскажи мне о своих снах, Равенна.
— В них всегда ты. Овладеваешь мной. Поглощаешь меня.
Глубокое урчание вырывается из его горла, и на следующем вдохе я чувствую его язык на своей коже.
— Как?
— Всеми возможными способами, — выдыхаю я.
Алессандро замирает, и в течение нескольких мгновений я чувствую лишь движение его груди у себя за спиной. Он ругается. Зубами покусывает мое горло, обдувая горячим дыханием мою кожу, заставляя меня дрожать. Убрав руку, он разворачивает меня, и я оказываюсь прижатой спиной к стене.
— Этого не должно было случиться, — говорит он, приподнимая меня за задницу. Его голос хриплый. Напряженный.
Я обхватываю его ногами за талию и беру его лицо в ладони.
— Я знаю, — отвечаю и прижимаюсь к его рту.
Он прикусывает мою нижнюю губу и сосет ее, одновременно упираясь в меня членом. Как и все мое тело, мои пальцы дрожат, когда скольжу ими по его коротким волосам. Я так долго представляла себе эти ощущения, и они превосходят все мои самые смелые мечты. Мы только целуемся, а я уже близка к тому, чтобы сгореть.
— Ты знаешь, почему я здесь? Почему согласился на эту работу? — спрашивает он, осыпая поцелуями мою шею. Он говорит с хрипотцой. В его голосе слышится обвинение.
Я просовываю руку между нашими телами, дергаю за шнурок на его трениках и освобождаю его член.
— Почему? — спрашиваю, чувствуя головку его твердого члена у своего входа.
Алессандро проводит губами по моему подбородку ко рту и останавливается, как только достигает цели.
— Я пришел сюда, чтобы отомстить твоему мужу, — признается Алессандро мне в губы и медленно погружается в мое истекающее влагой лоно. — И ты, Равенна, была моей местью.
В его словах столько негодования. Я должна почувствовать угрозу. Он только что признался в своем намерении покончить с моей жизнью, но и мое тело, и разум игнорируют этот факт, слишком увлеченные тем, что требуют его губы.
Алессандро отступает, затем снова входит в меня до упора, прижимаясь ко мне всем телом. Я едва дышу, мои внутренние мышцы судорожно сжимаются вокруг его члена. Он не шевелится, просто стоит, а его член внутри меня.
— Я ненавижу тебя, Равенна Пизано, — рычит он мне в лицо и снова входит в меня.
Я с трудом дышу, зрение затуманивается, а тело сотрясает дрожь. Я хватаюсь за его плечи и кричу, пока он вбивается меня, как будто хочет вытравить это утверждение на моих костях. Но я отпускаю его и плыву по волнам наслаждения.
— Скажи мне, Равенна, — раздается хриплый голос Алессандро рядом с моим ухом. — А твой муж трахает тебя вот так?
Я впиваюсь зубами в его шею.
— Почему тебя это волнует?
— Почему тебя это волнует? — шепчет она, и от этих слов у меня в голове начинается хаос.
Почему меня это волнует? На задворках сознания раздается громоподобный звук: от созданной мной крепости отваливается еще один огромный кусок. Я пытаюсь поймать его, вернуть, но осколок лишь рассыпается в небытие.
— Ответь мне! — рычу я в это ангельское лицо, взволнованное и покрытое испариной.
Мне нужно знать. Одна мысль, что этот засранец трахает ее так, сводит меня с ума. Вердикт о моей вменяемости еще не вынесен.
Равенна хватает меня за шею, впиваясь длинными ногтями в кожу.
— Рокко — импотент, — хрипит она. — Он никогда не…
Я замираю на мгновение, пока пытаюсь осмыслить услышанное. Чертов Рокко Пизано никогда ее не трахал. Я запутываюсь пальцами в длинных черных прядях на затылке Равенны и погружаюсь в нее. Равенна стонет, и я прижимаюсь к ее рту, глотая столь сладкий, восхитительный звук ее удовольствия, чтобы сохранить его для себя.
Придерживая ее голову рукой, я вхожу в нее, наконец, собираясь с мыслями о неделях разочарования и бессонных ночей, которым она меня подвергала. Я говорю себе, что мой неумолимый темп — это наказание. Ее? Мое? Я хочу уничтожить ее за то, что она заставила меня предать свою клятву. Разрушить все, ради чего я жил последние восемь лет. Я заставляю себя поверить в это, в то время как в моем сознании бушует ураган, разрушая все планы мести и оставляя от неё жалкие обломки. Их так много, что я никогда не смогу собрать их и вернуть на место.
Я продолжаю вколачиваться в своего ангела с волосами цвета воронова крыла — женщину, которую я поклялся убить, — повторяя в уме одну и ту же мантру.
Я ненавижу ее. Ненавижу ее.
И все же не могу убрать руку с затылка, не могу рисковать тем, что ей будет хоть немного больно, пока мы сгораем в безумии.
Равенна сжимает мои руки, ее ногти впиваются в мою кожу, она дрожит от удовольствия. Я ускоряюсь, вглядываясь в ее лицо. Пот попадает мне в глаза, жжет, но смахнуть его я не решаюсь, даже моргнуть не смею. Я должен увидеть ее, когда она кончит. Желание стать свидетелем ее оргазма — первобытное и неумолимое. Равенна выгибает спину, с ее губ срывается упоительный крик, а ее мышцы сжимаются вокруг моего члена. Последним толчком я погружаюсь в нее и с ревом выплескиваю свое семя. Звук гортанный и прерывистый, крик одновременно триумфа и поражения.
Закрыв глаза, я прижимаюсь лбом к ее лбу. Что я наделал?
Мягкие, соблазнительные губы касаются моих. Теплое дыхание овевает мое лицо. Я отвечаю на поцелуй, хотя не должен. Но ничего не могу с собой поделать. Каждое касание наших языков, каждая ласка — рай и ад одновременно. Наслаждение и боль.
Одна часть меня хочет остаться вот так навсегда, с ней в моих объятиях. Но другая часть кричит от злости, называя меня предателем. Борьба за власть двух половинок бушует в моей душе, разрывая ее на части. Боль почти физическая, она сжимает меня в своих объятиях до тех пор, пока одна из сторон не одерживает победу.
Я отпускаю волосы Равенны и отстраняюсь от ее губ.
— Этого больше не повторится, — говорю я, опуская ее на пол.