Чертова подъемная дверь не закрывается.
Я снова поднимаю ее и отодвигаю канистры с топливом в сторону, чтобы переложить черный мешок с подарком Феликса. Один из его парней доставил его на прошлой неделе и помог мне спрятать его в холодильнике в задней части склада. Больше он мне не пригодится, и нам придется сделать остановку где-нибудь вдали от дороги, где смогу его сжечь.
Я уже очистил квартиру от всего, что может связывать мое прошлое с Рокко Пизано. Когда люди поймут, что мы с Равенной уехали, а ее муж вскоре после этого будет найден мертвым, не хочу, чтобы эти два события связали между собой. Шансы на то, что «Коза Ностра» сможет выследить киллера, которого нанял Феликс, ничтожно малы, но не собираюсь оставлять никаких зацепок.
Ворота, наконец-то, закрываются. Я еще раз оглядываю пустой склад, проверяя, не пропустил ли чего-нибудь, затем достаю из кармана колоду карт. Карты перевязаны резинкой, их края пожелтели и обтрепались от времени. Это та самая старая колода, которой меня учил играть в покер мой старик, и часть того немногого, что я сохранил из детства. По какой-то причине так и не смог заставить себя ее выбросить.
Телефонный звонок нарушает ночную тишину. Я засовываю карты обратно в карман и сажусь за руль, снимая телефон с приборной панели. На экране высвечивается имя Равенны. Наверное, ей интересно, почему я так долго не звоню. Не могу сдержать улыбку, представляя, как она стоит у окна и ждет меня, поэтому быстро нажимаю на кнопку ответа на вызов и прижимаю телефон к уху.
— Он здесь, — раздается в трубке судорожный шепот Равенны.
Я замираю, лед стынет в жилах.
Щелчок.
Звонок прерывается.
— Я еду, Рави, — говорю я, хотя она меня не слышит, и выхожу на улицу с замиранием сердца.
Склад находится в двадцати минутах езды от особняка Пизано. Я давлю на газ, не обращая внимания на то, что стрелка на циферблате поднимается почти до ста тридцати миль в час, и стараюсь подавить нахлынувшую на меня волну паники. Автомобили, мимо которых проезжаю, становятся лишь отблесками света — в одно мгновение они есть, а в другое — их уже нет. Чем я ближе, тем сильнее мой страх, когда представляю, что этот ублюдок может сделать с Равенной. Только понимание того, что от моего спокойствия зависит жизнь любимой женщины, не дает мне окончательно сойти с ума.
Я паркуюсь вне поля зрения охраны. Скорее всего, Рокко отдал приказ охранникам остановить меня, а мне нельзя рисковать тем, что они предупредят своего босса о моем приезде. Я достаю набор ножей, спрятанных под сиденьем, и выхожу из машины.
Осмотрев территорию, замечаю одного охранника у входа в ворота, за его спиной висит «М16». Другой — внутри караульного помещения, следит за мониторами. Я крадусь от дерева к дереву, пока не оказываюсь достаточно близко, чтобы метнуть один из своих ножей. Он попадает в шею сторожа, и тот падает на колени. Его приятель в караулке вскакивает со стула и выбегает наружу. Я запускаю в него два клинка. Первый вонзается ему в грудь, второй — чуть ниже адамова яблока. Я перерезаю им горло и забираю ножи, затем возвращаюсь назад и расправляюсь с тремя парнями, стоящими за стеной по периметру. Не обращая внимания на камеры вдоль границы участка, быстро расправляюсь с парнями Рокко, пуская пулю в голову каждому. Глушитель на моем пистолете гарантирует, что никто в особняке ничего не услышит.
В прихожей горит свет, но, похоже, никого нет. Я бегу к лестнице, когда справа от меня раздается сильный грохот. Изменив направление, мчусь к восточному крылу дома и к какофонии бьющегося стекла.
— Ну, сучка, жду не дождусь, когда доберусь до тебя! — кричит Рокко из кухни. — Я убью тебя голыми руками!
Я вбегаю внутрь.
Рокко стоит посреди комнаты, в его левой руке пистолет, но, по крайней мере, в данный момент он им не стреляет. Вокруг него разбитые тарелки и бокалы. Равенна замерла у кухонной стойки, спиной к стене, но лицом к ублюдку, в правой руке кухонный нож, в левой — бокал для вина. Ее волосы падают на лицо в беспорядке, она смотрит на Рокко со смесью страха и решимости в глазах, готовая запустить в него бокалом.
При виде ее, такой маленькой и испуганной, но стоящей перед своим обидчиком и готовой бороться за себя, у меня в душе расцветает гордость. Но теперь я здесь, и ей больше никогда не придется ни от кого защищаться. Равенна наклоняет голову, ее взгляд встречается с моим. Волосы соскальзывают с ее лица, открывая огромный красный след на левой щеке.
Я много раз слышал термин «слепая ярость», но никогда не испытывал его сам. До этого момента. Все начинается с полного спокойствия, но затем ярость и злость взрываются, как сверхновая, заполняя все мои внутренности. Я делаю шаг вперед, оказываясь позади Рокко, и обхватываю его шею правой рукой, а другой — за левое запястье. Мой взгляд устремляется на Равенну, и я со всей силой сжимаю руку Рокко. Пистолет выпадает из его руки, и Рокко бьется в моих руках, пытаясь освободиться. Я завожу вторую руку ему за шею, зажав его голову удушающим приемом. Это очень эффективный тактический прием, позволяющий мне оказывать давление на обе стороны его шеи одновременно. Я чувствую его затрудненное дыхание, когда он борется за воздух, его лицо приобретает отвратительный фиолетовый оттенок, но никакие звуки не проникают в мои уши. Еще несколько секунд — и он готов.
Слишком легко. И слишком быстро.
По какой-то причине вспоминаю старую колоду карт в кармане, и кривая усмешка появляется на моем лице. Я отпускаю руку, и Рокко Пизано падает на пол.
Лицо Алессандро, смотрящего на лежащего на полу Рокко без сознания, приобретает очень странное выражение. Он вроде бы контролирует себя, но взгляд его дикий. Он встречается с моими глазами, и свирепость в них исчезает, сменяясь беспокойством.
— Рави, детка? — Он делает шаг ко мне, потом останавливается. — Ты в порядке?
— Да, — отвечаю я. Мой голос и ноги дрожат, но это от адреналина.
Алессандро делает еще шаг и приседает передо мной.
— Я не причиню тебе вреда, Рави.
— Почему я должна думать, что ты обидишьменя? — бормочу я в замешательстве. — А почему ты присел?
— Пытаюсь сделать себя менее пугающим в твоих глазах, детка.
— Я не боюсь тебя, когда ты стоишь или… как сейчас. От слова совсем.
На его губах заиграла улыбка.
— Тогда, может быть, ты бросишь нож?
Я опускаю взгляд и понимаю, что все еще сжимаю в вытянутой руке нож для стейка.
— Ой… прости, — охаю я и опускаю руку.
— Можно я тебя обниму? Пожалуйста? — спрашивает он и заглядывает мне в глаза.
С суровым лицом и с крепко сжатой челюстью, он словно пытается сдержать себя. Я на мгновение растерялась от его поведения и вопроса, но потом меня осенило. Он боится, что я в шоке и тоже считаю его угрозой. Глупый человек. Я бросаю нож на пол и кладу руку ему на щеку.
— Да, — разрешаю я.
Алессандро вскакивает и поднимает меня.
— Прости, — говорит он мне в губы, прижимая меня к себе так сильно, что едва могу дышать. — Я должен был быть здесь.
— Все в порядке. У меня появился шанс опробовать те приемы, которым ты меня научил, — бормочу я и прикусываю его нижнюю губу.
— Пока я жив, Рави, тебе больше никогда не придется использовать эти приемы. Клянусь своей жизнью. — Он скользит губами по моему подбородку к синяку на щеке. — Ты собралась?
— Да.
— Мне нужно только кое-что доделать, и мы уходим. Поняла?
— Да.
— Хорошо. — Он медленно опускает меня на пол, затем берет мое лицо между ладонями. — Подожди здесь, пока я не вернусь за тобой. Пожалуйста.
Я киваю.
Алессандро снова целует меня в губы, а затем направляется к Рокко. Он хватает моего мужа за ворот пиджака и тащит его из кухни. Я жду у стола несколько секунд, а затем бросаюсь за ними.
Перебегаю через прихожую в кабинет и заглядываю внутрь через открытую дверь. Рокко все еще без сознания, Алессандро усаживает его на один из больших стульев в стиле барокко у стены, прямо под огромной картиной, написанной маслом. Рокко заказал эту картину вскоре после нашей свадьбы. Композиция представляет собой группу мужчин, сидящих за покрытым сукном столом и играющих в карты на безупречно белой поверхности. Чем-то она мне напоминает «Тайную вечерю» да Винчи.
Алессандро отодвигает журнальный столик перед Рокко и берет из угла комнаты еще одно кресло. И ставит его по другую сторону стола, лицом к Рокко.
— Пизано, пора просыпаться, — бросает Алессандро, садясь в кресло и кладя пистолет на стол.
Глаза Рокко распахиваются. Какое-то мгновение он просто смотрит на Алессандро, затем вскакивает со стула и левой рукой тянется к пистолету.
Алессандро оказывается быстрее. Выхватывает оружие и стреляет в бедро Рокко.
— Это заставит тебя сидеть спокойно.
Рокко падает обратно на стул, крича во всю мощь своих легких. Алессандро не обращает внимания на его вопли и кладет пистолет обратно на стол. Затем лезет в карман и достает колоду карт.
— Я убью тебя на хрен, кусок лживого дерьма! — ревет мой муж между рыданиями, брызжа слюной. Его лицо покраснело то ли от ярости, то ли от боли.
— Я знаю, что тебе нравится играть по высоким ставкам, — произносит Алессандро, перетасовывая карты. — Раз уж на этот раз у нас нет на руках красивых камней, сыграем на что-нибудь другое. Как насчет частей тела?
Глаза Рокко вспыхивают. Он откидывается на стуле, смотрит на Алессандро, и удивление на его лице перерастает в страх.
— Отпусти меня, — предлагает Рокко. — Отпусти меня, и я ничего не скажу Аджелло. Но если ты убьешь меня и дон узнает об этом, тебе конец, Дзанетти.
— Мне плевать. Ты посмел прикоснуться к той, кого я люблю, и заплатишь за это. Плевать я хотел на последствия.
Я прикусываю нижнюю губу. Он все-таки решил отомстить. Возможно, именно поэтому попросил меня остаться на кухне. Чтобы я не знала.
— Она моя жена, ты, ублюдок! — огрызается Рокко. Он, очевидно, решил, что Алессандро говорит обо мне, а не о своей покойной жене.
— Ты имеешь в виду свою будущую вдову? — Алессандро качает головой и начинает раскладывать карты. — Да. Я влюбился в твою будущую вдову с того самого дня, как переступил порог твоего дома. А теперь заткнись и играй. А то я решу испортить тебе вторую руку, и тогда ты вообще ничего не сможешь держать.
Я подношу дрожащую руку к губам. Он делает это ради меня. Последние сомнения, которые еще оставались в моем сердце, исчезают, и я решаюсь поверить в то, что мечты, которые когда-то имела и считала сгоревшими в прах, сбудутся.
Закутавшись поплотнее в пиджак от костюма Алессандро, я подкрадываюсь ближе, но прячусь за одной из книжных полок. Мне хочется подбежать к нему и поцеловать, но не смею отвлекать его и рисковать тем, что Рокко достанет пистолет.
Я думала, что в покер можно играть только с тремя и более людьми, но, похоже, ошибалась. Алессандро сдает по две карты каждому из них, лицом вниз, затем кладет на стол еще три карты, лицом вверх.
— Я пас, — усмехается Рокко, посмотрев на свои две карты.
— В моей игре нет паса, Пизано, — отвечает Алессандро, выкладывая на стол еще две карты лицевой стороной вверх. — Мы также пропустим пару шагов, чтобы сэкономить время. Теперь посмотрим, что мы имеем.
Рокко смотрит на карты, затем переводит взгляд на пистолет. Я вижу это в его глазах в тот момент, когда он решает его достать. Его тело напрягается, он слегка наклоняется вперед. Я открываю рот, чтобы предупредить Алессандро, но в этом нет необходимости. Алессандро выхватывает оружие и направляет руку вправо. В следующее мгновение воздух пронзает выстрел.
Мой муж вскрикивает и прижимает руку к кровоточащему плечу.
— Больно? — спрашивает Алессандро, опуская пистолет, но Рокко продолжает выть.
— Я спрашиваю, больно? — Алессандро наклоняется над столом и сжимает пальцами забинтованную руку Рокко.
Звук, сорвавшийся с губ Рокко, скорее животный, чем человеческий.
— Да!
— Я рад. Давай продолжим.
Я прячусь за книжной полкой и наблюдаю, как они играют еще три раунда. Каждый из них завершается попаданием пули в тело Рокко. В правый бицепс. Левая нога. Другое бедро. Лужа крови растекается по креслу Рокко. Он едва может сидеть прямо. Даже всхлипывания утратили свою пылкость, и только хныканье раздается время от времени. Кажется, что время тянется бесконечно, но прошло всего пять минут.
Алессандро снова сдает карты. Рокко раскачивается на стуле и падает вперед, ударяясь головой о деревянную поверхность стола. Карты рассыпаются, одна за другой падают на пол. Алессандро выхватывает пистолет и хватает Рокко за волосы, поднимая его голову вверх.
— Игра окончена, ублюдок. — Он стреляет прямо в лоб Рокко.
Кровь и мозги брызжут повсюду, покрывая все вокруг жутким месивом.
Алессандро отпускает голову Рокко, и та падает на деревянный журнальный столик. Последняя карта, оставшаяся на столе, соскальзывает вниз и медленно переворачивается в воздухе, прежде чем упасть на лужу крови у ноги Алессандро. Туз червей.
Я выхожу из своего укрытия за книжной полкой и делаю шаг в комнату. Алессандро поднимает голову и замирает, как только замечает меня. Его рубашка спереди забрызгана кровью, на лице и правой руке тоже кровь.
— Господи, Рави. Как долго ты там стоишь?
— С самого начала. — Я делаю еще шаг вперед, затем бросаюсь к нему.
Когда добегаю до него, то прыгаю в его объятия, не сомневаясь, что он поймает меня. И он ловит. Обхватываю его голову, судорожно перебирая пальцами короткие волосы, и приникаю к его рту.
— Я люблю тебя, — шепчу ему в губы.
Он прижимает меня к своей груди так крепко, что мне становится трудно дышать.
— Не думаю, что «люблю» полно описывает то, что я чувствую к тебе, Рави, — говорит он между поцелуями. — Хотелось бы мне найти слова, чтобы это выразить. Это как прекрасное пламя, охватившее мое сердце и превратившееся в пылающее безумие. Все остальное ничтожно перед его светом.
— Тогда давай сгорим вместе, — предлагаю я и царапаю ногтями кожу на его шее.
Алессандро с низким рычанием проносит меня через всю комнату и кладет на большой письменный стол в центре комнаты. Затем стягивает с моих плеч пиджак, срывает с меня оставшуюся одежду, пока я не оказываюсь на столе совершенно голой.
— Такая красивая. — Он кладет руку мне на шею, поглаживая кожу большим пальцем, и чувствую, как мгновенно становлюсь влажной. — И наконец только моя.
Он держит ладонь на моем горле, а другой рукой проводит по моей спине, кончиком пальца прочерчивая линию по груди и животу, а затем вводит его глубоко в меня. Я стону, чувствуя его палец внутри себя.
— Ну и как тебе, Равенна, быть только моей? — спрашивает он, слегка сжимая мою шею.
Я глубоко вздыхаю и наслаждаюсь рукой на моей шее.
— Словно я, наконец-то, свободна.
Алессандро смотрит на меня темно-синими глазами, вынимает палец из моего влагалища и подносит руку ко рту. Его взгляд не отрывается от меня, пока он слизывает мои соки со своей плоти.
— С каждым разом твой нектар становится все слаще, — говорит он, глядя на меня, как голодный зверь, собирающийся напасть. — Мне очень трудно решить, хочу ли я сначала полакомиться тобой своим членом или ртом.
По телу пробегает дрожь. Я кладу руки на воротник его окровавленной рубашки и рывком дергаю. Две верхние пуговицы падают на пол, а он опять скользит рукой к низу моего живота, искусно лаская мою жаждущую плоть. Я снова тяну его за рубашку, отрывая очередную пуговицу и оголяя его грудь, покрытую татуировками. В ответ на это Алессандро чуть крепче сжимает мою шею и проникает в меня кончиком пальца.
Странно, но все происходящее кажется таким медленным, в то время как каждая наша встреча была взрывной. Тем не менее я наслаждаюсь сдержанностью на лице Алессандро. Вижу едва сдерживаемое бешенство в его глазах и понимаю, что он изо всех сил старается не погрузить в меня член прямо сейчас.
Снова падает пуговица, и его палец проникает чуть глубже.
— Похоже, тебе нравится мучить меня, Рави, — хрипит он.
— Я вижу, ты мне подыгрываешь. — И невольно улыбаюсь.
Его палец входит полностью, заставляя меня ахнуть. Руки дрожат, когда расстегиваю две последние пуговицы и перехожу к молнии на его брюках.
— Рави, детка, я хочу, чтобы ты двигалась быстрее, — просит он, надавливая большим пальцем на клитор. — Или я потеряю контроль.
— Я бы с удовольствием посмотрела на это, — дразню я, спуская штаны с его бедер.
С губ Алессандро срывается рык. Его палец мгновенно исчезает из моего влагалища, а рука отпускает мою шею. Я издаю разочарованный крик, быстро переходящий в визг, когда он обхватывает меня за талию и разворачивает к себе.
— Детка, согни ноги и встань коленями на стол, — говорит он, пока держит меня на руках.
Я, может быть, и невысокая, но уж точно не худенькая, а от того, как он меня держит, словно куклу, уже такая мокрая, что даже неловко. Но я киваю и подчиняюсь, когда он медленно опускает меня на стол.
— Наклонись вперед и раздвинь ноги, чтобы я мог лучше рассмотреть твое сладкое местечко.
Я прижимаюсь лбом к деревянной поверхности, отчего по спине, где Алессандро проводит ладонью, пробегает электрический ток.
— Смотри, как мы хорошо подходим друг другу, — шепчет он, лаская рукой мою шею. — Сделай глубокий вдох, Рави.
Я хватаюсь за край стола и вдыхаю, а Алессандро проникает внутрь. Его член заполняет меня, так сильно растягивая, что у меня уже нет сил терпеть. Мои стоны переходят в крики экстаза, когда он начинает медленно покачивать бедрами.
Это кощунство. Я стою на коленях на столе, рядом со своим мертвым мужем, и меня потрясающе трахает человек, который его убил. В двух шагах от еще теплого тела нашего врага.
Мне все равно. Господи, помоги мне, но мне плевать.
Я начинаю дрожать, и с каждым разом, когда Алессандро входит в меня, все ближе к пропасти. Давление нарастает под его уверенным ритмом, пока не чувствую, что становлюсь невесомой, и взрываюсь в экстазе.
* * *
— Камера… — предупреждаю я, когда Алессандро несет меня к лестнице.
— Неважно. Никого не осталось в живых, чтобы посмотреть видеозапись.
Я крепко обнимаю его за шею и целую в щетинистую щеку.
— А что случилось с парнями из охраны?
Он останавливается на середине лестницы и смотрит на меня.
— Они представляли для тебя угрозу, поэтому их нейтрализовал. Я не буду извиняться за это.
Действительно немногословный человек. С этим заявлением он продолжает подниматься по лестнице.
Когда мы добираемся до моей спальни, Алессандро усаживает меня на кровать, а сам подходит к ее изножью и встает на колени на пол.
— Что ты делаешь? — Я растерянно взираю на него.
— Там, внизу, я потерял контроль над собой. — Он берет меня за лодыжку и подносит ногу к своему рту, целуя ступню. — Рави, детка, закрой глаза.
Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на его губах, нежно целующих мою ногу.
— И что это? — шепчу я.
— Это… — Он переходит к другой ноге, целуя и там свод стопы. — Это я поклоняюсь тебе.
Алессандро медленно скользит ладонями по моим ногам, дюйм за дюймом, затем осыпает их мелкими поцелуями — один на правой ноге, затем на левой, и так по кругу. Когда добирается до развилки между бедер, чувствую, как матрас прогибается под его весом.
— Не открывай глаза, — говорит он грубым голосом, — и не подглядывай.
Он целует меня в низ живота, а ладонями ласкает внутреннюю сторону моих бедер.
Я прикусываю нижнюю губу и сжимаю пальцами простыню. Его руки скользят вверх к лобку, а губами он движется вниз. Поцелуй и ласка. Поцелуй и поглаживание. Я гадаю, что первым достигнет моей сердцевины — его руки или рот, и сладкое предвкушение только усиливает мое возбуждение.
Его губы прижимаются к клитору в то же мгновение, когда его пальцы приближаются к моему входу.
— Вдохни поглубже, — приказывает он.
Мне даже не нужно напоминать, потому что его губы смыкаются вокруг клитора в тот самый момент, когда он вводит в меня палец, и я стону. Влага стекает между ягодиц, а теплый язык Алессандро лижет клитор, его движения уверенные, но медленные. Постепенно он вводит палец все глубже и глубже. Мое и без того чувствительное влагалище болит от потребности, желая большего, но Алессандро неумолим, продлевая сладкую пытку. Неспешные, методичные движения языка, а затем второй палец погружается внутрь. Ноги дрожат, сердце бешено бьется. Я отпускаю простыню и хватаю любимого за волосы, притягивая его голову к себе.
Алессандро прижимается губами к клитору и начинает его сосать. Мурашки пробегают по спине, до самого основания черепа. Я выгибаюсь дугой и стону, когда возбуждение нарастает.
— Пожалуйста, — задыхаюсь я. — Я сойду с ума
— Не сойдешь, — бормочет Алессандро между бедер и продолжает лизать клитор, в то время как шершавыми пальцами скользит по мне, погружаясь с каждым разом все глубже и глубже.
— Алессандро! — кричу я, теряя самообладание.
Он вводит пальцы полностью и сосет клитор с такой силой, что в следующее мгновение я разрываюсь на миллион кусочков.
Я все еще вздрагиваю, когда он в последний раз лижет меня и поднимает голову.
— Рави, детка, я еще не закончил.
— Что? — лепечу я.
Быстро поцеловав меня внизу, он встает и начинает снимать с себя одежду.
— А ты думала, что я удовлетворюсь только ртом? — Он переползает по моему телу и ставит локти по обе стороны от моей головы, наклоняясь ко мне и захватывая меня в свои темно-синие омуты. — Я никогда не смогу насытиться тобой.
Он не сводит с меня взгляда, пока входит в мое горячее лоно. Я вздрагиваю.
— Болит? — спрашивает он.
— Немного.
Обхватив меня, Алессандро поворачивает нас, и я оказываюсь на нем сверху. Я медленно вращаю бедрами, наслаждаясь тем, как он чувствуется подо мной. Его член заполняет меня полностью, и каждое малейшее движение зажигает все мои нервные окончания. Я упиваюсь тем, как его рука поднимается по моему животу и груди и обхватывает мою шею.
— Мне так жаль, — неожиданно произносит он, и его голос звучит надломленно.
— Из-за чего?
Алессандро не отвечает, лишь смотрит на меня со странным выражением в глазах. Я наклоняюсь немного вперед, и Алессандро кладет другую руку мне на щеку.
— Я люблю тебя, Равенна. Больше, чем что-либо или кого-либо в своей жизни, — шепчет он. — Пожалуйста, помни об этом.
Я не понимаю, почему он говорит так… грустно. Рокко больше нет. Мы, наконец-то, свободны.
— Что происходит?
— Ничего, детка. — Он улыбается краешком губ. — Я просто хотел, чтобы ты знала. Вот и все.
Я продолжаю объезжать его, восхищаясь ощущением его тела под своим, а он все смотрит мне в лицо, и все это время на его губах играет грустная улыбка.