Обследование заняло почти неделю. Как и раньше, врачи не нашли никаких отклонений в физическом здоровье Влада. Игорь с осторожностью отнесся к оптимизму медиков: и прежде случались периоды, когда приступы, казалось бы, прекращались навсегда… но потом возобновлялись. Однако психологические тесты сына Листопада-среднего обрадовали: исчезли заторможенность и склонность к дезадаптации, мальчик стал более уверенным в себе и менее ригидным. Читая заключение психолога в медкарте Влада, Игорь почти не спотыкался о термины, в прежние годы заставляющие его покрываться липким потом.
И все было бы отлично, не засядь где-то в области солнечного сплетения тугой и непонятный ком тоски. Словно внезапно выглянувшего теплого солнышка и компании сына было ему мало. Он несколько раз звонил Галине Тимофеевне, и та уверяла его, что в доме все в порядке. Но тоска не проходила. В последний вечер в Москве Игорь уложил Влад спать и спустился вниз, в бар отеля. Он следил за звуками в комнате сына через специальное приложение и сидел там в гарнитуре и с двумя мобильными, выложенными на стойку.
Ему улыбнулась присевшая на табурет и заказавшая мартини молодая женщина. Она показала глазами на телефоны и спросила:
— И по ночам покоя нет?
Игорь улыбнулся и кивнул.
— У меня тоже, — она продемонстрировала ему планшет, на котором беззвучно вспыхивал и гаснул мессенджер с логотипом какой-то компании.
Они разговорились. Валя работала в области архитектуры и приехала в Москву на симпозиум. Глаза у нее были уставшими, а на пальце не было обручального кольца. Она была очень симпатичная, очаровательно пухленькая, с красивыми ногами. Игорю было приятно смотреть на нее и чувствовать ее откровенный интерес. Спиртное немного развязало тугой узел в животе. Валя тихонько смеялась, хотя Игорь не старался специально развлечь и очаровать случайную знакомую — просто рассказывал ей какие-то незамысловатые случаи из жизни.
Они попрощались, но Валя, достав из сумочки визитку, написала на ней номер своей комнаты в отеле. Она протянула Игорю квадратик бумаги, продлив контакт глазами:
— Вдруг захотите и дальше пополуночничать, у меня есть хороший кофе.
Игорь улыбнулся и кивнул. Она ушла, и он был уверен, что она ждет его в номере. Между ними было два этажа, но зайдя в лифт с намерением подняться в комнату Вали, Игорь, повинуясь внезапному порыву и вернувшейся тоске, вышел на своем этаже.
Владушка мирно спал. Тихо шелестел включенный на музыкальный канал телевизор. Игорь вышел на балкон и… позвонил, кляня себя за неспособность дождаться утра.
— Да, — ответил тихий сонный голосок, от которого по телу у него пробежала волна тепла. Голосок тревожно поднялся: — Да! Игорь Владимирович, что-то случилось?
— Нет, простите… поздно уже. Ничего не случилось, Злата Алексеевна. Я просто хотел предупредить, что мы прилетаем в два, но не знаю, сколько займет дорога от аэропорта… поэтому считайте, что у вас завтра еще один выходной. Вот.
— А… — немного недоуменно отозвался голосок. — А! Хорошо, спасибо! Я закончу дела в университете…
Игорь молчал. Няня тоже замолчала:
— Я должна что-то сделать к вашему приезду? — робко поинтересовалась она.
— Нет-нет! Отдыхайте. Это я так, предупредить.
— А. Спокойной ночи.
— Да… конечно… спокойной… ночи, — договорил он в тишину трубки и, глядя на потухший экран, ядовито произнес: — Просто хотел предупредить… отдыхайте… ничего не случилось… дебила кусок!
***
Ирина посмотрела на часы. Четыре ноль одна. Завтра опять синяки под глазами и плохой цвет лица, в ее возрасте ночные бдения без последствий для внешности не проходят. Она натянула на глаза маску и тут сдернула ее резким жестом. Какой смысл, если мысли не позволяют расслабиться, не дают покоя? Рядом похрапывал Юрий. Ирина покосилась на него с тоской. Спит довольный. Каждую ночь настаивает на сексе, и Ирине приходится притворяться, изображать пылкую страсть. Такой вот… театр, благо актриса она хорошая, а «гонорары» за каждый перфоманс нешуточные. При этом она понимает, насколько опасен ее «папик». В чем-то он, конечно, глуп и наивен, но вот в остальном жесток и непредсказуем. Раз она влезла в эту игру, играть нужно до занавеса. В конце концов, ставки высоки. А вот выйди она из игры, провались на очередном выступлении, и за ее жизнь никто не даст ни гроша.
Ирина задрожала, чувствуя, как леденеют пальцы рук. Это все он, Макс, ее молодой любовник. Он вовлек ее в этот безумный марафон лжи и удовольствий. Для него их отношения — игра, а она по краю ходит. Но остановиться уже не может. И не хочет. Макс каждый раз выпивает ее до дна и вновь наполняет — своей чувственностью и равнодушием, жестокостью и ласками, тьмой и светом.
Она встала и пошла в кабинет Пиманова. Здесь они с Максом несколько раз занимались любовью под носом у его отца. Их однажды чуть не застала новая горничная Юры, наглая чернявая деваха. Когда-нибудь они окончательно потеряют осторожность. Новая волна дрожи прошлась по ее плечам. Она вынула из бара бутылку вина и щедро плеснула себе в бокал. Может, хоть так удастся заснуть?
Она дошла до предела. Мало того, что мысли о Максе не покидают ее ни на секунду, она еще и слышит внутри его голос. Особенно, те его слова. Последний разговор вогнал ее в отчаяние, а он даже не заметил. Для него она лишь очередная постельная игрушка. А сердце… У него, оказывается, есть сердце, и в нем — другая.
Придя к нему без предупреждения, она застала его в состоянии бешенства. Он метался по комнатам, крушил мебель, разбивая пальцы в кровь, бил все хрупкое, что попадалось на пути. Ирина метнулась к нему, рискуя попасть под горячую руку, и он долго смотрел на нее, не узнавая. Но успокоился и сам начал жадно целовать, добиваясь ответной реакции. Ирине никогда еще не было так хорошо в постели. Как будто потаенная боль Макса трансформировалась в ней в ненасытное желание и яркий выплеск, от которого она даже закричала, впервые в жизни во время секса.
Они лежали на кровати в его комнате, и Макс, вопреки обыкновению, никак не пытался «догнаться» куревом или таблетками. Он просто молчал, и его неподвижность и молчание нервировали Ирину все больше. Наконец, она не выдержала и спросила:
— Что-то случилось?
Макс неподвижно глядел в потолок. Ирина уже отчаялась дождаться ответа, как вдруг он произнес:
— Так же еще хуже. Для нее. Зачем она так?
— Кто? — холодея от странной интонации любовника, спросила Ирина.
— Мой цветок, моя девочка, — ей не показалось: в голосе Макса была нежность. — Решила обвести меня вокруг пальца? Зачем она так со мной? Разве я хочу ее обидеть? Кто ей помогает? Кто это был, тот шкаф? Ее парень? Не похоже? Попросила кого-то защитить ее, — он тихо рассмеялся. — Глупенькая, разве от меня нужно защищаться? Я же принц для Снегурочки. Я буду самым нежным, самым добрым…
— Макс, о ком ты?
— Моя принцесса. Моя Снегурочка. Я скоро ее найду. Я уже близок. Остался только Родниковый. Маленькое место, где все друг друга знают. Ходить, спрашивать — рано или поздно кто-нибудь наведет на след. В деканате… секретарша… долго умолял, улыбался… бесполезно — адрес только городской. Родниковый. Ее должны там знать. Она ведь как цветок, не может остаться незамеченной… Я не могу никому доверять, не могу никуда обратиться за помощью…. Поселок Родниковый… семьдесят шесть рублей…
Он бормотал, все тише и тише, повторяя одно и то же, а у Ирины все тело постепенно покрывалось холодным потом. На следующий день, соблюдая все меры предосторожности, взяв фото Макса, она отправилась в детективное агентство. В отличие от него, без посторонней помощи обойтись она не могла. Где-то в каком-то маленьком поселке жила девушка, которой был одержим Макс. А Ирина была одержима Максом.
Она заснула в кресле, пролив вино из бокала на ковер. Ей снились страшные сны.
***
Первое, что увидел Игорь, выйдя из такси, было рэндж-ровером Сергея, припаркованным у гаража. Игорь не сразу узнал автомобиль брата: на капоте и дверях машины красовалась свежая аэрография — оскаленная морда несущегося вперед волка на фоне серых снежных гор. Игорь вопросительно глянул на Галину Тимофеевну, вышедшую им навстречу, и та тяжко вздохнула. Листопад сжал зубы и поднялся на крыльцо. Тетя Галя занялась вялым Владом, еле выползшим из такси.
— Устали? — ласково спросила она, обнимая прижавшегося к ней мальчика.
Влад кивнул.
— Перелет был спокойным, а вот от аэропорта добирались два с половиной часа. Владу нужно поспать. Он рано встал, — сказал Листопад.
— Где Злата? — сонно спросил Влад.
Галина Тимофеевна фыркнула и ответила:
— У родни твоя Злата. Скоро придет. Она у дяди с тетей с самого утра.
Экономка выразительно посмотрела на Игоря, поведя глазами в сторону окон Младшего.
— Давно приехал? — спросил он.
— Сегодня в девять.
У Листопада немного отлегло от сердца.
В комнате Сергея гремела музыка. Младший лежал на скомканной постели на животе и щелкал в своем мобильном. Игорь молча прошел к полкам и выключил стереосистему — Сергей поднял голову. Как всегда, и в детстве, и позже, при виде брата на лице его мелькнули страх и замешательство, тут же сменившиеся дерзкой, глумливой усмешкой.
— И? — сухо спросил Игорь.
Сергей перевернулся на спину, заложив руки за голову:
— Не рад?
— Пока не решил.
Сергей щелкнул языком:
— Другого приема я и не ожидал. Приехал в свой родной дом, а меня здесь опять не хотят видеть. Ни тепла, ни радости. Печалька, — Младший усмехнулся.
— Мне бы узнать цель приезда, — холодно сказал Игорь. — Тогда можно будет поговорить и о тепле, и о радости.
— То есть версия "соскучился" не прокатит? — задумчиво проговорил Сергей.
— Смотря по кому?
Младший сел на кровати, состроил снисходительную гримасу:
— Слушай, Листопад, я тут у себя дома, как никак. Не имеешь ты ни морального, ни юридического, ни иного другого права выгнать младшего брата из его… родового гнезда. К тому же, у меня здесь дела.
Игорь вопросительно поднял бровь:
— Личного характера?
— А вот это тебя не касается, Листопад. Это МОЕ, личное! Не знаю, что там тебе наговорили… хотя нет, знаю. У меня к тебе огромная просьба, брат. Не, не деньги, не пугайся. Просто…пока ко мне не лезь, постой в сторонке, ок? Я тут долго не задержусь, обещаю. Только разберусь со своими делами и сразу уеду. Мелкого доставать не буду, клянусь. Но и ты ему скажи, чтоб под ногами не вертелся.
— Уточни, с какими делами собираешься разбираться, — еле сдерживаясь, процедил Игорь.
— Я же сказал, с личными. Это у тебя, помимо работы и мелкого, жизни нет, а у меня она кипит и булькает. Короче, не делай вид, что ты не в курсе… Я в прошлый раз психанул, человека обидел одного несправедливо. Сидел в городе, сидел, а сердце не на месте. Дай думаю вернусь, исправлю свой фейл (*англ — неудача). Как ты, Листопад. Ты ведь всегда у нас эбсолютли пёрфектр (*англ — абсолютно идеален). Да, брат?
— Именно, — ледяным тоном произнёс Игорь. — И зная тебя, думаю, тут назревает очередная несправедливость. Там, где ты, всегда назревают странные ситуации. Во-первых, ничего у тебя не получится. Не умеешь ты исправлять свои ошибки. Во-вторых, в сторонке стоять я не стану: мой сын и мой персонал — это МОЕ личное, область моей ответственности. Как и этот дом, который ты считаешь своим, но в котором нет ничего твоего и в который ты всегда приезжаешь как незваный гость, без предупреждения и элементарной тактичности. После каждого твоего визита персонал вздыхает с облегчением, а мне приходится оплачивать дополнительные часы уборки. Ты эксплуатируешь моих работников без зазрения совести, не спрашивая, хотят ли они тебя обслуживать. В-третьих, у меня вопрос: желает ли человек, которого ты обидел, с тобой общаться? Насколько я знаю, по тебе НИКТО здесь не скучал. Ты уже с ней говорил?
— Нет. Но ей придется меня выслушать, — процедил Сергей, отводя взгляд.
— Вот видишь, — укоризненно проговорил Игорь. — Ты не оставляешь людям выбора, считая, что имеешь право что-либо от них требовать.
— Она не твоя собственность. Пусть сама решает.
— Пусть, — согласился Листопад. — Злата Алексеевна свободна в своих решениях. И я признаю, что ее отношение к тебе могло измениться. Не забывай только, что у нее контракт. Даю тебе три дня, чтобы разобраться с девушкой. Под моим присмотром.
— Фак! Какой еще присмотр? — сразу сбросив маску невозмутимости, завопил Сергей.
— Контракт, — напомнил Игорь. — Злата Алексеевна — мой работник. Я несу за нее ответственность, пока она не скажет, что уже на меня не работает. Вот только мы с Владом не заинтересованы в отказе от ее услуг. А ты…
— Да я заберу ее и свалю! Злата со мной будет жить! Хватит ей тут мелкому жопу подтирать! И ты, небось, девчонку задолбал своими придирками! Я же тебя знаю! Ей учиться нужно, жизни радоваться, а она тут пашет целый день на вас!
— Злата Алексеевна регулярно посещает университет. Это включено в ее контракт.
— Контракт, контракт… заладил! Видел, у нее кофточка зашитая? Ей даже в магазин выйти некогда! Ты возомнил себя барином с этими… крепостными!
— А ты спасителем несчастных девушек?
— Мне очень нравится Злата!
— Не сомневаюсь.
— У меня серьезные намерения!
— А вот тут позволь усомниться.
— Три дня? Да херня вопрос! Готовь там свои бумажки… что положено? Неустойку оплатить?
— Сначала реши этот вопрос с девушкой. Я приму любое решение Златы Алексеевны, — чувствуя, как каменеют мышцы лица, сказал Листопад. — Как принял решение Татьяны Сергеевны… в тот раз. И да, тебе придется оплатить неустойку. В прошлый раз я ничего не потребовал, а в этот проведу полную калькуляцию своих потерь.
— Да пошел ты! Ищи для мелкого новую няню!
— Три дня.
Игорь развернулся и вышел. Внутри него все клокотало. Проходя мимо комнаты няни, он постучался, сдерживаясь, чтобы не ударить в дверь кулаком. Златы Алексеевны в комнате не было. Владушка спал у себя. Игорь набрал номер няни. Писк ее телефона прозвучал рядом, она оставила мобильный в комнате и где-то… шаталась. Игорь отправился в свой кабинет и попытался сесть за стол, медленно, считая до десяти. Не досчитал: кресло, скрипя колесиками, полетело к полкам, врезалось в них, обрушив стопку книг, Листопад заметался по комнате. Выплеснув злость на ни в чем не повинные предметы мебели, он подошел к окну.
Злата Алексеевна брела по тропинке от ворот. Подойдя к дому, она подняла голову, и Игорь отступил за штору, продолжая следить за девушкой. Смотрела няня на окна комнаты Младшего. Поковыряв носком кроссовки гравий на дорожке, она двинулась… в сад. Игорь заскрипел не хуже кресла, только зубами. Он все же сумел совладать с собой, пока шел к выходу. На улице заметно похолодало, Игорь передернул плечами, но решил не возвращаться. В голове всплыли слова Сергея о том, что у Златы нет времени даже на то, чтобы пройтись по магазинам. Но как же так? Листопад ведь неплохо ей платит! Она же посещает свой университет, а в городе, рядом с Педагогическим есть крупный торговый центр! Кофточка зашитая? Это, должно быть, тот пес. Тот чертов пес, он…
Питбуля Игорь увидел сразу. Псина сидела у забора, у свежевырытой дыры, и глядела на няню. Девушка шла к ней, низко опустив голову и обняв себя руками. Собака встала и сделал шаг.
— Злата! — страшно и хрипло закричал Игорь.
Девушка подняла голову, посмотрела через плечо и радостно улыбнулась.
— Злата, беги!