Уэст
Я сел за доктором Блэквеллом, когда он проводил лекцию о Гамлете и обсуждал речь Полония к Офелии, пока я составлял свою таблицу оценок и примечаний. Лекционный зал набит битком, как и все занятия Блэквелла, и был полон восторженных лиц. Мужчина знал, как повелевать толпой, это уж точно.
Он прогуливался вверх и вниз по сцене, засунув руки в карманы брюк, седые волосы зачёсаны назад, очки покоились на носу.
— Этот момент является решающим в истории Гамлета, потому что, хотя Офелия знает в сердце, что любит и доверяет Гамлету, она вынуждена слушать своих отца и брата — патриархат — поскольку они запрещают ей видеться с ним. Её ошибка состоит в предположении, что их опыт — это её наивность, и в этом виноват Полоний.
Раскол между ними после этой речи никогда не восстановится, и Гамлет с Офелией никогда снова не познают счастливые моменты. И собственные неудачные ошибки, в конечном итоге, приводят его к гибели. Мораль этого такова: не суй свой нос.
Мягкий смешок прошёлся по классу, когда Блэквелл посмотрел на свои часы.
— Ладно, хватит на сегодня. — Класс снова наполнился шуршанием бумаг, застегиванием сумок и бормотанием. — В следующий раз мы обсудим крушение Гамлета подробно, и не забудьте приготовиться к опросу по речи Полония.
— Вот подсказка: внимательно посмотрите на метафоры и их скрытые значения.
Блэквелл сел на письменный стол перед классом, как он делал после каждой лекции, в то время, как большинство студентов выходили, хотя кучка девушек и один парень стояли в очереди на площадке, чтобы поговорить с профессором. Я покачал головой, закрыл ноутбук и положил его в свою кожаную сумку.
Темноволосая девушка подошла к профессору, книги прижаты к груди, глаза бегают в мою сторону каждые несколько секунд, когда она нашла предлог, чтобы поговорить с ним. Блондин за её спиной даже не делал вид, что заинтересован в Блэквелле, а просто пялился на меня. Парень, который подошел с ней, тоже пялился, толкнул её, и они отвели глаза хотя бы на секунду.
Блэквелл лишь ухмыльнулся. Я вытащил свой телефон из кармана, почувствовав себя очень неловко, и поэтому пытался выглядеть занятым, чтобы избежать внимания старшекурсников. Через минуту он загудел в моих руках — сообщение от Кристин.
«Привет, красавчик. Ты ещё в классе?»
Я улыбнулся. Кристин была ассистентом преподавателя по социологии, и мы были… хорошо, нет никакого тонкого способа определить это. Мы регулярно занимались сексом на протяжении нескольких месяцев. Я не мог назвать это отношениями и никогда не встречал её друзей из Колумбийского, а она никогда не была знакома с моими. Мы занимались только сексом и никуда не ходили вместе. Не поймите меня неправильно. Она умная, красивая и забавная.
Я просто не хотел от неё большего, как и она от меня.
Или, по крайней мере, я был уверен, что она не хотела.
Крис, казалось, была довольна нашим положением, и мы продолжали это в течение многих месяцев. Она была достаточно смелой, чтобы подойти первой ко мне, и достаточно прямолинейной, чтобы сказать мне, чего хотела, и я отвечал ей тем же. Крис знала с самого начала, что я не ходил на свидания, поэтому единодушно и всецело дала согласие на это. Но это не остановило её от разговоров о нас. Я приблизился к нескольким группам наших сверстников и услышал своё имя, но, заметив меня, девочки разбежались, покраснев и захихикав.
Я не всегда был таким одиночкой. Встретил Шеннон, мою бывшую, на первом курсе, и мы были вместе на протяжении всего обучения в колледже. И достаточно счастливы, но я никогда не думал, что всё зайдет дальше. Мне никогда не приходило в голову попросить её переехать ко мне, обручиться или жениться. Она хотела переехать в Вашингтон и предложила съехаться. Сказала, что останется, если я сделаю это.
Она переехала сразу после окончания института.
Не то, чтобы я боялся семейной жизни. Просто никогда не хотел зажить семейной жизнью с ней. И когда всё было сказано и сделано, я решил не встречаться ни с кем, пока не найду женщину, ради которой был бы готов на это. Шеннон была подавлена. Я просто не хотел быть причиной этого снова.
Поэтому до сих пор был один. Может быть, я читал слишком много книг, чересчур много Шекспира, чтобы когда-либо довольствоваться той, кто не заставляет меня чувствовать. Пока я не нашел ту девушку, продолжал встречаться со своим высшим образованием.
Моя общая незаинтересованность не мешала женщинам пытаться. Может быть, это был Чудо-Пучок, как Лили сказала. Возможно я должен обрезать волосы.
Я засмеялся про себя. Нет.
И написал ответ Кристин.
«Почти закончил. А ты?»
«Жду тебя в твоем кабинете.»
Мои глаза расширились, и я сел немного прямее. Это не мой кабинет, а Блэквелла. Мы не первый раз занимались там сексом, но от этого мне не становилось спокойнее, что она ждала меня там. Я молил Бога, чтобы Крис не была голой.
Последний из студентов удалился, бросив долгий взгляд на меня через плечо. Одна из девушек чуть не споткнулась на лестнице, её лицо было свекольно-красное, когда она поспешила вон. Я поджал губы, чтобы невольно не засмеяться.
Блэквелл повернулся, чтобы упаковать свои вещи.
— Как обстоят дела с бумажной работой?
Я встал и взял сумку.
— Ох, ну, продвигаются. Медленно, но верно.
Он усмехнулся.
— Ты делаешь большую работу.
— Спасибо, сэр, — кивнул я. — Мне нравится быть частью вашего класса.
Блэквелл ухмыльнулся.
— Кажется, что ты им нравишься не меньше.
Мои уши покраснели.
— Я сожалею об этом.
Он махнул рукой, когда повесил свою сумку на плечо.
— Не извиняйся. Хочешь верь, хочешь нет, я был однажды в твоем положении. У меня даже была коллега социолог. — Он поиграл своими бровями.
Видите? Я не говорил ни душе, но почему-то весь отдел знал подробности моей личной жизни. Я знал, что Кристин сказала кому-то, так как даже Блэквелл знал. Я был на удивление невозмутим её сплетнями о нас, остальные не могли в открытую подкатывать ко мне как раньше. И она была, казалось, счастлива. Президент сталкерского фан-клуба. Зная Крис, она бы футболки сделала, на которой бы было написано что-то вроде «я завоевала Уэста» вместе с каррикатурной ковбойшей с лассо в руках.
— Что ж, сэр, я ценю ваше понимание.
Блэквелл тяжело вздохнул.
— Ах, вот бы снова стать молодым. — Он задумчиво покачал головой. — Ну, я пошёл на обед. Жди вопросы для опроса по электронной почте и распечатай их для меня до следующей лекции.
Я расслабился, поняв, что он не пойдёт в кабинет.
— Да, сэр. Увидимся через пару дней.
Мы попрощались, и я направился через служебный выход к офису Блэквелла, по дороге отправив Крис сообщение.
«Готовься, девочка!»
Мой телефон снова завибрировал в руке.
«Дорогой, я была рождена для этого.»
Я проделал путь через коридоры и офис с улыбкой, посмотрел через плечо, чтобы убедиться, что горизонт чист, прежде чем открыть дверь и проскользнуть в тёмную комнату.
Кристин лежала на животе сверху потёртого, деревянного стола Блэквелла, который был противоестественно чистым для преподавателя английского. Слава Богу, потому что Крис была в чем мать родила, длинные волосы собраны в пучок на макушке, очки сидели на носу, когда она листала первое издание Блэквелла «Анны Карениной».
Я улыбнулся, запер дверь и бросил свою сумку, разгладил рубашку и подошёл к ней.
— Нет ничего лучше, чем Толстой, чтобы разогнать кровь.
На её губах появилась кривая ухмылка.
— Что, девятьсот страниц обречённой интрижки и российская феодальная система никогда не заводили тебя? Такое чувство, что я тебя совсем не знаю.
Я усмехнулся и начал расстёгивать рубашку.
— Эта книга стоит больше, чем мой первый автомобиль.
Она подняла тёмные брови.
— Я отложу её, как только ты будешь без штанов.
Я покачал головой и снял свою рубашку.
— Овеществление мужчин — это реальность нашего бытия.
Она пожала плечами.
— Скажи мне, что тебе не нравится это.
— Это странно, Крис. Ты должна видеть, как некоторые старшекурсницы смотрят на меня. Заставляют чувствовать себя, как кусок мяса на рынке. — Я расстегнул джинсы и опустил их. На мне не было белья.
Крис затаила дыхание, села и поставила ноги по краям стола Блэквелла, скрестив лодыжки и начав открыто оценивать меня.
Я махнул на неё.
— Видишь? Вот так.
Она посмотрела на меня сверху вниз, небольшая улыбка играла на её губах.
— Это просто… оценивание. Вот и всё.
— Ммм. Я запомню это. — Я улыбнулся в ответ.
Она встретилась со мной глазами.
— Аманда устраивает вечеринку в эти выходные для преподавателей и нескольких выпускников. Пойдем.
Я поморщился.
— Вместе?
— Конечно вместе, глупыш. — Она потянулась к моей талии и притянула ближе к себе. — Почему ты не хочешь показываться со мной на публике?
Я нахмурился.
— Это не так, просто…
— Я имею в виду, мы же друзья, да? — она пошла на попятный и попыталась скрыть надежду в голосе, посмотрев на меня невинным взглядом.
— Правильно. Позволь мне увидеть, что я получила. — Мне стало вдруг неуютно, но я прогнал мимолетную мысль. Не мог не задаться вопросом, спрашивала ли она меня о свидании. Но Кристин знала, чего я хотел, и я доверял ей в том, что она будет честной со мной, когда её чувства изменятся, особенно если перерастут во что-то большее.
Неужели она и вправду хотела пойти как друзья. Я чувствовал себя самонадеянным полагать иначе.
— Это всё, что я хотела, Уэст, — зашипела она, прежде чем сделать своей миссией заставить меня забыть весь разговор.
Лили
Пианист играл «Элегию» Чайковского на репетиции во второй половине дня, и я откинулась назад, закрыла глаза, вытянув руки, в то время как Бастиан, Джаред и Сет несли меня.
— Хорошо, хорошо, — голос Уорда отозвался эхом от зеркал и пола. — Давайте немного перестроимся и перейдём к «Тёмному ангелу».
Группа девочек вместе с Надей пробрались к своим лежавшим вдоль стен сумкам, чтобы попить, пока Бастиан, Дженни и я встали в позы в центре комнаты, и музыка началась снова. Официально в «Серенаде» не было никакой истории, но невозможно не смотреть, не чувствуя, что каждый раскрывался. В «Тёмном ангеле» мы с Дженни боролись за Бастиана, и в конце Девочка Вальса, которой я была, потеряет его навсегда.
Всегда чувствовала, что это была его смерть, и что именно в это время Девочка Вальса побеждена и сдаётся. Сегмент после этого о том, как я буду брать себя в руки и двигаться дальше.
Я любила «Серенаду». Любовь возникла с первого раза, когда я танцевала его в составе кордебалета, это был один из балетов, где Баланчини позволял танцевать кордебалету.
Мы с Дженни танцевали, точки и перетягивания между нами тремя переносили нас в другую часть сцены до тех пор, пока музыка не замедлилась, и я не упала в его объятия и выгнулась дугой. Он положил меня на сцену, Дженни накрыла рукой его глаза и увела меня.
— Красиво. Томас, я хочу, чтобы ты чувствовала свою утрату, когда Тёмный Ангел заберет Бастиана у тебя. Я хочу видеть это на твоём лице, в твоих руках и объятиях. Он ушёл навсегда, оставил тебя здесь одну. Ты не можешь идти дальше без него. Зрители должны чувствовать это. Ты должна чувствовать это.
Я кивнула и обдумала его слова, почувствовав, как они откладываются во мне.
Уорд хлопнул.
— Молодцы, ребята. Увидимся завтра.
Все болтали, когда мы поклонились, сделали реверанс Уорду и направились к своим сумкам. Надя посмотрела на меня через весь зал, но я лишь закатила глаза.
Бастиан фыркнул, посмотрев на неё.
— Она должна была быть Темным Ангелом, а не русской девушкой. У неё взгляд порочной соблазнительницы.
— Фу, нет. — Я натянула тёплые ботильоны на свои пуанты. — Я хотела бы танцевать с ней как можно реже, спасибо.
Бастиан провел рукой по своим чёрным волосам и улыбнулся.
— Хорошая точка зрения. Плюс Дженни лучший Тёмный Ангел, во всяком случае. Здесь нужна уверенность, которую Надя точно не имеет.
Дженни драматично любезничала.
— Ой, спасибо, Бас.
Его голубые глаза мерцали огоньками
— В любое время, Джен.
Я покачал головой.
— Не знаю, сказала бы я, что Надя не уверена.
Бастиан поднял бровь.
— Уверенность и наглость не одно и то же. Она на самом деле неуверенная, и это заметно, когда она танцует. Русская Девочка идеально подходит для неё. Она превносит самовлюбленность в этот кусочек балета как никто другой.
Мы захихикали.
— Серьёзно, она худшая, — он продолжил, когда упаковывал свою сумку. — И так как они с Блейном расстались, она ещё более коварна, чем обычно. Её поведение всегда граничило с социопатическим, но всё же смягчалось здравомыслием и уравновешенностью, которое могло быть только у балерины.
Дженни подхватила свою воду и жестом указала на него.
— Я полностью согласна. И она выбрала Лили.
Я поморщилась.
— Она всегда такая со мной, в этом нет ничего нового. Но после её трюка прошлым вечером это становится похоже на тотальную войну.
Бастиан поджал губы.
— Пожалуйста, девочка. Она просто завидует.
Я вздохнула.
— Она превосходит меня, и она танцевала больше главных партий, чем я. Более масштабные роли. Мастера обожают её, и они будут продолжать любить её, пока думают, что она не вмешивает личные интересы в работу. У меня нет ничего, что она хочет. — На лбу выступили капли пота. Кроме Блейна. Но она не могла знать об этом.
Но Бастиан наклонился и покачал головой.
— У тебя ещё есть лучшее положение, чем у неё. Все видят, как она нацеловывает им зад, они же не слепые. Ты искренняя, с тобой легко работать, и ты хорошо всё схватываешь. И очень сильная. Когда она танцует, ты можешь почувствовать запах чего-то срочного, как будто она всё потеряет, если не покажет, что лучше остальных. Но вот в чём дело. Втайне она не думает, что достаточно хороша. А просто думает, что она заслуживает этого больше, чем кто-либо другой. — Он сделал глоток воды. — Наглость. Вот что это такое. Они с Блейном заслуживают друг друга. Ты слышала, почему они расстались на этот раз? Я не могу уследить за всем.
Голос Дженни понизился, когда она наклонилась.
— На этот раз самый долгий разрыв. Я слышала, что они сильно поссорились, и он её бросил. Я также слышала, что он съехал на этот раз и живет в студии, которую арендовал.
Бастиан поднял бровь и взглянул на Надю через всю комнату.
— Я слышал ещё кое-что. — Его глаза метнулись ко мне.
Мои щёки немедленно запылали, и я приняла рыться в своей сумке, чтобы выглядеть занятой.
Бастиан отступил.
— Я слышал, что ей не нравилось, что Блейн был в паре с Лили на «Лебедином озере». Они с Блейном играли вместе два года подряд, поэтому я думаю, что она считала, будто имеет какие-то права на эту роль.
— И на него, — добавила Дженни.
Я отмахнулась от них.
— Не знаю, почему все раздувают проблему из этого. Мы сотрудничаем вместе только из-за нашего роста.
Бастиан прислонился спиной к зеркалу и поднял колено, положив на него свою руку.
— Для Нади это не имеет значения. Кстати, как продвигается «Лебединое озеро»?
Я застегнула свою сумку и вздохнула.
— Ужасно.
Улыбка Бастиана принесла мне больше комфорта, чем я ожидала.
— Ты собираешься взорвать всё, Лили.
— Я надеюсь. Но больше волнуюсь, чем когда-либо раньше. О том, чтобы сделать всё правильно и хорошо. Это… это роль моей жизни. — Мой голос понизился и взгляд переместился к лежавшим на коленях руках.
Бастиан слегка приподнял мой подбородок.
— Ты завладеешь этой ролью Я не могу представить другую танцовщицу, которую хотел бы видеть в роли Одетты. Плюс ты собираешься танцевать с Блейном Бейкером и задницей века.
Я рассмеялась над загоревшимися глазами Бастиана.
— Ох, как жаль, что он натурал.
— Не могу сказать то же самое, — выпалила я.
Дженни хихикнула и подпрыгнула вверх, схватив свою сумку.
— Ладно, ребята. Я должна бежать, если собираюсь успеть вовремя на репетицию «Четырёх Характеров». Увидимся позже. — Она помахала нам.
— Пока, — крикнули мы. Надя шла прямо за ней и сверлила нас глазами всю дорогу.
Бастиан наклонился, мгновенно посерьёзнев.
— Я знаю о тебе и Блейне.
Моя голова развернулась, глаза вылезли из орбит, когда я посмотрела на него. Я чувствовала, что меня ударили.
— Откуда? — зашипела я.
— Не волнуйся. Твой секрет в безопасности. — Он постучал себя по виску. — Я случайно подслушал, как вы разговаривали в зале на днях.
Я покопалась в своих воспоминаниях и попыталась понять, где мы были и что говорили.
— Ты не сказала, что вы были вместе, но могу сказать, к чему всё шло. Я не могу сказать, что не подозревал, что это после вашего па — де — де в «Чёрном лебеде». Вы двое могли превратить сексуальное напряжение в олимпийский вид спорта.
Я спрятала лицо в ладони, отчасти пожелав умереть, хотя была рада, что это понял Бастиан, а не Надя.
— Чёрт, — слово было невнятным, больше похоже на стон, чем ругательство, хотя я предполагала, что это было немного слишком.
Он попытался утешить меня.
— Поверь мне, никто не знает.
Я посмотрела на него снизу вверх, выпустив пар.
— Как ты можешь это знать? Если ты знаешь, то где вероятность, что кто-то другой не подслушал нас?
— Потому что я услышу, если кто-либо узнает. Люди просто рассказывают мне всё подряд. Это дар и проклятие. — Он пожал плечами.
Я была слишком ошарашена, чтобы удивиться.
— Я нахожусь под сильным давлением. Можешь ли ты себе представить, что Надя будет делать, если узнает? Я не смогу справится с настоящим нападением. Даже не знаю, каково это. Мы переспали только один раз, и никогда не ходили на свидание.
Его выражение лица было нежным, глаза большие и добрые. Он не предаст меня, не причинит боль.
— В любом случае, просто будь осторожна. Я не доверяю Блейну, и если он вернётся к Наде, что вполне возможно, ты должна быть готова к тому, что он может рассказать ей всё.
Я кивнула.
— Я поговорю с ним об этом сегодня вечером.
— А я буду держать ухо востро.
Я вздохнула.
— Спасибо, Бас. Нелегко держать это в секрете, когда мы репетируем вместе весь день, каждый день. Клянусь, они продолжают ставить меня с ним, и это круто и хреново одновременно.
Он выпятил губы.
— Никоим образом я не мог бы назвать это везение хреновым. Ты заполучила Блейна Бейкера.
Я хихикнула.
— Я имею ввиду, как, чёрт возьми?
Бастиан заговорщицки улыбнулся.
— Действительно ли его голая задница столь прекрасна, как я воображал?
— О, да.
Бастиан закрыл глаза, как будто ел эклер.
— Скажи мне, что у него гигантский молот.
Я ответила невозмутимо:
— У него гигантский молот.
Его глаза были всё ещё закрыты, когда он схватил меня за запястье.
— Господи Боже, Лили Томас. Не играй с моими чувствами.
Я расхохоталась.
— Я не стала бы лгать о чём-то настолько серьёзном.
Он усмехнулся и открыл глаза.
— Ты только что сделала мой год. Скажи мне, что было жарко.
Я сгримасничала.
— Вроде того?
Челюсть Бастиана отвисла.
— Не «вроде того». — Он наклонился еще ближе, — разве может кто-то настолько великолепный плохо трахаться?
Я вышла из себя.
— Я сделала ему исключение. Ты знаешь, какой может быть первый раз.
— Нет, не знаю. — Он изогнул одну темную бровь.
Я хлопнула его по руке.
— Тьфу, именно так моя соседка по комнате и сказала. Знаю, ты понимаешь, что я имею в виду.
Но Бастиан покачал головой.
— Просто убедитесь, что это того стоит.
— Я хотела его всегда. Это стоит попытки, ты знаешь?
Он погладил мою руку.
— Я знаю. Просто убедись.
Дверь открылась, и пришли танцоры. Бастиан подмигнул мне, когда мы встали и пошли в коридор, а разошлись только когда добрались до следующей студии. Но беспокойство, вертевшееся в моей голове, исчезло, когда я нашла Блейна, ожидавшего меня.