Раздался звонок. Дежурный выгнал всех в коридор. Выгнал и Кати, которая дольше всех задержалась в классе, - все сидела, опустив голову на руки, и смотрела не отрываясь на клочок неба за окном.
Высокая девочка с косами - волосы у нее были заплетены совсем как у Кати - тоже выходила из класса с опозданием. Глазищи у нее были что пуговицы от пальто. Она подняла свои глаза-пуговицы на Кати и сказала:
- Привет!
- Привет! - отозвалась Кати и бросилась вперед.
- Не лети, - остановила ее девочка.
Кати задержалась в дверях.
- Меня зовут Мари Гараш, - сказала большеглазая, догнав Кати. - Смотри, а у нас с тобой ленты совсем одинаковые!
- Ага! - кивнула Кати и спросила: - Ты знаешь, кто это там, на картине?
- Который? Тот, что с усами? - уточнила Мари.
- Нет, вон тот, в фуражке, - показала Кати на фотографию в золотой рамке.
- Так ты и этого не знаешь? - ужаснулась Мари Гараш. - Это же Гагарин! Который к звездам летал!
- Ну и проваливай! - буркнула Кати и отвернулась.
Она страшно рассердилась. И не в том вовсе дело, что на ее вопрос Мари сказала: "Ты и этого не знаешь!" Если б знала, не спрашивала бы, ясное дело, но за нос себя водить она не позволит! К звездам он, видите ли, летал! Еще чего придумает! На крыльях может человек взлететь к звездам, про это Кати и сама уже слышала, но чтоб вот этот, в простой солдатской фуражке... Надо же такую чушь выдумать!
Но на следующем уроке она все же то и дело поглядывала на фотографию. Уж очень уверенно смотрит молодой военный на классную доску, - может, большеглазка все-таки правду сказала?
А только зря этот военный улыбался, глядя на доску; тетя Дёрди написала там такой сложный пример на умножение, что Кати уж и не чаяла дожить до звонка.
На этот раз она первой вылетела из класса, чтобы не слышать, как командует дежурный и гонит всех вон. Она остановилась в оконной нише и стала смотреть во двор. Пересчитала деревья, потом кусты, потом опять деревья, потому что забыла, сколько насчитала.
Коняшка остановился возле нее и хотел что-то сказать, но Кати не замедлила посоветовать ему:
- Иди-ка ты к черту!
Мальчишка исчез.
Уголком глаза Кати следила за одноклассниками. Почти все собирались завтракать и вынимали из салфеток или прозрачных нейлоновых пакетиков принесенные с собой бутерброды. У Борбалы Феньо между кусочками хлеба виднелся краешек колбасы. Кати проглотила слюну. Вот смешно: всего только два часа назад она съела на завтрак большущий кусок хлеба с маслом, но сейчас, когда все вокруг стали закусывать, у нее просто живот подвело от голода. А ведь дома она, бывало, добиралась восвояси лишь под вечер, прослонявшись целый день с ребятами, и никому из них в голову не приходило, что надо бы подкрепиться!..
И тут к ней опять подошла Мари.
- Ты не принесла с собой завтрак? - спросила она.
- Нет.
- Хочешь хлеба с маслом?
Кати в знак согласия небрежно передернула плечами.
- Отламывай! - протянула ей свой кусок Мари.
Кати протянула руку, но Мари вдруг отшатнулась.
- Ух, какие грязные у тебя руки! Поди помой сперва.
- Да мне и есть совсем не хочется! - воскликнула Кати. - А ты проваливай отсюда, слышишь?
В этот день она ни с кем больше не разговаривала.
5
- Пусти, пусти меня, я больше не буу-у-ду! Ой-ой! - во всю глотку вопила Кати и, вырвавшись, выскочила во двор.
Тетя Лаки выглянула из своей двери.
- Да оставьте уж ее, - добродушно сказала она папе, который все еще молотил Кати по спине.
С третьего этажа свесилась голова прислуги доктора Шоша.
- Ну и народ! - громко вздохнула она и изо всех сил хлопнула дверью.
Даже кошка, завидев рассвирепевшего Катиного папу, испуганно шмыгнула в подвал.
А ведь всему виной папино тщеславие. Вот и дома Надьхаю всегда твердили, что папа тщеславный. Ну зачем он пошел здесь работать в такую мастерскую, где даже телефон есть? Зачем в мастерской вязальщиков корзин телефон? Совсем это лишнее! Ведь ясно как божий день - не будь там телефона, каким образом тетя Дёрди позвонила бы папе и сообщила ему, что Кати вот уже неделю не является в школу?
Но где же тогда она шаталась изо дня в день?!
Вот об этом-то и спросил ее папа, придя домой и увидев на кухне Кати, которая с самым невинным выражением лица занималась хозяйством. Уже по тому, как папа закрыл за собой дверь, Кати, содрогнувшись, поняла, что лучше бы ей, пожалуй, приготовить сегодня не картошку, а испечь что-нибудь - папа это больше любит,
- Где ты шлялась сегодня? - рявкнул на нее папа так, что от стены отлетел кусок штукатурки.
- А картошка только что поспела, сейчас подам, - заторопилась в ответ Кати и даже вынула одну картофелину из кастрюли.
Картошка покатилась по полу, а сама Кати отлетела к стене, получив здоровенную затрещину.
И тут началось. Собственно, началось не тут, да и не тем кончилось, потому что и до и после этого произошло немало событий. И памятную эту трепку Кати получила не зря.
Она, должно быть, уже целую неделю ходила в школу и, если не считать урока пения, никакого, ну ни малейшего смысла не видела во всей этой истории, когда в одно прекрасное утро, повернув за угол, внезапно остолбенела: или она спит, или тот парень, что стоит перед входом в подвал, не кто иной, как Надьхаю. Поверить в первое было затруднительно. Кати прекрасно помнила, что сегодня, встав с постели, даже шею помыла по той причине, что тетя Дёрди просила ее об этом уже в третий раз и накануне предупредила, что иначе вымоет ей шею прямо в школе под краном, на глазах у всех ребят. Следовательно, Кати не спит, это просто исключается, - а значит, парень этот Надьхаю.
Пока Кати раздумывала, он спустился в подвал и скрылся за дверью.
Но ведь тот, кто зашел в подвал, рано или поздно должен выйти оттуда, сообразила Кати. И стала терпеливо ждать. Прошло совсем немного времени, только-только прозвонили восемь, как мальчик поднялся из подвала на улицу.
"Мог бы и не подниматься, оставался бы там хоть навсегда", - опечалилась Кати, потому что парень, конечно, был совсем не Надьхаю, только очень похож на него. Но, раз уж столько времени пропало зря, Кати решила хоть поговорить с ним.
- А у меня вон какая пуговица есть, гляди! - И она показала большущую лиловую пуговицу, которую нашла в шкафу у тети Бёшке, под бумагой.