Утро пришло вместе с солнечными лучами, прокравшимися в комнату. Тоник любил просыпаться на даче. Он никогда не вставал сразу, а лежал какое-то время с закрытыми глазами и слушал птиц. По утрам они пели особенно беспечно, и казалось, что так можно лежать весь день. Но проходил час или два, и в природе все постепенно менялось. Начинались дневные заботы. И для птиц, и для людей.
Тоник не стал ждать этого момента и вышел на крыльцо. «Мерседес» а около его дачи не было видно. Значит, бандиты уже уехали. Он вернулся обратно в дом и сел на диван.
Зашевелился Сашка. Он приподнялся в кровати, с недоумением глядя вокруг. И только увидев Тоника, начал что-то соображать.
— Ага, — сказал он, отбрасывая волка и садясь на кровати. — Ты меня обещал научить драться.
— Научу когда-нибудь, — отговорился Тоник.
— Нет, не когда-нибудь, а сегодня. У меня мало времени. Я должен все успеть.
— А все — это что? — осторожно поинтересовался Тоник.
— Во-первых драться, — Сашка начал загибать пальцы. — Во-вторых — водить машину, а в-третьих — плавать на доске с парусом. Виндсерфинг называется, слышал?
— Где же ты на нем собрался плавать?
— Воды везде много. Вот отца вылечу от пьянки, он меня всему и научит. Только драться он не умеет. Не то чтобы совсем. Может и умеет, но не хочет.
— А тебе зачем драться?
— Зачем, зачем, — передразнил его Сашка. — Забыл, как вчера на меня напали. О, а пойдем сейчас в бильярд поиграем. — оживился он. — Я ни разу в жизни в большой бильярд не играл. У меня дома был маленький, с железными шарами, но это не то.
— Вообще-то нам нужно отсюда уходить, но один раз сыграть можно, — сказал Тоник, взяв волка под мышку, чтобы отнести его в бильярдную.
— Чур, я разбиваю, — поспешил заявить Сашка, спускаясь за ним по лестнице.
— Пожалуйста. — Тоник уже натирал кий мелом.
Сашка сгреб треугольником все шары. Потом долго прицеливался, стараясь разбить так, чтобы хоть один шар попал в лузу.
Удар. Все шары разбежались в разные стороны.
— Эх, не повезло, — он с сожалением уступил место Тонику, ревниво глядя на шары, подкатившиеся к самому краю лузы. — Чур, подставки не бить.
— Пожалуйста, — Тоник переставил их на другое место, выбрал подходящий шар и пробил. Оба шара оказались в лузе.
Сашка бросился вынимать шары.
— Подожди, — остановил его Тоник. Он внимательно смотрел на расположение шаров, затем, прицелившись, пробил. Шар в лузе. Дальше он бил практически без остановки. Четыре удара и четыре шара! Все. Выигрыш. Он поставил кий к стенке и сбил с ладоней меловую пыль.
— Ну, ты даешь! — с уважением проговорил Сашка. — Где ты так научился?
— Здесь же и научился. Летом, в прошлом году целыми днями шары гонял. Мама наверху с тетей Лизой чай пьет, а я тренируюсь. Вечером дядя Гоша приходит, а он играет вообще классно. Бьет шаром в борт, тот отлетает, попадает в другой шар и оба в лузе. Вот это мастер!
— Мне бы как ты научиться, — вздохнул Сашка.
— Научишься, было бы желание, — обнадежил его Тоник. — Только не сегодня. Пойдем на мою дачу, хоть поесть чего-нибудь приготовим. Там уже никого нет.
— Это ты здорово придумал, — обрадовался Сашка и охотно побежал вслед за Тоником. — А драться потом научишь?
— Если время останется. У меня мать украли.
— Как это? — остановился пораженный Сашка.
— Помнишь, вчера «Мерседес» стоял возле моей дачи. В нем они и приехали.
— Кто?!
— Ну, эти, которые украли. Мама должна была с отцом ехать на дачу, а они ее увели куда-то. Я из окна их видел, да поезд уже тронулся. Я еще подумал, может, это старые знакомые.
— И ты мне вчера ничего не сказал! — возмутился Сашка.
— А что бы ты сделал? Я хотел колесо спустить или открыть багажник, чтобы там можно было спрятаться, да сигнализация сработала.
— Да я! Я бы перебил им все стекла в машине.
— И никогда бы не узнал, где они прячут маму.
— Ну и что. Они же все равно уехали.
— А я записал номер машины.
— Как же ты ее по номеру найдешь?
— Надо сначала найти отца, а него друг в милиции работает. Вычислит.
— Возьмешь меня с собой, а? Ты же просил меня помочь. Я могу, я много чего могу.
— Кричишь ты громко, это точно, — припомнил Тоник вчерашнюю историю с волком.
— Да я… да я вообще ничего не боюсь, — покраснел он. — Не веришь! — казалось, еще чуть-чуть, и он бросится в драку.
— Теперь верю. — Тоник открыл дверь веранды и прошел во внутрь. — Вот гады! — он поднял с пола фарфоровые осколки. — Мне этого самурая отец на день рождения подарил.
— А мне отец вообще ничего не дарит.
Сашка прошелся по комнатам, рассматривая дачу.
— Хорошо у вас здесь.
— Раньше мы с мамой здесь все лето жили, а отец по выходным приезжал. Сейчас уже реже выбираемся. Держи кастрюлю. — Он всыпал туда стакан гречки. — Вымой и влей туда два стакана воды. Но не больше.
— Есть, товарищ командир! — Сашка отдал по-военному честь и побежал на улицу. Вода была подведена к самому дому, нужно было только открыть кран.
Тоник включил плиту, взял веник и собрал все осколки в совок. Вернулся Сашка.
— Что делать дальше?
— Ставь кастрюлю на плиту и закрой крышкой, а я пойду тоже умоюсь.
— А мне что делать?
— Если ты хочешь уметь драться, то для начала научись вести бой с тенью.
— С чем?
— Это только так называется. Вставай у занавески и молоти руками изо всех сил. Только старайся ее едва касаться. Смотри. — Он провел серию ударов.
— Здорово, — восхищенно сказал Сашка и приступил к тренировке.
Тонику нравилась роль учителя. Раньше его всему учил отец, а теперь уже он сам учит. «Ты становишься учителем, — думал он, мужественно обливаясь холодной водой, — тогда, когда у тебя появляется ученик».
Его ученик в это время, услышав дребезжание крышки, помешивал ложкой кашу.
— Ты что, — закричал Тоник, появляясь на веранде, ее же нельзя мешать.
— Да ладно врать-то, кашу всегда мешают, — не поверил Сашка.
— Только первые три минуты после того, как она закипит, — сурово сказал Тоник. — Каша должна варится паром.
Он посолил ее и, закрыв крышку, убавил огонь до минимума.
— Засеки время, ровно через десять минут выключишь плиту, а еще через десять каша будет готова. Только не вздумай больше поднимать крышку.
— Да нужно очень, — обиделся Сашка. — Пусть пригорает, если тебе не жалко. Там и так ее кот наплакал.
— Ладно, покажи лучше, как ты тренируешься, — решил продолжить обучение Тоник.
Сашка встал возле занавески в боевую позицию и, стараясь стукнуть посильнее, замахивался тоже изо всех сил.
— Эй, ты не ветряная мельница, — остановил его Тоник. — Удар должен быть максимально эффективен, это значит внезапность и скорость — наносишь его с любой точки, где бы не находилась твоя рука; сила — концентрируешься, то есть окончательно сжимаешь ее в кулак перед самим ударом, а до этого она идет совершенно расслабленной; и точность — ты должен уметь остановить удар, например, в сантиметре за кончиком носа или за два после удара в корпус, как сейчас останавливаешь перед занавеской. С твоим весом это самый эффективный удар. Это даже не удар, а жало. Ты должен жалить, как змея и мгновенно возвращаться обратно.
— Здорово, — сказал Сашка и стал жалить ударами занавеску.
— А потом, — многозначительно сказал Тоник, — ты должен так же, как сейчас тренироваться перед кирпичной стенкой. И если ошибешься, то тебе будет больно.
— А ноги? — вспомнил Сашка. — Ногами бы тоже хорошо научиться.
— Удары я тебе потом покажу, а пока тренируй связки. Холодная растяжка — слышал о такой?
— Не-а.
— Это просто. Раз или два в день нужно ногой махнуть вперед, назад и в сторону. Без всякого разогрева — в этом весь секрет. Только не перестарайся, а то растянешь связки.
Он выключил плиту и отправился за укропом. Промыв его под водой вместе с зеленым луком, он мелко покрошил зелень в кашу.
Сашка был поражен. Крупа получилась рассыпчатая, нежная, необыкновенно вкусная.
— Вот так каша-самоварка, — удивлялся он. — Моя мама от плиты не отходит, а получается гораздо хуже.
— Слушай, — вдруг спохватился Тоник, — а как же твоя семья, они же тебя ищут?
— Они думают, что я в деревне, у друга. Да им только лучше — все равно денег на жизнь нету.
— Подожди, — выскочил из-за стола Тоник. — У меня же здесь целый склад. Я вырастал, а вещи оставались. — Он притащил целую коробку с обувью. — Примерь, как тебе. Есть и рубашки, куртки, джинсы.
Через десять минут Сашка преобразился. Он стал в чем-то похож на Тоника.
— Антон, — сказал он совершенно серьезно, — а можно я буду твоим младшим братом?
— Конечно, — засмеялся Тоник, — я всегда мечтал, чтобы у меня был братишка. Как раз такой, как ты.
— Дай пять, — сказал Сашка. — И едем спасать маму.
Малиновый «Мерседес» подъезжал к дому, в котором жил Тоник. Слон на скорости влетел в переулок и резко затормозил, остановившись, не доезжая дома.
— Ты что! — Раф едва не влетел головой в лобовое стекло.
— Я подумал, — Слон сделал паузу, — лучше оставить машину здесь.
— Ты когда начинаешь думать — предупреждай. Это опасно для окружающих.
Он громко хлопнул дверцей машины и пошел к дому, крутя на пальцах связку ключей.
Слон, пыхтя, догнал Рафа около лифта.
— Может, припугнем его, чтобы шевелился?
Раф снисходительно скривил губы.
— Ты, главное, молчи, и он сам испугается. Лишь бы был дома.
У дверей он спрятал ключи в карман.
— Не будем сразу показывать козыри, — и позвонил.
Дверь открылась почти мгновенно. Виктор стоял в дверном проеме, готовый ко всему.
— Почему так рано? — спросил он Рафа. — Договаривались же на двенадцать часов.
— Разговор есть, — коротко сказал Раф и вслед за Слоном вошел в квартиру.
— Где у тебя горло промочить можно? — с порога спросил Слон.
Виктор провел их на кухню, достал из холодильника бутылку минералки.
— А покрепче ничего нет? — захохотал Слон.
— Рассказывайте, с чем пришли. У меня мало времени, — сказал Виктор, с трудом сдерживаясь, чтобы не выбросить их из дома.
— Не с чем, а за чем, — уточнил Раф.
— Рано пришли еще, рано, — повторил Виктор. Ему в голову пришла спасительная мысль. Их машину он видел, не успел только разглядеть номер. Наверняка они опять приехали на ней. Нужно под любым предлогом уйти из дома, отыскать эту машину и по номеру вычислить, где сейчас может быть Светлана. А если ее освободить, то уже он будет диктовать условия. По крайней мере появится время, чтобы разобраться во всей этой истории.
— Слушай, старик, а чего тянуть кота за хвост? — гнул свою линию Раф. — Гони бабки и разойдемся красиво.
— Сколько? — стараясь выиграть время, спросил Виктор.
— Шестьдесят штук, зелененькими.
— Как это шестьдесят? — поразился Виктор. — А десять штук откуда взялись?
— За вчерашний день проценты набежали, — ехидно сказал Раф. — Фирма терпит убытки.
— Это же грабеж, — возмутился Виктор.
— Нет. Это экспроприация капитала. Ты на нас нажиться хотел. А теперь мы наживемся на тебе. И не вздумай дергаться. Ты у нас на крючке.
— Ладно, мужики, мы вчера договорились на двенадцать, так что у меня еще есть время. Ждите меня здесь, я никуда не денусь.
— Учти, что твоя жена у Деда, — бросил свой главный козырь Раф. — Если исчезнешь — закопаем.
Виктор резко повернулся и вышел. Малиновый «Мерседес» он нашел неподалеку от дома. Переписав номер, он зашел в телефонную будку и достал записную книжку.
— Где же ты, где же? — бормотал он, листая страницы. — Ага, кажется, нашел.
Телефон долго был занят. Это обнадеживало, значит кто-то был дома. Наконец в трубке раздались длинные гудки.
— Говорите, — включился в линию самоуверенный мужской голос.
Виктор узнал Петровича сразу. Два года назад он отбил его у банды хулиганствующих подростков и потом почти неделю не мог вернуться к себе домой. Светлана с Тоником тогда отдыхали на юге, а он должен был устраиваться на работу. Конечно, ни на какую работу его тогда не взяли, но гостеприимство Петровича запомнилась надолго. На эту неделю он словно вернулся в прежнюю бесшабашную холостую жизнь.
— Петрович, это Вик. Мне нужна твоя помощь, — сказал он сразу.
— Виктор, — ахнули на другом конце провода, — приезжай немедленно. Ты подлец, Вик! Ты не оставил мне своего телефона. Но теперь ты так легко не отделаешься.
— Петрович, я к тебе сейчас приеду. Но пока я буду добираться, ты найдешь мне адрес по номеру машины. Это очень важно и очень срочно.
— Записываю, — голос Петровича стал серьезным и деловым. — МЮ-28–45. «Мерседес» вишневого цвета. Витя, Ты адрес мой еще не забыл. Пока доедешь — все будет готово.
— Еду, — сказал Виктор и бросил трубку.
Его старенький «москвичок» завелся с полуоборота и через минуту влился в сверкающий поток машин, несущихся, казалось по бесконечному замкнутому кругу.
Светлана проснулась внезапно, как от толчка. Обычно она вставала трудно, стараясь продлить утреннюю расслабленность и негу, но сейчас сон улетел в одно мгновенье и она сразу вспомнила весь вчерашний кошмар.
Она сбросила телогрейку, которой накрывалась на ночь, и села. С тех пор, как ее заперли здесь, на даче никто не появлялся, иначе она бы услышала лай собаки. Может быть, эти бандиты добрались до Виктора, и он их избил? Для него это пара пустяков. Однажды она видела, как он один разогнал большую компанию пьяных парней. Ударов почти не было видно, просто люди валились в разные стороны, а он шел сквозь толпу, как бы танцуя, словно для него это была забавная игра.
А вдруг они уже в больнице? Лежат под капельницами, в гипсе и не могут никому о ней рассказать. Ей что же тогда, умирать придется от голода? Хотя вода здесь, кажется, есть.
Светлана встала, подошла к умывальнику и открыла кран. Тугая струя холодной воды ударила в раковину. Уже легче. Она умылась, напилась воды и приступила к детальному осмотру помещения.
Предбанник был в два раза больше самой бани. Около зарешеченного окошка стоял большой дубовый стол с лавками. Напротив — кожаный диванчик, на котором она спала сегодня ночью. Справа на небольшом столике она увидела электрическую плитку, а слева в углу были сооружены две кабинки, в одной из которых она обнаружила душ, а в другой — биотуалет. Что, в общем-то, тоже было не лишним.
В самой бане почти половину всего пространства занимала печь, а остальное было обычным — тазы, скамейки. Маленькое окошко тоже было забрано решеткой. Если даже его и высадить скамейкой, то вылезти в такое узкое отверстие все равно не получится.
Светлана осмотрела еще раз входную дверь и убедилась снова, что ей отсюда без ключей не выйти. Придется сидеть в клетке. Настроение стало снижаться к нулевой отметке. Она задумчиво провела пальцем по деревянной обшивке стены. Ее внимание привлекла тонкая линия, проходящая поперек шва. Как будто именно в этом месте не хватило длинных досок и вместо них поставили несколько коротких, или здесь должен быть какой-то тайник.
Она тщательно осмотрела стены, но больше ничего подозрительного не нашла. Правда, несколько неуместно выглядела медная гравюра, изображающая, видимо, Леля. Она висела очень низко и смотрелась инородным элементом среди массивных деревянных предметов.
Светлана нажала на нее рукой и — о чудо — с мягким щелчком из стены вышла дверца, за которой скрывался обычный холодильник. Он был полон самой разнообразной еды. Светлана выбрала себе мясо в желе, огурец и два помидора. Если учесть пропущенный ужин, то для завтрака это уже хорошо.
Она с аппетитом все съела и только потом продолжила обследование холодильника. По самым скромным подсчетам на этих продуктах можно было запросто продержаться недели две. Это только в крайнем случае, если вчерашние ублюдки больше не появятся. А потом вернется с гастролей хозяин дачи. А если они приедут сегодня?
На боковой полке стояли две запотевшие бутылки водки. Светлана поставила их сбоку от входной двери. Как только кто-нибудь сунется в баню, то она разобьет об его голову бутылку и выскочит с криками о помощи на улицу. Это лучше, чем ждать неизвестности. Светлана вспомнила липкие взгляды толстяка и ее передернуло от отвращения. Ничего, она за себя постоять сможет.