Ника находилась в психиатрической больнице, здесь же в Москве, за границу её никто не выпустил, её подозревают в убийстве. Лежит она в отдельной палате ни в чём не нуждается. В Кащенке. Сколько она здесь пробудет неизвестно. Хорошо хоть не в полиции. В последнее время чувствовала себя Ника плохо, её постоянно тошнило от этого больничного запаха, кружилась голова, а сегодня утром её вырвало прямо во время завтрака.
— Мне плохо. — Пожаловалась она медсестре. — Постоянно тошнит от этого запаха, голова кружится.
— Хорошо, я сообщу врачу.
Сообщит она, должна с места подрываться и бежать докладывать, за те деньги которые платит вам отец.
— Вот идите и скажите, нечего возле меня сидеть! — Обозлилась Ника.
Врач пришёл быстро.
— Здравствуйте, на что жалуетесь? Мне сказали, что у вас тошнота, головокружение. Так?
— Так. Запах тут у вас мерзкий. Дышать нечем.
— Так, тошнота, головокружение. — Задумался врач. — В гинекологический кабинет вам надо. Вы вероятно беременны.
— Что? Беременна? — Ника удивлённо смотрела на врача.
— Да, чему вы удивляетесь? У вас связи интимной ни с кем не было?
— Была. — Тихо ответила Ника. — Соображая что то. — Была.
— Ну и вот рзультат. Токсикоз. Он обычнона четвёртой-пятой недели начинается. Так что, пойдёмте.
Гинеколог подтвердила четырёхнедельную беременность. Как? От кого ребёнок? От Пашки или от того мулата-красавчика, они ведь на девишнике. Ой… неужели? Ничего не понятно, от кого залетела, если по спокам считать то… от мулата, даже имени его не знаю. Как тогда с ним случилось, сама не пойму. Так, ну ты Пашенька попал! Женился, говорят на своей Танечке, а я вам нервы попорчу, будешь как миленький и алименты платить и к ребёнку приезжать. Отец приедет сегодня, скажу чтобы сообщил Пашке о ребёнке, пусть он покрутится, хорошо бы было ещё если бы Танька узнала. Ника была полна яда, которым так и хотелось скорее отравить жизнь семье Лучко.
— Пап, я беременна, сообщи Пашке, это его ребёнок. — Попросила она, когда отец пришёл проведать её.
— Правда что ли? Ничего себе, я же тебе говорил, что он женился. Развести что ли хочешь, не советую. Я только отмазал тебя, от тюрьмы, знаешь каких денег мне это стоило.
— Не развожу я никого. Вот посмотри. — Ника подала заключение осмотра. — Сегодня у врача была. А что женат? Одно другому не мешает, Танька родила, а я чем хуже?
— Понятно. Ладно, сообщу. Не хочешь узнать, что с матерью?
— И что же?
— Лежит в больнице. Подозрение на инфаркт, или микроинфаркт был. Свалили вы меня, ты особенно.
— Ладно, всё нормально будет, беременную никто не посадит. Ты должен посодействовать чтобы я до родов здесь оставалась.
— Попробую. И почему ты думаешь что беременных не сажают? Ещё как. Ника, Ника, во что ты вляпалась? На кой он тебе этот Лучко, ребят достойных мало? Ведь видел я что он не любит тебя, так как будто деваться не куда, от нечего делать он с тобой был. Жениться видно тоже собирался, потому что так надо, а может Краснову забыть хотел. Но… видно не мог. Любит он её.
— Мне всё равно. Ребёнка я его ношу, вот пусть будет добр и ему время уделять. Так и скажи, и вообще, пусть он мне позвонит. Я хочу узнать его мнение по этому поводу.
— Скажу. У тебя всё есть? Ничего не надо?
— Нет. Не надо.
Отец ушёл, Ника закрыла глаза, ох как она довольна сейчас, ну Паша, ну я тебя обыграла всё равно!
***
Павел позвонил ей дня через три, спросил, что делать будешь, Ника ответила, что рожать. Он сказал, что если это его ребёнок то не откажется, а Ника ему не нужна. Вот так.
Ника погладила живот.
— Посмтрим Паша… — Что то ещё сказать хотела, но Павел сбросил вызов, Ника набрала его номер, но он был уже недоступен
Шаховы. Марина и отец.
Шахов продал квартиру, выкупил дочь. На деньги, которые остались от продажи, поместил её в хорошую психиатрическую больницу. Марина вела себя неадекватно, то вроде ничего, вела себя тихо, то как будто что то включалось в ней, начинала громить всё. Такие перепады, очень беспокоили Бориса. Вот ведь, доигрался, и жена при смерти и дочь, скорее всего на всю жизнь останется такая. Психика сломана, и всё из-за меня, но так над девчонкой издеваться? Нелюди, сволочи, ни дна вам ни покрышки!
***
Марина лежала в палате, отвернувшись к окну, отца она видеть не хотела, мать не приходила.
— Где мама? Что с ней, её тоже? Как и меня? Рад? Рад что от нас обеих избавился? — Горько усмехнулась она.
— Марина, что ты такое говоришь? — Шахов поднялся со стула. — С мамой всё нормально. Она просто не может сейчас, она на работу вышла.
— Да-а-а, дочь в дурке, мать на работе, один ты в шоколаде. Голову свою ещё не проиграл в казино? А то сходи.
— Дочка, прости меня. — Тихо попросил он прощения. — Прости. Ты сама тоже виновата, тогда в школе…
— Уходи отсюда! И вообще не приходи больше, я тебя видеть не хочу. — Марина так и не посмотрела на отца. — Да, я сглупила с тем колье, девчонка была. Но ты взрослый человек, за что так наказал Краснова? Тем более колье то, вернули тебе. Уходи!
Шахов вышел из палаты со слезами на глазах. Дочь права. Права! Господи как же теперь искупить свою вину.
***
Марина после капельниц и лечения, немного почувствовала себя лучше, стала выходить в коридор, немного прогуливалась. Хоть на душе пакостно было, но физически стало легче. На одной из таких прогулок она вдруг увидела… Нику! Неужели? Ах, ты стерва! Убийца! Ты должна в тюрьме сидеть! Сука, это всё из-за тебя! Почему Марина решила, что все её беды из-за Ники, не понятно, но решила отомстить ей. Она из-за угла наблюдала за Никой, и увидела в какую та зашла палату.
Интересно, замыкается она на ключ? Ладно, постучу, откроет, никуда не денется "подруга", а я с ней поговорю. Я ей всё выскажу. Она у меня в ногах ползать будет, тварь! Это из за её прихоти тогда…
Поздно вечером она крадучись подошла к палате в которую вошла Ника. Дверь не подавалась, на замке значит, подумала Марина. Тихонько постучала.
— Кто там. — Услышала она сонный голос Ники.
— Это я, Марина Шахова. Открой. — Тихо ответила Марина
— Марина? Ты… — Ника открыла дверь и ахнула. — Ты как здесь? Ну и вид у тебя, краше в гроб кладут
Маринка быстра закрыла дверь на ключ.
— А ты, я смотрю, барствуешь? Да? — На Марину накатила неконтролируемая ярость. — Убийца! Ты должна сидеть в тюрьме. Стерва! Это из-за тебя всё! Это ты виновата, что меня похитили, это ты виновата что надо мной издевались! Насиловали!
Ника замерла. Марина! Да что с ней?!
— Марина ты чего?… — Попятилась Ника.
— Я чего? — С этими словами Марина вцепилась Нике в волосы, рвала их била Нику по лицу изо всех сил не давая ей даже позвать на помощь, потом с силой швырнула её об стену, та рузнула вниз, больно ударившись, закричала, но следующий удар пришёлся в живот, ещё один, ещё… Марина обезумев била её ногами. Что то тёплое потекло из Ники. Боже, что это? Из последних сил Ника закричала: помогите!
— Я те помогу, стерва! — Маринка как с ума сошла…
Пока ломали дверь, пока санитары скрутили Маринку, одели на неё смирительную рубашку, она вырывалась, орала. Ника плакала лёжа на полу, в луже крови, косматая, с расцарапанным лицом.
***
— Что с ней? — Махнов сидел возле кровати дочери. — Что с ней случилось. — Он примчался в больницу, как только позвонили ему.
— Она подверглась нападению, одной из больных. — Ответил врач.
— Больной? Как это случилось? — Игорь Иванович не узнавал дочь, лицо расцарапано, голова забинтована.
— Ночью зашла к ней, и напала. — Ответил врач. — Страшно избила.
— Она без сознания?
— Нет. Она просто спит. Ей успокоительное вкололи.
— Разве она с открытой дверью спала? У неё дверь не на замке была? — Махнов просто в ужасе был.
— Закрывается, вероятно ваша дочь сама ей открыла, девушка оказалась знакомая. Это Марина Борисовна Шахова. Попала к нам недавно. После похищения и, извините, зверского изнасилования. Когда её забирали из палаты вашей дочери, она её называла нехорошими словами и винила во всех своих бедах.
Махнов сник вообще, вот до чего доводит озорство. Вернее один случай, цепочку несчастий потянул за собой. Кошмар.
— Её здоровью ничего не угрожает?
— Нет. Всё обошлось, только, ребёнка она потеряла. Нападавшая била её по животу ногами.
Вот и всё. И внука нет больше. Махнов ухватился руками за голову.
— Может кровь ей нужна? Я…
— Нет. Всё хорошо. Она скоро поправится. Что нужно было уже сделали. Будем надеяться, что психика хотя бы сильнее чем есть не пострадает.
Махнов был убит и растоптан. Дочь, единственная его дочь, подозревается в убийстве, срок большой светит, думал здесь спрятать, но и здесь как говорят, возмездие настигло. Что же это с Шаховой случилось? Наверное, из-за долгов отца похитили девчонку. Вот горе то! Слышал, что Лидия в больнице, с инфарктом. Да-а-а.
***
Ника пришла в себя после операции, её, как сказала санитарка, скоблили, чтобы осложнений не было.
— Почему скоблили? — Тихо спросила она, сил не было.
— У вас выкидыш случился. — Спокойно ответила та.
— Что? — Ника хотела подняться с койки но… боль заставила её снова лечь. Капельница? Господи Маринка, это ведь она меня… Что она говорила? Похитили? Изнасиловали? Убийцей называла. Ника закричала.
— Дочка. — Отец зашёл в палату. — Тихо, тихо. Всё… всё, никто тебя больше не тронет. Шахову за решётку закрыли, как буйную. Вряд ли скоро выпустят.
— Папа… ребёнок… он… его больше нет. — Плакала Ника. — Я… я…
— Я знаю. Тихо, тихо. — Успокаивал Махнов дочь, а у самого разрывалась сердце глядя на неё.
Он в последнее время и сам себя неважно чувствовал, несчастье с женой, проблемы с дочерью, серьёзно подкачали его здоровье, и здорово опустошили карман. Деньги, деньги, деньги… Они делали своё дело, но ведь и они не падают с неба. Их, где то брать надо, вытаскивать из бизнеса тоже не хотелось но приходилось, так ведь и обанкротиться недолго. Чёрт с ним с бизнесом и деньгами, лишь бы жена жива была, и дочь не посадили, внук родится, всё хорошо будет, думал он, но… внука уже нет, дочь неизвестно когда поправится и жена тоже… Господи, за что мне всё это?
Ладно, надо к Ниночке в больницу, вот так идёт жизнь сейчас у него, больница, дом и психиатрическая больница. Все дела свалил на помощников. Весь бизнес им доверил. Только бы не подвели.