Ночные тени уже покрыли леса и долины, и тысячи мерцающих восковых свечей осветили замок, когда появилась роскошно украшенная Ютта, отягощённая драгоценностями и великолепной одеждой. Восхищённый Ирвин повёл её к алтарю, где их давно уже ждал услужливый настоятель из Эльдагсена. Высокий замок огласился громкими криками радости и ликования, ибо графиня заранее постаралась щедрыми подарками купить весёлые лица слуг, чтобы ни на одном из них нельзя было прочесть упрёка в своей неверности.Торжественная брачная процессия медленно двигалась по усыпанному цветами двору замка к часовне. А там, высоко на крыше, сидела птица крейдевейс и громко вопила, предвещая беду. Дворовые собаки подняли ужасный лай, и ночная сова вторила им, укрывшись в тени старинной башни. Тогда гофмейстер подал знак музыкантам на балконе сильнее дуть в рожки и трубы, чтобы заглушить предвестников несчастья.
Венчание прошло по всем правилам святой церкви. Но… О чудо! На обратном пути в пиршественный зал вдруг погас светивший новобрачным свадебный факел в руках одетого в серебро пажа. Слабые духом не могли удержаться, чтобы в этом странном происшествии не увидеть дурное предзнаменование, тогда как вольнодумцы не преминули опять всё объяснить естественными причинами. В замке весело пировали, но едва наступил жуткий полночный час и сторож протрубил в рожок двенадцать раз, как вдруг поднялся ужасный шум, будто в замок ворвался могучий вихрь. Застучали оконные рамы; стены задрожали так, что звоном откликнулась на столе посуда; затрещали балки и захлопали, открываясь и закрываясь, двери. Восковые свечи едва не погасли: дрожащие огоньки тускло мерцали, как на похоронах. Но вот прихожая озарилась необычайно ярким светом, будто там полыхнуло пламя, отчего ужас охватил всех сидящих за столом. Немое изумление отразилось на лицах гостей, и ни у кого из них не хватило мужества назвать всё это естественным явлением.Вдруг графиня в ужасе закричала:
– Помоги мне, Боже! Это его лицо! Это он, мой супруг, граф Генрих, пришёл отомстить за себя!
С этими словами она откинулась на спинку стула, закрыла прекрасные глаза и больше не подавала признаков жизни. Велико было горе в Хаммерлюнде, когда траур так скоро сменил свадебное веселье. Рыцарь Ирвин словно окаменел от изумления и стоял неподвижнее, чем мраморная статуя на постаменте. Позвали врачей, но все их труды оказались напрасны, и хотя бездыханное тело ещё несколько суток сохраняло естественное тепло, душа уже отлетела и была на пути к вечности. Врачи смогли лишь уберечь прекрасную покойницу от тления. Её старательно набальзамировали, особенно сердце, которое положили в урну и замуровали в нише мавзолея.
Итак, сердца, давшие при жизни обет в вечной верности, опять соединились. Но возобновили ли их души нарушенный на земле союз любви на том свете, и соединились ли они опять, как сердца в урне, об этом в наш мир достоверные сведения пока не дошли.