— Это всё он! — вопила Роза Львовна, некрасиво тыкая пальцем в сторону Гоши.
Георгий, в свою очередь, согласно кивал. Естественно он. Кто еще бы додумался воспользоваться своим служебным положением и украсть невесту прямиком со свадьбы?! Только Серов. Ну, еще может быть Михалыч, с этого тоже станется авантюры всякого рода проворачивать, но не в этот раз. В этот раз гвоздём программы был Гоша.
— Роза Львовна, — Валя попыталась образумить шумную женщину. Серова данный факт приятно удивил. Значит, не всё потеряно, если Валя готова встать на его защиту. Безусловно, это было лишним, но от этого, не менее приятным. — Никто меня не крал.
Петина мама скептически выгнула брови, захлопнув рот. Оправдание у Вали, конечно, паршивенькое. Как это не крал, если визг стоял на всю улицу и гости свадьбы, стали невольными свидетелями данного происшествия?!
Молодой мент усмехнулся в жиденькие усики. Роза Львовна демонстративно схватилась за сердце. Петя достал из своего извечного портфеля корвалол. Цирк и немцы. Кстати, о немцах…
— У нас самолет завтра, Валентина! Как тебе не совестно? — покачал головой Петр. — Мама всю ночь не спала, переживала! А ты ту с этим…
— С кем, Петя? Ну, с кем я тут?
— С этим, — скривил свою мордашку Зубило и махнул рукой на Гошу. — Променять меня, светило науки, уважаемого человека, на непонятно кого, с замашками Кинг Конга.
— Это он меня гориллой назвал? — не понял Гоша.
— Так, дорогие мои, — Валентина похлопала в ладоши, привлекая к себе внимание. — Официально заявляю, что Серов Георгий Николаевич непричастен к моему, якобы, похищению.
— Валя, — Гоша попытался остановить девушку, но она недовольно шикнула на него и локтем в бок ударила. Хорошо, что Сергеевна была мягкой и пышной, иначе отбила бы своими острыми локотками ему все ребра.
— Теперь ты, «Светило» наше, — девушка повернулась к Пете, скрестив руки на груди. — Если я имела глупость согласится выйти за тебя замуж, — это не значит, что ты вправе меня оскорблять и в чем-то подозревать. Начнем с того, что на этот брак я дала согласие под давлением обстоятельств и Розы Львовны. Далее, дорогая тётя Роза. Безмерно уважаю Вас, но не Вашего сына. Увы! Не следовало мне вообще соглашаться на эту свадьбу. Кроме головной боли ничего хорошего она не принесла.
Гоша маячивший за спиной Валентины довольно крякнул и приосанился, но девушка повернулась к нему и продолжила пламенную речь:
— Если ты полагаешь, что разбор полётов пройдет мимо тебя — ты глубоко заблуждаешься, Серов. Замуж за тебя я не пойду. Знаешь, хватит с меня этих всех забот, свадеб, женихов. Я устала от всех вас. За сим позвольте удалиться. Разговор окончен.
Серов не успел сообразить, как Валентина махнула рукой на прощание и как была, в его куртке и галошах, направилась к полицейской машине.
— Младший лейтенант, до города довезете? — лейтенант на удивление быстро согласился. Гоша хотел было воспрепятствовать Валентине, но потом трезво сообразил, что девушке надо время, чтобы подумать. Что же, ему несложно предоставить ей его. Главное, чтобы думала не очень долго. Хотя, теперь спешить ему незачем. Петенька, как и он, получил от ворот поворот и сейчас, вместе со своей мамой, буравит Гошу маленькими глазками, скрытыми за оправой круглых очков.
— Тьфу, — Роза Львовна плюнула Гоше под ноги и дернула сыночку за локоть. — Пойдем Петенька. Мы тебе еще лучше невесту найдём! Мама таки обещает!
***
Бабушка решила налепить вареники с вишней. С той самой, всеми запомнившейся и слегка неудавшейся свадьбы, прошло больше недели. Квартиры у меня больше не было, пекарни тоже. И в Германию не уехала, так хотя бы было ясно, ради чего собственно всё потеряла. А так, как та старуха из сказки: сижу у разбитого корыта, в бабушкином доме, смотрю по вечерам бразильские сериалы, играю в шахматы с глухим дедом и помогаю бабушке по хозяйству. Не жизнь, а сплошное «удовольствие». Особенно такой деятельной натуре, как я.
— Ба, может ну её эту пекарню? Устроюсь, как все нормальные люди, в офис. С восьми до пяти, обед целый час. Никаких тебе поставок, срывов, ранних подъемов. Лепота… — прижала края теста и на доску разделочную, обсыпанную мукой, готовый вареник положила.
— Может, Валя, — пожала плечами бабушка. — Только ты мне зубы не заговаривай. Я неделю ждала, пока расскажешь мне всё. Думала, сначала, ерунда то какая, а ты ходишь тише воды, ниже травы. Не в пекарне же одной дело. Любишь его, небось?
— Да, какая разница?! Он же предал меня, Ба. Фифу себе нашел…
— Подожди. Так он параллельно с вами двумя крутил? — бабушка бросила своё занятие и села напротив меня.
— Вроде нет, — нахмурилась я. — Один раз сорвался куда-то среди ночи, но там что-то из ряда вон выходящее было.
— Так фифу после тебя нашел? — уточнила бабушка.
— Ба, да не знаю я, — в сердцах воскликнула и тесто на вареник в сторону отбросила на эмоциях. — Я уже ничего не знаю.
— Ты едой не бросайся, — шлепнула меня по руке Ба. — Жизнь — штука сложная. И каждый в этой жизни право на ошибку имеет. С тобой сильно легко, думаешь? Характер дрянной!
— Вся в тебя, — фыркнула я. И ничего у меня характер не дрянной. Хороший характер. Боевой.
— В меня. Вот именно, что в меня. Гляди внучка: игра в охотника и жертву хороша, пока у охотника пороха хватает. Потом ему приходиться бросать это гиблое дело. Какая бы ты независимая не была, а сердце все равно любить хочет. Если не плохой мужик, то к чему эти псевдо-страдания? Его изводишь, сама маешься. Люби, пока любится. А дальше видно будет.
— Угу. А он опять себе блонду худую найдет и поминай, как звали, — угрюмо посетовала я. С одной стороны, понимала, что бабушка права, но обида и страх, поселившиеся внутри, не давали спокойствия. Как доверять человеку, который тебя предал?
— Возможно. А может и не променяет. Не узнаешь, пока не попробуешь!
***
Гоша прижал начальство к стене, требуя ответа. Фигурально, безусловно, прижал. Да и Артём Михайлович не робкого десятка, чтобы сносить клевету в свой адрес. Враг он что ли, координатами местонахождения лучшего друга разбрасываться.
— Откуда они тогда узнали? — хмурился Серов, потирая переносицу.
— Я же откуда знаю, — Михалыч уселся в кресло и крутанулся несколько раз, вокруг своей оси. — Могу подкинуть идейку.
— Мне уже бояться? Все твои идейки как-то плохо для меня заканчиваются.
— Не ссы, лягуха — болото будет нашим! — патетически воскликнул Артём Михайлович и приподнялся в кресле, чтобы достать из кармана форменных брюк мобильный телефон. Нажал несколько кнопок и поднеся мобильный к уху, подмигнул Гоше. — Скороходов, скинь-ка мне номер Лизаветы…. Что значит какой? Сестры Валентины, свет, Сергеевны…. За надом мне! Выполняй. Это приказ.
— И зачем нам номер Валиной сестры? — спросил Георгий, когда Артём Михайлович сбросил звонок.
— Информация, Серов. Информация! Лизка — вот такой мужик, хоть и баба, — показал знак «класс» Завьялов и тут же отвлекся на звук входящего смс сообщения. Быстро переписал номер на бумажку и, не откладывая в долгий ящик, сразу же его набрал.
— Лизаветишна, приветишна. Это друг жениха. Сосед твой по дивану, — уточнил Завьялов, проигнорировав вопросительно вздернутую бровь Гоши. — Дело есть на миллион долларов. …Нет, не я заплачу…Жених, естественно.
«Жених» явно с такой постановкой был не согласен. С чего он платить будет, если после Алевтины давно на мели. Выкачала, черпадло*, до последней копейки. Никогда не замечал у себя любви к иностранным языкам, но это чешское слово очень хорошо характеризовало его бывшую пассию.
— У нас возник вопрос, а ответ на него ты просто обязана знать….Как почему? Кто, как не ты?…
Гоша от нетерпения ёрзал на стуле. Почему нельзя сразу задать интересующий вопрос в лоб и не размениваться на все эти расшаркивания. Дело не терпит отлагательства. Все-таки жгучий интерес — лучший мотиватор!
— А Роза Львовна откуда узнала? — продолжал диалог Артём. — Вот как. Понял.
— Спроси: она не знает, где сейчас Валя? — попросил Серов, от нетерпения даже придвинувшись к лучшему другу.
— А Валентина, свет, Сергеевна где?…Лиза!…Кто старое помянет, сама знаешь…Какая Вы меркантильная женщина…Так это не мне! Это жених интересуется…Ага, передам…. И что м*дак передам…Обижаете, Лизавета Сергеевна, — Завьялов довольно ухмыльнулся, записал что-то на листе под номером телефона и, попрощавшись с собеседницей, протянул Серову свои записи.
— Что это? — взял Гоша бумажку.
— Адрес бабушки. Там твоя Валентина, — заулыбался, аки нажравшийся кошак, Артём Михайлович.
Гоша подскочил с места, но уже в дверях был остановлен окликом друга. Развернулся, недовольный лишним промедлением, совсем забыв, что перед тем как ехать, для начала желательно и отпроситься. Михалыч, конечно, его друг, но еще и начальник. Что не стоило забывать.
— По камерам они тебя нашли. «Безопасный город», чтоб его, — выругался Артём. — И да, можешь ехать. Чтобы без Сергеевны не возвращался! Это приказ!
— Есть, товарищ майор, — Серов шутливо отдал честь. Всегда бы такие хорошие приказы начальство отдавало.
— К пустой голове руку не прикладывают, — себе под нос буркнул Завьялов, принимаясь за работу. С этими сериальными страстями недалеко её родимую забросить. А вот отхватывать за это от вышестоящего начальства, дело малоприятное. Поэтому: «Работаем, граждане! Работаем!»
***
Сижу на скамейке у дома. Лук перебираю. Никого не трогаю. Птички на юг улетают, кошка наслаждается последними солнечными деньками, бабушка жарит чебуреки. Запахи настолько изумительные, что желудок последние десять минут только и делает, что напоминает о себе любимом. Дед покуривает трубку, умостившись рядышком. Этакая семейная, ничем не запятнанная, идиллия. Была…
Знакомый внедорожник увидала сразу. Вот, гад, нашел! И с чего такая целеустремленность только взялась?! То я ему не нравлюсь, жалость он ко мне испытывает, а теперь как привязанный бегает?! Приворотное зелье ему что ли подлил кто?! А оно глюк словило и на мне сработало. А что?! Как вариант!
Дед приосанился, наблюдая, как машина тормозит у ворот. Я наоборот сжалась, стараясь стать, как можно меньше. Вдруг, не заметит. Главное, чтобы дедуля не выдал.
— Валя, — заорал глухой дед. — Смотри, хтось приехал! Не к тебе ли, часом?
— Тихо! Нет, — постаралась слиться с окружающим пространством и со скамейки стекла на землю, присаживаясь у ног «предателя».
— Чаво? — крикнул дедушка. — Не слышу.
— Ваша внучка безбожно врёт, — Серов вышел из авто, облокотился на забор и задорно улыбнулся на все свои тридцать два белоснежных зуба. И как с таким характером удалось сохранить полный комплект?! Не понимаю.
— А… — его дед услышал. Заулыбался, закивал. — Это она может. Вся в бабку!
Такого наглого поклёпа я не смогла выдержать. Резко села обратно на скамейку, бросила на деда недовольный взгляд и тут же перевела его на Гошу. Как пить дать — спелись!
— Чего тебе, Серов? — ощетинилась я, агрессивно подбрасывая головку лука в руке. Только рискни еще что-то ляпнуть, сделаю из тебя Чиполлино! Будешь у меня мальчик-луковка!
— За тобой приехал, Серова, — парировал мне Гоша.
Я от такого заявления и про лук забыла. Подбросила, а поймать не успела. Крупная головка больно шлепнулась мне прямиком на мизинец, заставляя поморщится от боли. Вроде, не тяжелая, а больно, зараза! Слёзы на ресницах задребезжали чисто рефлекторно. Как будто я луковицу не уронила, а почистить решила. Даже в глазах стало печь.
А этот стоит за забором, дальше свой нос любопытный не сует и лыбится. Жутко захотелось эту улыбку стереть с наглой рожи.
Нагнулась, достала из ящика с луком «снаряд» покрупнее, чем тот, что обласкал мой мизинец и без предупреждения швырнула в Георгия. Мужчина такой подставы явно не ждал. Отскочил от забора на метр, потирая ушибленную луком конечность. Зато улыбаться перестал. Только кривится и брови недовольно хмурит.
— Не понравилось, сокол ясный мой? — вопросила я и недолго думая, схватила еще одну луковицу. Замахнулась. Швырнула. В яблочко!
— Хоть не вилы, — философски заметил довольный дед, продолжая курить трубку.
— Валя, что за детский сад?! — сделал еще пару шагов назад, прижимаясь к теплому боку своего железного друга. Но меня уже было не остановить. Мне же только повод дай!
Во все имеющиеся карманы распихала новые «бомбочки», несколько штук засунула за пазуху, в лифчик, еще парочка отравились в голенище резиновых сапог и последнюю луковицу пришлось придержать подбородком, ибо руки были заняты важным делом. Они распихивали всё имеющееся добро и подрабатывали катапультой.
— Валя, — протянул Гоша.
Валя зла. Сушите весла!
Этот забег запомнит наверняка вся деревня. Кроме того, сбылась мечта Серова. Я таки бегала. Быстро бегала. Так быстро, как могла. Еще и умудрялась на бегу доставать лук и кидать его в улепетывающего от меня Георгия.
— Это тебе за фифу, — гаркнула я, луковицей попав ему в затылок.
— Это за жалость, — еще одна попала прямиком между лопаток.
— Это за мои слезы, — в плечо!
Остановилась, перевела дыхание, запустила руку в ворот, пытаясь выловить из лифчика припрятанное «оружие».
Стоило отвлечься на минутку, как брюнет, воспользовался моей заминкой, схватил в охапку, взвалил себе на плече и потащил в сарай, что находился в двух шагах от моей вынужденной остановки.
— Это тебе за мои нервы, — тяжелая ладонь опустилась с болезненным хлопком на мою многострадальную задницу.
— Это за то, что женой моей отказалась быть, — хлопок повторился. Я запищала, в воздухе молотя ногами.
— Это за….не придумал еще. Для профилактики! — заключительный хлопок и я лечу на стог сена.
Отползаю от нависающего надо мной Серова, но меня ловко ловят за ноги и подтягивают обратно к себе. Следом, стягивают резиновые сапоги и вытрушивают из них оставшийся лук. Пытаюсь выдрать свои личные ноги, но крепкая хватка на лодыжках, не даёт осуществить задуманное. Если я заболею после сего возлежания на сене, прибью этого гадёныша!
— Остальное доставай, — кивает подбородком на мою грудь.
— Сейчас, — фыркнула я и кукиш ему показала. Не отдам свои стратегические запасы. Меня и так бабушка метлой отходит за то, что я добро разбазариваю.
— Тогда я сам достану, — ухмыльнулся так задорно и на меня навалился. Хорошо хоть не всем весом! Оперся на локоть, а вторую руку за шиворот мне запустил, шаря наглой конечностью по груди. Я не поняла, он лук ищет или меня лапает?!
Завозилась, порываясь исхитриться и выползти из-под тяжелой тушки. Какой там! Легче танк с места сдвинуть, чем Серова. А, между тем, мне солома уже вовсю наколола пострадавшую попу, заползла за воротник кофты и кажется, непонятно каким образом, оказалась в трусах. Слишком подозрительно мне там что-то покалывает.
— Бинго, — снаряд из моего нижнего белья был найден и закинут куда-то мне за голову, но ладонь так и осталась возлежать на груди, кончиками пальцев, почти невесомо, поглаживая оную, через преграду из кружев.
— Слезай с меня, толстопопик, — скомандовала я. — Серов, мне тяжело!
— Не ври, — хмыкнул наглец, продолжая свои издевательства.
Я-то тоже не железная! Тело отозвалось возбуждением, ощутив знакомую тяжесть. Предатель! Все меня предают, даже собственный организм. Вон как растекся под Серовым! У-у-у-у! Бесит!
— Долго я еще ждать буду? — вылетело из моего рта, что я не успела и сообразить. — Целуй, давай!
Клятвенно заявляю, что это не я! Другой человек, но точно не я. И пока этот другой вовсю лобызается с Гошей, я ору от возмущения и гнева.
Он, что думает, если попал под луковый артобстрел, то все? Искупил свою вину?! О, нет! Так просто он не отделается. Я ему отомщу! Обязательно отомщу! Вот только помогу с меня штаны стянуть и кофту задрать и отомщу. Сейчас-сейчас. Одну секундочку. Минуточку. Ай, ладно. Не буду скрывать, что соскучилась. Пусть предаваться любви на сеновале и пошло.
— Я всё равно тебе отомщу, — сказала я, отдышавшись. Где мои штаны?! Уже все ноги этим сеном исколола.
— Угу, — промычал Гоша, выбирая из моих всклоченных волос солому. — Придумала уже как?
— Естественно, — приняла сидячее положение, одернула кофту и взглядом просканировала пространство, в поисках штанов. Ау! Штаны!
— Не хочешь меня посветить? — спросил Гоша и подал мне искомый предмет гардероба. Так и знала, что припрятал где-то у себя. Он же жук еще тот! — В ход пойдет картошка? Или помидоры? Еще яйца можно!
— Ха-ха. Смешно, — с сарказмом протянула я, одеваясь. — Я за тебя замуж выйду. Да, да! Лучший способ тебе отомстить! Будешь меня всю свою долгую жизнь терпеть. А если попробуешь найти себе какую-то еще фифу — привяжу тебя к кровати и не буду выпускать. Вот! Чтобы больше неповадно было.
— Ты сейчас серьезно? — приподнялся на локтях Серов.
— Конечно. Возьму у Артёма Михайловича в аренду наручники, прикую твои руки к изголовью кровати и буду измываться. Эка благодать.
— Я не о твоих эротических фантазиях, — отмахнулся Серов. — Валя, посмотри на меня.
Я повернулась и сделала, как меня просили. В глаза посмотрела, ресничками похлопала, будто не понимаю, к чему он клонит.
— Ты правда согласна выйти за меня замуж?
— В принципе, если хорошенько подумать, пораскинуть мозгами, вывести общие знаменатели… — начала я, но меня тут же заткнули страстным поцелуем.
— Ой, все, женщина! Ничего у тебя больше не спрошу, так и знай. Молча возьму и женюсь. А чтобы не вякала, рот скотчем заклею, — прервался Георгий, чтобы расписать мою дальнейшую судьбу.
Я в долгу не осталась, нащупала, чисто случайно, рукой луковицу, цапнула Георгия зубами за нижнюю губу и пока он, оторвавшись от меня, открыл рот, дабы заорать, сунула ему приготовленный снаряд прямо в рот. Ибо нечего мне угрожать! Сами с усами!
*Черпадло — в переводе с чешского "насос"