— А он чего? — вопросила Елизавета, сестрица моя единокровная и, открыв рот пошире, запихнула в него целую корзинку из песочного теста, наполненную доверху воздушным белковым кремом.
Я мысленно присвистнула, в который раз удивившись такому аппетиту сестры и слегка позавидовала. Самую малость.
В отличие от меня, Лизка была худой, белокурой и голубоглазой красоткой. Этакая ожившая мечта половины мужиков на планете.
И меня бы, наверное, жаба задавила, что у мужчин при виде нее в усиленном режиме начинают работать слюнные железы, но: во-первых, Лиза была давно и прочно замужем, во-вторых, муж у нее был следователь убойного отдела, а в-третьих, — что вполне предсказуемо, — заниженной самооценкой я не страдала, поэтому относилась к этим танцам с бубном вокруг сестрицы, можно сказать, философски. К тому же, ее кавалеры приносили неплохую выручку моей пекарне.
— Чего-чего?! — передразнила я Лизавету, помешивая чайной ложкой сахар в кофе. — Включил режим «морозко». Буркнул что-то про работу, ужасную занятость и прочую лабуду.
— Пффф… — сестрица хрюкнула в чашку от праведного возмущения и нахмурила бровки, тем самым выражая все свое недовольство. — А хочешь, я тебе помогу?
Я возвела свои ясные очи к вывеске над пекарней, на террасе которой и располагался наш столик, после чего отрицательно качнула головой.
Как-то раз я уже воспользовалась помощью сестры, о чем очень пожалела. Нет, конечно, «Плюшки от Валюшки», тоже неплохо, но ведь я хотела совсем другое название!
— Но плюшки же остались, — правильно поняла мою мысль Лиза и пожала плечами. — К тому же, если тебе станет легче, я могу попросить Ромашку пробить только адрес их места дислокации. Цени мою доброту: могла бы просто тихонько по голове скалочкой, — и к тебе на порог.
— Откуда у Вас, Лизаветишна, такие криминальные наклонности? — на сей раз пришла моя очередь хрюкать в чашку, только теперь от сдерживаемого смеха. — Посадит тебя Роман Игнатьевич на пятнадцать суток, доиграешься…
Лизка отмахнулась и потянулась за последней корзинкой на блюде. Запихнув ее в рот, отчего щеки раздулись, как у хомяка, радостно улыбнулась и откинулась на спинку стула, жестом показывая, что ждет ответ и лучше бы он был положительный.
— Черт с тобой, — отмахнулась я. Тем более, если честно, идей, как найти Гошу не было, а мысли у сестры были более, чем трезвые. Авось прокатит?
— Неее…со мной не надо, — невнятно пробурчала сестра, пережевывая. — Ромашка не любит конкурентов…
Ромашка…Я закатила глаза и, забрав пустое блюдо с кофейником, направилась на кухню. Нет, ну серьезно? Как можно следователя убойного отдела, высоченного лба с улыбкой сущего дьявола, называть Ромашкой? Или лыжи не едут или я чего-то в этой жизни не смыслю.
Хотя, тут во мне бурчит чисто женская вредность. Лизка мужа любила, он отвечал ей полной взаимностью, и все мои возмущения были лишь для проформы.
Да, бывает, вселяется в меня вредная бабища и я ворчу на всех и вся. Зато на следующий день красивая, цветущая и умопомрачительная донельзя.
— Валентина, здравствуй, — поздоровался Петенька и присел на стульчик, чинно сложив портфель на коленках. Ни дать ни взять, — примерный ученик. — У меня к тебе серьезный разговор.
— Опять? Петь, не надоело? — вздохнула я и села напротив мужчины, чьи глаза выражали вселенскую скорбь, обиду и полную бесхребетность.
Я вот не знаю, как я вообще умудрилась согласиться лечь с ним в постель, ни то, чтобы жить под одной крышей.
— Мама страдает, а у нее, между прочим, сердце больное, — стал давить на жалость Петр. — Она хочет, чтобы ты стала моей женой.
— Петя, твоя мама переживет всех нас вместе взятых, — поджала я скептически губы и скрестила руки на груди. — Так и скажи, что она не нашла большей дуры, чем я.
— Зачем ты так? — Петя глянул на меня глазами побитой собаки и шмыгнул носом в совершенно расстроенных чувствах. — Мама тебя любит…
— А ты, Петь? Ты меня любишь? — спросила просто так, потому что и без него знала ответ.
Не любит и никогда не любил. Поэтому, хоть убей, не понимала: зачем двум людям, которые друг друга не любят, создавать семью? Выгода? Никакой. Петя беден, как церковная мышь, да и я в долгах теперь. Взаимопонимание? Тоже мимо. Комфорт и уют в доме? А вот тут можно даже посмеяться. Потому что и комфорт, и уют создавала всегда я. Я вешала гардины, забивала гвозди, шпаклевала стены, клеила обои, собирала мебель и чинила краны.
Так что, лучше уж кота завести, чем такого мужика, за которым надо сопли подбирать и, при этом, не забывать в рот заглядывать! А то мама будет ругаться…
— Петь, иди домой, — тяжело вздохнула я, так и не дождавшись ответа. — Маме привет.
Смурной Петр кивнул, взял свой портфельчик и направился к выходу, в который раз эпично добавив: «ты еще пожалеешь». А я уже пожалела. Пожалела, что потратила целых два года на эти совершенно бессмысленные отношения.
— Что, опять замуж звал? — хмыкнула Лизка, когда я вернулась за столик. Видимо, приход Зубило не остался незамеченным.
— Ага, — безрадостно кивнула я, подперев подбородок ладошкой, и спросила: — Так ты адрес достанешь?
***
Не знаю, какими путями, но адрес Лизавета все же нашла. Хотя, почему не знаю? Несмотря на такое огромное внешнее различие, характеры у нас были очень похожи.
«Две шельмы» — с гордостью приговаривала бабка, трепля нас по макушкам.
А сама-то была не лучше. Сколько лет уже прошло, а все село до сих пор вспоминает, как она деда в ЗАГС вилами гнала. Я лишь надеялась, что Георгий сдастся добровольно и мне не придется идти на крайние меры. Вилы, конечно, не обещаю, но идея с дубинкой была очень уж привлекательной.
Готовилась к встрече со своей судьбой я основательно. Достала из закромов шкафа красивый яркий комплект, состоящий из шорт и топа, накрутила волосы, сделала макияж, выделив свои красивые глазки, и испекла торт.
Киевский, с грецкими орешками, украсив его ажурной шоколадной сеткой и россыпью мелко меленого арахиса. Красота получилась неописуемая. Я даже, по хорошему, позавидовала Гоше. Достанется же ему такая хозяюшка, как я.
Запаковав свой шедевр в красивую коробку с наименованием моей пекарни, схватила сумочку и сразу же вызвала такси. Шагать пешком до нужной улицы, да еще и на каблуках было выше моих сил. Гоше, между прочим, нужна я свежая и вкусно пахнущая, а не аки загнанный конь, пропахавший поле.
Машина приехала быстро и также быстро довезла меня до места назначения, а вот дальше… Дальше отличное настроение испарилось, как только я увидела место работы моего суженого.
Никакой таблички, никаких указателей, лишь высокий забор, да небольшая будка — проходная.
Правда, и тут я не спасовала. Да, попасть трудно, но никто же не обещал, что все будет легко и просто? К тому же за свое счастье надо бороться. Вот я и буду!
Поправив сползающий топ, явно предназначенный для малогабаритных форм, растянула губы в улыбке и решительно дернула дверь, ведущую к проходной.
Проходная была похожа…на проходную! Коридор, стена, дверь, окошко. Ничего необычного: все просто и понятно. В окошке светилась конопатая мордашка молодого паренька, от чего я тут же невольно расслабилась. Кажется, все будет не так страшно, как казалось.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась я с мальчиком, поборов желание потрепать ребенка по щечке.
Ну, право слово, такой умилительный. Сам рыженький, щечки кругленькие, да еще и ямочки на этих самых щечках в придачу.
Возможно, я бы даже подумала, что пришла не туда, но форма у мальчика была черная, а в зеркале, позади него отображалась, на спине, знакомая аббревиатура желтыми буковками. Хиленькая у них тут охрана, однако.
Хотя, кто по доброму здравию, да здоровой памяти решит взять штурмом базу СОБРа?! Разве что я, но меня и дивизия накачанных мужиков не остановит, раз уж я на кого глаз положила.
— Это закрытая территория, — буркнул пацан и задрал свой, усыпанный веснушками, нос. Все, беру свои слова обратно. Он мне больше не нравится.
— А я знаю, — отмахнулась я. Поставила тортик на выступ, около окошка, наклонилась чуть вперед, соблазнительным жестом, откинув волосы за спину. — Но мне туда очень надо. Обещаю быть тише воды, ниже травы.
— Не положено, — упрямо поджал губы мальчик, воинственно выдвинув подбородок, однако, не переставая нырять взглядом в моё декольте. Ну, прямо Юлий Цезарь всероссийского масштаба.
— Как тебя зовут? — решила пойти я издалека.
— Илья Сергеевич, — ответил малец и пальцем указал на нагрудную нашивку. И правда: «Скороходов И.С.».
— Илюша, — отбросила я всякий официоз. Уж простите, но на Илью Сергеевича он никак не тянет. — Понимаешь: я замуж хочу.
— Не понял, — Скороходов мотнул головой и округлил глаза. Мда, похоже, все еще не улавливает связь.
— Что же тут не понятного? В школе учился? Помнишь, правило такое было по русскому языку: «уж замуж невтерпеж»? Так вот: у меня все сроки горят.
— А я при чем? — повторно удивился ребенок.
— Вот и я думаю: ты при чем?! Я же не к тебе пришла!
— Гражданочка! — попытался гаркнуть Илюша, но получилось как-то не очень.
Я не спорю, вырастет ребенок и будет очень даже себе ничего.
Мужики ж они — как вино. Кто-то становится с годами только лучше, а кто-то превращается в уксус. Вот этот недозрелый, будет явно хорошим, дорогим вином, осталось только самую малость подождать…
Но, сейчас, в восемнадцать или сколько ему там, попытки казаться серьезным и зрелым мужем были просто умилительны. До чего же заинька этот Илюша!
— Вы мне тут мозг не морочьте. Сказано — не положено, так не положено. Звоните командиру, договаривайтесь, Вам выпишут пропуск.
— Ладно, — пожала я плечами. — А номерок командира не дадите?
— Он женат, — на всякий случай предупредил Илья Сергеевич, бросив в меня хмурый взгляд, но телефон на листик все же стал записывать.
Я хмыкнула и развела руками. На честь командира не претендую.
— Благодарю, — двумя пальчиками подхватила листик и, достав из сумочки мобильник, стала вбивать номер.
— Вы чего делаете? Вы сейчас, что ли, звонить хотите? — взвился Илья. И чего, спрашивается, нервничает?! Сам сказал: бери телефон и звони. Я и звоню.
— Конечно, а когда еще? — изогнула бровь, продолжая набирать номер, после чего нажала на кнопку вызова и поднесла трубку к уху, ожидая, когда мне соизволят ответить.
Илюша рядом краснел, бледнел и вообще напоминал мне индикатор из мультфильма «Тайна третьей планеты». То есть, еще немного и по нему стучать не понадобится. Он сам станет фиолетовым в крапинку.
— Стойте! — наконец выкрикнул Илья.
— Да я, вроде, никуда не ухожу, — пожала плечами, но трубку от уха отняла. Все равно там никто не хотел меня слушать.
— Я сам! — дрожащими руками мальчик схватил трубку стационарного телефона, поднес ее к уху и стал набирать совершенно другой номер.
Я ради такого дела, специально в окошко заглянула, чтобы удостовериться.
Похоже, кто-то пытался меня выпроводить, но делал это настолько неумело, что сам себя и сдал.
Говорю же: дитё. И кто его сюда поставил?! С такой профессией нужно иметь стальные яй… нервы и всем своим видом излучать флюиды спокойствия. Эх, молодо-зелено.
Где-то далеко, в подкорке, понимала, что действую очень уж нагло. Как бы за свои действия не получить пинок под любимую попочку, но отступать было уже поздно, поэтому навострила ушки, прислушиваясь к разговору.
— …тут девушка, — вещал Илья.
— Валентина, — подсказала я.
— Валентина, — послушно повторил Скороходов.
— Сергеевна, — еще одна подсказка.
— Сергеевна, — не задумываясь, произнес Илюша, после чего повернулся ко мне, взглядом меча молнии: — Да помолчите Вы уже!
— Молчу-молчу, — выставила руки вперед, после чего жестами изобразила застегнутый рот.
— Нет-нет, не Вы…,да, буду ждать…,слушаюсь, не пускать, — Илья положил трубку и гаденько ухмыльнулся. — Командир сказал, что сейчас подойдет.
— Отлично, — повернулась к окну, ведущему на улицу, и с гордым видом уселась на подоконник, не забыв примостить торт рядом. — Я никуда не спешу…
***
Тренировка шла полным ходом, когда у командира зазвонил телефон.
Артем Михайлович Завьялов горестно вздохнул, жестом показал спарринг-партнеру по рукопашному бою, что отойдет на пару минут и воззрился на дисплей, на котором высветилось всего три буквы «КПП».
Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить, кто сегодня дежурит и вздохнуть пуще прежнего.
Вечно у Скороходова проблемы. Как не понос, так золотуха! И сделать ничего не сделаешь — внук самого генерала. Сослали на КПП, да радости от этого никакой. Он и там умудрялся делов нагородить. Не парень, а сплошные неприятности.
— Слушаю, — ответил на звонок Завьялов.
— Товарищ майор, Артем Михайлович, тут девушка… — начал вещать Скороходов, то и дело запинаясь, чуть ли не на каждом слове.
Завьялов аж подобрался, про себя удивившись, что же там за барышня пожаловала, от чего всегда самоуверенный Илья, стал заикаться.
— Валентина, — оповестил женский голос на заднем плане. Красивый, кстати, голос. Нежный.
Скороходов, ни на секунду не задумываясь, тут же повторил имя посетительницы, как та, недолго думая, сразу же приплела отчество.
Товарищ майор поперхнулся от смеха, но тут же быстро взял себя в руки, прокашлялся в кулак и сделал вид, что внимательно слушает. Разговор на заднем плане все сильнее поднимал настроение.
— Да помолчите Вы уже! — выкрикнул Скороходов.
— Я? — вполне натурально удивился Завьялов.
— Нет-нет, не Вы…
— И то хлеб, — хмыкнул Артем. — Я сейчас, через пару минут подойду. Барышню, не пускать! Справишься с заданием, так уж и быть, выпишу премию!
— Буду ждать! Слушаюсь, не пускать, — Завьялов положил трубку и тут же, не сдерживаясь, захохотал, чем вызвал оторопь у подчиненных. — Гоша, за старшего. Я сейчас вернусь.
— Без проблем, — отозвался Георгий, подойдя чуть ближе, и перешел на менее официальный тон. — Поделишься потом, что тебя так развеселило?
— Обязательно, друг, — хлопнул Завьялов товарища по плечу и направился на выход из спортзала.
Кто же мог подумать, что Завьялов не только расскажет старинному другу о причине его веселья, а именно с его легкой руки эта самая причина, в скором времени, станет сущим кошмаром Серова Георгия Николаевича.