— Врешь.
— Ага, — говорю я. Еще немного, еще совсем чуть-чуть остается до того момента как наши губы соприкоснутся. Он улыбается, а я только и думаю о том, что этот невероятный мужчина до ужаса упрям и строптив. Кажется, мне прямо сегодня нужно пересмотреть все фильмы с Адриано Челентано. Помнится, он тоже был таким же упрямцем.
— Голубки, может хватит уже? Все таки государственная структура, — насмешливо пропел командир и мне пришлось выглянуть из-за плеча Гоши, дабы взглядом высказать все, что я думаю о таком начальстве.
— Артём Михайлович, вы прямо непризнанный Петросян, — не переставая улыбаться, произнес Гоша и опустил меня на землю. — Что же вы девушке не помогли? Она, между тем, высоты боится. Только и можете, что сидеть в кабинете и ржать.
— Вы смеялись с меня? — изогнула я вопросительно бровь.
— Что вы, Валентина Сергеевна? Как я мог? — этот клоун даже руку на сердце положил и так театрально удивился, вытянув лицо, что стало ясно-издевается.
— Комедиант, — хмыкнул Георгий. — С вашего позволения, я провожу девушку!
— Конечно-конечно! Валентина Сергеевна, вы заходите, если что. Всегда вам рады, всегда! — покивал Завьялов.
— Обязательно, — теперь моя очередь была улыбаться на все свои имеющиеся зубы. Ой, а что это Гоша побледнел так? Неужели удар солнечный получил? Так, вроде, я на заборе сидела без панамки, а не он.
— Завьялов, я тебя прибью когда-нибудь, за твой длинный язык.
— Ты сейчас так специально говоришь, чтобы меня на свадьбу не приглашать. Знаю я твои штучки. Валентина Сергеевна, голубушка, уж вы то мне клятвенно пообещайте: лично отправить приглашение!
— Валя, пошли, — пропустил мимо ушей все сказанное начальником Георгий, и, схватив меня за плечи, подтолкнул в сторону КПП.
— Иду я уже, — фыркнула, и напоследок повернула голову, чтобы увидеть, как Артем Михайлович подмигнул мне. Ах, какой мужчина! Жаль, что занят, да и я другому отдана и буду век ему верна.
Посмотрела на впереди идущего Георгия и вздохнула, громче положенного. Вот, почему нельзя быть хоть чуть-чуть сговорчивее?! Я же все ради него! Абсолютно все! Чтобы я раньше ради мужика на забор полезла? Да никогда! Хотя….Раньше не для кого было и лезть. Разве что для Пети и то…Не, бред какой-то. Лезть на забор ради Петеньки? Такое сотворить может только Роза Львовна.
Попыталась представить, как Роза Львовна перелазит через забор и, не удержавшись, тихонько засмеялась.
— Смех без причины… — начал Гоша, обернувшись ко мне.
— Признак хорошего настроения, — перебила я, дабы он опять никакую гадость не сказал.
— Ну, конечно, — съехидничал Серов и, не сбавляя шага, пошел дальше. Э, нет. Мне такое не подходит. Такими темпами мы совсем скоро будем у КПП и опять попрощаемся, чего я очень не хотела бы.
— Гоша, а Гоша! А ты чего такой колючий? — спросила я у его спины. Спина от неожиданности резко притормозила, позволяя мне ускорить шаг и поравняться с Георгием.
— А ты чего такая настырная? — нашелся с ответом он.
— А вопросом на вопрос неприлично отвечать, — парировала я.
— То есть, законопослушным гражданам надоедать прилично?
— Кому это я надоедаю? — укоризненно протянула.
— Мне! — воскликнул он, нахмурив брови и сверля меня тяжелым взглядом. Я, конечно, ни разу не забоялась, но показывать этого не стала. Пусть порычит, — полезно. Сейчас пар выпустит, глядишь поласковее станет.
— Ты просто не привык, — отмахнулась я. — Ты же мне даже шанса не даешь.
— Валя, не морочь мне голову и чеши домой, — Гоша скрестил руки на груди, выжидая когда я соизволю продолжить путь, но я и не думала подчиняться.
— Фи, быть таким грубым, Серов, — скривила носик, но сказать что-то еще почему-то не решилась. На самом деле, сей диалог ужасно утомил, да и своими речами я в высшей степени ничего не добьюсь. Нет, я ни в коем случае не сдалась и завтра опять приду, но с Гошей не пройдет, если переть напролом слишком настойчиво. Вода камень точит, так что, каким бы угрюмым, грубым и колючим не хотел показаться Серов, этим он меня нисколечко не оттолкнул.
Именно поэтому, не говоря больше ни слова, направилась к КПП. Преодолевать обратный путь через забор было не в моих силах.
— Ну и куда ты пошла?
— Домой. Ты же сам сказал, — не оборачиваясь, произнесла я. Вот, не поймешь этих мужиков. Говорят: уходи, — и ты уходишь, а они стоят и удивляются, почему и куда ты пошла. Еще что-то про женскую логику твердят.
— Ну иди, — прилетело в спину.
— Ну и пойду, — буркнула себе под нос. Ох, доведет меня он до нервного срыва. Сто пудов, доведет!
***
Она не приходила несколько дней, и Гоша, сам себе удивляясь, даже начал переживать, не случилось ли чего? Удивительно, как за какой-то небольшой промежуток времени Валентина успела влиться в его размеренную жизнь и перевернуть ее с ног на голову. Еще никогда он не встречал таких настойчивых девушек.
Серов всегда предпочитал быть один. Были какие-то мимолетные увлечения, но сейчас, по прошествии времени, он даже не мог вспомнить ни то, что имен, но и как выглядели те женщины, побывавшие в его постели. Возможно, кому-то это покажется эгоистично, но Георгий Николаевич был приверженцем «раз и навсегда», а такой женщины с ним, увы, никогда не было.
Гоша не исключал, что однажды все же женится. Заведет семью, поменяет работу на более мирную, но все это будет в каком-то далеком будущем, о котором сейчас и думать не хотелось. Всему свое время…
— А потом он убежал с криками, что я сумасшедшая, — воскликнул женский голос. — В высшей степени странные нынче грабители пошли!
— Так он обезумел от вашей красоты, — вторил мужской.
— Скажешь тоже, — звонко засмеялась гостья, когда Гоша потянулся к ручке двери, ведущей в столовую.
— Что здесь происходит? — поинтересовался Серов, наблюдая занимательную картину.
Валентина, а это именно ее сладкие речи слышал Георгий, восседала с осанкой королевы на столе, а вокруг нее столпился весь мужской коллектив. Любопытно, ничего не скажешь. А что самое интересное, мужики, выпрямившись, при виде Гоши, вместо того, чтобы разойтись, дружно спинами закрыли Валю, опасаясь гнева Серова. Черти что!
— Обедаем, — пожал плечами Астахов. Тот самый, которого совсем недавно приложили тортом по голове.
— Я вижу, как вы обедаете, — еще раз обвел взглядом столовую и жестом приказал парням отойти, дабы узреть причину бедлама. А он еще переживал, что ее долго нет. Глупый, не понимающий своего счастья, человек был.
— Товарищ капитан, а пирога хотите? Вкусный! С черникой! Тут у нас еще булочки с маком и печенье кокосовое! — распылялся Астахов, и не думая отходить.
— Ладно, Дим. Пусть уже ругает. Я привыкла, — выглянула из-за плеча Валентина и вся толпа, посмотрев на Серова с укором, отошла. Отлично просто! То есть, теперь он плохой, а Валя бедная несчастная девочка, которую он обижает? Ну, прямо злодей! Синяя борода!
— Дима? То есть пару дней назад замазанный, а сегодня уже Дима? — непонятно почему разозлился Георгий.
— Георгий Николаевич, Вы, конечно, старше по званию, но и укорять никого тут не надо. Девушка, между тем, пришла не с пустыми руками!
— А еще у нее очень пирог вкусный. Я даже рецепт взял, — выступил повар, выпятив вперед свой круглый пивной живот, обтянутый белоснежным фартуком.
— И вообще, она только вам мешает почему-то, — выкрикнул кто-то еще из толпы.
— Так, — протянул Гоша, пребывая в полнейшем шоке. — Дурдом какой-то.
— Я, пожалуй, пойду, — Валентина улыбнулась своим защитникам и поправив юбку, спрыгнула со стола. — Лучше вы ко мне все приходите в пекарню. У меня как раз новый тортик в продажу на следующей неделе выйдет. Обещает быть очень вкусным.
— Обязательно зайдем, — уверил повар и нестройный гул мужских голосов тут же это подтвердил. Какое единогласие, аж противно!
Звонко стуча каблуками по плитке и покачивая крутыми бедрами, Валентина вышла из столовой, обойдя Георгия и не сказав ему ни слова. Гоша посмотрел на подчиненных, затем на дверь, за которой скрылась Валина фигура и, недолго думая, последовал за ней, дабы удостовериться, что она покинет территорию СОБРа, а еще лучше и его жизнь раз и навсегда. Устроили проходной двор, понимаешь ли!
— Решила поменять тактику и настроить против меня весь коллектив? — догнал Валентину Серов.
— И в мыслях не было, — отчеканила Валя, остановившись. — Хотела угостить тебя, наконец, своей выпечкой, раз ты не выполняешь свои обещания, а тут парни голодные…
— Угу, голодные! Именно поэтому ты болтала с ними и улыбалась всем и сразу, — бесновался Гоша.
— Во-первых, мы просто общались, а во — вторых….Постой! Ты что, ревнуешь меня?
— Еще чего, — поспешно заявил Георгий, открестившись от такого глупого предположения. Он ее ревновал? Да, ни в жизни! С чего он должен ревновать женщину, которая его совершенно не привлекает?! Да он скорее Завьялова приревнует, чем Валю.
— Ясно, — насмешливо пропела девушка. — Так вот: во-вторых, кормить ребят не преступление. Не спорю, ваш повар замечательно готовит, но выпечка у него далека от моих мучных изделий.
— Ты сама скромность, — невзначай заметил Гоша, закатив глаза. — Тогда о каких невыполненных обещаниях ты мне сейчас говоришь?
— О твоих, Гошенька. О твоих. Ты меня сколько раз спасал? Правильно, четыре. А что ты после четвертого раза обещал? Выпить со мной чашечку кофе.
— Женщина, как же ты меня бесишь, — возвел глаза к потолку капитан Серов и застонал.
— Ну, раз бешу, тогда точно не стоит, — покачала головой Валентина.
***
Мне было обидно за всю ту сцену в столовой и настроение как-то плавно скатилось ниже нуля. Признаться, ревность Гоши была приятна и была хорошим доказательством, что мои действия имеют результат, но она никак не перечеркивала неприятный осадок, оставшийся на душе. Возможно, я просто впадаю в депрессию или устала от скопившейся в пекарне работы, из — за которой я дала Гоше несколько дней отдохнуть от своего общества.
Парни у них и правда были замечательные. Умные, обходительные, и ни один из них не позволил в мой адрес какую-то неуместную шуточку или грубость. Мы перезнакомились, пообщались и даже прониклись друг к другу особой симпатией. А их защита вообще стала неожиданной, но безумно приятной. Все же хорошие мальчики, ничего не сказать.
Следующие дни, несмотря на упаднические мысли, я все равно таскалась в СОБР. Носила выпечку, общалась с их поваром, давая мастер-классы, и выбила у Завьялова обещание переговорить с высшим начальством о поставках моих булочек в столовую.
Гоша бесновался. Орал, требовал у Артема Михайловича не пускать меня, но тот лишь разводил руками. Даже Скороходов, который раньше опасался меня, проникся искренней симпатией и потихоньку сливал мне всю информацию, что только знал о своем капитане. Именно, благодаря ей я узнала, что Гоша никогда не был женат и что женщины в его жизни явление редкое, непостоянное. А еще, что серьезный он такой всегда и лишь у меня есть способности его выводить из спокойного состояния в бешенство, всего за несколько секунд. Вот это я умелица, однако! Ничего не скажешь. Хотя, если подумать, я же не виновата, что он не признает мою правоту.
Я и не заметила, как прошло больше недели. Недели невыносимой, состоящей из сплошных попыток: моих, — добиться Гошиного расположения, и его, — избавиться от меня. Ни те, ни другие так и не увенчались успехом и иногда мне казалось, что я бьюсь головой о непробиваемую стену.
Я готова была сдаться и выбросить белый флаг. Я была в полнейшем отчаянии и набрала еще парочку килограмм к имеющимся, из-за постоянного заедания стресса. Пора было признать: Серов оказался крепким орешком.
Однако, видимо судьба была на моей стороне. Ведь совсем скоро мне выпал еще один шанс доказать Георгию свою любовь, и этот шанс стал моей последней надеждой, которая не имела права не оправдаться.
***
Это была обычная спецоперация, каких не сосчитать на его службе, но именно в тот день что-то пошло не так. Гоша, ведь, и не понял, что произошло. Вот он идет с автоматом…, и внезапно руку простреливает резкая боль. Он морщится, будто это не пуля, а комариный укус, и лишь сквозь зубы произносит все, имеющиеся в его словарном запасе ругательства.
Несмотря на ранение Серова, спецоперация проходит успешно. Гоша с чистой совестью берет больничный и понимает, что ему благоволит сам Бог! Кость и крупные сосуды не задеты, а он, наконец, сможет отдохнуть от Валентины! Пусть недолго, пока заживает огнестрел, но и этого вполне достаточно. Три недели, минимум. Три недели без нервов, угрозы быть перекормленным и всех тех цветастых платьев, от которых рябит в глазах. Три недели наедине с пивом и телевизором. Это ли не блаженство?!
Звонок в дверь отвлек от безумно увлекательной книги. Послать бы всех и вся и не открывать, но соседка, кажется, упоминала о визите газовщиков, для проверки счетчиков. Только поэтому, кряхтя, подобно старому деду, Гоша поднялся с дивана и обув тапки, поплелся к двери, подошвой шаркая по полу. Телом овладела полнейшая нега, от которой не было никакого желания избавляться. У него, между прочим, пусть и незапланированный, но отпуск.
Георгий, ведь, и не помышлял, что может прийти кто-то другой. А зря. В последнее время нужно просчитывать все, вплоть до мелочей. Яркий ураган налетел на него, не успел он толком и дверь открыть. Сжал так, что тут же дала о себе знать больная рука, заставив своего хозяина зашипеть от боли.
— Прости-прости, — запричитала Валентина и отпустила его. — Ты не представляешь, как я испугалась! Думала, разнесу ваш СОБР по кирпичикам!
— Тише ты, неугомонная! — от греха подальше отошел на пару шагов Георгий. — Ты откуда мой адрес взяла?!
— Артем дал, — виновато отвела взгляд Валя, но тут же спохватилась и стала ощупывать Гошу, крутя в разные стороны, как куклу.
— Валентина! — прогремел мужчина, отстранившись. — У меня болит рука, я сейчас далеко не в лучшей форме, так что, тебе лучше сейчас уйти.
— Ты серьезно? Думаешь, я тебя так одного, раненого оставлю? Нет уж, пока ты не выздоровеешь — я буду с тобой жить! — заявила Бизонова, упрямо скрестив руки на груди. Кажется, тот факт, что он на больничном, Гоше резко перестал нравиться. Интересно, с чего это вдруг?!