Укутавшись в куртку и старое одеяло, в желтом свете фонаря под крышей беседки и музыкальное сопровождение мобильника я с аппетитом уплетала мясо. Виктор оказался отменным шашлычником.
После бани, каждая моя клеточка словно наполнилась энергией, а приподнятое настроение перешагнуло на ступеньку отличное.
— Слушай, а как же Жорик без тебя? Ты его кому-то отдаешь? — жадно вгрызаюсь в кусок на шампуре.
— А что ему будет? — с довольной физиономией Виктор пожимает плечами. — Главное еды, воды и сена оставить.
— А он совсем по тебе не скучает?
— Фиг его знает, но думаю нет. По крайней мере, я не замечал ни дикой радости, ни вселенской печали в его глазах. Считается, что у свинок неплохая память. Они реагируют на голос, касание, но это скорее доверие, а не привязанность. На первом месте у грызунов желание набить брюшко…поэтому кто кормит и не пугает, к тому и бегут, — поднимает ногу на лавку и опершись на колено локтем, философски откидывает свесившуюся на лоб челку, принимая позу мыслителя. — Жорик узнает меня по голосу, который, скорей всего, ассоциируется у него с протянутым на ладони лакомством. Ему нравится, когда его расчесывают. Прикинь, брякается и вытягивает задние лапки, когда гладишь. Но это всего лишь закрепленный позитивными реакциями рефлекс. Отказываться, как собака, от еды, или тосковать без меня Жорик не будет. Примитивные инстинкты под это не заточены. Поэтому я думаю — нет, он не скучает. Жрет и спит, а потом снова спит и жрет.
— Какаю, однако, насыщенную жизнь он ведет! — вытираю салфеткой, с его усов кетчуп. Он в шутку пытается укусить меня за пальцы.
— А то! Трехдневную норму может за пол дня схомячить… а потом…
— Не продолжай! Я поняла.
— Голодать…а ты что подумала? — подмигивает мне, а я показываю ему язык. — Но у нас, и кормушка, и поилка с дозатором, чтоб не переедал, и чтобы лапу сосать не приходилось.
Подливает в стаканы вина, и чокнувшись своим откидывается на спинку лавки. Небрежно делает глоток, и широко разложив на спинке руки улыбается звездному небу.
— Хорошо-то как! — прикрыв глаза, шумно втягивает носом воздух. — Надо почаще сюда выбираться…
— Да…лепота! — я с удовольствием тянусь, разминая спину. На улице было свежо и прохладно, но это была та свежесть, которая давала ощущение свободы. — Жалко только, что время так быстро бежит.
В вечернем свете рыжие волосы Виктора казались еще рыжее. Повернув ко мне лицо, он чуть прищурил, умные глаза. Застывшая на губах легкая полуулыбка выдавала его расслабленность и польщенность.
— Да. Жаль. Замри! — вытащив из кармана телефон, быстро сделал несколько снимков. — Поставлю на заставку. На твой номер.
Оценив кадр удовлетворенно кивнул и невозмутимо продолжил.
— Завтра будем с тобой брать пример с Жорика. Есть и спать. Спать и есть.
— Немедленно удали! — заверещала, поняв, что он меня сфотал. Взлохмоченную. Ненакрашенную. Укутанную в старье. Подрываюсь к нему, стараясь выхватить из рук телефон.
— Ты тут безумно хорошенькая! Похожа на нахохлившегося ежика! Нет!
— Удали! — плаксиво канючу, продолжая ловить кисть, которой он размахивал. — Не хочу, чтоб ты меня запомнил чучундрой!
— Глупенькая! — усмиряя прижал к себе, и поцеловал в нос. — Ты очень симпатичная чучундра! Ну хочешь будем чучундрами вдвоем? — вытянув руку, запустил серию снимков с разных ракурсов, строя придурковатые рожи.
— Когда я разбогатею и стану солидным дядькой, ты сможешь сделать на них целое состояние. Давай оставим. На память. Клянусь, — театрально положил ладонь на сердце, — никто их больше не увидит.
— Перешли мне, — сдалась я, все-таки выхватив мобильный и разглядывая фотки. Такие мы на них дебильные, но счастливые. У Витьки уже целая подборка, а у меня — ни одной. Пусть будет.
Наевшись до отвала, мы разлеглись на лавке щека к щеке, свесив ноги. Я почесывала его бороду.
— Вить, а у тебя было когда-нибудь прозвище?
— А как ты думаешь? — парирует с вызовом в голосе
— Рыжий?
— В институте меня все звали Йети. Думаю, не стоит объяснять почему.
Закрыв лицо руками, я начала ржать, и почувствовала, как загорелись щеки, когда он повернул голову, глядя на меня выразительным взглядом. Типа смейся-смейся, но тебе со мной еще надо ночь переспать и день проваляться.
— А у тебя?
— Долли, — признаюсь, поджимая губы.
— Почему Долли?
— Потому что это лучше, чем овца!
Теперь уже он не стесняясь заржал.
— Мне показалось, что вы очень близки с сестрой.
— Так и есть. Только, когда тебе тринадцать, вы вместе двадцать четыре на семь, таскаете друг у друга вещи и косметику, и у вас одна лучшая подруга на двоих, волей-неволей можно превратиться в Долли или Пигги.
— Да…незавидная перспектива все время иметь рядом конкурента… — ухмыляется он. — Вик, а ты любишь детей?
— В смысле хочешь? — я внутренне напряглась. И от неожиданности. И от самого вопроса. Сердце пустилось в галоп, но ответила я ровным, уверенным тоном. — Да. Я хочу детей. А ты?
Если он сейчас выдаст, что чайлдфри…или планирует их в туманном будущем, то нам точно не по пути. Тратить жизнь на исправление неисправимого, я не собираюсь, и лучше сказать об этом сразу.
— А я люблю детей. И был бы счастлив, если бы любимая женщина родила от меня.
В сан любимой женщины меня, конечно, Виктор не посвящал, но приятное ощущение тепла разлилось по капиллярам после его ответа. Я ему нравлюсь, он меня хочет, скучает… так почему бы не примерить на себя эту роль? Как он там говорил, «у нас будут рыжие дети с голубыми глазами»… Ну да, скорее всего рыжие, и с веснушками даже…
— А когда у тебя день рождения? — продолжила допрос.
— Через две недели.
— И сколько исполнится?
— Тридцать один, я думал ты знаешь, — чуть отодвинувшись, он повернул ко мне голову.
— Откуда? Я на тебя досье не собирала. Будешь отмечать?
Его челка оказалась напротив моих губ, и я прикусила ее зубами, потянув на себя.
— Ну как отмечать…планирую с друзьями посидеть. Еще правда пока не знаю где, но ты приглашена.
Отпустив волосы, поднимаю на него взгляд.
— В качестве кого?
Он присаживается, пристраивая мою голову себе на колени, поправляет волосы у лба.
— Ну вот мы и перешли к животрепещущей теме. Полагаю, решение ты для себя приняла, если сейчас здесь и со мной, — встречаюсь взглядом с зелеными глазами, которые смотрят очень внимательно на мое лицо. — Отсюда возникает вопрос, когда ты собираешься объявить Леприкону, что у вас game over?
— Как приедет.
— Вот совсем мне от этого не легче. А когда он приедет?
— В конце следующей недели.
— И каков план?
— К его приезду я сниму квартиру, — неуклюже сажусь рядом.
— Вик, к его приезду тебе нужно съехать. Если нужны деньги… — пытается приобнять за плечи и заглянуть в глаза.
— Какая прелесть, ты хочешь взять меня в содержанки? — дергаю плечами, вырываясь. — Я нормально зарабатываю, Вить! Спасибо!
— Да я помочь хочу! — у него раздуваются ноздри, и вздымается грудь.
— Я бы не хотела вернуться домой, и обнаружить в шкафу пустые полки без объяснений… — пытаюсь сгладить свою резкость.
— Не маленький, переживет!
— Давай я сама буду решать, что, как и когда мне делать!
— А ты поставь себя на мое место!
— А ты себя на мое!
Он ловит мою руку сжимая пальцы, вынуждая посмотреть в глаза
— Хорошо объясню популярно…мне очень…очень неспокойно от того, что он может в любой момент заявиться, и как бы сказать помягче, заявить свои права на тебя.
— Ты за кого меня принимаешь? — выдергиваю пальцы.
Подскакиваю на ноги, намереваясь уйти в дом. Но он оказывается быстрее, останавливает рукой за талию.
— Все! Стоп!! Успокойся! — прижимает спиной к груди, ласкаясь щекой о мой висок. — Я не хотел тебя обидеть. Он мужик, и черт его знает, как отреагирует!
— Ты предлагаешь написать смс? — вырываюсь из его хватки.
— Я предлагаю, поступить разумно. Найти квартиру. Переехать. А когда он вернется — встретиться, и поговорить. Я буду рядом.
— Нет… — просаживается мой голос. — Я не хочу, чтобы он чувствовал себя преданным. Не хочу, чтобы знал, что ухожу из-за тебя.
— Боже мой, Вика! Он же все равно узнает! — разворачивает к себе и вглядывается в глаза. — Или ты специально оставляешь пути к отступлению?
— Конечно! — отталкиваю его в грудь. — Буду трахаться с вами двумя!
— Не будешь! — ныряет рукой мне в волосы, оттягивает назад и закрывает рот жестким поцелуем, выплескивая с толчками языка злость. А потом, словно опомнившись, нежно массирует затылок, ласкает губы.
Оторвавшись мягким движением убирает волосы от моего лица и подушечкой большого пальца поглаживает скулу.
— Мы позже еще раз все взвесим и решим, как лучше…Согласна?
Утыкаюсь носом ему в грудь, обнимая в ответ. Как же не кстати всплыла тема с переездом, ведь чуть не поругались… Жалко портить вечер тупыми обидами, а улечься спать в разных комнатах вообще глупо. И когда буря почти улеглась… практически одновременно зазвонили наши телефоны, скосив глаза, на которые, мы разошлись по разным концам участка.
Его мелодия оборвалась раньше, и я услышала, как Витя сказал:
— Да, Лен. Что случилось?
Лена… Слегка царапнуло, будто иголочкой. Он же не монах в конце концов, да и жизнь до меня у него была… что у него не может быть знакомых Лен?
Алексей звонил за неделю дважды. Я договорилась с собой, что сообщу ему о своем решении расстаться сразу же после того, как только найду квартиру. Было страшно, что он снова неожиданно приедет и тогда выяснения отношений не избежать. А я не хотела его ранить…все-таки почти шесть лет, проведенные бок о бок сделали нас непросто любовниками, а близкими людьми. Расстаться друзьями вряд ли получится, ну хотя бы не врагами.
Привычно поздоровавшись Свиридов, как мне показалось, слегка пьяненько спросил про мое самочувствие, родителей, работу и планы на предстоящие выходные.
— А что?
— Вик, — на заднем фоне послышался шум улицы и приглушенные музыкальные басы. — Фирма в субботу устраивает мероприятие в загородном клубе, все будут с мужьями и женами. Приедешь?
— Даже не знаю… — я растерялась.
— Я хочу, чтобы ты присутствовала, в качестве моей невесты!
С безмолвным стоном прячу лицо в ладонях. Как ему теперь сказать-то…Это же вообще! Мамочки мои…я ведь думала, что тема со свадьбой закрыта!
— Я не говорил тебе, боялся сглазить, — в голосе слышится волнение, — компания открывает здесь филиал…и вот…с высокой долей вероятности мне предложат должность главного инженера!
— Так это же замечательно! — радуюсь от души, ковыряя носом кроссовка землю.
— Приедешь, Вик? Мне очень нужна твоя поддержка!
— Конечно, Леш!
Ну как я могу отказать? Как? Он шел к этому шаг за шагом, старался, обрастал опытом, искал возможности. Он на меня рассчитывает! Раз просит, значит это действительно важно!
— Спасибо, Пчелка. Люблю тебя!
— И я тебя, — выпалила на автомате, как отзыв на заученный призыв и отключилась.
Виктор тоже вернулся после разговора озадаченный.
— Все нормально? — спросили одновременно друг у друга и напряженно рассмеялись.
В ответ, я отмахнулась, он — пожал плечами. Зато повисшая перед этим неловкость развеялось, когда мы в четыре руки убирали со стола, и заносили остатки пиршества в дом.
Конфеты, те которые все и сразу, не убавлялись и у меня.
Поднявшись в спальню, я умчалась в душ смыть запах костра, а потом мухой юркнула под одеяло. Тихое место, свежий воздух, уютный дом. Мужчина, который мне очень нравится, укладывается рядом…
— Ты мокрый весь, — лихорадочно заметалась, когда он притиснул меня к себе.
— Зато ты — тепленькая, — укусил за мочку и прошептал тем самым, особым тембром, рисуя пальцами вокруг пупка под майкой. — Согреешь?
Я вынула его руку из под белья, поднесла к губам, тихонько подула и опустила себе на живот. Поглаживая теплую ладонь перебирала его пальцы, скользила ногтями сквозь мягкие волоски по предплечью.
— Ммм, — уткнулся мне носом в макушку. — Так не честно, я ж усну сейчас.
— Спи, — придвинулась к нему вплотную. Наши тела повторяли изгибы друг друга. Хотелось лежать в обнимку и чувствовать, что он рядом. Продлить момент счастья, которое ощущала. Удержать это мгновенье.
— Нет…так спать не получится, — хрипло прокашлялся. — Хочешь, я тебе почитаю?
— Сказку? — обернулась на него.
— Нам с тобой больше рассказы Зощенко подойдут.
Переворачивается на спину. Берет с тумбочки телефон и очки. Надевает их с многозначительным видом, и становится похожим на саксофониста Джо, возлюбленного Душечки из «В джазе только девушки». Укладывает меня себе на грудь, и начинает читать с выражением и в лицах…Первый рассказ был действительно в тему… «Про баню», потом про коммуналку и кочергу…а потом я начала клевать носом и незаметно для самой себя, хоть и бодрилась, уснула…
И едва за окном забрезжил рассвет, как я проснулась и обнаружила себя лежащей, накрытой мужской рукой. И не просто лежащей, а с напряженным членом, упирающимся в мою задницу.
По ровному дыханию в затылок было невозможно понять спит он или нет. Какое-то время я старалась быть неподвижной. Но когда его ладонь на моем животе пришла в движение и плавно направилась вверх, я рвано вдохнула. Накрыв одну грудь чуть сжала, и раздразнив через майку сосок до предательского состояния медленно направилась вниз, притягивая за талию к себе, как можно ближе.
Едва касаясь, его кончик носа скользил у меня за ухом, и одновременно с губами опалял кожу горячим дыханием. А потом ладонь плавно переместилась на бедро. Огладила по наружной стороне до колена, поднялась подушечками пальцев по внутренней, и скользнув между ног, слегка сжала лобок.
— Спишь? — раздался над ухом хриплый шепот.
— Уже нет, — прочищаю горло, еле удерживая готовый сорваться стон.
— Я тебя разбудил? — приподнявшись на локте, бегает по моему лицу глазами улыбаясь.
Совсем не сонный. И улыбается. Все нахальнее и откровеннее.
— Тебе захотелось поболтать? — мстительно отодвигаюсь от него. — Ну давай, — складываю ладошки под щеку, устраиваясь поудобнее. — Внимаю!
Не мигая, он пристально смотрит на меня.
— Ну, — поднимаю на него глаза. — Давай рассказывай, что там у тебя стряслось. Зачем разбудил?
— Зараза! Ты представляешь, что я сейчас с тобой сделаю, за такие под@ебки? А, Фике?.. — и фиксируя мое лицо ладонью впивается поцелуем.
Разнеженное ласками тело, окончательно просыпается от прижатого к пояснице возбужденного члена. Внизу живота начинает мучительно тянуть.
Вытряхнув из майки, он поддевает двумя пальцами трусики и стягивает их по ногам. Зарывшись лицом в затылок, несколько раз прикусывает кожу так, что по позвоночнику стекают мурашки. Накрывает ладонями грудь, прищипывает соски, превращая в пучки оголенных нервов.
Откинув голову назад, я выгнулась и хрипло выдохнула. Пройдясь средним пальцам по промежности, погружает его в меня.
— Ммм… какая ты…гостеприимная… — а мне и стыдно от его слов и сладко.
Делает несколько движений внутри, и по моему телу проносится волна жара, которая переходит в нарастающую вибрацию, когда он прикусывает мочку.
— Хочу тебя, — задыхаясь, глотаю воздух.
Чуть отстранившись, он быстро избавляется от боксеров, раскатывает по себе резинку. Опустив руку на лобок, покружив пальцами по разгоряченной плоти, приподнимает мою ногу и входит медленно на всю длину
Мышцы туго обхватывали его изнутри. Зацеловывая шею, он сминал одной рукой грудь, второй прижимая к себе крепче.
— Так? Тебе хорошо? — шепчет, делая движение бедрами.
Согласием был вырвавшийся из горла гортанный стон.
Он толкался сначала медленно, потом все настойчивее и быстрее. Лихорадочно скользил губами по затылку, шее, плечам. Целовал, покусывал и хрипло стонал.
А мне было так хорошо, до искр из глаз! Я почувствовала, как его член расширился. Он впился ладонью в мой живот, и буквально насаживая на себя, замер.
— Вместе… — ощутив, как дрожь пробежала по моему телу, совершает последний короткий толчок и с силой вжимая в себя, пульсирует внутри, запуская меня ракетой в космос.
Я ничего не соображаю. Хватая воздух ртом, чувствую, как он отстраняется и плавно выскальзывает. Тяжело дыша, прижимается губами к моей спине, гладит.
— Ты как? — спрашивает хрипло спустя пару минут.
Безвольно машу кистью над головой, не в силах двигаться вообще.
— Я хочу познакомить тебя с дорогим для меня человеком… — рисует по спине пальцем, закинув на меня ногу.
Надо что-то ответить. Но умная мысль не приходит.
— Фике…ты чего молчишь, а?
— Что надо сказать?
— Что-нибудь…
Мне сейчас так хорошо, что говорить совсем не хочется. Тело напоминает теплую карамель, а сердце, глупо улыбаясь до сих пор пульсирует между ног.
Думать не получается. Дорогой человек — это же родственник? Про друзей так не говорят…
— Боюсь не оправдать доверие…
Приподнявшись на локтях, он заглядывает мне лицо.
— Ты не можешь не понравиться…Просто будь собой.
— Все так серьезно?
— Для меня — очень.
— Я постараюсь… — глажу его по щеке, не соображая под что подписываюсь.
Виктор шумно вздыхает. Целует мою ладонь и шепчет.
— Ты не представляешь, как для меня это важно.
А затем, перевернувшись на спину, тянет на себя и, обняв одной рукой, спустя каких-то пять минут, засыпает. Я, выждав некоторое время, пытаюсь осторожно от него отползти.
— Куда? — резко просыпается. — Рано еще. Спи. Помнишь, мы сегодня, как Жорик. Сон и еда… сон, еда и секс, — поправляется зевнув.
Обнимает двумя руками и в считанные секунды вырубается. Я, решив, что обдумаю все позже, тоже.