Выхожу на улицу. Голова пуста, руки и ноги потряхивает, как в ознобе. Такое ощущение, будто бы меня разбудили ранним утром, и я ещё наполовину сплю. Немного шатает и горле какая-то тошнота.
Не понимаю, что со мной. Нечасто мне доводилось пробовать алкоголь — не больше бокала вина. Но мне не нравился ни вкус, ни эффект. Словно бы становишься немного не собой, какая-то часть меня перестаёт слушаться. И сейчас примерно так же.
К горлу подкатывает неприятный комок. Неужели уже начинается токсикоз?..
Бреду к метро, потому что надо успеть на встречу с риэлтером. Невольно возвращаюсь мыслями к прошедшему собеседованию. Минуло не больше получаса, а в памяти уже образовался провал — как если бы этому событию был год или даже больше.
Заставляю себя вспомнить, что случилось. Почему это настолько трудно?..
Всплывают лишь картинки из моего воображения: как представляла маленький домик на берегу моря, себя, своего сына… Отчего-то я могла нарисовать в фантазиях только сынишку, хотя у меня может родиться и дочь. А ещё почему-то в том доме, кроме меня и сыночка, я видела Алишера.
Какая глупая мечта. Как я такое подумать могла?! Алишер бросил нас, выкинул на помойку! Испугался трудностей и сбежал, как трус! Мне даже думать о нём должно быть противно!
Но мне не было противно… Каждый раз он вспоминался с теплом и любовью. А противно становилось оттого, что я всецело понимала, как сильно люблю его до сих пор.
Но что случилось на собеседовании? Всё в каком-то тумане.
Вот я беру ручку, вот что-то подписываю… Вот мне говорят, что я молодец и поступаю правильно, что мне не о чем больше беспокоиться…
Почему же я тогда беспокоюсь? Из-за встречи с риэлтором?
Но я ведь скоро стану богатой и смогу позволить себе всё, что угодно, — так мне обещали…
Еле дожидаюсь открытия дверей поезда, бегу по эскалатору наверх. Ноги едва слушаются меня, но силой воли заставляю себя сосредоточиться. Из стеклянных дверей сразу сворачиваю куда-то за угол, подальше от людей.
Меня рвёт чем-то горьким. Откашливаюсь. И, как ни странно, становится легче. Теперь я полностью проснулась. Где я?..
Оглядываюсь. Похоже, мне повезло, и я выбежала на правильной станции.
— Светлана!
Резко поворачиваю голову. Женщина лет пятидесяти смотрит на меня обеспокоено.
— Вы ведь Светлана? — спрашивает она.
— Да.
— А я — Валентина. Ваш риэлтор.
Боже, как неудобно-то… Аж сквозь землю провалиться хочется.
Но Валентина понимающе улыбается и протягивает мне салфетку.
— Идёмте, Светлана. Мария Абрамовна очень не любит, когда опаздывают.
— Да-да.
Быстро привожу себя в порядок. Мы спешно шагаем по дорожке. Район довольно серый, но тихий. Много одинаковых пятиэтажных домов. Я уже знаю, что квартира потенциальной хозяйки на первом этаже. Мне не кажется это чем-то плохим, тем более, когда обнаруживается, что в доме нет лифта.
— Ой, как я вас ждала! — радуется Мария Абрамовна, открывая нам с Валентиной дверь в своё жилище.
На вид ей уже под семьдесят. Валентина говорила, что Мария Абрамовна — несчастная одинокая женщина, но в реальности она чем-то напоминает Старушку Шапокляк из мультика: тонкая, как былинка, сухая, маленькая, с острым носом. Глаза щурятся то ли из-за подслеповатости, то ли от сосредоточенности.
Мария Абрамовна рассматривает меня.
— Какая хорошенькая, — говорит она.
— Светлана очень-очень хорошая! — подхватывает Валентина. — Очень порядочная и умная!
— А почему ты одна? — спрашивает Валентина Абрамовна и кидает взгляд на мои пальцы.
Я до сих пор не сняла обручальное кольцо.
— Развелись с мужем, — объясняю, краснея.
— А-а, — кивает. — Значит, другого мужа искать будешь?
Недобро спрашивает, презрительно.
Мотаю головой:
— Нет. Я…
— Запомни: у меня с этим строго! Никаких мужчин в доме! Даже не думай!
— Что вы! И в мыслях не было!
— Да вы не беспокойтесь, — уговаривает Валентина. — Светлана — надёжная девушка. Всякими глупостями не занимается.
— А работа у тебя есть? — интересуется хозяйка.
Работа…
Снова комок в горле.
Я ведь была на собеседовании. Я помню, как мне обещали большие перспективы. Но в чём именно должна состоять моя работа?..
Ничего не могу вспомнить… Совсем ничего.
— Да, есть, — бормочу. — Будет. Скоро.
— Ну, ладно, — отстаёт Мария Абрамовна и теперь смотрит на мою сумку. Я с ней и не расстаюсь с тех пор, как чуть не потеряла. — Это все твои вещи?
— Да. Все.
— Негусто. Значит, барахлом заваливать не будешь дом. И то хорошо.
Хозяйка одобряет мою кандидатуру. У меня как будто гора с плеч сваливается. Валентина тоже очень рада, как будто бы искренне, но она явно торопится и просит меня скорее расплатиться. За её услуги ей положена месячная оплата моего жилья.
Лезу в сумку, чтобы со всеми рассчитаться: с риэлтером и с Марией Абрамовной. Последней я должна заплатить за три месяца. Валентина объяснила, что это стандартный взнос — месяц вперёд, последний месяц проживания и возвратный депозит.
Только раскрыв молнию, понимаю, что мои финансовые запасы сильно истощились.
Осознание обрушивается на меня лавиной. Что я наделала?!..
Я лишь сейчас поняла, что на собеседовании меня обманули. Я заплатила двести тысяч за воздух! Взамен мне дали какие-то бумажки, но теперь я отчётливо понимаю, что бумажки эти ничего не стоят. Хотя…
Вроде по ним мне на складе компании должны выдать какой-то товар. Но я даже не поинтересовалась, какой и что мне с ним делать.
— Вы в порядке? — спрашивает Валентина, видя моё потерянное лицо.
— Всё хорошо, — успокаиваю её.
По крайней мере, за комнату мне есть, чем заплатить. Что ж, хотя бы жильё у меня будет настоящее.
— Вот и славненько, — Мария Абрамовна с довольным видом забирает деньги и ещё раз поглядывает на мою сумку. — Вещички можешь себе в комнату отнести.
Валентина желает мне всего доброго и тут же убегает. А я, оставшись одна, бреду в положенную мне комнату на ватных ногах.
Закрываю за собой дверь и внезапно обнаруживаю, что замка на ней нет.
— Мария Абрамовна! — зову хозяйку. — А как здесь запираться?
Она появляется в коридоре, воткнув руки в боки.
— Зачем тебе запираться? Мы здесь вдвоём. И больше в квартире никого не будет.
— Я понимаю. Просто…
— Ты что же, прятать там что-то решила? — грозно спрашивает Мария Абрамовна.
— Мне нечего прятать.
— Ну, и всё. Нечего там запираться. Не в отеле жить собралась.
Уходит.
Да, она права. Я больше не живу в отеле. Надо сообщить об этом Ильдару, поблагодарить. Да и ему деньги тоже передать как-то надо. После чего финансы мои ещё немного просядут.
Хочется плакать. Но почему-то не хочу демонстрировать тут свои чувства. Стены тонкие. Мария Абрамовна в соседней комнате смотрит телевизор, а мне тут слышно так, будто и стен никаких нет.
Ложусь на койку, сворачиваюсь калачиком, закрываю глаза.
По ушам долбят звуки телевизионной рекламы. На окнах решётки, как в тюрьме. Комната тёмная, крохотная. Кровать, шкаф, стул у окна, выцветшие занавески.
Мне страшно. Вроде бы я в безопасности, но мне очень страшно.
Накрываюсь с головой одеялом и всё-таки начинаю тихо плакать.