Как видно, средства массовой информации как-то обо всём пронюхали, поскольку с этого момента телефон стал звонить беспрерывно. Всевозможные теле - и радиостанции, газеты и агентства из ближайших и самых отдаленных мест хотели во что бы то ни стало узнать подробности происходящего и обещали немедленно прислать своих корреспондентов.
Меж тем за окном уже начинал мерцать рассвет. Дождь закончился, и друзья, не обращая внимания на беспрестанно звонящий телефон, решительно шагнули к выходу.
Но тут дверь распахнулась и на пороге возник мокрый, оборванный и перепачканный незнакомый малыш. Ни слова не говоря, он достал из-за пазухи сложенный вчетверо мокрый листок бумаги, протянул его перед собой и рухнул на пол.
Глава тридцать девятая
ВОЛНЕНИЯ
В СРЕДСТВАХ
МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ
Стекляшкин и Клёпка бросились к Ластику (а это был действительно он), подняли и перенесли на диван. Убедившись, что незнакомец приходит в себя, Стекляшкин стал звонить в Цветочный город, в больницу, где в отсутствие доктора Пилюлькина дежурили медсестра и нянечка. Без лишних расспросов те захватили походные аптечки и направились в расположенный неподалеку Космический городок.
Пока Стекляшкин звонил по телефону, Клёпка осторожно развернул мокрый листок бумаги и в расплывшихся чернильных буквах с удивлением узнал текст радиограммы со "Стрекозы".
- Ты посмотри, - обратился он к Стекляшкину. - Этот малыш принес нам нашу радиограмму.
- Вот тебе раз, - удивился Стекляшкин, сверив текст. - Наверное, это какой-нибудь корреспондент успел до нас добраться. Текст-то, небось, знают уже во всех редакциях...
- Нет, - возразил Клёпка, - этот на корреспондента не похож. Я корреспондентов знаю. Они с камерами, фотоаппаратами и на машинах. А этот, смотри, всю ночь, небось, по дождю топал. Да он весь в ссадинах... С обрыва, что ли, свалился?..
В это время малыш зашевелился и открыл глаза. Увидев склоненные над ним физиономии Клёпки и Стекляшкина, он озабоченно полез в карман и, не обнаружив там радиограммы, испуганно огляделся. Стекляшкин взял со стола мокрую записку и показал ее незнакомцу:
- Скажите, откуда у вас эта радиограмма?
Ластик приподнялся на локтях и взволнованно зашептал:
- Стрекоза... северной широты восточной долготы... срочно ракету... вызывает шмель... нет, комар... нет, гайка...
Ластик начал нести полную околесицу, и друзьям стало ясно, что у него начался бред. Лоб у малыша оказался на ощупь горячим, как утюг.
По счастью, подоспели сестра и нянечка из больницы. Они осмотрели Ластика, послушали его через трубочку, померили ему температуру и объявили, что у больного начинается воспаление легких. Это не считая множества ссадин и царапин на теле.
Медсестра тут же сделала Ластику укол, помазала ссадины йодом и сказала, что сейчас больного тревожить не следует, но когда он поспит, необходимо будет перевезти его в больницу.
На улице послышался звук подъехавшего автомобиля, в дверь кто-то постучал, и на пороге возникли милиционер Козырьков и фельетонист Булавкин. Они бросились к Ластику и только после того, как убедились, что он невредим и окружён заботой, рассказали о том, что случилось.
Кроме того, что нам уже известно, они рассказали следующее.
После ухода Ластика ни тот, ни другой никак не могли уснуть. Обоих мучили угрызения совести из-за того, что они отпустили своего товарища одного. Поворочавшись с боку на бок, Козырьков в конце концов встал, надел форму, вышел в коридор... и столкнулся с одетым Булавкиным. Что же касается Каблучкова, то он в этот день очень много работал и после ухода Ластика моментально заснул.
Выяснив, что Ластик отправился в Космический городок на велосипеде, Козырьков и Булавкин быстро нашли в городе исправный автомобиль и помчались следом.
Неподалёку от Космического городка они нашли на дороге исковерканный велосипед. Тщательно обследовав всё вокруг и не обнаружив Ластика, они поехали дальше и застали его уже здесь, в помещении обсерватории.
Поняв, что в действительности произошло, Клёпка и Стекляшкин были буквально потрясены героизмом и самопожертвованием этого неприметного малыша по имени Ластик. Долго и с чувством они трясли его ослабшие руки, а он только смущённо улыбался и кивал в знак благодарности.
- Отправляйтесь, нельзя терять времени, - проговорил он слабым голосом.
В последний раз пожав Ластику руку, Клёпка и Стекляшкин, не оглядываясь, направились к ракете. На этот раз они всё-таки захлопнули за собой люк, и через несколько секунд ракета плавно, как воздушный шар, с лёгким шипением двигателей взмыла в подкрашенное рассветом небо.
Не прошло и часа, как в Космический городок начали стекаться корреспонденты и целые съёмочные бригады из находившихся поблизости городов.
Булавкин, который сам был корреспондентом букашкинской газеты "Утконос", не справился с профессиональным, так сказать, зудом. Попросив разрешения у Козырькова, он сел в автомобиль и помчался в редакцию. Предварительно он позвонил главному редактору и потребовал, чтобы ему освободили всю первую страницу в утреннем выпуске газеты. Редактор, которого до этого уже разбудили и ввели в курс событий, немедленно согласился.
В дороге, выжимая из автомобиля предельную скорость, чтобы успеть сверстать для типографии материал, Булавкин набросал в уме план большой, звонкой передовой статьи, начинавшейся так:
"Спасибо, друг Булавкин, - сказали мне, широко улыбаясь, участники спасательной экспедиции астроном Стекляшкин и инженер Клёпка. - Так и передайте своим читателям: мы сделаем всё, что в наших силах". И, крепко пожав мне руку, два матёрых воздухоплавателя твердой походкой вразвалочку направились к ракете..."
Однако, домчавшись до редакции и усевшись за клавиатуру, Булавкин на минуту задумался и почему-то начал писать совсем другую статью.
Его новая передовица начиналась словами: "В нашем городе живет совсем неприметный малыш, зовут его Ластик..."
В Космическом городке в это время Козырьков давал интервью и разъяснения постоянно прибывающим сюда корреспондентам. (В это время нянечка и медсестра отважно защищали подступы к больному, в одночасье ставшему знаменитым.) Козырьков без устали рассказывал историю о том, как Ластик случайно поймал в эфире радиосигналы с терпящего бедствие судна; о том, как Ластик храбро отправился в путь на велосипеде; что была ночь, гроза и ветер (иногда Козырьков говорил "ураган"); как Ластик попал в аварию и как, вручив спасателям радиограмму, он упал без чувств. И только после этого Козырьков рассказывал об отлёте спасательной экспедиции.
Корреспонденты также засняли интервью с медсестрой и нянечкой, которые после долгих уговоров согласились показать спящего Ластика.
Только к полудню съёмочные бригады разъехались, больного перевезли в больницу, а из Солнечного города прибыл профессор Микстура.
______________
В тот же день, на волне всеобщего интереса и беспокойства о судьбе терпящих бедствие путешественников, в прессе появились самые разнообразные версии причин отсутствия на картах и снимках указанного в радиограмме острова.
Вечерние газеты опубликовали некоторые из таких версий.
В газете "Научная мысль" геолог Галькин писал, что, по его мнению, остров мог подняться над водой за очень короткое время, в считанные дни или даже часы. Это могло произойти в результате каких-то внутренних подземных или, если точнее, поддонных сдвигов, землетрясений или вулканических процессов. Выглядело такое умозаключение тем более правдоподобно, что в указанном участке океана было много камней, отмелей и рифов.
Языковед Буковкин, выступая в газете "Слово", был совершенно другого мнения. Он полагал, что ошибка закралась в сам текст радиограммы и слово "остров" следует читать как "остов", то есть остов потерпевшего крушение и лежащего на отмели судна. По мнению Буковкина, такая орфографическая ошибка могла легко закрасться в текст, учитывая ту нервную обстановку, в которой, по всей видимости, находились путешественники.
Фотограф Птичкин, тот самый, у которого однажды фотографировался Ластик, в вечернем выпуске букашкинского "Утконоса" предложил свою версию. Птичкин выразил уверенность в том, что путешественники видели в океане не сам остров, а так называемый мираж, то есть оптическое изображение какого-то острова, существующего на самом деле совершенно в другом месте. (Если мы вспомним, что такую версию высказывали и сами пассажиры "Стрекозы", попавшие в зону оптической сферы, то станет понятно, насколько он был близок к истине, сам того не ведая.) Следует также отметить, что большой фотопортрет Ластика, красовавшийся на первой полосе утреннего выпуска "Утконоса", был изготовлен по имевшемуся у Птичкина негативу. Этот же портрет немедленно перепечатали и все другие газеты.
Ещё одну заметку написал некто Штанишкин. Этот автор приводил цитату из одной сказки, которую он недавно прочитал. Там было описание огромного "чуда-юда рыбы-кит", на спине у которого располагались целые деревни, сады и огороды. Такую рыбу на самом деле вполне можно было принять за остров. Для пущей убедительности Штанишкин опубликовал также картинку из прочитанной им книжки.
Однако настоящую сенсацию произвело в средствах массовой информации сообщение архивариуса Червячкова, работавшего в отделе старинных книг и рукописей Центральной библиотеки Солнечного города. Этот Червячков, как и все другие коротышки, узнав о постигшей путешественников беде, полез в географические карты, чтобы найти в океане точку пересечения указанных в радиограмме координат. Но поскольку Червячков работал в отделе старинных книг и современной карты под рукой у него не оказалось, он разложил на столе какой-то древний атлас, в котором сразу обнаружил остров в указанном координатами месте океана. К удивлению Червячкова, по радио и телевидению всё время говорили о том, что никакого острова на картах не значится. Тогда Червячков позвонил на телевидение и выразил своё недоумение. Сначала ему не поверили, полагая, что звонивший как-нибудь напутал и не то искал. Но Червячков настаивал так убедительно, что из студии в библиотеку всё-таки отправили съемочную бригаду - как говорится, для очистки совести.
И тотчас разразилась сенсация. На представленной Червячковым карте остров был! Архивариуса подхватили в охапку и привезли на телевидение, где он в прямом эфире (все передачи были тут же прерваны) с указкой в руке рассказывал о своем открытии.
Все тут же вспомнили теорию геолога Галькина, который писал о подземных и подводных сдвигах. Всё сходилось к тому, что остров когда-то был, но потом затонул, а совсем недавно опять поднялся над водой. Но эту версию незамедлительно опровергли сообщения сотрудниц метеорологического центра, у которых имелись совсем свежие, сегодняшние снимки земной поверхности. Они утверждали, что на этих снимках острова нет.
Обсуждения и споры продолжались, версии рождались одна за другой, но истина маячила пока ещё далеко за горизонтом...
Глава сороковая
ПО СЛЕДАМ