— Жаль только, что я теперь одна буду к универу ехать, — вздыхает.
Дом Алекса ближе к универу и в другой стороне от моего дома. Дорогой теперь я буду только книжки читать.
Еще немного поболтав с подругой, заканчиваю с вещами и на негнущихся ногах спускаюсь на первый этаж.
За окном почти вечер, да и проголодалась я страшно.
— Дочка, — замечает меня на ступеньках мама, — мы едем в супермаркет, ты тут не скучай и покушай. На плите есть суп, в холодильнике утка, не сиди голодная! — строго посмотрев на меня, прячется за дверьми с дядей Егором.
Есть в доме Алекс или нет, но только от одной мысли, что мы можем остаться здесь наедине, становится жарко.
Иду на кухню и открываю холодильник, достаю утку и соус. Закрываю дверь и подпрыгиваю с перепугу. Алекс исподлобья смотрит на меня изучающе. Без майки, только в спортивных штанах, а с мокрых волос падают капельки воды.
На груди просто офигенная татуировка, переходящая на левое плечо. Становится интересно, что там нарисовано, и я делаю шаг к нему, разглядывая.
— Нравится? — тянет охрипшим голосом.
— Очень красиво! — я правда так думаю. Легко касаюсь рисунка, провожу пальцами, не отводя взгляда от неземной красоты.
Поднимаю взгляд, и в горле сразу пересыхает. Светло-голубые глаза потемнели, и я знаю это состояние — он зол.
Убираю руку, прокашливаюсь и решаю смягчить обстановку.
— Голоден? — отрезаю кусок мяса. — Разогреть и тебе?
— Нет! — бросает на спинку стульчика полотенце, которое все время держал на плече, и уносится прочь.
— Психованный, — бурчу под нос. Что я не так опять сделала?
32
На следующее утро мы сталкиваемся на лестнице. Алекс поднимает на меня взгляд и быстро спускается вниз, даже не поздоровавшись.
Вчера он не ужинал с нами, аргументируя это какими-то важными делами, за полчаса перед ужином ушел, громко хлопнув дверью.
— Доброе утро, — широко улыбаюсь. Сажусь за длинный стол. Не знаю, как себя вести, ведь тут есть домработница. Она и помогает матери у плиты.
Дома, когда не опаздывала, всегда это делала я, и теперь странно себя чувствую. Егор сидит во главе стола с планшетом в руках. Одет в белую рубашку и галстук. Мне кажется, что он не просто владелец автомастерской, больше похож на депутата.
— Алекс, — строгим голосом произносит, не отрывая глаз от планшета. — Садись! — звучит как приказ.
Несколько секунд спустя слышу за спиной шаги. Алекс обходит стол и садится напротив.
— Спасибо, что оказали нам честь позавтракать с нами!
Речь Егора мне сразу не нравится. И взгляды, которыми они обмениваются, больше похожи на лезвие ножа.
И так я чувствую себя неуютно, а с таким напряжением, боюсь, сердце может остановиться.
Завтракаю, только вкуса не чувствую. Стараюсь поддерживать разговор. Иногда ловлю на себе взгляды, а когда время приходит идти, Егор нас останавливает.
— Сын, ты же знаешь, что вы учитесь с Милой в одном универе?
Втягиваю голову в плечи. Знаю, к чему он клонит, но я не хочу ехать с ним в одной машине. Хватит проживания под одной крышей.
— И? — Алекс уже недоволен, я слышу по голосу. Голубые глаза опять темнеют. Становится неуютно, и решаю вмешаться.
— Если вы о том, чтобы подвезти, — не надо, меня подруга ждет.
Мама с укором смотрит на меня, и я сразу закрываю рот.
Хочу сбежать отсюда. Я не в своей тарелке. Отвыкла от мужских приказов.
Мы с мамой жили в гармонии, ругались иногда, но в основном были спокойны. А тут еще нет суток, как мы переехали, а я готова жить даже на вокзале.
В общем, откреститься не удается, и Егор нас провожает до самой машины, чтобы убедиться, села я или нет.
— Останови здесь, — до универа еще целых три, но я уже не могу слушать тишину и как руль скрипит от напора пальцев Алекса.
— Хочешь назад в больницу? — кидает в меня один убийственный взгляд.
— Нет. Мне надоела взрывоопасная атмосфера, вот и все, — фыркаю. Прижимаю рюкзак ближе к груди, отворачиваюсь.
— О-о, — довольно тянет, но даже в одной букве столько эмоций, что меня начинает потряхивать. — Привыкай, детка, ягодки еще впереди! Ну если ты не изменишь своего истинного пути! — троллит. Ноздри раздуваются от злости, и даже выражение лица меняется. — Потому что я кардинально поменял свое мнение.
Я смотрю на него во все глаза, а потом сама не понимаю, как опускаю свою руку на его, лежащую на руле.
— Я рада, что ты решил дать своему отцу и моей маме шанс.
И, когда мозг наконец-то понимает, что я сделала, резко убираю руку. Складываю на коленях, покраснев до кончиков волос.
Алекс спокойно паркуются возле универа, поворачивается ко мне и теперь уже сам накрывает мою дрожащую руку.
— Что ты себе там надумала? — ржет, пытаясь поймать мой взгляд. Я несколько раз пытаюсь открыть дверь другой рукой, но замок заблокирован.
Жар от его прикосновения останавливается на щеках, а поднять взгляд силы нет.
Рваное дыхание возле щеки и вовсе заставляет замереть.
— Крошка, я понял, как мне повезло, вот и все, — сжимает мою руку, — буду приглядывать за своей «младшей сестричкой», а когда твоя мама устанет от контроля, а это случится совсем скоро, ты, — делает невыносимую паузу, — будешь моей.
— С ума сошел?! — отталкиваю от себя. — Не смей ко мне больше прикасаться! — вырываю свою руку и, не знаю каким образом, открываю дверь.
Сердце больно стучит в висках, а кровь кипит лавой злости. Бегу в аудиторию, на ходу прилетает сообщение, от которого возникает желание вернуться и побить его машину.
— Самовлюбленный идиот! Ненавижу! — бурчу под нос, приближаясь к подруге.