Надеюсь, мама и правда скоро приедет.
Последние две пары пролетают как минута, я даже не успеваю толком окунуться в темы, как нас отпускают. Домой не хочется, точнее, хочется…
Господи!
Я запуталась. В чувствах, желаниях и, главное, в правильности.
Возле ворот ребят нет, но машины еще стоят.
— Я домой. Сегодня с мелким сижу, — улыбается. Я даже в какой-то мере ей завидую, а потом напрашиваюсь поработать нянькой.
И так за памперсами и агуканием пролетает и вторая половина дня, а когда я собираюсь домой, на улице уже темно.
С неохотой собираюсь и только тогда вспоминаю о своем телефоне.
— Капец! — смотрю на сто двадцать пропущенных звонков от Алекса. — Я забыла с беззвучного снять, — возмущаюсь. — Алекс миллион раз звонил.
— Набери, он, наверно, волнуется, — играет засранка бровями.
Знаю, что волнуется, вот только орать он точно будет сейчас.
Набираю номер и жду криков, но вместо них в трубке осевший голос:
— Где ты?
— У Кати.
— Жди, я сейчас приеду.
— Я такси возьму.
— Мил, — цедит сквозь зубы. — Я недалеко, жди. — Скидывает вызов, а у меня от телефонных гудков мурашки по спине бегают. Его спокойный голос в ушах звенит, а сердце норовит взорваться от бешеного ритма.
Катька с грустно мне улыбается и подает курку.
— Держись, подруга. И будь сильной, — крепко обнимает.
Я покидаю квартиру, а у самой сердце не на месте.
Такое впечатление, что я совершила преступление, и сейчас будет надо мной суд и приговор, что страшнее всего.
Все-таки думаю заказать такси, правда, сначала хочу вдохнуть свежего воздуха.
Возле подъезда замечаю машину Алекса и сразу прячу телефон. Такси уже точно не нужно.
Парень стоит возле открытой пассажирской двери и, как только я сажусь, закрывает дверь и сам садится за руль.
— Пристегнись! — на меня даже не смотрит. Поворачивает ключ в замке, принуждая мотор зареветь, и плавно начинает движение.
— Уже.
Чтобы не разглядывать парня, опять достаю телефон и опять пересматриваю пропущенные, боюсь, что мама тоже звонила, но, к счастью, нет. Только от Алекса.
— Куда мы едем? — подняв глаза от гаджета, почти выкрикиваю. Я не боюсь, но на улице темно, и кто знает, что скрывается за маской спокойствия моего водителя.
Ответа нет, ведь уже через несколько минут автомобиль тормозит на холме. Алекс оставляет ближней свет фар и нервными движениями избавляется от ремня безопасности. Вылетает на улицу, громко хлопнув дверью.
Выхожу следом. И подхожу вплотную.
Город весь в огнях, как на ладони. Любоваться и любоваться красотой.
— Алекс, — тихо произношу, оставив пейзаж. Смотрю на напряженный профиль парня и понимаю, что он волновался. — Прости, я забыла снять телефон с беззвучного. Все же хорошо, я просто помогала Кате с братом.
— Все хорошо?! — впивается в меня потемневшими глазами. — Я раз сто звонил, ты как сквозь землю провалилась. Вышел из универа, ты уже улизнула, домой не пришла, — протягивает ладонью по лицу, громко выдыхая. — Я отвечаю за тебя, понимаешь?
Боль мгновенно оседает корочкой в груди. Только отвечает?! И все?!
— Ты же в бильярд собирался или передумал? — шиплю в ответ.
— Я не пошел. Задолбала эта Оля!
— Почему? Красивая девушка и видно, что тебя любит. — И сразу ругаю себя за острый язык.
Поздно.
Голубые глаза опять меняют оттенок. Алекс начинает громко смеяться. И опускает руки на мои плечи, вторгаясь в мое личное пространство.
Сантиметр. Может, и меньше между нашими губами.
Коленки начинают дрожать. Мне приходится собрать всю силу воли, чтобы не потянуться и самой не поцеловать.
— Ты ревнуешь? — обпаливает горячим дыхание губы. — Нет, не отвечай, я сам узнаю ответ.
Впивается в мои уста, сминает их как свою собственность. Обхватывает руками лицо, а я не в силах оттолкнуть.
Знаю, что неправильно. Знаю. И все равно тону в сладком небытие. Закидываю руки парню на шею, чтобы быть еще ближе.
46. Алекс
— Что с миной? — Ден садится на бортик стола и бьет. Я сосредоточенно наблюдаю за шаром, катящимся прямо в лузу.
— Ничего нового, — сжимаю в руках кий.
Уже неделя прошла, а меня все еще коротит. Под кожей словно цепи, обвивающие вены до пекучей боли.
Избегает меня. Даже за стол не садится, когда я есть. Убегает, как трусливая мышь, от своих чувств.