"— Значит я не буду жить в этом доме!"
© Зоя Георгиева
— Что ты опять здесь делаешь?
Как только я увидела машину Глеб у ворот универа, внутри вскипела злость.
Прошло уже целых две недели! Я давным-давно познакомилась со своими одногруппниками. Прекрасно знала где расположена та или иная аудитория и как к ней пройти. Даже Даша и Лена, с которыми мы теперь вместе учились, жили в стороне нашего дома. И если уж на то пошло, я могла добираться до дома в их компании. Но нет же! Отец продолжал вновь и вновь посылать за мной то Смерча, то Паскаля. А когда эти двое были заняты, то просто рандомного охранника из своей армией.
— Зой, давай не будем обсуждать всё сначала? — повернувшись ко мне в открытое окно машины, парень поморщился, а всё его лицо выразило высшую степень скуки и нежелания снова говорить об одном и том же.
Понимаю… Ему тоже не доставляло удовольствия кататься туда-сюда за мной. Тем более выслушивая мои постоянные возмущения.
Именно поэтому сегодня я приняла решение, что выскажу всё отцу! В конце концов, сколько это может продолжаться? Мне надоело словно домашняя собачка быть постоянно на привязи.
Кира всегда высказывала отцу всё прямо и он в свою очередь уважал её решения и мнение! Похоже пора и мне показать, что я не ребёнок. Хватит нянчиться со мной!
— Ладно. Извини, Паскальчик, — я же прекрасно понимала, что парень совершенно не при чем и с виноватой моськой наклонилась, положив руки на дверь его машины, — Просто это начинает уже вводить меня в какую-то истерику. Стала словно бешеная дворняга бросаться на всех вокруг.
— Садись в машину, Зой. По дороге поговорим. Меня Лиза с Машуней ждут, а ещё нужно несколько вопросов решить по охране, — сказал Глеб, но не двинулся с места, чтобы открыть для меня дверь.
Знает меня! Ненавижу эти обхаживания и попытки сделать из девушек беспомощных амеб. Открыть дверь или подвинуть стул и даже заплатить по счету в ресторане я была в состоянии и сама. Благо ручки и ножки есть.
Стоило мне опуститься на сидение, как машина сорвалась с места, а Паскаль продолжил наш разговор.
— Малявка, пойми ты. Мне тоже не по приколу кататься с одной стороны города на другую и обратно. Я мог сейчас спокойно решить вопросы по работе и находиться с женой и дочкой. Но это приказ, а…
— Приказы не обсуждаются, — тяжело выдохнула я, заучив эту фразу наизусть уже слишком давно.
— Вот именно, — кивнул парень, — Попробуй поговорить с отцом сама или попроси Киру. Может быть она сможет на него как-то повлиять. Только для этого придётся потерпеть. Кира с Максом сегодня уехали из города на пару дней.
— Попробую поговорить сама. Ещё несколько дней я точно не выдержу! — непроизвольно лицо свела судорога, и я сморщилась.
Внутри и правда с каждым днём всё туже затягивался клубок обиды.
Он не доверял мне! Он относился ко мне совершенно не так как к моим сёстрам! Папа попросту меня не видел!
Да он и не хотел… Бизнес, дела и проблемы. А я? Проще всего представить ко мне охрану, чем хоть на миг обратить внимание и понять, что дочь давно выросла.
Ведь если подумать… Его же никогда не было рядом. Я даже не помнила ни одного разговора по душам. Ни разу…
От этого понимания становилось так больно… С Кирой папа говорил! Ее он видел и слышал. Она всегда была его любимицей. Потом забеременела наша лапочка Лиза и все внимание приковалось к ней. И наконец-то родилась Маруся.
А где во всём этом я?
А я для отца осталась словно бесплатным приложением к остальным двум сёстрам. Что-то типа предмета интерьера. Правда живого. Как комнатный цветок. Вроде как поливают, поворачивают к свету. Одним словом заботятся. Только вот всё это на грани абсолютного безразличия. Есть он и есть. Растёт, никому не мешает.
Больше с Глебом мы не разговаривали.
Зато приехав домой, я прямиком направилась в кабинет отца. Но его там не было. Зато в гостиной послышались голоса.
— Папа? — затормозив на пороге, я оценила происходящее.
В гостиной отец был не один. Рядом смеялась Лиза, а на коленях отца сидела Манька с двумя хвостиками на голове.
— Привет, дочка, — поздоровался папа, даже не взглянув на меня, а продолжая играться с внучкой.
— Привет, Зой, — Лизка в отличие от отца, с привычной ей нежной улыбкой и теплом в глазах посмотрела на меня и с искренним интересом обращалась ко мне, — Как дела в университете?
— Все хорошо, — сестра сейчас меня не особо интересовала и быстро ответив ей, я обратилась к папе вновь, — Пап, мне нужно с тобой поговорить.
— Родная, сейчас немного не то время, — отец снова даже не посмотрел на меня, а тут же обратился к Маше, — Да, Марусечка? Мы немного заняты… Я только нашёл немного времени для внучки.
— Интересно, а когда это время ты найдешь для меня? — в груди так больно зажгло, что пришлось часто заморгать, чтобы сдержать слезы обиды, — Такое время вообще когда-то наступит? Или может быть мне записаться на прием?
— Что за глупости ты говоришь? — наконец-то внимание папы перешло на мою скромную персону, а в его глазах блеснула капля злости.
— Машеньке пора кушать, — взволновано скользнув по мне взглядом, Лиза поднялась с диванчика и забрала из рук отца дочь, — Идем, дочур. У нас как раз папа приехал. Сейчас поедим и будем играть.
В тишине мы дождались пока Лиза с Машей выйдут из комнаты. Папа тяжело смотрел на меня, а я через силу заставляла себя отражать его взгляд. Ноготочки больно впивались в ладони, но я не сдавалась и уступать была не намерена.
— И к чему ты это сказала? Что за посылы?
— А что я сказала не так? — я развела руками, внутренне приняв решение, что сегодня я не упокоюсь пока не добьюсь своего, — Тебе же никогда нет дела до меня!
— Что за чушь! — возмутился отец, но тут же взял себя в руки, — Зоя, просто скажи чего ты хочешь. К чему все эти разговоры? Чего тебе не хватает?
— Свободы…Прекрати отправлять за мной Макса и Глеба! Мне няньки не нужны.
Я понимала, что долго отец со мной говорить не станет. По всей невербалике я видела, что он уже мысленно искал предлог уйти. Именно поэтому я и перешла сразу к главному.
— Я не маленький ребенок, за которым нужно постоянно следить!
— А кто же за тобой следит? По твоему мнению, мне же нет никакого дела до собственной дочери, — в глазах отца промелькнула усмешка и какая-то надменность.
Вот опять! Высокомерие, от того что он попросту не воспринимал меня всерьез.
— Ты можешь перестать так ко мне относиться! — я непроизвольно сжала кулаки и повысила тон от злости.
— Как так?
— Как к ребенку! — и тут меня прорвало и я начала кричать в голос, — Хватит меня контролировать! Мне надоело! Зачем присылать за мной парней? Зачем? Хочешь узнать где я и что со мной всё хорошо? Тогда возьми грёбаную трубку и позвони. Но у тебя же нет на это времени! Куда проще представить ко мне надзирателя.
— Зоя, хватит! Все, что я делаю, я делаю для своих детей, — кажется у отца окончательно закончилось терпение и он решил прекратить разговор так и не начав его, — Парни будут отвозить и привозить тебя! И это не обсуждается. Это для твоего же блага!
— Или ты позволишь мне самой решать за себя или…
— Или? Зоя, ты моя дочь! — рявкнул на меня отец так, что я отступила на шаг, — И в этом доме ты будешь жить по моим правилам.
— Значит я не буду жить в этом доме! — слова сами собой сорвались с губ, а ноги резво понесли меня прочь из дома.
— А ну вернись немедленно!
Но я уже не слушала. В голове пульсировала только мысль о том, что нужно поскорее сбежать, пока отец не натравил на меня всю охрану. Тогда уж я точно буду под домашним арестом и непрерывным контролем.
На всех парах домчавшись до автобусной остановки, я запрыгнула в первый попавшийся автобус, даже не взглянув на табличку с маршрутом. Плевать. Всё равно я не поеду в какое-то конкретное место. У меня попросту не было такого места.
У меня не было подруг. Те, с которыми я дружила в школе потерялись в то время когда мы были в бегах. Потом было проще навёрстывать упущенное время на домашнем обучении и в школу я уже не вернулась.
Были парни… Появлялись как-то сами собой, но также быстро, как появлялись, они и исчезали. Кого-то отшивала я сама, а кому-то исчезать из моей жизни помогал отец руками своих людей.
В итоге покатавшись несколько часов на заднем сидении автобуса, я решила уже пешком прогуляться по городу.
Ноги сами с собой завели в парк. На улице начинало смеркаться. Я уже достаточно сильно устала. Мне бы наверное стоило бы уже подумать о том, чтобы вернуться домой, но при одной только мысли внутри мгновенно начинал шипеть мой внутренний хищник. Домой я сегодня уж точно не пойду! А вот в парке можно было, хотя бы посидеть на лавочке и дать гудящим ногам отдохнуть.
К счастью, в такое позднее время в парке практически не было людей. Лишь изредка мне навстречу попадались бегущие по домам тени.
Приметив под старым клёном невзрачную лавочку я разместилась на ней, вытянув ноги на сидушке. Наушники в уши и я прикрыла глаза, позволяя себе чуточку абстрагироваться от произошедшего. Нужно было отдохнуть. Не только физически, но и морально. Прошёл уже не один час, а меня до сих пор потряхивало от стычки с отцом.
Успело смениться всего несколько песен, когда мой покой вновь потревожили.
— Эй, малыха. А ты ничего не перепутала? Встала и сдриснула с нашего места…
И этот мерзкий, гнусавый голос был настолько кислотный, что пробил даже музыку в моих наушниках. Распахнув глаза, я наткнулась на двух гориллообразных гопников.
Всё при них… И старомодные спортивные костюмы, и зубочистка торчащая в зубах одного из них, щетина и даже фингал под глазом того, что поменьше. Всё это великолепие завершала бутылка пива, которую эти индивидуумы с противным ржачем передали один другому.
С такими говорить можно только на их же языке. К счастью, как любил повторять Паскаль, я это умела. Поэтому откинув этих двух придурков надменным взглядом, я не сдержалась от ответа.
— Пацанчики, а я чё-то не въехала. Вы ничего не попутали? Или здесь где-то написано, что это ваше место? — я мотнула головой на лавку под своей задней точкой, — Или я каким-то другим чудесным способом должна была понять это? Что за наезды?
— Слышишь, борзая, а тебе чё? Написать? — мелкий выплюнул зубочистку и набычился.
— А ты умеешь? — фыркнула я, мысленно рисуя план побега, если что-то пойдет не так.
— Слышишь…
— За углом подышишь, — выдала я в ответ, нагло вскинув бровь, — Ты сначала общаться научись, а только потом хавальник свой открывай. А то рамсит он мне тут! Я понять не могу мне на вас хорьков-переростков Васька натравить или сами по норам разбежитесь? — я открыто шла ва-банк, проявлю хоть каплю сомнений или страха, пожалею.
— Какого еще Васька? — по морде того, что поздоровее я поняла, что с именем я не прогадала, и гопник явно напрягся.
— Того, который на днях откинулся и который с удовольствием, а главное максимально доходчиво объяснит вам с кем можно дерзить, а с кем нет. Еще вопросы будут?
— Да, ладно, малыха. Не кипишуй, — поднял вверх руки додик.
— Мы и сами знаем Тяпу. Уважаем, — в подтверждение своих слов кивнул тот, что побольше, — Ты ему привет передавай от Шерша и Капусты.
— Передам, — кивнула я, поднимаясь с лавки.
Кажется пронесло. Нужно было линять.
Но за руку резко дернули назад. Дощечки лавки больно ударили по спине, на которую меня фактически швырнули.
Бугай склонился надо мной, захватив меня в ловушку своих рук, которые поставил с обеих сторон от меня. Хищный оскал и запах перегара.
— Только вот Тяпе сидеть еще два года…