- Да одним идти как-то... Вот если б разыскать этих... киевских... Игоря, Сашку-штурмана... Они ведь такие ребята классные... - и в небо смотрит, чтоб глаза от меня спрятать.
Гляжу я на него и про себя улыбаюсь. Ну и Ява! Вот уж лис-хитрюга... Ребята, видишь ли, ему понадобились! Ну как же! Да я тебя насквозь вижу. Ты ведь для меня как стеклышко! Я не киевский охотник, которого за нос водить можно. Ведь что было! Охотники из Киева, которые приезжали к нам в Васюковку на охоту и рыбалку, часто просили нас кузнечиков для наживки ловить. Спичечная коробка кузнечиков - пятачок. Так вот я себе ловлю и ловлю в поте лица: нанялся - как продался. А Ява сена в коробок наложит, сверху несколько кузнечиков сунет и уже бежит менять на пятак. А поймают его на этом деле, он только глазами невинно хлопает: "Ведь нужно же было им корма подбросить..."
Но я-то тебе не киевский охотник!
- Оно бы, конечно, здорово, - говорю, - только где же их найдешь? Адресов ведь мы не знаем... Правда, давала тебе Валька свой адрес. Но ведь ты его, конечно, не сберег. Да оно и смешно было бы - беречь адрес какой-то Вальки. Ух ты! У Явы щеки так и вспыхнули, как от пощечин. И что же это такое бывает иногда с людьми? Смотришь - геройский хлопец становится бог знает чем, ботвой свекольной... И из-за кого? Из-за какой-то цапли в юбке
Тьфу!
В тот раз, когда были у нас приключения с Кнышем и Бурмилом и когда Ява был Робинзоном Кукурузо и бежал в речные плавни на необитаемый остров имени Переэкзаменовки, познакомились мы случайно с киевскими пионерами-юннатами. И была среди них одна такая Валька, худая, длинноногая и, по-моему, совсем некрасивая. (Ганя Гребенючка из нашего класса в тысячу раз лучше!) Но это я так считал. А Ява... Ява в присутствии Вальки через две минуты стал не Ява, а свекольная ботва. Когда юннаты возвращались в Киев, Валька оставила Яве свой адрес, чтобы мы написали, чем кончится наша история с Кнышем и Бурмилом, - ее, видишь ли, это страшно заинтересовало.
История с Кнышем и Бурмилом закончилась нашей победой. Мы ходили героями, и Ява несколько раз полушутя, полусерьезно закидывал удочку - написать Вальке письмо. "Тьфу! - сказал я. - Да ты что, спятил?! Я вот, когда в лагере, домой-то пишу редко, а ты хочешь..." Один Ява написать не отваживался. Боялся ошибок наделать. Переэкзаменовка-то у него была как раз по языку. Так с письмом ничего и не вышло. Но адрес Ява сберег. Он прятал его на чердаке, и я однажды видел - он перечитывал его как какое-нибудь письмо. Только я ему ничего не сказал...
А когда мы ехали в Киев, я знал, что рано или поздно Ява заведет разговор про Вальку. Но я не думал, что так скоро. И если бы не моя провинность в приключении с корытом, я бы, наверно, так быстро не сдался. Но теперь я обрадовался, что Ява забыл про словесный портрет и милицию, и решил уступить.
- Чего скис? - говорю - Смотри веселей! Конечно, интересно было бы встретиться и с Игорем и с Сашкой-штурманом, и с Валькой. Они бы нам Киев знаешь как показали! Какой там у Вальки адрес? Я раньше помнил... Улица какого-то восстания?..
- Январского... - буркнул Ява.
- Тю! Да это ж она и есть! Тут возле метро начинается и тянется туда, где Лавра. Айда! Ява криво улыбнулся.
Глава III. ЯВА СПЕШИТ НА СВИДАНИЕ. УХО.
Через несколько минут мы уже были в Валькином доме. Стали искать Квартиру - нету! Все здание обошли... На самом верхнем этаже последняя квартира восемнадцатая, а нам нужна двадцать пятая. Что такое?! Неужели обманула Валька, подшутила, выдуманный адрес дала?.. На Яву было больно смотреть такой у него был вид. Наконец я решился спросить у какой-то бабуси. Оказалось, есть двадцать пятая, только во дворе, в так называемом флигеле.
- Выдумали какой-то флигель-Мигель. Только с панталыку сбивают, притворно сердясь, бурчал повеселевший Ява.
И в самом деле, во дворе стоял точно такой же, как и с улицы, большой шестиэтажный дом. И что его флигелем назвали?!
Когда мы входили в парадное, я заметил, как Ява, проходя мимо старинных стеклянных дверей, на миг задержался, глянул на свое отражение в стекле и пригладил рукой чуб. Я сделал вид, что не вижу.
На третьем этаже мы легко отыскали двадцать пятую квартиру. На дверях несколько кнопок от электрических звонков - наверно, в квартире много соседей. На лестнице полутемно, и мы встаем на цыпочки, чтобы прочесть надписи под кнопками. Вот... "Малиновским звонить один раз"! Это и есть. Валькина фамилия Малиновская. Точно.
- Звони, - шепчет Ява.
- Ты звони, - шепчу я и неизвестно отчего чувствую холодок в животе.
- Да позвони! Ну ты же выше, тебе удобней, - хитрит Ява.
- Тебе адрес давали - ты и звони! - не сдаюсь я.
- А ну тебя! - сердито шепчет Ява и решительно нажимает на кнопку. За дверями дребезжит звонок.
Ява отскакивает и прячется за мою спину. А мне очень надо! Я тоже отскакиваю в сторону и стараюсь выпихнуть Яву вперед.
И тут случилось что-то невероятное. Из-за выступа стены, как призрак, вынырнул кто-то огромный и здоровенной ручищей схватил Яву за ухо. В то же мгновение хриплый голос так загремел на всю лестницу, что эхо вприпрыжку поскакало вниз по ступенькам.
- Ага! Попался! Попался наконец!
Не говорю уж про Яву, которого трепали за ухо, я и сам-то от неожиданности прирос к месту и не мог шевельнуться. А грозный голос продолжал греметь:
- Так вот кто хулиганит! Вот кто звонит и убегает!.. А бедная бабушка должна бить старые ноги, попусту выходить открывать?! Вот мы сейчас с вами поговорим!
И тут же из-за дверей послышался звонкий Валькин голос:
- Кто там?
Ой-ой-ой! Я бросил на Яву панический взгляд. Ява собрал все силы и так отчаянно рванулся, что даже если бы ему пришлось оставить ухо в дядькиной руке, он все равно бы вырвался Да что ухо! В тот момент Ява готов был отдать полголовы, даже полтуловища, только бы вырваться, убежать хоть с тем, что останется, подальше от Валькиных глаз.
Да вы сами подумайте: в первую минуту свидания, которого вы так ждали, ваша Валечка видит (боже ты мой!), что какой-то здоровенный громила держит вас за ухо, как паршивого щенка. А вы, склонивши голову, жалко висите на своем ухе, даже не касаясь земли. Вы, который столько мечтал о той торжественной, волнующей минуте, когда откроется дверь. Она станет на пороге, и вздрогнут от радостного удивления густые ресницы, и засияют очи, и вспыхнут румянцем щеки. И она скажет: "Ой!", а потом: "Ах!", а потом "Здравствуй, здравствуй! Это ты? Как я рада!" И все будет так прекрасно...
А вместо этого...
Как выстреленные из пушки, мы прогрохотали по лестнице вниз, выскочили во двор, потом на улицу и целый квартал бежали что есть духу, не оглядываясь. И только когда убедились, что за нами никто не гонится, отдуваясь, перешли на шаг.
Мы шли не разбирая дороги, шли и молчали.
Из Явиных глаз бежали слезы. Он морщился и отворачивал от меня лицо. Но я все понимал. Это просто механически... Просто ухо каким-то образом связано с тем органом, который вырабатывает слезы. И если ухо сильно покрутить, то слезы потекут сами собой. И это не означает, что человек плачет. Ява никогда не плакал!
Ухо у Явы вспухло, увеличилось вдвое и пылало, как мак.
Конечно, с таким ухом снова пробиваться на свидание нечего было и думать.
Мы хорошо понимали, что случилось. Произошло ужасное недоразумение: видно, какой-то шалопут развлекался тем, что звонил в квартиры и убегал. А мужчина, случайно подойдя и заметив нашу мельтешню возле дверей после того, как мы позвонили, решил, что мы хулиганим. Мы понимали, что произошла ошибка, но нам от этого легче не было. Особенно Яве. И не столько из-за уха, сколько оттого, что с Валькой не встретился и теперь, кто знает, встретится ли вообще.
Я боялся, что он во всем будет обвинять меня: ведь если б я сразу позвонил, как он просил, и если б не стал его выпихивать вперед, может, ничего бы и не было. Но Ява проявил благородство, он ни о чем не говорил, только иногда смахивал слезы.
Мне хотелось его развеселить, но я долго не мог придумать, как это сделать. Наконец я сказал:
- Эх, подловить бы это хрюкало, из-за которого нам попало, и зазвонить бы ему в ухо так, чтоб у него отпала охота звонить куда не надо, чтоб у него три дня в башке звенело! Тогда бы знал, как шкодить. Эх бы я ему дал!..
Но мое отважное настроение на Яву не подействовало. Я сокрушенно вздохнул.
Мы прошли парками над кручей, перешли через мостик и вышли к кинотеатру "Днипро".
- Во! - радостно воскликнул я, как мореплаватель, который увидел землю Давай в кино сходим! Тетя же нам специально денег на это дала Айда!
Но Ява, отвернувшись, угрюмо буркнул:
- Не хочу!
- Ну и зря, - сказал я. - Чем красоваться с таким, ухом на людях, лучше часа полтора посидеть в темноте в кино А за это время ухо станет нормальным.
Все так же не глядя на меня, Ява буркнул:
- Идем!