Все задвигали шумно стульями.
- Только, ради бога, соблюдайте все правила творожного движения, то есть... какого творожного, я хотел сказать дворожного, то есть дорожного бензопасного... Господи, что я говорю?! Нет, они меня все с ума сведут! - сказал Фуфачев, вытирая вспотевший лоб.
Юные нарушители обрадованно повалили к выходу.
- Минуточку, - закричал лейтенант так громко, что все остановились, а вы куда?! - это он сказал Фокиной, Кузякиной и Умниковой. - Остапчук! Задержи этих трех девочек! Да, да! Вас, вас! Пройдите в сад, там вас научат правилам безопасного перехода улицы. И заодно на дальтонизм проверят!.. Остапчук, проследить и доложить о выполнении.
Остапчук откозырял, подошел к девочкам, крутанул свой черный ус, еще раз козырнул и сделал рукой жест, мол, вам, девочки, в эту сторону. Девочки нехотя повиновались ему, продолжая глазеть на снова удалявшихся и снова ускользавших от них Баранкина и Малинина.
- Нам бы только вот за этими типами успеть! - сказала Остапчуку безнадежным голосом Фокина, кивая головой на Баранкина и Малинина. - Нам чтоб только бы этих типов не упустить!..
- Хоть в школу позвонить разрешите? - спросила Эра со слезами на глазах. - А то без нас там все разбегутся...
- Позвонить - это можно, - сказал Остапчук и лихо козырнул. Ох и нравилось ему козырять, этому Остапчуку.
Прошло некоторое время, после чего исчезнувшие к своей неописуемой радости из-под самого носа Фокиной и Кузякиной Баранкин и Малинин уже смотрели на Зину и Эру сквозь решетчатую ограду ГАИ. Во дворе под руководством, судя по всему третьеклассников, шла большая ученическая игра в переход воображаемых перекрестков возле самых настоящих светофоров.
- Ну, Баранкин, знаешь, Баранкин! Все, Баранкин! Теперь мы будем вынуждены для вашей поимки пойти на все и применить одну адскую машину!.. - сказала разгневанно Фокина, переходя игрушечный перекресток на красный свет.
Маленький милиционер в форме, сшитой как на взрослого, засвистел в свисток.
- Какую? Какую? - переспросил Баранкин, взбираясь на цоколь забора.
- Адскую машину бросим на вашу поимку, - повторила Кузякина вслед за Зиной.
- А у нас против вашей адской машины есть райская машина спасения.
Девчонки, осыпая Костю и Юру всевозможными гневными словами, бросились к решеткам забора, но на их пути вырос прекрасно козыряющий Остапчук.
- Ямы надо копать под деревья, а не под своих одноклассников, - крикнул Малинин.
- Как вам не стыдно! - крикнула Зина Фокина из-за решетки ограды. Сбежали!..
- Мы не сбежали! И нам не стыдно! - крикнул в ответ Баранкин. - Сегодня День бегуна! Вот! - он достал из кармана куртки сложенную гармошкой "Вечерку". - Вот!.. Все на старт! - громко произнес Баранкин. - Там как раз нас с Костей не хватало!
- Мы бы и сейчас продолжали бы бежать!.. - поддержал Юру Костя.
- Продолжали бы, - согласилась за забором Кузякина, - если бы вас милиция не остановила!..
- Умникова! Светка! - крикнул на прощание Малинин. - Меняй свою фамилию на Фор! Света Фор!..
- Не свою фамилию, а свое фамилие! - ответила Умникова.
- Бегать по улицам надо грамотно! - посоветовал Баранкин. - А вы только грамотно выражаетесь!
- А не стыдно выдавать себя за каких-то Грачевых и Сорокиных?
- Трусы несчастные!
- Да не выдавали мы себя! Честное-пречестное слово! - клялся Баранкин, и справедливо клялся. - Это нас сама жизнь переименовала.
- Баранкин! Будь человеком! - крикнула Фокина. - Сдайся добровольно!!!
- Фокина! У меня нет слов, одни буквы! - сказал Баранкин, спрыгивая с цоколя забора.
Затем он и Костя почти что бегом направились к парку культуры и отдыха, не замечая, что по другой стороне улицы Венька Смирнов катил за ними вдогонку, а в здание ГАИ торопливо вбежала Марина Шкаева.
СОБЫТИЕ САМОЕ СЕДЬМОЕ
Внуки племянников сыновей братьев Стругацких
Баранкин быстро шагал по улице, и хотя казалось, что Малинин медленно плелся за ним, вместе с тем он ухитрялся не отставать от друга. Разве мог Баранкин не заметить, что за ними следят? Конечно, не мог!
- Между прочим, слева по курсу на той стороне улицы велошпионы, сказал он тихо Малинину.
К этому времени Юра и Костя подошли к стоявшему у обочины автобусу, так что он загородил их от Веньки Смирнова и других прочих соглядатаев. Баранкин успел разглядеть, что на борту старенького автобуса было красивыми буквами выведено: "Споемте, друзья!"
- Ты заметил, Малинин, - спросил остановившегося Костю Баранкин, что нам все время с тобой подают автобус за автобусом?
Малинин даже вздрогнул от этих слов, настолько он был погружен в свои усталые и голодные размышления. При слове автобус ему померещилось, что они с Баранкиным опять что-то нарушили и их опять под конвоем дружинников повезут в ГАИ, где еще раз им будут читать всевозможные нотации - и проверять их знания о переходе улиц в положенных для того местах. Поэтому, увидев автобус, Малинин стал пятиться от него, успев сообщить Баранкину скороговоркой, что еще одного ГАИ он не переживет и "вообще, сколько можно скрываться от своего класса, если уже нет сил и очень хочется есть?!"
- Скрываться нужно не сколько можно, а сколько нужно, - сердито выговорил Баранкин Малинину. - А бегство наше может закончиться только тогда, - продолжал выговаривать своему другу Юра, - когда они сдадутся всем классом и попросят: "Баранкин, пощади! ", и поднимут кверху руки со словами: "Мы сдаемся!" Вот тогда мы придем в школьный сад и прямо на земле, где нужно будет выкопать ямы под деревья, мы сначала решим задачи и потом эту землю вскопаем.
У дверей автобуса стояли две девочки с красными повязками на руках и с какими-то бумажками в руках.
- А вы из какой школы? - спросила одна из них Баранкина, уже поднявшего ногу, чтобы вступить на подножку.
- А вы из какой школы? - спросил ее Баранкин.
- Мы из двести третьей, - ответила девчонка, щуря кокетливо глаза.
- Если вы из двести третьей, - сказал Баранкин, - то мы с ним (жест в сторону Малинина) из триста второй.
- А вы кто такие? - поинтересовалась девчонка у Малинина.
- А мы братья-близнецы, - ответил Малинин, принимая ее кокетство на свой счет. - Мы самые непохожие братья-близнецы на свете!
- А-а-а, - протянула девочка и смешливо фыркнула.
- А что будут делать непохожие близнецы на вечере нашей самодеятельности? - спросила вторая девочка.
- Ах, этот автобус, значит, для самодеятельности? - настороженно спросил Баранкин. Он-то знал, что там, где слово "самодеятельность", там и работа до седьмого пота, а может, даже до восьмого или даже до десятого.
- Ас чем вы будете выступать? - продолжала их выпытывать дежурная.
- Он поэт, - сказал Малинин, представляя Юру, - а я - чтец, личный исполнитель всех его произведений.