А Баранкина этот разговор даже разозлил:
- Это бег ради жизни, - сказал Юра, - а не ради журнала мод!.. Здесь вытачка!.. Здесь приталено!.. - передразнил он девчонок и тут же скомандовал, прибавляя ходу: - Жми, Малинин! Вперед, Малинин!..
Друзья поднажали в который раз и метров через двадцать очутились рядом, судя по непонятному разговору, с двумя научными работниками.
- Семен Пафнутьич, - сказал на бегу профессорского вида мужчина с бородой в форме веника, - а не организовать ли нам в институте кружок бега ради решения научных проблем?..
- А поможет? - усомнился на бегу второй мужчина, тоже профессорского вида, только с бородой в форме лопаты.
- Я прошлый раз на бегу решил одно уравнение, которое, казалось, не решу никогда! - Ученый стал сыпать такими непонятными цифрами и словами, как будто бы он был не обыкновенный человек, а инопланетянин. - А вот эту задачу, - продолжал дядя с бородой веником, - решить не могу даже на бегу! - и он снова стал сыпать непонятными словами и цифрами. - Но чувствую, еще два-три кросса и я ее решу...
От всего этого у Малинина сразу же заболела голова и он хотел тотчас оторваться от ученых, но Баранкин успел схватить Малинина за рукав.
- Подожди, - сказал Юра, - кажется, я, вроде этого профессора, тоже готов сейчас решить задачу по математике!
- Не может быть?! - засомневался Малинин.
- Может! - подтвердил Баранкин и на глазах изумленного Малинина приступил к делу. - Значит, какое там было условие?.. - Слова задачи стали отскакивать от зубов Баранкина, как горох от стенки: ребята пололи на пришкольном участке клубнику. Один из них прополол в два раза больше, чем другой, а третий прополол восемь рядов. Сколько рядов прополол первый мальчик и сколько второй, если все трое пропололи двадцать шесть рядов? Оттараторив условие задачи, Баранкин спросил Малинина: - Ну, как будем решать?.. С "иксами" или с частями?..
Малинин подумал и сказал:
- Мне помнится, что Михал Михалыч что-то про "иксы" говорил.
- С "иксами", так с "иксами", - согласился Баранкин, - мне сейчас чем труднее условие задачи, тем легче ее решить! И как я раньше не понимал этого?! Тут же все просто! Сколько прополол рядов первый мальчик - примем это за "икс", - начал решать Баранкин.
- А второй в два раза больше - значит, два "икс", - подхватил Малинин.
- Точно, соображаешь, - похвалил Баранкин. - Итого имеем "икс" плюс два "икс", получаем три "икс". Кумекаешь, к чему дело идет?
- К ответу дело идет, - догадался Малинин.
- Не к ответу, а к уравнению, понял? - спросил Баранкин.
- К какому? - никак не мог сообразить Малинин.
- К очень простому, - пояснил Баранкин, - "икс" плюс два "икс" плюс восемь равно двадцати шести, значит, в итоге получается, что три "икс" равно двадцать шесть минус восемь и...
- И три "икс" равно восемнадцати, - подхватил Малинин, и хором с Баранкиным закончил: - Значит, "икс" равен шести.
- А дальше все проще пареной репы, - Баранкин даже присвистнул.
- Математика - гимнастика ума, это еще Суворов сказал, - раздался за спиной чей-то знакомый голос.
Баранкин с Малининым оглянулись и увидели бегущего за ними по пятам Вадима Котова - лучшего физкультурника из их класса. То, что он их увидел и догнал - это было Баранкину неприятно, а то, что они при свидетеле решили задачу по математике - это его вполне устраивало.
- Да я сейчас любую задачу могу решить! - самоуверенно заявил Баранкин. - Что там у профессора не ладится с какой-то задачкой?! Я ему с ходу все дорешу!.. - Говоря все это, Баранкин действительно чувствовал в уме какое-то невероятное просветление, какого он еще не испытывал. - Где профессор? Дайте мне этого профессора! - чуть не на всю улицу закричал он и обернулся на бегу.
Но оказалось, что бородатые дяди уже сошли с дистанции. Один из них отошел прихрамывая на обочину дороги. Другой, подойдя к нему, присел на корточки и стал чертить палочкой на земле, объясняя что-то своему коллеге.
Баранкин поискал глазами Котова, но его не оказалось рядом - тот прибавил скорость и затерялся среди бегущих.
- Давай закрепим решение, - предложил Малинин.
- Давай, - пыхтя и как-то вяло согласился Баранкин, но вдруг в его глазах промелькнул не то чтобы испуг, а что-то вроде замешательства. Он не мог вспомнить не только решение задачи, но и саму задачу. - А ты помнишь условие? - растерянно спросил Баранкин Малинина.
- Я уже ничего не помню, - сознался Малинин.
- И я тоже ничего не помню, - удивился Баранкин. - Почему же тогда мы на бегу так легко решили задачу?
Малинин пожал плечами, а Баранкин за него ответил:
- Наверное, мы так быстро справились с задачей, потому что бежали в биополе двух ученых! Значит, чтобы в школе нам решить снова эту задачу, нужно хоть одного профессора рядом за парту посадить... Эх, не догадались взять у них адресок!..
- Может, нам попросить Михал Михалыча пробежать вместе с нами эту дистанцию, у него ведь тоже должно быть биополе. И мы в его присутствии ее снова решим? - предложил Малинин.
- Михал Михалыч с нами не побежит, у него недавно инфаркт был, вздохнул Баранкин.
Не знаю, до чего бы договорились два друга, если бы в это время не показались двое мальчишек из их класса. Это снова были Венька Смирнов и Вячек Морозов. Они катили на велосипеде за кюветом асфальтовой дороги и торопливо сообщали информацию Баранкину и Малинину:
- Группа отличников по физкультуре нашего класса уже догнала последних участников кросса и приближается к вам!..
- И вообще, почему вы бежите в эту сторону? - удивился Вячек Морозов. - Финиш забега будет как раз возле нашей школы. Вас там Фокина быстренько выловит.
- А куда же мы бежим, действительно? - спросил Юра Костю.
- Не знаю, - пожал плечами Костя.
- Как это не знаю? - возмутился Юра. - Я же просил тебя изучить маршрут.
- Я его просмотрел, - оправдывался на бегу Малинин.
- Именно, что просмотрел, - передразнил его Юра.
Неостановимый поток физкультурников бежал по улице нового, строящегося микрорайона Москвы, где еще сохранились деревянные домики. Прячась, как казалось Баранкину и Малинину, от настигающих их школьных преследователей, они изо всех последних сил лавировали среди бегущих. Дорога шла под уклон. Не только Баранкин и Малинин, но и все участники увеличили темп. И вот на резком повороте дороги, оставив между собой и преследователями немало пыхтящих бегунов, на полном ходу, они словно катапультировались из толпы и, не снижая скорости, а наоборот, убыстряя ее, влетели в открытую калитку какого-то дворика. Они вихрем проскочили мимо конуры, из которой торчала огромная голова оторопевшего пса, и... не в силах остановиться, Баранкин врезался в самую середину высокой поленницы дров, так что она вся осыпалась! Малинина же, зацепившегося левой ногой о лежавший на земле камень, понесло рыбкой влево с распростертыми вперед руками. При этом он успел сбить на лету два стула и стол, на котором, судя по тому, что летало в воздухе, стоял салат из помидор и огурцов, селедка, колбаса, нарезанный хлеб. Уже падая на землю, Малинин услышал звон разбитого стекла.
Наступила гнетущая тишина. Оба друга лежали неподвижно на земле, один из них смотрел в землю (Малинин), а другой в голубое московское весеннее небо (Баранкин). Лежали они молча. И неизвестно, сколько бы они молчали, если бы с крыльца домика не раздался громкий мужской голос:
- А, тимуровцы! Долго же я вас ждал!
СОБЫТИЕ САМОЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Чем дальше в лес, тем больше дров в полном смысле этого слова
В ушах Баранкина еще стоял звон разбитой посуды, грохот рассыпающейся поленницы, и все это перекрыл громкий лай собаки, которая рвалась с цепи, скалила зубы и ругалась на своем собачьем языке.
- Перестань, Черт! - сказал мужчина. - Неужели ты не видишь, что это свои!.. Тимуровцы!..