Изабелла
Купив мороженое, мы садимся в машину и едим его. Я пытаюсь быть супер веселой, но мои мысли витают повсюду. Я измотана, на взводе и уверена, что энергия бьет из меня через край. Несмотря на то, что темно-синяя машина не появлялась с тех пор, как мы подъехали к магазину мороженого, я не могу избавиться от ощущения, что она материализуется в любой момент. Даже чашка мороженого, которую я держу в руках, не помогает унять мои тревоги.
— Я все еще не могу поверить, что ты туда положила. — Кайлер смотрит на чашку мороженого в моей руке, его лицо сморщено.
Не могу сдержать улыбку, вспоминая взгляд, которым он одарил меня, когда я заказала клубничное мороженое с чизкейком, посыпкой, печеньем, мармеладными червяками и начинкой из шоколадного сиропа.
— Ты понятия не имеешь, что теряешь. Это так вкусно. — Я засовываю ложку в рот, чтобы доказать свои слова. — Мне потребовались годы, чтобы попробовать разные наполнители, и сделать правильный выбор, добившись идеального вкуса.
Его губы кривятся.
— Тебе потребовалось так много времени, чтобы собрать что-то, что выглядит так отвратительно?
Я показываю ему язык.
— Я пробовала и такие, которые выглядели намного хуже, например, когда я добавляла воздушные шарики и орехи в мороженое со вкусом сахарной ваты. Меня чуть не вырвало.
Он кривится в еще одной гримасе отвращения.
— Это звучит ужасно и все, что содержит сахарную вату, кажется мне отвратительным.
Мои глаза округляются.
— Тебе не нравится сладкая вата?
Он заметно вздрагивает.
— С тех пор, как мне исполнилось десять и я съел слишком много, прежде чем прокатиться на аттракционе.
— Дай-ка я угадаю. — Стараюсь не смеяться над тем, насколько серьезным он кажется по этому поводу. — Тебя вырвало?
— Ага. И поверь мне, когда я говорю, что, может, это и приятно на вкус, но не тогда, когда оно из тебя выходит.
— Мне придется поверить тебе на слово, но я не думаю, что это помешает мне есть сахарную вату или мороженое со вкусом сахарной ваты.
— Ты похожа на сумасшедшую. — На его лице появляется внезапное, почти задумчивое выражение. — Сумасшедшая девушка, которая делает тачдауны, как профессионал, и любит самое отвратительно выглядящее мороженое, которое я когда-либо видел.
— Эй, ты не можешь издеваться над мороженым, пока не попробуешь его. — Я зачерпываю еще одну ложку, медленно кладу ее в рот и преувеличенно стону. — Ммм… оооочень вкусно.
Он помешивает свое мороженое, его внимание приковано к моему рту.
— Когда ты так говоришь, это действительно выглядит аппетитно.
Я чувствую, как моя кожа начинает гореть. Я пытаюсь придумать что-нибудь кокетливое, чтобы сказать, но мой мозг отключается.
Он смотрит на мой рот еще пару секунд, прежде чем встретиться со мной взглядом. Он прикусывает нижнюю губу.
— Можно мне попробовать?
— Мороженое? — Мой голос звучит неестественно высоко.
Он сильнее прикусывает губу, сдерживая улыбку. — Конечно.
По какой-то причине я не думаю, что он имел в виду мороженое.
Делаю легкий вдох, собираясь с мыслями, прежде чем заговорить снова.
— Я не знаю. На самом деле это не для любителей. — Я мысленно даю себе пять за то, как легко и кокетливо звучит мой голос.
Он дразняще смотрит на меня.
— Ну же, дай мне попробовать. Я могу с этим справиться.
Я постукиваю пальцем по губам, притворяясь, что обдумываю это.
— О, прекрасно. Но если тебе это не понравится, не вини меня.
Он ухмыляется, наклоняется над консолью и открывает рот.
У меня пересыхает во рту. Ммм… Он хочет, чтобы я его покормила? Хотя Индиго научила меня кое-чему в флирте, у меня никогда не получалось это так легко, как у нее. Я всегда нервничала, даже с парнями, которых мы только встретили в клубе. А это Кайлер… Кайлер Мейерс сидит здесь и ждет, когда я накормлю его мороженым.
Стараясь, чтобы рука не дрожала, я зачерпываю ложку мороженого и подношу к его рту. Его глаза устремлены на меня, пока он ждет. Мое сердце трепыхается в груди, пульсирует, как песня с глубоким басом. Мой пульс учащается, когда его губы обхватывают ложку и он медленно слизывает мороженое.
Я слышала, как Индиго раньше использовала термин «эротично»: говоря о голосе парня, того, как кто-то танцует, или, как парень, который ей нравится, произносит ее имя. Но я не думаю, что когда-либо до конца понимала этот термин до сих пор.
Кайлер откидывается назад, облизывая губы, и его взгляд поднимается вверх, когда он позволяет вкусу проникнуть в его рецепторы.
— Итак, что ты думаешь? — Должно быть, у меня есть крестная фея, потому что каким-то чудом мой голос звучит ровно.
— Не так уж плохо. — Его губы растягиваются в улыбке, когда он крадет ложкой кусок моего мороженого. — На самом деле действительно вкусно. — Он слизывает мороженое с ложки, и снова в моей голове мелькает слово «эротично».
Я не уверена, как выглядит мое выражение лица, но что-то в нем заставляет Кайлера усмехнуться.
— Думаю, что в следующий раз, когда мы вернемся сюда, я могу взять чашку и для себя, — говорит он, дочиста облизывая ложку.
— О, да? — Я спрашиваю. В следующий раз. — Недостаточно храбр, чтобы придумать свое собственное наполнение?
Его губы приоткрываются в притворном шоке.
— Ты бросаешь мне вызов?
— Может быть. Я думаю, что единственный способ выиграть соревнование — это положить в него немного мороженого со вкусом сахарной ваты.
— Нет. Этого никогда не случится.
Я пожимаю плечами.
— Тогда, я думаю, ты проиграешь.
Он что-то обдумывает.
— Что бы я получил, если бы сделал это? Что бы ты мне дала, если бы в следующий раз, когда мы приедем сюда, я съел целую миску мороженого с сахарной ватой и любой начинкой, которую ты в него положишь.
— Этот вызов звучит опасно. Я действительно в восторге от начинок для мороженого.
— Я не спрашивал об опасных рисках, которым я подвергну свои вкусовые рецепторы. Я спросил, что бы я выиграл, если бы сделал это. Что бы я получил от тебя?
— Почему это должно быть что-то от меня? — Я ухмыляюсь. — Разве наградой не будет возможность съесть потрясающее на вкус мороженое?
Его глаза вспыхивают, но я не могу до конца расшифровать его реакцию, когда его губы растягиваются в усмешке.
— Нет, я определенно чего-то от тебя хочу.
Здесь становится очень, очень жарко.
Я запихиваю в рот еще одну ложку мороженого, обдумывая ответ.
— Хорошо. Чего бы ты хотел?
— Пока не знаю. Я определенно должен подумать об этом некоторое время и убедиться, что это что-то действительно, действительно стоящее.
— Хорошо, когда решишь, дай мне знать.
— О, я определенно это сделаю. — Он подмигивает мне, прежде чем откинуться на спинку сиденья.
Я позволяю медленному выдоху сорваться с моих губ. Мать всего горячего шоколадного сиропа, это был один из самых ярких моментов флирта, которые у меня когда-либо были.
К счастью, ради моей покрасневшей кожи, Кайлер переводит разговор на более нейтральную тему, когда его телефон звонит. Я думаю, что это сообщение, но потом он открывает календарь.
Он разочарованно вздыхает.
— И вот этот потрясающий момент настал.
— О чем ты?
— Напоминание о том, что мне нужно написать работу по английскому языку.
— Если тебе нужно высадить меня, ничего страшного, — говорю я, не желая причинять неудобства.
Он отмахивается от меня, откидываясь на спинку сиденья.
— Нет. Я могу сделать это завтра. — Его голова запрокидывается назад, когда он смотрит в потолок. — Боже, занятия — это убийственно. Это заставляет меня пожалеть, что я не ценил среднюю школу.
— На чем ты специализируешься? — Я выковыриваю кусок чизкейка из своего мороженого и отправляю его в рот.
— В этом году общая подготовка. Я мог бы в конце концов изменить это, но мой отец… Он хочет, чтобы я сосредоточился на спорте. — Его челюсти сжимаются и у меня возникает ощущение, что, возможно, Кай не единственный, у кого есть проблемы с отцом.
— А что насчет тебя? Ты бы хотел сосредоточиться на спорте?
— Думаю, да. У меня это хорошо получается, так что, наверное, стоит.
— Быть хорошим в чем-то не значит, что ты должен это делать, — указываю я. — Я хороша в баскетболе, но на самом деле никогда не хотела выступать за команду. Это никогда не было моим увлечением.
Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.
— Как у тебя это выходит? Я действительно хочу знать, потому что мне кажется, что я знаю тебя, но оказывается совсем не знаю.
— В этом моя особенность, — я барабаню пальцем по губе, — быть потрясающей, — шучу я, а затем вздыхаю. — Я действительно не знаю. — Мне неловко рассказывать ему о своей одержимости мангой и о том, как я люблю рисовать свои собственные комиксы.
— Ты любишь рисовать, верно?
Я киваю.
— Хотя это не художественные картины. Это нечто другое… комиксы и все такое.
— Это круто. — Он хрустит костяшками пальцев. — Кай какое-то время увлекался этим делом. У него на стенах висели все эти плакаты и прочее.
— Да, я знаю. — Прячу улыбку за кусочком мороженого. Хотя я знала, что Кай увлекается комиксами, я никогда не знала, что у него на стенах висели плакаты.
Он хмурит брови.
— Откуда ты знаешь? Не думал, что он когда-либо рассказывал об этом, даже своим друзьям.
— Еще в седьмом классе, когда мы немного дружили, тогда он мне и сказал.
— Вы двое тусовались вместе? Я никогда тебя не видел с ним.
— Это было после школы.
Похоже, он сходит с ума от этой новости. Я не знаю, почему. Это так странно, что Кай тусовался со мной? Да, мы были на двух совершенно разных социальных уровнях, но у нас много общего.
— Это не так уж странно, не так ли? — Я ловлю себя на том, что спрашиваю.
Кайлер выпрямляется на сиденье, качая головой.
— Нет, дело не в этом. Это просто… Я не знаю. Это просто удивляет меня. Я знаю, что вы, ребята, сейчас общаетесь, но не знал, что вы были друзьями с тех пор.
— С тех пор мы не были друзьями, — поправляю я его. — У нас была ссора, которая продолжалась почти до начала этого учебного года.
— Из-за чего произошла ссора? — он удивляется.
Эм, да, я ни за что не хочу рассказывать Кайлеру историю о том, как Кай назвал меня сталкершей, когда один из его друзей застукал нас вместе. Это слишком неловко и с учетом того, как сильно они ссорятся, я не уверена, как Кайлер отреагирует на эту историю.
— Я не знаю. — Пожимаю плечами. — Обычная драма в средней школе и теперь мы покончили с этим.
Он пристально изучает меня, словно пытаясь разгадать мои мысли.
— Но вы двое просто друзья, так ведь?
На микросекунду я сбита с толку его вопросом. Небольшая пауза длится ровно столько, чтобы воздух между нами превратился в неловкую осязаемость.
— Да, мы просто друзья.
Он оценивающе смотрит на меня в течение продолжительного времени, прежде чем заговорить снова.
— Я все еще не думаю, что тебе стоит тусоваться с ним, пока он не соберется с мыслями. Ты слишком хороша для этого.
— Я не настолько хороша.
— Нет, это так.
Я хочу поспорить, но он, кажется, довольно непреклонен в этом.
— Итак, ты увлекаешься рисованием и комиксами, да? — Он размышляет над этой идеей. — Мне всегда было интересно, что ты рисовала, когда я видел, как ты сидела на балконе со своим блокнотом.
Я не утруждаю себя упоминанием о том, что я также рисовала его… без рубашки.
— Я занимаюсь этим с тех пор, как мне исполнилось шесть лет. Это действительно расслабляет.
Его губы растягиваются в кривой усмешке.
— Ты должна как-нибудь показать мне кое-что из своих рисунков.
— Хорошо, — говорю я, хотя и не уверена, что он их увидит.
— И научить меня кое-чему из всего этого мира комиксов, — добавляет он.
Это заставляет меня улыбнуться.
— Я подумаю об этом, если тебе повезет.
— Лично я думаю, что мне и так уже очень повезло. Я ведь сижу здесь с тобой, не так ли? — спрашивает он с очаровательной улыбкой.
Я прикрываю рот, когда смех готов вырваться наружу. Однако он смеется и я не могу сдержаться.
Он хихикает.
— Знаю. Я хуже всех. Не знаю, почему я говорю такое дерьмо. Это просто приходит мне в голову.
— Может, тебе стоит перестать смотреть так много ромкомов, — поддразниваю я, накручивая кончик хвоста на палец.
Он указывает на меня пальцем.
— Я никогда не смотрю ромкомы.
— Ну-ну. Думаю, ты постоянно это делаешь, — поддразниваю я. — Держу пари, ты смотришь их и запоминаешь строчки.
Он сурово грозит мне пальцем.
— Не вынуждай меня снова тебя щекотать. Возьми свои слова обратно, иначе…
Я делаю большие глаза, сжимая губы и он ныряет ко мне, щекоча меня, пока я едва могу дышать.
— Ладно! Я сдаюсь, — выдыхаю я сквозь смех. — Ты не смотришь ромкомы.
Он откидывается назад, выглядя удовлетворенным.
— А теперь скажи, что покажешь мне свои рисунки.
Я киваю, переводя дыхание.
— Я покажу тебе все, что ты захочешь, только если ты перестанешь меня щекотать.
Он замолкает, на его лице появляется странное выражение. Мне требуется секунда, чтобы осознать то, что я только что сказала, но прежде, чем я успеваю почувствовать неловкость, он снова начинает говорить.
— Хорошо, больше никакой щекотки, — говорит он и его телефон снова вибрирует. Он вздыхает, глядя на экран. — И еще одно напоминание о том, что я должен подготовиться к тесту.
Я рисую сердце со стрелой, проходящей сквозь него, на запотевшем окне.
— Ты уверен, что тебе не нужно отвезти меня домой?
— Я сказал, что все в порядке, так и есть. — Он наблюдает, как я добавляю колючий узор вокруг сердца, как будто это самая захватывающая вещь на планете. — Так вот для чего ты идешь в колледж? Ради искусства?
Мои пальцы отлепляются от стекла, когда на меня обрушивается осознание.
— Я почти не думала об этом. — В основном потому, что моя семья никогда не затрагивала эту тему. Вопросы про колледж всегда задавали только Ханне. Что касается меня, то я должна была просто сидеть и слушать. Слушать и не быть услышанной — таковы были правила.
— Я уверен, что ты поймешь это, — говорит он. — У тебя еще есть время.
— Да, я знаю. — Внутри я схожу с ума. Художественная школа звучит потрясающе, но разве это не дорого? Где бы я взяла деньги?
Внезапно та работа, на которую Лили предложила мне подать заявление, кажется хорошей идеей.
Я по-прежнему погружена в свои мысли, когда Кайлер заводит машину и выезжает на улицу.
— Итак, что дальше в списке отвлекающих дел? Мы могли бы пойти в кинотеатр и посмотреть фильм, — говорит он, проезжая по главной улице. — Или еще сыграть, прежде чем мы пойдем тусоваться в дом твоей бабушки? Что бы ты ни выбрала, скажи, и дело сделано.
— Не слишком ли темно, чтобы играть в баскетбол? — Я помешиваю растаявшее мороженое, вглядываясь в темное посеревшее небо. На нем разбросана горстка звезд, и ярко светит луна.
— Да, может быть, — он включает подсветку. — Но я мог бы оставить фары включенными. Я думаю, что в парке есть фонари.
Каким бы потрясающим ни был Кайлер, события сегодняшнего дня постепенно заполняют меня. Я устала и беспокоюсь не только о том, что Линн и мой отец сделают со мной, но и о моем будущем. Мне отчаянно нужно поговорить с Индиго и бабушкой Стефи, двумя людьми, которые в значительной степени были моей единственной семьей. Кроме того, Кайлеру нужно быть в другом месте. Я слышала, как он планировал встретиться со своими друзьями на какой-то вечеринке позже вечером.
— Кайлер, я действительно ценю все, что ты для меня сделал, но это был такой напряженный день. — Я ставлю свою пустую чашку из-под мороженого, скрещиваю пальцы, чтобы это не прозвучало грубо. — Я просто хочу поехать к бабушке, если ты не против.
Он переключает дальний свет для автомобиля, едущего в противоположном направлении.
— Все в порядке. Я полностью понимаю. Это был действительно тяжелый день для тебя. Тебе, наверное, хочется расслабиться. — Он съезжает на обочину и разворачивается, направляясь в сторону Саннивейл-Бэй. — Не хочешь сначала где-нибудь остановиться и перекусить? Я подумал, может, мы могли бы посмотреть фильм или еще что-нибудь, когда приедем к твоей бабушке.
— А как насчет той вечеринки, о которой говорили твои друзья? Я не хочу, чтобы ты скучал. И тебе нужно подготовиться к учебе. У меня такое чувство, будто я краду все твое время.
— Вечеринка и учеба могут подождать. Честно говоря, мне все равно не хочется никуда идти и веселиться сегодня вечером. Мне нужно рано вставать на тренировку, а потом провести вечер за написанием этой работы.
— Ты уверен, что не против остаться? Потому что я буду в порядке у своей бабушки, если ты захочешь просто подвезти меня.
— Иза, я уверен, так что перестань настаивать. — Его голос тверд, но глаза сверкают. — Кроме того, я подумал, может быть, мы могли бы посмотреть один из тех фильмов о зомби, которые ты любишь.
Я оживляюсь, откидываюсь назад и кладу ноги на приборную панель.
— Тебе нравятся фильмы про зомби?
На его лице появляется стыдливое выражение.
— На самом деле я никогда их не смотрел.
— Никогда? — Черт возьми, я не могу в это поверить.
Он пожимает плечами, выглядя как ребенок, которому только что сказали, что он не крут.
— Просто это никогда по-настоящему не было моим увлечением. Я больше увлекаюсь спортивными фильмами и прочим. Есть что-то вроде спортивного фильма о зомби?
— Я так не думаю. Но обещаю, что после сегодняшнего вечера ты больше не будешь девственником в фильмах про зомби. — О, Боже, я не могу поверить, что только что сказала что-то настолько грязное. Снова.
Мои щеки пылают, как чертово солнце. К счастью, в машине достаточно темно, так что я не думаю, что он это видит. Но я замечаю, как его губы подергиваются, как будто он изо всех сил пытается не рассмеяться.
Когда он говорит, его голос звучит грубее, чем обычно.
— Это звучит действительно интересно.
Я смеюсь, чтобы обдумать ситуацию, но у меня перехватывает дыхание. Чтобы удержаться от того, чтобы не сказать еще что-нибудь неловкое, я сосредотачиваюсь на решении, какой фильм облегчит ему маячащую одержимость зомби.
Пока я мысленно просматриваю свой любимый список фильмов о зомби, его телефон снова вибрирует. Он достает его из консоли, смотрит на экран, а затем морщится, прежде чем нажать «ответить».
— В чем дело? — говорит он в трубку. Он на мгновение замолкает, затем несколько раз говорит «да» и «нет», и, «может быть», один раз, прежде чем взглянуть в мою сторону. — На самом деле я сейчас немного занят. Может ли это подождать? — Он хмурится, кажется напряженным и немного раздраженным. — Ладно. Я сделаю это. — Он вешает трубку и бросает телефон на консоль. — Иза, мне неприятно так с тобой поступать, но мне нужно пораньше уйти. Это был один из моих друзей. Они сделали что-то довольно глупое и нуждаются в моей помощи, чтобы это исправить.
— Все в порядке. — Опускаю ноги на пол и сажусь прямо. — Я все равно немного устала. Я, наверное, засну в ту же секунду, как лягу.
— И все же я чувствую себя полным идиотом, что оставляю тебя одну… Я все исправлю. Обещаю. — Он делает паузу. — Как насчет марафона фильмов о зомби и ужина в следующие выходные?
— Тебе не обязательно это делать. Я все понимаю. Действительно…
Он прикладывает два пальца к моим губам.
— Я знаю, что не обязан, но я хочу.
Мое дыхание прерывается, когда его прикосновение вызывает странное покалывание во всем моем теле. Его взгляд на мгновение скользит по моим губам, затем снова на дорогу.
Я хочу, чтобы мой голос звучал ровно.
— Как насчет того, чтобы пойти на компромисс? Один фильм о зомби и один спортивный фильм. Таким образом, я не отпугну тебя. Девственника в фильмах про зомби нужно осторожно окунуть в кровь.
Он улыбается, убирая пальцы от моего рта. Проводит кончиком пальца вниз по моему подбородку, шее и ключице, прежде чем положить руку на руль.
— Только если ты позволишь мне заплатить за ужин.
Мой пульс учащается, когда я киваю.
— Похоже, намечается свидание. — Я сразу же хочу взять назад свой смелый комментарий, задаваясь вопросом, не слишком ли я прямолинейна. Но Кайлер улыбается, выглядя вполне довольным, поэтому я решаю просто признать это.
Мы почти не разговариваем до конца поездки и не успеваю я опомниться, как мы сворачиваем в жилой комплекс.
Он паркует машину перед домом бабушки, когда я получаю текстовое сообщение.
Пока я роюсь в кармане куртки в поисках телефона, Кайлер настороженно оглядывает здание перед нами.
— Мне действительно ненавистна мысль о том, чтобы оставить тебя здесь одну.
Большая часть света во всех квартирах выключена, за исключением нескольких фонарей на крыльце. В субботу всего семь часов, но такое ощущение, что все уже в кроватях. Я бы списала это на время пожилых людей, но после встречи с некоторыми сумасшедшими друзьями моей бабушки Стефи, когда мы были в Европе, я бы не удивилась, если бы некоторые из них ходили в клубы.
— Со мной все будет в порядке. Обещаю. Но у меня действительно довольно хорошие боевые навыки, на всякий случай. — Я сжимаю кулаки и смеюсь, прежде чем провести пальцем по экрану своего телефона.
— Хорошие у тебя боевые навыки или нет, я все равно чувствовал бы себя намного лучше, если бы не оставлял тебя здесь совершенно одну. — Он не сводит глаз со здания, как будто ждет, что внизу произойдет что-то ужасное.
Индиго: Я получила твои и бабушки Стефи сообщения! Я сейчас дома! Где ты, черт возьми?
— На самом деле я не буду одна. Моя двоюродная сестра уже вернулась. — Я засовываю телефон в карман и открываю дверь. — Спасибо за все, Кайлер. Мне было очень весело. Если бы не ты, я, наверное, провела бы весь день в стрессе и съела бы тонну печенья.
Тихий смешок срывается с его губ.
— Хотя я думаю, что ты, вероятно, могла бы справиться с тем, чтобы съесть тонну печенья, я рад, что тебе было весело. — Он наклоняется вперед и его ладонь обхватывает мою щеку. — И спасибо, что поиграла со мной в футбол. Я знаю, тебе это до смерти наскучило, но, в конце концов, ты действительно надрала кое-кому задницу.
— Это не наскучило мне до смерти. Это просто… — я замолкаю, когда он наклоняется вперед и нежно целует меня в уголок губ, заставляя меня чуть не задохнуться от волнения.
Но я заставляю себя сохранять спокойствие и сосредоточиться на поцелуе, на его вкусе печенья и клубничного мороженого и его дыхании, пахнущим мармеладом. Так вкусно.
Мой желудок на мгновение сжимается, как на американских горках, но ощущение исчезает в мягком затишье, оставляя меня желать большего.
— Извини, я не смог удержаться. — Он откидывается на спинку сиденья со слегка растерянным, но довольным выражением лица. — Я позвоню тебе завтра, хорошо?
Я киваю, затем хватаю свои сумки и вылезаю из машины. Он ждет, пока я скроюсь в здании, прежде чем выехать с парковки задним ходом, что я очень ценю, учитывая всю эту историю с синей машиной.
Через окно я наблюдаю, как он уезжает и отворачиваюсь только тогда, когда машина исчезает.
— Святое дерьмо, я не могу поверить, что это только что произошло, — говорю я себе, прислоняясь к стене. Я пытаюсь привести мысли в порядок. Хотя поцелуй был потрясающим, это было не то шоу фейерверков, которого я ожидала. Но опять же, он длился всего полсекунды.
— Что только что произошло? — спрашивает Индиго, выходя из коридора в клетчатых пижамных шортах и огромной футболке, проводя расческой по влажным каштановым волосам.
Я расслабляю руки, мои сумки соскальзывают и падают на пол.
— Кайлер только что поцеловал меня. Ну, вроде как поцеловал. Всего лишь уголок губ, так что я не уверена, считается ли это. — Я ожидаю, что у нее закружится голова от восторга, но она просто стоит и расчесывает волосы. — Это хорошо, — чувствую я необходимость сказать ей. Я плюхаюсь на диван, снимаю резинку и провожу пальцами по спутанным волосам, чувствуя себя так, словно парю в облаках зефира. — Я мечтала, что это когда-нибудь случится.
— Я знаю. — Она кладет расческу на кухонный стол, затем садится в кресло напротив меня, поджимая под себя ноги. — Хотя это как-то не вовремя.
— Нет такой вещи, как неподходящее время, когда дело доходит до поцелуя Кайлера Мейерса.
— Иза… Тебя, по сути, только что выгнали из дома, указав, что твоя мама такая… Бабушка Стефи рассказала мне, что произошло сегодня. Мне неприятно это говорить, потому что я полностью за поцелуи, но, учитывая твое эмоциональное состояние, я не думаю, что какой-либо парень должен целовать тебя прямо сейчас.
— Я не настолько эмоционально неустойчива. — Но даже когда я это произношу, я чувствую дрожь внутри, сдерживаемую боль, пытающуюся взорваться. Я сглатываю, зная, что стоит только выпустить это, будет еще хуже. — На самом деле, это не так.
Она бросает на меня взгляд.
— Нет, ты просто пытаешься жить в стране отрицания.
— Я не живу в стране отрицания. Если уж на то пошло, я живу в стране, кто я, черт возьми, такая? — Я прикусываю губу, пока не чувствую вкус крови. — Послушай, я просто боюсь, что, как только я все это выплесну, я не смогу остановиться. Вчера… Когда Линн сказала, что моя мама умерла… Я чуть не потеряла самообладание. — Горячие слезы наворачиваются на мои глаза, и я пытаюсь сморгнуть их. — Если бы Кай не нашел меня… не знаю, что бы случилось.
— Кай нашел тебя? — Ее голова наклоняется набок, а брови опускаются. — Где? Когда? И как, черт возьми, ты вместо этого оказалась с Кайлером?
Вздохнув, я сажусь и вкратце рассказываю ей обо всем, что произошло за последние двадцать четыре часа, включая жуткую машину, которая появлялась везде, куда бы я ни пошла.
— Ты думаешь, это были твои предки? — спрашивает она, когда я заканчиваю. — То есть Линн и твой отец… Извини. Я больше не знаю, как их называть.
Я ковыряю лак на ногтях.
— Я тоже.
Она барабанит пальцами по колену.
— А как насчет придурков, которых мы когда-то знали? — Легкая улыбка, которая касается моих губ, побуждает ее продолжать. — Или мы могли бы просто назвать твоего отца донором спермы, потому что он таковым и является. А Линн может быть сучкой с ботоксом, а Ханна…
— А как насчет сводной сестры из Ада?
— Больше подходит на Дьяволицу из Ада. Она даже не заслуживает звания сводной сестры. Может, она и родственница тебе по крови, но эта сука никогда не вела себя как старшая сестра. Никто из вашей семьи никогда по-настоящему не вел себя так, как твоя семья.
— Знаю. — Но, Боже, хотела бы я этого не знать.
Наматываю прядь волос на палец, думая о Большом Дуге и о том, что я еще ничего от него не слышала. — Я хотела бы узнать больше о своей маме… даже если она… — сдерживаю слезы. — Даже если она мертва, как говорит Линн, я все равно хочу узнать о ней больше. Что насчет ее родителей? Может быть, они все еще живы. А что, если у нее есть дети? Что, если у меня где-то есть сводный брат или сестра, о которых я даже не знаю? А что, если они, типа, милые и все такое? Что, если есть люди, которых я могу назвать семьей? — К тому времени, как я заканчиваю бессвязно болтать, у меня перехватывает дыхание, а глаза Индиго широко распахнуты.
Она моргает несколько раз, качая головой.
— Хорошо, во-первых, у тебя действительно есть семья: я и бабушка Стефи. Мы всегда рядом. Ты не одинока во всем этом. — Я открываю рот, чтобы сказать ей, что знаю это, но она прерывает. — И, во-вторых, мы собираемся докопаться до сути всей этой тайны твоей мамы. Нам просто нужно придумать план.
Я ковыряю ноготь большого пальца.
— На самом деле, уже есть парень, который этим занимается.
Она выглядит озадаченной.
— Кто?
Я пожимаю плечами.
— Просто парень, которого знает Кай.
Подозрение наполняет ее глаза.
— И откуда Кай знает этого парня?
— Это просто его друг.
— И чем занимается этот друг?
— Я не знаю. Может быть, ищет что-нибудь в компьютере. Не уверена. Я на самом деле не задавала слишком много вопросов, когда встретила его. — Я чешу руки, извиваясь под ее пристальным взглядом. — Почему ты так странно себя ведешь? Это не такое уж большое дело.
— Ты заплатила этому парню?
— Нет.
— Итак, позволь мне подытожить. Кай познакомил тебя с каким-то случайным парнем с компьютером, который якобы собирается поискать информацию о твоей маме и сделать все это бесплатно? Потому что, позволь мне сказать тебе, что это звучит неправдоподобно и похоже, что в конце концов тебе придется за это заплатить.
— Это не так, — спорю я, не потрудившись упомянуть, что встретила Большого Дуга в домике у бассейна с действительно дорогим компьютерным оборудованием. — Он друг Кая. Я уверена, что именно поэтому он делает это бесплатно.
— Хммм. — Похоже, она не слишком убеждена. — Я думаю, что хочу поговорить об этом с Каем.
Я собираюсь сказать ей, что в этом нет необходимости — после всего, что Кай сделал для меня, последнее, чего я хочу, чтобы Индиго лезла к нему с расспросами, — когда мой телефон сходит с ума, неизвестный номер мелькает на экране, и я колеблюсь. Я не знаю, почему. Это не так уж странно, но, учитывая все, что произошло сегодня, я начинаю нервничать из-за неизвестности.
— Кто это? — удивляется Индиго, заплетая волосы в косу.
Мой палец зависает над кнопкой принять.
— Я не знаю этот номер.
Мы сидим в тишине, пока телефон звонит еще три раза, прежде чем переключиться на голосовую почту.
— Не знаю, почему я так нервничаю. — Кладу телефон на колени. Я так боюсь, что появятся копы и заберут меня отсюда. Каждый шум и неуместные вещи заставляют меня выпрыгивать из своей кожи.
— Бабушка Стефи позаботилась обо всей этой истории с полицией и она бы не сказала тебе, что сделала это, если бы она действительно не разобралась в ситуации.
— Знаю… но я не могу избавиться от ощущения, что у Линн есть что-то еще в рукаве и она просто ждет подходящего момента.
Тишина повисает между нами, пока мы обе обдумываем сказанное. Затем мой желудок издает громкое урчание, снимая напряжение.
Мы обе начинаем хохотать.
— Ты вообще ела сегодня что-нибудь? — спрашивает она, когда наш смех стихает.
Я кладу руку на свой изголодавшийся живот.
— Я съела немного мороженого. Но в этом-то все и дело.
— Я найду нам что-нибудь поесть. — Вместо того чтобы направиться на кухню, она подходит и обнимает меня. — Мне так жаль, что это происходит с тобой. И мне так жаль, что я не была рядом с тобой последние пару недель. Я дерьмовый друг.
— Тебе не нужно извиняться. — Я обнимаю ее в ответ. Иногда мне все еще кажется таким странным, когда меня обнимают. Взрослея в семье, где меня никто по-настоящему не любил, я редко — если вообще когда-либо — получала объятия. — Ты была занята работой и прочим.
— Я знаю, но все же… Я должна была найти время, чтобы встретиться, особенно учитывая все, через что ты прошла. — Она отступает назад. — Знаешь что? Завтра я не пойду на работу, а мы с тобой поедем в город и отправимся за покупками.
— Тебе не обязательно это делать. Я обещаю, я в…
— Не смей говорить, что ты в порядке. У тебя есть плохая привычка иногда так поступать.
— Как?
— Вести себя так, будто с тобой все в порядке, даже когда это не так.
— Я этого не делаю, — протестую я. — Посмотри, что я сделала вчера. Совсем потеряла голову. Ревела до тех пор, пока у меня не осталось слез.
— Наверное, потому, что ты держала их все эти годы в том доме, — говорит она. — Ты справлялась со всем этим дерьмом и никогда не жаловалась на это. Если бы я была на твоем месте, я бы давно сошла с ума.
— Может быть, я и сошла с ума давным-давно, — предполагаю я. — Может быть, поэтому я такая странная. Может быть, моя кнопка здравомыслия давным-давно сломалась.
— Может быть. — Она гладит меня по голове. — Но мы все равно поедем за покупками.
— Ладно. — Я беру трубку телефона, когда он сообщает мне, что у меня есть голосовая почта. — Ну, кто бы это ни был, он оставил сообщение. — Я набираю номер голосовой почты и грызу ноготь большого пальца, с тревогой ожидая, кто бы это мог быть, в то время как Индиго бродит по кухне, обеспокоенно глядя на меня.
«Привет, Иза, это Кай… Я предполагаю, что ты либо все еще занята Кайлером, либо не отвечаешь, потому что на твоем экране появился какой-то странный номер, но мне действительно нужно с тобой поговорить». Он делает паузу, и когда он снова говорит, напряжение звучит в его голосе. «Ладно… Думаю, я перезвоню через несколько минут. Надеюсь, ты ответишь».
Когда сообщение заканчивается, я вешаю трубку.
— Это был Кай.
— Что он хотел? — Она достает из шкафа коробку макарон с сыром и закрывает дверцу.
— Не знаю. — Я смотрю на свой телефон, желая, чтобы он перезвонил. — У него был странный голос, как будто он нервничал.
Мой желудок скручивается в узел. Что, если это как-то связано с Ти? Что, если у него неприятности? Или еще хуже, что, если он в беде?
— Он сказал, что перезвонит? — Она переворачивает коробку, чтобы прочитать инструкцию на обратной стороне.
— Да. — Я не отрываю глаз от телефона. Давай, Кай. Просто перезвони.
Проходит несколько минут, но мой телефон продолжает молчать. Я просто уговариваю себя набрать номер, чтобы посмотреть, ответит ли Кай, когда телефон наконец звонит. Неизвестный номер высвечивается на экране, и я быстро отвечаю на него.
— Кай. — По какой-то причине я восклицаю так, как будто только что пробежала марафон.
— Привет, ты ответила. — На линии проносится облегченный выдох. — Я беспокоился, может быть, у тебя не было с собой телефона.
— Извини, что я не ответила, когда ты позвонил в первый раз. Я не узнала номер, и после такого странного дня у меня был… — Нет. Сейчас определенно не время вступать с ним в этот разговор. — Где ты? И с чьего телефона ты звонишь? Все в порядке? В сообщении ты казался взволнованным.
Он хихикает, и этот звук для моих ушей звучит как успокаивающая музыка.
— На какой из этих вопросов ты хочешь, чтобы я ответил первым?
— Ммм… Как насчет того, где ты находишься?
— В Мейплвью.
— Все еще?
Он тяжело вздыхает.
— Послушай, это долгая история, но, прежде чем я даже попытаюсь в нее вникнуть, мне нужно попросить тебя об одолжении.
— Что бы тебе ни было нужно, я готова. — После того, как Кай так много сделал для меня, я в неоплатном долгу перед ним.
Ему требуется секунда, чтобы ответить.
— Мне нужно, чтобы ты подъехала к дому Большого Дуга и сказала ему, что кое-что случилось, что я застрял в Мейплвью и ему нужно приехать за мной. Я бы позвонил ему, но у меня нет телефона и я не могу вспомнить его номер.
— Если тебя нужно подвезти, я могу приехать и забрать тебя, — ловлю себя на том, что говорю, даже не обдумывая свое решение.
— Ты имеешь в виду, что вы с Кайлером можете приехать и забрать меня, верно? Потому что я не хочу, чтобы он знал об этом. — В его тоне появляется ревность, заставляя меня чувствовать себя виноватой и немного смущенной.
Это потому, что он так сильно презирает Кайлера или это что-то другое? Одна вещь, которую я знаю наверняка, заключается в том, что дружить с Каем и ходить при этом на свидания с Кайлером будет довольно сложно, так как они совсем не ладят.
— Я уже не с Кайлером, — говорю я Каю. — Он высадил меня у дома бабушки Стефи некоторое время назад. Я сейчас с Индиго. И я уверена, что она позволит мне одолжить машину.
— Ох, да неужели? — говорит Индиго из-за плиты. Она всего лишь шутит, на ее лице читается любопытство.
— Все в порядке, — говорит он. — Большой Дуг может это сделать. Мне все равно нужно с ним поговорить.
— Ты уверен? Потому что я не против. — И это на самом деле так. Да, я устала и отчаянно нуждаюсь в душе, но он говорит так, словно у него проблемы, и я хочу помочь ему, как он помог мне. Когда он колеблется, я добавляю: — Если ты мне не позволишь, тогда я просто буду сидеть и беспокоиться всю ночь. Я, наверное, совсем не высплюсь, а потом буду капризничать, когда Индиго завтра поведет меня по магазинам. В конечном итоге она больше никогда не пойдет со мной за покупками и я буду вынуждена вечно носить одну и ту же одежду, потому что я сама не умею ходить по магазинам, и, честно говоря, нахождение в магазине в одиночку меня немного пугает.
— В самом деле? — Похоже, его это забавляет.
— Эм, да. Это худшее место, где можно оказаться, если случится апокалипсис, — продолжаю я свою потрясающую историю. — Но, в любом случае, вся моя одежда в конечном итоге будет дырявой и мне придется ходить голой. Меня выгонят из школы из-за их политики «не быть голым на территории школы» и у меня не будет другого выбора, кроме как присоединиться к женскому монастырю и носить их мантии, потому что это будет единственный способ, чтобы я смогла достать себе одежду.
Его смех заполняет паузу.
— Монахиня, да? Потому что я не могу представить тебя монахиней.
— Вот именно. Вот почему ты должен позволить мне приехать и забрать тебя. — Мне нравится, что его голос звучит более расслабленно и что я сыграла в этом свою роль. Это заставляет меня чувствовать, что я сделала что-то правильно.
— Ты точно не против? — Он перепроверяет. — Потому что, честно говоря, я бы предпочел, чтобы ты приехала за мной. Я сейчас немного зол на Большого Дуга.
Интересно, почему. Интересно, что случилось. Мне многое интересно, но я могу спросить его обо всем этом, когда заберу его.
— Ага. Я уже направляюсь к двери, — говорю я, стаскивая свою задницу с дивана. — Просто скажи мне, где ты.
Он диктует мне адрес и я набираю его в своем приложении для заметок. Затем я говорю ему, что буду там максимум через два часа и он благодарит меня по меньшей мере десять раз.
После того, как мы заканчиваем разговор, я иду на кухню, чтобы забрать ключи от машины у Индиго.
— Ты не против, если я одолжу машину?
Она выключает плиту и выливает воду из кастрюли в раковину.
— Бабуля Стефи надерет мне задницу, если я позволю тебе ехать одной в Мейплвью так поздно.
— Я сомневаюсь в этом. Она не такая строгая. Она позволила нам сбегать во время поездки. — Я застегиваю куртку, съеживаясь от огромного пятна грязи на ней. Я не переодевалась и не принимала душ со вчерашнего утра. Я могу только представить, как я сейчас выгляжу и пахну. — Кроме того, мне почти восемнадцать.
— Это не имеет значения. — Она кладет нераспечатанную коробку макарон с сыром в шкаф. — У тебя был тяжелый день и она не захочет, чтобы ты была одна.
И правда. Она так и сказала мне по телефону, когда я разговаривала с ней ранее.
— Итак, вот что мы собираемся сделать, — она вытирает руки полотенцем для посуды. — Я переоденусь во что-нибудь, пока ты поменяешь свою рубашку, потому что это грязное пятно сводит меня с ума. Если мне придется смотреть на него всю дорогу, я сама сниму ее с тебя и сожгу. — Она улыбается мне, так что я знаю, что она шутит. Ну, вроде как шутит, по крайней мере, насчет того, что сожжет одежду.
Пока она идет в свою комнату, я переодеваюсь в пару чистых джинсов, черную рубашку с длинными рукавами и надеваю свою любимую пару красных замшевых ботинок. Затем я спешу в ванную, чтобы умыться, почистить зубы и нанести немного дезодоранта. Я не утруждаю себя тем, чтобы посмотреться в зеркало. Я знаю, что это только вызовет у меня желание еще больше прихорошиться, а на это нет времени.
— Готова? — спрашивает Индиго, просовывая голову в ванную.
Ее волосы завиты, и она нанесла немного блеска для губ и туши. На ней юбка, гольфы и кожаная куртка, а также сандалии-гладиаторы. Как, черт возьми, она умудрилась так одеться за пять минут, выше моего понимания.
— Ты же знаешь, что мы просто заберем его с заправки, верно? — Я бросаю настойчивый взгляд на ее наряд.
— Да, но мне нужно быть во всеоружии. Ты никогда не знаешь, когда столкнешься с любовью всей своей жизни. — Она идет по коридору. — Чтобы ты знала, у меня может спустить шина по дороге туда и когда я позову кого-нибудь на помощь, это может быть парень, в которого я должна влюбиться.
— Или парень, который собирается убить нас и похоронить в лесу, — говорю я, следуя за ней. — Ты знаешь, сколько фильмов ужасов начинаются таким образом?
Она закатывает глаза, забирая ключи, сумочку и телефон с кухонной стойки.
— Господи, Иза. Почему ты портишь мне удовольствие?
— Просто пообещай мне, что вызовешь эвакуатор, если у нас спустит шина. — Я открываю входную дверь. — Не будешь останавливать машины… — У меня вдруг возникает ощущение, что за мной наблюдают. У меня волосы встают дыбом, а сердцебиение учащается и мне становится дурно.
— Что такое? — спрашивает Индиго, выходя на крыльцо и запирая входную дверь.
Мой взгляд скользит по парковке, зданиям, деревьям, улице.
— Ничего… У меня просто возникло странное чувство, что за мной наблюдают.
Она бросает ключи в сумочку и застегивает ее.
— Хорошо, я думаю, что на некоторое время запрещаю тебе смотреть фильмы ужасов. Ты серьезно становишься параноиком.
— Дело не в этом. — Я чешу в затылке, пытаясь понять, почему я так себя чувствую. Вокруг никого нет. Даже парковка почти полностью пуста. — Прости. Я думаю, что просто очень устала и эта синяя машина вывела меня из себя.
— Я все понимаю. И, как я уже говорила, когда бабушка Стефи вернется домой, мы расскажем ей о машине, но, честно говоря, думаю, что это либо Ханна, либо просто какое-то причудливое совпадение. Этот город слишком мал. Я все время вижу одни и те же машины и одних и тех же раздражающих людей.
Ха. Я даже не думала о том, что это Ханна, но после того, как она разозлилась из-за нашего с Кайлером общения, я бы не оставила это без внимания. То, что она может замышлять, это совсем другая история.
— Хотя у Ханны нет синей машины с наклейкой Супермена на ней, — замечаю я.
— Но она могла одолжить машину у кого-то из друзей.
— Да. Думаю, да. — Тем не менее, я не могу представить, что среди друзей Ханны кто-то водит машину с такой наклейкой.
— Перестань все переоценивать. — Индиго берет меня под руку и тащит к машине. — Давай же. Заберем твоего сладкого мужчину.
Я не поправляю ее насчет того, что Кай — не мой сладкий мужчина. Я просто следую за ней к машине и скрещиваю пальцы, чтобы у нас не спустило колесо.