Нереальное ночное видение приобретает физические очертания и я вижу обстановку комнаты.
Гостиная четы Обрамцовых — пастельные обои, стеллажи, заполненные книгами и фоторамками, телевизор. Тиканье часов привлекают внимание. Стрелка неумолимо движется к цифре восемь. Растираю лицо руками. Сегодня я умудрился все проспать и уже везде опоздал.
Выпутавшись из коварного одеяла хочу направится на поиски Марины. Мне же не привиделось, это ее я держал в своих объятиях ночью, пришедшей в образе лесной нимфы с распущенными волосами и ночнушке, отчетливо вырисовывающей ее силуэт в отсветах уличного фонаря.
Мотаю головой, чтобы смахнуть это наваждение. Маришка, Маришка, она же здесь сейчас. Только найти и протянуть руку. Снова обнять, вдохнуть ее сладкий аромат. Счастье было так близко, она была рядом со мной этой ночью. Как волшебный сон, нереальная, неземная. А я все тупо проспал.
Сейчас когда все вопросы выяснены. Служебное расследование привело к неожиданным результатам, но закономерным. Наконец нашли крысу, что не только слал мне угрозы, но и сливал инфу с помощью Лики.
Когда все невзгоды остались позади, когда я наконец снова чувствую себя хозяином своей жизни.
Я не могу, да и не хочу увеличивать срок нашего разлуки. Мне уже физически больно быть вдали от нее.
Теперь я готов воспользоваться шансом, лазейкой, которую мне оставила Марина на последний разговор. Где я все исправлю, сделаю все возможное и невозможное, чтобы вернуть наши отношения.
Наконец, увижу ее.
Подскакиваю готовый искать Марину, где бы она ни была, но на мне одни трусы. Оглядываюсь по сторонам, брюки и рубашка мирно лежат на кресле. Спешно одеваюсь. За стенкой гремит посуда и негромко слышны голоса, мужской и женский. Мне туда. Увидеть Маришку, поговорить.
Но на кухне ждет разочарование. Маришки нет, только ее родители. Отец тянет мне руку, пожимаю. Мы не здоровались вчера. Понимая, что Марины здесь нет, дергаюсь в желании найти ее в недрах квартиры, но все еще крепко держащая рука останавливает.
— Садись сынок, подкрепись.
— А Марина где? — самый важный вопрос не сдерживается, слетает с языка.
— Марина уже на работу ушла. Садись, садись. В ногах правды нет.
Приходится подчиниться
Передо мной ставится тарелка с кашей, пахнет вкусно, голодное нутро радостно предвкушает.
— Кушай, кушай, — участливо, — полезно, — с ехидцей в голосе, но мне сейчас пофиг, я готов и слона проглотить, не то, что эту тарелку. Как давно я не ел домашнего. Последний раз, пожалуй, у мамы, тыщу лет тому назад, еще больше домашнее, приготовленное Мариной. Ностальгия тянет тоской по ее ароматным, вкусным блинчикам по утрам, которыми она меня кормила.