Вот оно что! Так это переносный маленький радиоприёмник. Как мы сразу не догадались! О том, что такие есть на свете, мы знали. Я в Киеве видел, да и у нас в сельмаге продавались когда-то, "Турист" называются.
- Хорошая штука, - опомнившись, снисходительно сказал Кукурузо. - Сколько дал?
- Что - дал?
- Ну заплатил сколько?
- Нисколько. Сам сделал.
- Что-что? - Кукурузо скривился и приставил ладонь к уху, будто недослышал. Я хихикнул.
- Сам, говорю, сделал, - серьезно повторил Игорь. Я ещё раз хихикнул.
- Ага, криво усмехнулся Кукурузо. - Ну да. Я же и спрашиваю: сколько дал? У нас в сельмаге "Турист" продавался. Тридцать пять рублей. Красивый, под перламутр. Ну, а этот сколько?
- Вот чудак, не верит... Ну, как хочешь...
Из кустов вышел вожатый:
- О чём это вы, ребята, спорите?
- Да ничего, просто так... - махнул было рукой Кукурузо, но потом, глянув снизу на вожатого, неожиданно ехидно спросил: - Скажите, а у вас все пионеры такие вот... или только этот?
- А что такое?
- Да ничего... Просто он говорит, что этот приёмничек сам сделал... Может, вон та девочка настоящий автомобиль сама сделала, а тот штурман - "только так" в космос летал?
- Насчёт космоса и автомобиля не скажу, а вот приёмник он действительно сам сделал. Это точно. Он у нас молодец! В радиокружке уже третий год. Академиком будет.
Вожатый говорил серьёзно, без всяких шуток. Не верить ему было невозможно. Кукурузо сразу скис и сморщился, как футбольный мяч, из которого выпустили воздух. Насмешливые огоньки в глазах погасли, концы губ опустились. Я тоже был удивлён. Мне почему-то всегда казалось, что все эти умненькие образцово-показательные ученички, которые мастерят действующие модели кораблей и самолётов, выпиливают из фанеры лобзиком разные кружевные полочки и сотворяют прочие выставочные штуки, от которых ахают учителя и родители, - все эти "гении" обязательно должны быть хилые, длинноносые и в очках. И обязательно "с приветом". Так я всегда думал. А тут перед нами стоял нормальный курносый хлопец - мускулистый, загорелый, по всему видно, физкультурник. Его скорее можно было представить на спортплощадке, среди шумной ватаги спортсменов, чем в тихой лаборатории, углублённым в перепутанные внутренности какого-нибудь радиоприёмника.
Мы молчали растерянные и сбитые с толку.
Вожатый внимательно посмотрел на нас и деланно сердито сказал:
- Что же вы, братцы, разболтались тут, а хворосту не несёте. Люди же голодные. А ну давайте быстрее!
Это сразу вывело нас из оцепенения. Мы бросились поспешно (даже слишком поспешно) собирать сухие ветки.
И через минуту уже тащили на поляну большие охапки хвороста. Особенно старался Кукурузо. Он тащил такую огромную охапку, что я боялся, как бы он себе живот не надорвал.
Голенастая девочка Валька, увидев это, восторженно вскрикнула:
- Ого-го!
И я не знаю, отчего больше был такой красный Кукурузо: то ли от напряжения, то ли от этого "ого-го". Он вообще почему-то часто посматривал на ту Вальку. Нашёл на что смотреть!
Страшило какое-то! Тощее, пучеглазое, длинноногое! Хуже Гребенючки в сто раз!
Все стояли на поляне и смотрели, как ловко Игорь разжигал костёр. Ты смотри, городской, а умеет...
Вскоре посреди поляны большой костёр уже лизал небо огненными языками.
- Ну, а чья очередь сегодня кашеварить? - спросил вожатый.
- Сашка! - воскликнула Валька.
- Сашка, Сашка! Правильно! - закричали отовсюду, и все посмотрели на штурмана.
- Твоя? - спросил вожатый.
- Только так! - сказал тот.
- Значит, нам сегодня везёт, - улыбнулся вожатый.
- Везёт! Везёт! Уху! Сашок, обязательно уху!
- Ушицу! - слились в одно десятки голосов.
- Только так, - впервые за всё время улыбнувшись, закивал головой Сашко.
Теперь, когда все стояли вместе около костра, было особенно заметно, что Сашко очень маленького роста, ниже всех. Может быть, потому он и держался так серьёзно и нахмуренно, чтоб казаться солиднее. А ещё было видно, что все его любят и если подтрунивают над этим его "только так", то совсем не обидно, а скорее ласково.
Сашко принялся готовить завтрак. Девочки, в том числе и Валька, помогали ему, чистили картошку и рыбу, которую достали из сетки, что была привязана к корме одной из шлюпок и опущена в воду. Остальные пионеры разбрелись по острову кто куда. Как-то так само собой вышло, что мы очутились рядом с Игорем. Игорь сидел на пеньке и строгал ножом палочку - видно, что-то собирался мастерить. Мы с Кукурузо сидели возле пенька на корточках, уткнувшись подбородками в колени, и задумчиво ковырялись в земле. Потом Кукурузо кашлянул и, насупившись (чтоб скрыть смущение), сказал хрипло:
- Дай посмотреть... приёмник... Можно? Игорь сразу отложил ножик и палочку:
- А чего же... Конечно. Пожалуйста. Он открыл футляр:
- Вот настройка, это диапазоны, это громкость, - показал, где что крутить.
Кукурузо склонился над приёмником. Я тоже пригнул голову. Кукурузо оттолкнул меня локтем:
- Не дыши туда. Запотеет и испортится. Игорь улыбнулся:
- Да ничего. От этого не испортится. Кукурузо долго крутил в руках приёмник, и мы молча слушали голоса далёких стран.
- Да-а... Ценная штука, - сказал наконец Кукурузо и добавил: - Ну, по физике у тебя, конечно, пятёрка?
- Пятёрка, - просто и без хвастовства ответил Игорь.
- А двойки ты хватал когда-нибудь? - с надеждой спросил Кукурузо. - Хотя бы по поведению, по пению, по рисованию, что ли? Или круглый отличник?
- Отличник, - словно извиняясь, сказал Игорь. - Все участники нашего похода - отличники. Такое было условие.
Кукурузо тихо вздохнул.