Поспать удалось от силы часа три, но, как ни странно, проснулся я довольно бодрым. Такое ощущение, что нефилимы, особенно на том этапе развития, на который я перескочил, вообще мало нуждаются в отдыхе. Это, конечно, здорово. При моём ритме жизни несколько лишних часов в сутках не помешают.
За общим столом на кухне этим утром собрались все обитатели и гости усадьбы. Пожалуй, впервые в комнате стало тесновато, и я всерьёз подумал, а не перебираться ли уже в основное крыло здания, где имеется просторная столовая.
Трое братьев Колывановых расселись вдоль длинной стороны стола, заняв её полностью. Там одному Даниле — самому младшему и самому упитанному — понадобилась целая скамья, на которой свободно разместились бы два, а то и три обычных человека. А уж еды ему для завтрака и вовсе понадобилось на пятерых — Варя поставила перед ним целый казанок наваристой каши с мясом вместо обычной чашки.
Ночью мы не успели пообщаться — Демьян разогнал всех по комнатам, рассудив, что утро вечера мудренее. Братья легко согласились — сослались на то, что устали с дороги. Прибыли они в усадьбу буквально за полчаса до того, как вернулись мы.
Я долго ворочался, всё не мог уснуть. День вчера выдался, мягко говоря, насыщенный, причём действовать приходилось по большей части экспромтом, времени на размышления не было. И сейчас я мучительно соображал, не упустил ли чего.
В целом вроде бы всё в порядке. За время нашего с Демьяном и Путилиным отсутвтия Белла никуда из-под замка не делась. Мало того, Аркадий Францевич утром сообщил, что у него есть идея, куда можно перепрятать нашу пленницу. Утром, когда я уже умылся и оделся в студенческую форму, мы пересеклись в коридоре, и он пригласил меня ненадолго в свой кабинет.
— Вот что меня беспокоит, Богдан. Нынешнее местоположение подозреваемой явно известно Арнаутову и его подручным. Так что следующий побег или попытка её выкрасть — это лишь дело времени.
— Согласен. Но что поделать? Не караулить же нам её всей толпой?
— Вот именно. К тому же, пока она здесь — твои домочадцы в опасности. Я с самого начала рассматривал это только как исключительную, временную меру.
Тут я с шефом тоже был согласен. У самого сердце не на месте, когда отлучаюсь из дома.
— Ну, и что предлагаете? Где тогда её спрятать? Сами же говорили, что местным жандармам не доверяете. Неизвестно, кто из них работал на Барсенева. А может, и до сих пор связан со Стаей.
— В этом смысле, увы, ничего не изменилось. Но я тут на днях разыскал одного человечка по линии Священной Дружины. Времени на всестороннюю его проверку нет, но Игнатов вроде за него ручается.
— А этому своему Игнатову вы доверяете? Откуда он вообще?
— Приехал со мной из Петербурга. Как и Тимофей. Это пока единственные люди, на которых я могу опираться. Не считая тебя, разумеется. Я уже нанял ещё нескольких филёров уже здесь, в Томске, но пока поручаю им лишь самые простые задания. А Игнатов… Он тёртый калач, давно в Дружине. И начинал здесь, в Томске. Потому и знает этого отца Серафима.
— Отец Серафим? Священник, что ли?
— А что тебя удивляет? — усмехнулся Путилин. — Между прочим, исторически Священная Дружина вообще поначалу была чем-то вроде монашеского ордена. И называлась Дружиной Катехона. Нас, Охотников, до сих пор часто называют катехонцами.
— Звучит немного знакомо… Это что-то на греческом?
— Ну да. Это же старая библейская концепция. Катехон значит «удерживающий». Последний оплот человечества перед силами Антихриста. Но после того, как разверзлось Око Зимы, этот термин приобрел более… практическое значение, я бы сказал. Потому что демоны и чудовища перестали быть фигурой речи.
— Занятно. В жизни бы не подумал, что вы религиозны.
— Я-то? — усмехнулся Путилин. — Скажешь тоже! Безбожник, каких поискать. Впрочем, учитывая, где я вырос, это неудивительно. Да это и неважно. Официально Священную Дружину перестали называть Катехоном ещё во времена Петра. И от церкви эту структуру тоже отделили по его же приказу.
— Почему?
— А, это долгая история, — отмахнулся он. — Скажем так — не сошлись во мнениях, кого именно считать отродьями Антихриста. Часть наиболее радикально настроенных катехонцев считала, что вообще всех, в ком проявляется хоть мало-мальский Дар.
— Совсем как Белые голуби?
— Ну, собственно, оттуда и пошла эта секта. И они, конечно же, истинным Катехоном и борцами с нечистью считают именно себя. Но там вообще настоящие религиозные фанатики, в полный рост. Строжайшие посты, власяница, обеты. Многие добровольно идут на оскопление, лишь бы очиститься от всего мирского и нечистого.
— Да уж, с этими нам не по пути… — поёжился я, вспоминая ночную драку.
— Именно. От них даже сама церковь открестилась. А вот со Священной Дружиной сотрудничает очень тесно. Кое-что из специфичного снаряжения Охотников изготавливается только в специальных закрытых мастерских при монастырях.
— Вот как? И что, например?
— Синь-камень, в первую очередь. Добывают-то его в Сайберии, а вот обработка ведётся в основном церковниками. Многие технологии, связанные с ней, известны только им.
— Не знал.
— Неудивительно. Эта тема вообще закрытая. Так вот, отец Серафим — настоятель одной церквушки на окраине. Давно сотрудничает с Дружиной. Я с ним уже познакомился, и мы вроде бы нашли общий язык.
— Хотите перевезти Беллу к нему? Как-то… сомнительно. Может, лучше сюда побольше охраны стянем?
— Да нет, у него будет надёжнее. И самое главное в этом деле — не охрана. А хорошенько замести следы. Но для этого мне, снова понадобится твоя помощь. Прямо сегодня. Может, тебе даже придётся пропустить ради этого пару лекций. Я, если что, замолвлю за тебя словечко перед ректором.
Я вздохнул. Любого другого на моём месте уже, наверное, попёрли бы из института за пропуски. Впрочем, у меня теперь протекция и от Вяземского. И семестр только начался, наверстаю ещё. Что ж поделать, если постоянно находятся дела гораздо важнее, чем учёба.
— И какой план?
— Судя по прошлой попытке побега, за домом явно следят. Надо попробовать снять эту наружку. Но, сам понимаешь, использовать для этого своих людей я не могу — они сторожат Беллу. Тимофей к тому же ещё толком не оправился от раны. А посылать кого-то из новичков… Что вообще обычные люди смогут-то против упырей с волчьим слухом и нюхом. Их вычислят раньше, чем они приблизятся на расстояние выстрела. К тому же, думаю, они все уже засветились.
Я прошёлся по кабинету, рассеянным взглядом рассматривая новые появившиеся предметы обстановки — раскладную японскую ширму в углу, перекрещенные клинки на стене, несколько новых статуэток на полках. Большая часть вещей Путилина после переезда до сих пор хранилась в коробках в гараже, но он, видно, потихоньку распаковывал их и обживался в кабинете.
Идея с охотой на наблюдателей мне не понравилась.
— При всём уважении, Аркадий Францевич, но… Я-то тоже засветился. И за мной наверняка тоже следят.
— Но сам как думаешь — сможешь их переиграть?
Я задумчиво вздохнул… Перспектива обыскивать несколько кварталов вокруг дома в поисках засевших наблюдателей меня, если честно, не очень-то прельщала. К тому же, на наружное наблюдение кого попало не поставят. Там не просто упыри, но ещё и такие прожжённые спецы по маскировке, что я вряд ли смогу с ними тягаться. Неизвестно, сколько их, какие методы они используют. Может, вообще для сбора сведений подкупили каких-нибудь пацанят местных, которые постоянно крутятся на улице. А уж если магию какую-нибудь используют — тот тут вообще туши свет. Сроду не вычислю, потому что непонятно даже в каком направлении искать.
— Могу предложить другой вариант. Вывезти отсюда Беллу тайно. Не попадаясь на глаза наблюдателям.
— Но как?
— Из-под дома ведут несколько старинных подземных ходов. Демьян говорил, что некоторые выходят в старые катакомбы, по которым можно хоть на другой конец города попасть.
Брови Путилина взметнулись вверх.
— Хм… Заманчиво! А ты сам-то их проверял?
— Да, одним точно пользовался не так давно. Он выходит к реке, где-то через полкилометра от нас. Замаскированная дверь под мостом. Где-то… вот здесь. И Демьян рассказывал ещё про один проверенный выход. Он вон тут, чуть подальше…
Я, поискав нужные места на карте города, висящей рядом со столом, указал на них кончиком карандаша. Путилин, в своей странной манере перекрестив руки за спиной, подошёл к карте и надолго задумался, щурясь и бегая по ней взглядом.
— Сгодится! — наконец, выдал он вердикт. — В катакомбы без разведки лезть не будем. А вот этот финт может сработать. Надо только продумать детали. В идеале — какой-то отвлекающий манёвр придумать…
Он вернулся к столу и захватил китель, висевший на спинке рабочего кресла.
— Ладно, пойдём пока перекусим. Я лучше соображаю после хорошей чашки кофия. Дочка Велесова уже научилась его отлично варить. Кстати, как она? Оправилась уже после вчерашнего?
Увидев, как я нахмурился, он успокаивающе похлопал меня по плечу.
— Ребята рассказали, что у вас тут вчера творилось, пока я был в отъезде. Они мало что поняли, но шуму было много. Слышно было даже из подвала. Похоже на… спонтанный прорыв Дара?
— Что-то вроде того, — неохотно признался я. — Но не беспокойтесь, всё под контролем.
— Ну хорошо, коли так, — пожал он плечами и направился к выходу.
Я не удержался и, переключившись на Морок, прощупал его эмоциональное состояние. Но никакой ясности это не внесло. Путилин был явно чем-то обеспокоен и был в состоянии нервного предвкушения, но это можно было объяснить темой всего нашего разговора. По отношению к себе я не уловил с его стороны ни враждебности, ни раздражения, ни подозрительности. По крайней мере, насколько я смог разобраться.
Чтение чужих эмоций — вообще та ещё задачка. Всё равно, что по запаху духов пытаться распознать все ингредиенты, входящие в состав. Срабатывает этот фокус, только если запахи эти ярко выражены, и их один-два.
Ну, либо надо просто больше тренироваться.
Однако эта проверка была не первой, и не случайной. С тех пор, как я обзавёлся Аспектом Морока, я частенько прощупывал окружающих, считывая их эмоции. И Путилина изучал в первую очередь. Я и рад бы довериться ему полностью — как, например, в случае с Демьяном. И в целом я ему с самого начала симпатизировал. Однако что-то в нём все же мешало мне расслабиться.
Возможно, дело вообще не в Путилине, а во мне самом. Как говорится, чует кошка, чьё мясо съела. Мне, как носителю однозначно запретного Дара, сам бог велел подальше держаться от Священной Дружины. А я вместо этого вожу дружбу с одним из опытнейших Охотников, или как их там их называют… катехонцев.
Впрочем, говорят же, хочешь спрятать что-нибудь — прячь на самом виду… И в этом смысле работа на Дружину — это хорошее прикрытие. Вопрос в другом — сколько у меня ещё получится водить Путилина за нос, скрывая свою истинную природу? И получается ли это у меня вообще? Возможно, он уже давно о чём-то догадывается, но не подаёт виду, просто потихоньку собирая обо мне сведения. И в этом смысле моя работа на Дружину — это уже скорее его хитрый план, а не мой…
Что ж, в любом случае, пока что наши интересы совпадают. А дальше… Будь, что будет.
После нашего разговора Путилин тоже присоединился к общему завтраку, но сидел за столом в самом уголке, ел быстро и молча, не вмешиваясь в общие разговоры и явно погружённый в обдумывание предстоящей операции. Я тоже в основном помалкивал. Про Демьяна и говорить нечего — из него в принципе порой клещами слово не вытянешь. Рада тоже сидела за общим столом. Кожа её была даже бледнее, чем обычно, и казалась прозрачной, под глазами залегли тёмные круги. Но держалась она бодро и одета была в школьную форму — видно, собирается на занятия в гимназию.
Варвара в присутствии братьев расцвела и была необычно весела и говорлива. Даже превзошла в этом Полиньяка — это он у нас обычно разливался соловьём во время завтрака. Но при братьях Вари француз как-то оробел, и сейчас сидел молча, лишь изредка бросая взгляды на суровых охотников.
Я поначалу не особо следил за разговором, тоже обдумывая нашу с Путилиным затею. Но постепенно начал прислушиваться.
Мне с самого начала показалось, что троица наших гостей ведёт себя как-то странно. Это можно было списать на общую нелюдимость — выглядели все трое так, будто им привычнее шастать по тайге, чем сидеть за накрытым скатертью столом. И судя по рассказам Вари, так и было — все её старшие промышляли охотой, уходя в долгие походы, длящиеся порой несколько недель. Но, осторожно прощупав их ауры с помощью Аспекта Морока, я убедился, что мои подозрения не напрасны. Всех троих что-то тревожило, и они с трудом делали вид, что всё в порядке. Ко всем, кроме Вари, они тоже были настроены настороженно, даже с подозрением, но старались не подавать вида.
— Вы ведь обещали меня ещё до снегов навестить, проверить, как я тут устроилась, — с укоризной сказала Варя, подливая среднему брату, Илье, ещё похлёбки. — Телеграммы мои получали? Я в Тобольск отправляла, до востребования, как договаривались.
— Да, отец забрал две штуки, — кивнул Нестор. — В почтамте на вокзале.
— Две? Я ведь ещё одну посылала, на прошлой неделе!
— Видно, не успела дойти, — пожал плечами Илья. — Когда мы там из Тобольска выдвинулись… дней шесть назад.
Эта фраза заставила меня насторожиться. Шесть дней на дорогу из Тобольска? Если на поезде —многовато выходит. Я из Демидова доехал за неполные три, а до него ещё дальше. Железная дорога в этом мире развита отлично, паровозы с эмберитовыми котлами могут разгонять составы до полутора сотен километров в час, особенно если речь идёт о скорых пассажирских поездах. Может, конечно, братья ехали на грузовом, но всё равно…
— Где-то ещё останавливались? — уточнил я.
Нестор искоса взглянул на меня и неохотно ответил:
— Да так… заезжали кое-куда. По делам отца.
— А сам-то батюшка где? Ты вчера так и не ответил, — напомнила Варвара. — И вообще, как-то странно вы нагрянули. На ночь глядя, налегке…
— Товар весь еще позавчера сгрузили на складе возле железки, на хранение, — пояснил за него Илья. Он вообще был, похоже, куда разговорчивее, чем старший. — А отец… отлучился.
— Куда? — удивилась Варя. — Даже меня не повидал? На него это непохоже.
Судя по тому, как Нестор взглянул на среднего, тот сболтнул лишнего. Я решил снова вмешаться.
— Вы зря секретничаете. Здесь все свои.
— Да просто… Расстраивать Варежку не хочется, — неохотно признался Илья, переглянувшись с братьями. — Мы вообще ненадолго. Гостинцы оставили, деньги и… прочее. Сейчас перекусим и будем за отцом выдвигаться.
— Но к ужину вас хоть ждать? — спросила Варя.
Нестор покачал головой.
— Сегодня — точно нет. И вообще, нас, скорее всего, несколько дней не будет в городе.
— Как? — опешила Варя. — Уже уезжаете? Я думала, погостите хоть несколько дней. Я вон уже у дяди Демьяна разрешения спрашивала, он бы вас у себя в избе разместил. Да и вообще, вы же только приехали! И с товарами что?
— Полежат на складе, ничего с ними не сделается, — отмахнулся Нестор.
— Отцу помочь надо, — добавил Илья. — Там дело какое-то… мутное.
— А я говорил — не надо было его одного отпускать, — проворчал Данила, облизывая деревянную ложку и бросая её в опустевший котелок. — Но ему ж перечить бесполезно…
— Да куда он отправился-то? — уже не в шутку забеспокоилась Варя. — Что за дела такие срочные, что даже со мной повидаться не захотел?
— Дядьку Петра помнишь? Приезжал к нам раньше почти каждый год. Вроде как брат отца, не то двоюродный, не то троюродный. А может, и вовсе седьмая вода на киселе. Пушнину ещё скупал у нас. Отец для него придерживал самые хорошие шкурки.
— Помню, конечно. Он же вроде сюда, в Томск перебрался.
— Да, он в Томске. И он давно отца сманивает тоже сюда перебраться. Скорее всего, так и сделаем. Так и ты под присмотром будешь.
— А я давно говорила… — начала Варвара, но, оборвав сама себе, добавила. — Так и что с этим дядькой Петром? Я про него вспоминала, думала разыскать…
— Ну, в тайгу сейчас редко ходит, староват уже. Но выделкой мехов занимается по-прежнему, мастерскую и лавку тут открыл. А шкуры у местных в основном закупает. Вот только последний раз за шкурами как уехал — так и пропал с концами.
— Давно? А домашние что говорят?
Илья замешкался, бросив быстрый взгляд на меня, потом на Путилина. Тот уже заканчивал с трапезой, и рассказ братьев его, похоже, не особо интересовал. Поднявшись из-за стола, сыщик поблагодарил девушек за угощение, коротко кивнул мне и вышел.
Братья немного расслабились. Полиньяк тоже выглядел за столом немного лишним, но на него они внимания не обращали, а вот на Путилина зыркали с самого начала.
— Рассказывай, рассказывай, — подбодрил я Илью. — Говорю же, тут все свои. И все в курсе про… Ну, сам понимаешь.
— Про то, кто мы такие, — уточнила Варя.
Братья снова переглянулись, и в их эмоциональном фоне я различил некоторое облегчение. Хотя общий настороженный, если не сказать враждебный фон по отношению ко мне сохранился. На Демьяна тоже зыркали время от времени. Вообще, вся эта троица напомнила мне волков, почуявших рядом другого зверя и насторожённо принюхивающихся.
Вообще, считается, что внешне определить, есть ли у человека Дар, невозможно. Но я давно заметил, что все нефилимы чуют друг друга. Не так явно, как я — в подробностях видя чужие ауры. Но на каком-то своём уровне, шестым, а то и седьмым чувством.
Подавшись чуть вперёд, Илья продолжил рассказ уже более подробно.
— Ну, расспросили мы работников его, и тётку Марью. Та говорит, что дядька давно сам не свой был. Особенно по ночам. Жаловался на то, что вроде как… зовёт его кто-то. Из тайги. И вообще, по слухам, кое-кто из наших уже пошёл на этот зов. И с тех пор — как в воду канули.
— Что за зов-то? — нахмурился я. — И что значит «из ваших»? То есть его только волки слышат?
— Ну… необязательно, — уклончиво ответил Илья. — Но обычные люди — не слышат.
Я вопросительно взглянул на Демьяна, и тот в ответ лишь пожал плечами, хотя мне показалось, что в нём шевельнулось какое-то смутное беспокойство.
— Что ещё говорят? — спросил он. — Давно это всё началось?
— Да по весне ещё. И потом нарастало потихоньку. А ещё… но тут, правда, не знаем, насколько это связано… Тетка Марья говорила про каких-то осокорцев. Не то шаманы, не то проповедники бродячие. Их частенько стали видеть в деревнях, что к северу отсюда, вниз по реке. Дядька в одну из этих деревень несколько раз наведывался, шкуры там закупал. Название ещё чудное какое-то… Как там, Нестор?
— Самусь, — вырвалось у меня.
Илья удивлённо обернулся.
— Да, точно… А ты что же, слыхал про неё что-то?
Я не ответил, но, видимо, выражение лица моё не предвещало ничего хорошего, так что все притихли, а Варвара и вовсе встревоженно привстала, не сводя с меня взгляда.
А у меня перед мысленным взором всплыл позабытый кошмар из воспоминаний албыс. Жуткое чёрное дерево, сектанты с коронами из оленьих рогов, люди и животные, вросшие в бугристый уродливый ствол и ставшие его частью….
Албыс, неслышно выскользнув из меня, вдруг появилась за столом, заняв пустующее место на скамье, где до этого сидел Путилин. Она молчала, но, кажется, только и ждала, пока я взгляну на неё. Поймав взгляд, тихо прошелестела:
— А древо продолжает набирать силу. Здесь, в этих ваших норах из мёртвого камня, его зов сложно разобрать. Но по тайге он разносится гораздо дальше. Особенно по реке. Меня, к примеру, он разбудил на расстоянии двух дней пути…
Говорила она с нарочитым безразличием, но я уже достаточно изучил её, чтобы различить за этим отстранённым тоном тщательно скрытую тревогу. В конце концов, она редко выбирается наружу без моего прямого приказа. Уже это говорит о том, что она взволнована.
Чёрт возьми, да она же боится! Не хочет возвращаться туда, где однажды едва не угодила в ловушку.
Но сам я, ещё когда в первый раз узнал про древо Осокорь, про связанную с ним секту и про поглощённых этой жуткой аномалией одарённых, понимал, что рано или поздно эта история снова выплывет. Вот только сейчас аномалия уже не пугала меня, а скорее вызывала охотничий азарт. Уже для десятков существ Осокорь стал ловушкой, а то и погибелью. Но для меня он может стать источником новой силы…
— Я чую, о чём ты думаешь… — нахмурилась ведьма, предупреждающе покачав головой. — Не будь слишком самонадеян, Пересмешник…
— Богда-ан? — с тревогой переспросила Варя, тоже покосившись на пустое место, где до этого сидел Путилин. Я поспешно отвёл взгляд. — Ну так чего замолчал-то? Знаешь что-нибудь?
Я вздохнул и поднялся из-за стола.
— Не хочется вас расстраивать, конечно. Но вашему отцу, похоже, и правда может грозить опасность. Предлагаю вот что. Сейчас мне нужно будет отлучиться на несколько часов. Есть кое-какие дела с Аркадием Францевичем. Заодно и с ним обсудим эту историю. А вы все пока готовьтесь. Вместе поедем.
— Я с вами! — решительно заявила Варвара.
— А как же лекции? — возразил Жак.
— У тебя потом перепишу.
— Ну уж нет! Я тебя тоже одну не отпущу!
Все трое братьев воззрились на француза — Нестор с подозрением, будто только сейчас увидел, Данила — удивлённо, Илья — с изрядной долей насмешки. Бедняга Полиньяк под этими взглядами сжался едва ли не вдвое. Впрочем, по сравнению с троицей Колывановых он и так, даже при своём недюжинном росте, смотрелся, как гусак среди матерых кабанов. Братья Вари его, похоже, и не воспринимали всерьёз до самого этого момента.
— А ты вообще кто таков-то, кучерявый? — спросил Илья.
— Ах, да. Нас как-то даже не представили… Жак Франсуа Арман де Полиньяк, к вашим услугам, — Жак хотел было выпрямиться во весь рост, но скамья стояла слишком близко к столу, так что он замер в неловкой позе, не полностью разогнув колени. — Я… сокурсник Богдана и Варвары. И друг. И… смею надеяться, больше, чем друг… Я имею в виду, для Варвары, конечно же.
— Ай да Варежка! — покачал головой Илья. — Вот и отпускай тебя в город! Ты что же, и жениха уже тут нашла, что ли?
Данила неуверенно хмыкнул, не зная, то ли смеяться, то ли сердиться. А вот Нестор помрачнел и сжал кулаки.
Варя залилась густым румянцем и, хлопнув по столу так, что брякнули тарелки, воскликнула:
— Да брось ты глупости свои, Илюха! Отец в беде, а вы тут…
— Вот потому мы тебе и говорить не хотели, — проворчал Нестор. — Разведёшь сейчас панику. Ещё неизвестно ничего. Может, отец сам скоро приедет.
— Вообще, он ведь обещал вчера засветло вернуться, — мрачно прогудел Данила. — Там до деревушки-то этой — меньше тридцати вёрст…
— И вы до сих пор молчали⁈ — возмутилась Варя, вскакивая с места.
— Да не мороси ты! — поморщился Нестор и раздражённо отодвинул от себя тарелку. — Сейчас транспорт найдём какой-нибудь, да сгоняем в ту деревню, узнаем, что там да как. Но о том, чтобы с нами ехать — даже думать забудь. Не бабье это дело.
— А я сказала — с вами поеду! — Варвара упрямо мотнула головой так, что тяжелые косы мотнулись из сторону в сторону.
— Цыц! Старшим перечить вздумала? — одёрнул её Нестор, тоже поднимаясь и нависая над столом во весь свой немалый рост. — Всего месяц в городе, а уже совсем от рук отбилась? Ох, и разбаловал тебя отец…
— Я сказала — поеду, — процедила Варя сквозь зубы, и в голосе её отчётливо прорезался звериный рык. Нестор и остальные братья удивлённо замерли.
Жак взволнованно взглянул на девушку, протянул к ней руку, но не решился коснуться. Демьян неуловимо быстрым движением покинул своё место и вклинился между Варей и Нестором.
— Тс-с-с… Тихо, тихо, зверёныши. Зубки показывать совсем не обязательно. Приберегите для других.
— Всё-таки прорезался Дар… — тихо, почти шёпотом, пробормотал Нестор. — А отец всё надеялся, что тебя эта чаша минует, раз в детстве не проявилось. Ведь взрослая уже почти…
— Да, тут… много всего успело произойти, — опустив взгляд и нерешительно обернувшись на Жака, ответила Варя. — Я потому вас так и ждала! Столько всего рассказать надо! И про Дар, и про Богдана…
— Да, вот об этом бы поподробнее, — нахмурился Нестор, мельком взглянув на меня. — А то я что-то вообще не пойму. Мы ведь тебя когда в Томск привезли, денег оставили достаточно. И комнату в общежитии выхлопотали, чтобы рядом с учёбой. А сунулись туда — говорят, она и не живёт тут уже давно. А перебралась в заброшенный дом какой-то, и спуталась непонятно с кем. Как это понимать, Варвара?
Варя покраснела ещё больше, но голову не опустила.
— Это же Богдан! Не помнишь его? Сын Дарины! Помнишь, они у нас одну зиму жили с матерью?
Нестор окинул меня уже более внимательным взглядом.
— То-то мне рожа немного знакомой показалась… Ну, допустим.
Я усмехнулся. А вот я, к слову, Колывановых совсем не помнил. В воспоминаниях молодого Богдана братья Вари маячили какими-то смутными образами где-то на задворках. Да, собственно, их почти никогда и не было дома — постоянно в лесу пропадали.
— Вот и выяснили, — вмешался я в разговор. — Варю я к себе пригласил по старой дружбе, потому что в общежитии в тот момент было… Опасно. Но это долгая история, она вам сама расскажет. А сейчас — давайте лучше о более насущном. Жак, тебе-то точно лучше остаться в городе, извини. Там будет слишком опасно. По мне, так и Варваре лучше бы остаться. Но запрещать я ей ничего не буду. Пусть сама решает. Уж поверьте, она не беззащитная девочка.
— А я твоего мнения на этот счёт не спрашивал! — огрызнулся старший Колыванов, заводясь с пол-оборота. — И вообще, не пойму, чего ты лезешь? Раскомандовался…
— Нестор! — прикрикнула на него Варя, но он на неё и бровью не повёл.
— Ну, хорошо…. За то, что сестру нашу в своём доме приютил — спасибо, конечно. Но об этом мы тебя тоже не просили. А уж насчёт отца — и вовсе дело семейное. Как-нибудь уж сами разберёмся, понял?
Я стиснул зубы и глубоко вздохнул, с огромным трудом подавив желание схватить упрямца за шкирку и хорошенько впечатать этот его горбатый нос в столешницу. Увы, заминку с ответом он расценил по-своему, и продолжил высказывать накопившееся.
— Мне вообще не нравишься ни ты, ни этот хлыщ кучерявый. И ты тоже хороша, Варька… Самой-то не совестно? Стоило ненадолго без присмотра оставить — и уже вон чего отчебучила! Что отец скажет? Да и вообще, людей бы хоть постыдилась! Незамужняя девка, а живёшь в чужом доме с кучей мужиков каких-то. Ещё поглядеть надо, что это за прохиндеи!
— Я ничего такого не сделала, за что стыдиться надо! И вообще, я уже взрослая! Уж сама разберусь как-нибудь!
— Помолчи лучше! — брякнул он кулаком по столу. — Вас тут в городе не учат, что молчать надо, когда мужик говорит?
— Ты лучше сам бы язык прикусил, — не выдержал я. — И отцепись уже от девчонки.
— Чего⁈
Нестор, с грохотом отпихнув скамейку, обогнул стол и подскочил ко мне вплотную, нависнув надо мной, как скала.
Он был, конечно, помельче Демьяна или своего младшего брата, но смотреть на него мне тоже пришлось чуть снизу. У уж тяжелее меня он был пуда на два. Ко всему прочему я видел, как пульсирует его аура — такая же, как у Вари, свернутая в тугое ядро. Дар его от гнева просится наружу. Глаза уже пожелтели, как у зверя, из-под верхней губы показались кончики крупных желтоватых клыков.
Оборотень схватил меня за грудки, и студенческий китель опасно затрещал под его когтистыми пальцами.
И снова я сумел сдержаться и не взорвался. Вместо этого, переключившись на Боевую форму, стиснул запястья Нестора так, что тот зарычал и был вынужден ослабить хватку. Мы замерли, и хоть со стороны это могло быть не заметно, у обоих мышцы задеревенели от напряжения. Нестор дернулся, попробовав вырваться, но мои напитанные эдрой пальцы под воздействием Усиления стали твёрдыми, как тиски.
Братья Нестора тоже вскочили, оскалив клыки, и Велесов с Варей бросились им наперерез, с трудом удержав на месте.
— Во-первых. Я не какой-то там прохиндей, — проговорил я, и голос у меня оказался так холоден, что казалось, каждое слово падет вниз острой сосулькой и рассыпается вдребезги. — Я князь Василевский. И пока Варя живёт в моём доме — она под моей защитой. Во-вторых. Я нефилим. И если ты решил померяться, у кого клыки длиннее — то это очень хреновая затея. Таких, как ты, я жру на завтрак.
Нестор снова дёрнулся, и на этот раз я отпустил его. По инерции он отшатнулся, невольно отступил на шаг. Поморщился, потирая запястья.
— И, наконец, третье. В Самуси и правда творится неладное. И если ваш отец застрял там — то это и правда серьёзно. Вам об этом сейчас надо думать, а не отношения выяснять. Но без моей помощи вам точно не обойтись, иначе попросту ухнете в ту же трясину, что и он.
— Да что там такое? — вмешался Илья. — Расскажи толком!
— Я уже сказал — сейчас у меня дела. Расскажу всё, когда вернусь. А вы пока подготовьтесь. Демьян, как нам добраться до Самуси побыстрее? Знаешь, где раздобыть подходящую машину?
— Лучше по реке. Сегодня потеплело, дороги за городом развезёт. Есть у меня лодочник знакомый…
— Отлично! Займись этим. Нам надо засветло добраться до места.
— Может, хватит командовать? — не унимался Нестор, да и братья его тоже смотрели на меня сычами. — Мы ещё ничего не решили!
— Ну вот и подумайте, пока я буду в отъезде. У вас как раз есть пара-тройка часов, — отмахнулся я и направился к выходу. Мне уже стала надоедать эта упрямая троица, и я боялся сорваться.
У самой двери я всё же задержался и, обернувшись, добавил:
— Только крепко подумайте. И отбросьте всю эту чушь про «дела семейные», «сами управимся». Не управитесь. Это дело для Священной Дружины.