Шмулинская понюхала воздух. В учительской табаком не пахло. Пахло сургучом, чернилами, чем угодно - только не табаком.
В коридоре затрещал звонок.
- Ну, шагом марш, - весело сказала Елизавета Ивановна и распахнула дверь.
В коридоре девочки остановились и переглянулись.
- Плакала, - сказала Макарова.
- Ну, факт, что плакала, - сказала Шмулинская. - И не накурено ни чуточки. Я даже воздух понюхала...
- Вы знаете, девочки, - сказала, подумав, Лиза. - Я думаю, что у нее тоже какое-нибудь несчастье...
После этого Елизавету Ивановну никогда больше не видели с заплаканными глазами. И в классе, на уроках, она всегда была веселая, много шутила, смеялась, а в большую перемену даже играла с ребятами во дворе в снежки.
К Морозовой она относилась так же, как и к остальным ребятам, задавала ей на дом не меньше, чем другим, и отметки ставила без всякой поблажки.
Училась Морозова неровно, то отвечала на "отлично", то вдруг подряд получала несколько "плохо". И все понимали, что это не потому, что она лентяйка или неспособная, а потому, что, наверно, дома она вчера весь вечер проплакала и мама ее, наверно, плакала, и - где ж тут заниматься?
А в классе Морозову тоже никогда больше не видели плачущей. Может быть, это потому, что никто никогда не заговаривал с ней об ее отце, даже самые любопытные девочки, даже Лиза Кумачева. Да и что было спрашивать? Если бы отец ее вдруг нашелся, она бы и сама, наверно, сказала, да и говорить не надо - по глазам было бы видно.
Только один раз Морозова не выдержала. Это было в начале февраля. В школе собирали подарки для посылки бойцам на фронт. После уроков, уже в сумерках, собрались ребята в классе, шили мешочки, набивали их конфетами, яблоками и папиросами. Валя Морозова тоже работала вместе со всеми. И вот тут, когда она зашивала один из мешочков, она заплакала. И несколько слезинок капнуло на этот парусиновый мешок. И все это увидели и поняли, что, наверно, в эту минуту Валя подумала об отце. Но никто ей ничего не сказал. И скоро она перестала плакать.
А на другой день Морозова не пришла в школу. Всегда она приходила одной из первых, а тут уже прозвенел звонок, и все расселись по своим местам, и уже Елизавета Ивановна показалась в дверях, а ее все не было.
Учительница, как всегда весело и приветливо, поздоровалась с классом, села за столик и принялась перелистывать журнал.
- Елизавета Ивановна! - крикнула ей с места Лиза Кумачева. - Вы знаете, почему-то Морозовой нет...
Учительница оторвалась от журнала.
- Морозова сегодня не придет, - сказала она.
- Как не придет? Почему не придет? - послышалось со всех сторон.
- Морозова заболела, - сказала Елизавета Ивановна.
- А что? Откуда вы знаете? Что - разве мама ее приходила?
- Да, - сказала Елизавета Ивановна, - приходила мама.
- Елизавета Ивановна! - закричал Володька Бессонов. - Может быть, у нее отец нашелся?!.
- Нет, - покачала головой Елизавета Ивановна. И сразу же заглянула в журнал, захлопнула его и сказала:
- Баринову Тамару - прошу к доске.
* * *
На другой день Морозова тоже не пришла. Лиза Кумачева и еще несколько девочек решили после уроков пойти ее навестить. В большую перемену они подошли в коридоре к учительнице и сказали, что хотели бы навестить больную Морозову, нельзя ли узнать ее адрес.
Елизавета Ивановна подумала минутку и сказала:
- Нет, девочки... У Морозовой, кажется, ангина, а это опасно. Не стоит к ней ходить.
И, ничего больше не сказав, пошла в учительскую.
А следующий день был выходной.
Накануне Лиза Кумачева очень долго провозилась с уроками, легла позже всех и собиралась как следует поспать - часов до десяти или до одиннадцати. Но было еще совсем темно, когда ее разбудил оглушительный звонок на кухне. В полусне она слышала, как мать открывает дверь, потом услышала какой-то знакомый голос и не сразу могла сообразить, чей это голос.
Захлебываясь и проглатывая слова, кто-то громко говорил на кухне:
- У нас в классе есть девочка. Она с Украины приехала. Ее зовут Морозова...
"Что такое? - подумала Лиза. - Что случилось?"
Второпях она натянула задом наперед платье, сунула ноги в валенки и выбежала на кухню.
Размахивая руками, Володька Бессонов что-то объяснял Лизиной маме.
- Бессонов! - окликнула его Лиза.
Володька даже не сказал "с добрым утром".
- Кумачева, - кинулся он к Лизе, - ты не знаешь, как у Морозовой отца зовут?
- Нет, - сказала Лиза. - А что такое?
- Он не капитан?
- Не знаю. А что? В чем дело?
Володька прищелкнул языком, покачал головой.
- Плохо, если не капитан, - сказал он.
- Да что такое? - чуть не закричала Лиза.
- Понимаешь, - сказал Володька. - У меня есть собака. Ее зовут Тузик. Я ее каждый выходной вожу гулять. Утром.
- Какой Тузик? - ничего не понимая, спросила Лиза.
- Тузик. Собака. Ну, не в этом дело. Одним словом, я ее повел гулять. А на улице радио. И передают Указ. Понимаешь? О награждениях бойцов и командиров. Я слушаю и вдруг слышу: за проявленную доблесть и так далее присвоить звание Героя Советского Союза командиру эскадрильи капитану Морозову Ивану... и какое-то отчество, я только не разобрал, трудное какое-то.
- Командиру эскадрильи? Правда? - сказала Лиза.