Учитель. Голиков Алексей не знает. В таком случае Голиков Николай. (Молчание.) Так-с! Голиков Алексей и Голиков Николай никогда ничего не знают. Постников Иван!
Постников (пискляво). У меня, Петр Петрович, нога болит!
Учитель. При чем же тут поэт?
Постников. Я не могу, Петр Петрович, стоять.
Учитель. Отвечайте в таком случае сидя. Ну-с? (И опять молчание.) Постников Иван и сидя не знает, что хотел сказать поэт. В таком случае Иванов Павел!
Иванов. Позвольте выйти!
Учитель. Иванов Павел хочет выйти! Иванов Павел выйдет у меня до конца уроков!
Гена(очень тихо). Ну и учитель, правда, Архип Архипыч? Один язык чего стоит. Прямо как будто не по-русски разговаривает.
Профессор(тоже шепотом). Это ты попал в самую точку, Геночка! Влас Михайлович Дорошевич так прямо и написал, что уроки, дескать, в русских гимназиях идут на каком-то индейском языке. Знаешь, как говорили в приключенческих романах какие-нибудь предводители команчей? «Бледнолицый брат мой – собака. Язык бледнолицего брата моего лжет. Я сниму скальп с бледнолицего брата моего!»...
Гена(смеется, позабыв осторожность). И правда похоже!
Учитель. Потрудитесь прекратить смех! Ну? Кто знает, что хотел сказать поэт?
Раздается угодливый и нерешительный голосок типичного зубрилы.
Зубрила. Можно мне, Петр Петрович?
Учитель. Ага! Патрикеев Клавдий знает. Пусть Патрикеев Клавдий объяснит нам, что хотел сказать поэт!
Патрикеев. Он... Поэт... Хотел... Хотел...
Учитель. Почему же Патрикеев Клавдий не говорит, если он знает?
Патрикеев(струсив). В стихотворении «Парус»... В стихотворении «Белеет парус одинокий»... В этом стихотворении поэт, видимо, хотел сказать... что парус... вообще... белеет...
Класс злорадно хихикает: подхалимов и тогда не жаловали.
(Готов расплакаться.) Прикажите им, чтобы они не смеялись! Тут вовсе нечему смеяться!.. (Старается приободриться.) Поэт хотел сказать, что парус... вообще белеет в тумане моря голубом... и что он вообще просит бури...
Учитель. Не то! Пусть Патрикеев Клавдий сядет и никогда не вызывается отвечать, когда не знает! (Класс злорадствует.) Ну? Никто не знает, что хотел сказать поэт стихотворением «Парус»? Как же так? Ведь это очень просто!.. Ну, хорошо. Слушайте внимательно. (Начинает, расхаживая по классу, объяснять казенным, унылым, мерным голосом.) Итак! Изображая в своем бессмертном стихотворении некий парус одинокий, поэт задает вышепоименованному парусу два весьма и весьма существенных вопроса. Из коих первый: «Что ищет он в стране далекой?» А второй... Постников Иван! Какой второй вопрос задает парусу поэт?
Постников(пищит). «Что кинул он в краю родном?», Петр Петрович.
Учитель. Правильно! И на оба эти вопроса сей злополучный парус не в состоянии дать ответа. Ибо вместо того, чтобы...
Патрикеев. Петр Петрович, пожалуйста, помедленнее! Я записывать не успеваю.
Учитель. Надо понимать! Да! Понимать, а не записывать!.. Ибо, говорю я, вместо того, чтобы мирно и добронамеренно блаженствовать в покойной и тихой гавани, означенный парус позволяет себе искать бурю, как будто, как иронически выражается поэт, в бурях есть покой!
Гена. Архип Архипыч, да что ж это он на Лермонтова наговаривает? Честное слово, я не выдержу!
Учитель. Да! А поелику всем и каждому ясно, что в бурях покоя ни в коем случае быть не может, то, таким образом, поэт сурово, но справедливо осуждает данный парус как злонамеренного бездельника, каковой вместо того, чтобы добросовестно трудиться, исполняя обязанности, возложенные на него флотом и адмиралом, коих следует понимать как порядочное общество и самого государя императора, уклоняется от оных и мятежно и безрассудно пускается в плавание, не имеющее никаких положительных целей. Из этого наглядного примера...
Патрикеев(жалобно). Петр Петрович! Я опять не успеваю. Как вы сказали? «Злонамеренного бездельника»?
Учитель. Да! Бездельника! Из этого наглядного примера, говорю я, мы можем сделать не менее наглядный вывод о пользе труда и вреде безделья. Возьмем пример из древнего мира. Знаменитый оратор Демосфен, будучи от природы косноязычен и обладая физическими недостатками, непрестанным трудом не только избавился от этих недостатков, но и...
Гена. Нет, Архип Архипыч, вы как хотите, а я больше не могу!.. Послушайте! Как вас?.. Петр Петрович! Что ж это вы из Лермонтова какого-то человека в футляре сделали? Да ничего подобного он и не думал говорить!
Учитель. Эт-то что такое? Как попал сюда этот наглый мальчишка? Новопринятый? Тогда почему он не в гимназической форме? Патрикеев Клавдий! Потрудитесь пригласить сюда господина директора!
Профессор. Не надо директора. Сядь, мальчик... Я сейчас все объясню. Видите ли, уважаемый Петр Петрович, мы позволили себе без вашего разрешения проникнуть на урок только потому, что хотим проверить...
Учитель(его тон меняется до полной неузнаваемости). Как-с? Проверить? То есть – проинспектировать?
Профессор. Д-да... Пожалуй, можно сказать и так...
Учитель. Ах! Стало быть, слухи о назначении нового инспектора не ложны? Прошу великодушно простить меня! С этими озорниками, хе-хе, знаете ли, просто голова кругом. Родную матушку не признаешь... Извольте присесть, господин инспектор! Вот сюда-с, здесь покойнее. А вас, молодой человек, я со всей охотой выслушаю. Кажется, вы намеревались изъяснить, что хотел сказать поэт стихотворением «Парус»?
Гена. Вот именно! Намеревался!
Учитель. Прошу-с!
Гена. Ну, ладно. Только, чур, не обижаться. Потому что я с вами, ну, совершенно не согласен!
Среди гимназистов ропот. Подхалимов здесь не любят, но и к выскочкам не милостивы.
Голоса. Тоже – умный нашелся!.. Знает, что хотел сказать поэт! Да этого никто, кроме Петра Петровича, не знает!..
Учитель. Тише, тише, господа! Что о нас подумает господин инспектор? Развивайте вашу мысль, молодой человек!
Гена. А чего ее развивать? Она и так ясная. Лермонтову этот парус очень даже нравится. Он в его образе таких людей показал, которые покоя не любят. Которым буря больше подходит. Которые опасности не боятся!.. Он, если хотите знать, в этом стихотворении выступает не против паруса, а против... против... ну, как сказать? Против мещан тогдашних! Которые тело жирное в утесах прячут... Правда, это из других стихов, но все равно.
Учитель(с почтительностью). Это все?
Гена. Да! Все! А теперь можете мне хоть единицу с минусом ставить. Мне правда дороже!
Учитель. Что вы? Помилуйте! Зачем же единицу? Напротив! Я с величайшей радостью ставлю вам пять... нет, пять с двумя... нет, с тремя плюсами! Вы это вполне, вполне заслужили!.. Ну-с, господа гимназисты? Слышали? Прошу к завтрашнему всех заучить то, что говорил этот молодой человек. Ибо поэт хотел сказать своим стихотворением «Парус», что всем нам надлежит, подобно упомянутому парусу, который столь бестрепетно ищет бури, никоим образом не уклоняться от опасности, дабы наилучшим образом исполнить свой долг, возложенный на нас обществом и государем императором... Нет, лучше запишите. Ибо это скрижаль! Диктую: «Поэт хо-тел ска-зать своим сти-хо-тво-ре-ни-ем...»
Гимназисты(послушным хором). «Поэт хо-тел сказать своим сти-хо-тво-ре-ни-ем...»
И на этом мы с ними прощаемся.
Профессор(с насмешкой, которую мы с вами, в отличие от Гены, уловили). А ты у нас, Геночка, оказывается настоящий мятежник! Не хуже лермонтовского паруса!
Гена (с напускной скромностью; он так упоен своей победой, что готов быть даже великодушным). Да ладно вам, Архип Архипыч! Но вас-то он как испугался! Даже пятерку с перепугу мне поставил! Только все равно ничегошеньки не понял в том, что я ему объяснял. (Смеется.)
Профессор. Нет, я думаю, дело тут не в испуге. И понял он тебя преотличнейшим образом. Даже за своего сторонника принял.