Страх отступает под гнётом арктического холода, который сочиться из голоса моей бывшей жены. И только потом я начинаю понимать, что третье действующее лицо мне абсолютно незнакомо.
Пацану на вид лет семь. Чумазый, одетый в сплошные обноски, глаза закрывает рваная челка и такая же грязная, как и он сам, шапка.
Я перевожу взгляд с него на облаченную во всё черное Яну пытаясь найти хоть какое-то объяснение всему происходящему, но пазл упрямо отказывается складываться в единую картинку.
Выдыхаю, сквозь сжатые зубы и потираю переносицу.
Почему же у меня такое ощущение, что Яна влезла в какую-то *опу?! И это никоим образом не должно меня волновать, но, черт возьми, волнует.
— Садись в машину — подвезу, — киваю я ей.
Меня подмывает узнать про пацана и что вообще происходит, но я молча сажусь в авто, через лобовое стекло наблюдая за тем, как малец переговаривается с Яной.
До жути хочется закурить, но я вроде как обещал Виктории, что брошу и сейчас на последнем издыхании держу свои обещания. Впрочем, не только касательно сигарет.
Нельзя вычеркнуть человека из своей жизни так просто. Нельзя забыть женщину, которую ты так безоговорочно любил, просто потому что штамп в паспорте гласит, будто вы чужие друг другу люди.
Да, мы всё проср*ли. Свою любовь, доверие, наш брак. И в целом пора искоренять старые привычки рвать на части любого, кто только посмел сделать ей больно. Ибо первым делом я должен был бы порвать именно себя.
— Что у тебя с лицом? — интересуюсь, когда Яна посадив на заднее сиденье пацана, присоединяется к нему.
— Ничего, — бывшая жена отворачивается к окну, но мне хватает и пары секунд, чтобы заметить наливающийся на щеке синяк. — Отвези нас домой.
Я неопределенно хмыкаю, но завожу машину и трогаюсь с места, при этом не забывая поглядывать в зеркало заднего вида, лишний раз отмечая изгиб тонких темных бровей и сурово поджатые губы Яны и её ладонь, которая крепко сжимает руку мальчика.
— Откуда ребенок? — спрашиваю, не в силах сдержать любопытство.
— Украла, — лаконично отвечает Яна.
— Я серьезно.
— Я тоже.
Наши взгляды встречаются в зеркале заднего вида. Её упрямый и злой, мой удивленный и обескураженный. И я понимаю, что это далеко не *опа, а глобальный тры*дец.
Аккуратно выруливаю на обочину и торможу. Выхожу из машины, обхожу её и открываю пассажирскую дверь.
— Можно тебя на секундочку, — прошу Яну, отступая и засунув руки в карманы брюк.
Мне хочется заорать, стряхнуть её хорошенько, сделать хоть что-то, дабы она наконец очнулась и прекратила планомерно разрушать свою жизнь дальше. Но я молча наблюдаю как моя в прошлом любимая женщина, выходит из авто и скрестив руки на груди, задирает подбородок, приготовившись к бою.
— Так нельзя, Яна. Нельзя просто взять и украсть чужого ребенка. Это наказуемо, ты понимаешь?
— Это не твоё дело, — отрезает она, глядя мне прямо в глаза. — Моя жизнь давно уже не твоё дело.
— Яна…
— Он похож на Сашу. Разве ты не видишь? Он копия нашего сына.
— Не похож, Ян. Совсем не похож, — вздыхаю я, подходя ближе. — Он не Саша. Наш сын умер и его уже не вернешь. Надо жить дальше, слышишь? Жить, а не пытаться искать замену, которой нет и никогда не будет.
Мне стоит только протянуть руку, и она вновь окажется в моих объятиях. Всего полшага, но она права: больше я не имею никакого права находиться столь близко.
— Пошёл ты, — рычит она, словно раненый зверь и щеку обжигает пощечину, которую, как бы то ни было, я действительно заслужил.
6.2. Яна
«Бежим с тобой по лужам, бывало и похуже.
Мы оба не сдаёмся, не бойся — мы прорвёмся!»
Юлия Савичева — Не бойся
Яна
— Пошёл ты, — неосознанно размахиваюсь и бью Сергея ладонью по лицу, даже не пытаясь сдержать клокочущий внутри меня гнев.
Никто не вправе осуждать меня. Тем более он. Тем более сейчас, когда как я вновь начала чувствовать хоть что-то, кроме опостылевшего холода. И все это благодаря маленькому мальчику, который за пару часов сделал то, что мой муж, после смерти нашего сына, не смог сделать и за год совместной жизни: заставил меня хотеть жить.
Обезумившей фурией подлетаю к машине бывшего мужа и открываю пассажирскую дверь:
— Тима, пойдем. Сами доберемся.
— Яна, не глупи — окликает меня Сергей, но оборачиваться у меня нет никакого желания.
Пусть катится к лешему со своими нотациями, «заботой» и тщедушными попытками якобы помочь, когда его об этом не просили. Я не сумасшедшая и прекрасно понимаю, что кража ребенка уголовно наказуема, но и оставить Тиму в квартире с буйным папашей я бы сама себе не позволила.
Упоминание о произошедшем, отзывается саднящей болью в щеке. С*кин сын умудрился ударить, прежде чем Тимка повис на его локте, не давая папаше обрушиться на меня с кулаками. Хорошо хоть собутыльники у него оказались гораздо более адекватными и смогли его удержать, благодаря чему у нас и получилось сбежать почти что целыми и невредимыми.
Крепко держа Тимофея за руку, боясь отпустить его даже на секунду и ликуя, что он вопреки всему не делает попыток вырваться, я упрямо продолжаю идти вперед, стараясь как можно скорее укрыться от прожигающего спину взгляда бывшего супруга.
— Это твой муж? — поинтересовался Тима.
Всё это время пока мы ехали в машине Тимка сидел молча и с некой опаской наблюдал за Сергеем, то и дело напрягаясь, когда его взор останавливался на нашем отражении в зеркале.
— Бывший, — уточнила я, на ходу доставая из сумки мобильный телефон, чтобы вызвать нам такси до дома. Благо в отличие от меня, современный смартфон с легкостью может определить моё местоположение, так как убегали мы, не разбирая дороги, да и потом, уже оказавшись в одной машине с Сергеем, я не слишком обращала внимание, каким маршрутом он нас везёт.
— Мне так не показалось, — замечает дитя. — Он любит тебя.
— Глупости, — раздраженно фырчу я. — Он женится.
— Ну и дурак, — констатирует Тима, пожимая плечами.
Хмыкаю, удивляясь с детской непосредственности и улыбаюсь, глядя на серьезного и собранного ребенка.
— Почему это?