— Ты никогда не простишь меня? — я не помню, каким образом оказываюсь так близко к ней. Как отставляю сосуд с кофе, и двумя размашистыми шагами преодолеваю расстояние между нами.
— Нет, — качает она головой, но глаза говорят совершенно о другом. И эта речь гораздо ближе к правде, чем такое короткое и лживое: «нет».
Она первая сокращает последние миллиметры между нашими телами, а мне не надо больше никаких слов, чтобы вновь притянуть её в свои объятия, стянуть заколку, отшвырнув её куда-то в дальний угол и, запустив ладонь в её волосы, впиться в такие манящие и любимые губы. Всё еще любимые.
12.1. Яна
«Не она, ни я, не виноваты.
В том, что стало всё лишь, моей лишь утратой.
Я простила, но не отпустила.
Это — боль»
Alyosha — Маленький секрет
Яна
Безумие поглотило меня с головой. Я и сама не понимала, каким образом оказалась так близко к Сергею и зачем потянулась к его губам. Словно, вместе с переживаниями этого сумасшедшего дня, ушли и рамки, в которые я так старательно себя загоняла.
Я досконально помнила его губы, рваное дыхание, щетину, которая оставляла легкие царапины на моем подбородке. Помнила, пусть и старалась забыть столь долгое время, замещая все воспоминания чистой концентрированной болью.
Знала, что делаю только хуже. И себе, и ему, и даже Тимке. Потому что ничем хорошим это не закончится, а в моей жизни и так столько сложностей и проблем. Но вопреки всему, я цеплялась за его плечи, притягивала мужское тело ближе и млела в его обжигающих объятиях.
Потом. Всё придет потом. Сожаление, обида, злость, вина. А сейчас оставался только он. Только его глаза напротив, его ладонь на моем затылке и наше общее прошлое. Так как будущего у нас точно нет.
А затем все закончилась. Столь резко и неожиданно, что я сама не поняла, когда оттолкнула его от себя.
На столе продолжал вибрировать мобильный телефон Царёва и мне хватило одного мимолетного взгляда, чтобы понять, кому именно понадобился мой бывший муж.
— Ответь, — потребовала я, соскакивая с кухонного стола на котором оказалась непонятно, когда и как.
— Потом, — отмахнулся Сергей, не отрывая от меня внимательного взгляда. — Подождет.
— Когда умирал Саша и ты не взял трубку, думал точно так же? — интересуюсь я, пытаясь скрыть всю свою клокочущую внутри меня ярость.
— Яна… — он пытается приблизиться, но я намеренно обхожу стол, оставляя между нами хоть какое-то препятствие.
Страсть схлынула, оставляя после себя лишь разочарование. Какая же я дура, Господи. Как я вообще позволила ему притронуться к себе. После всего, что произошло. И этот звонок. Этот чертов звонок мобильного, который враз поставил всех на свои места. Новая жизнь требовала его присутствия, точно так же, как требовала его я, когда понимала, что сыну остаются считанные минуты.
— Я не знал.
— Это не оправдание, черт тебя дери, Царёв! — я стараюсь не кричать, понимая, что в соседней комнате спит маленький ребенок, но в голосе то и дело прорываются высокие ноты отчаянья. — Ты хоть любил кого-то, кроме себя? Меня, Сашу? Её? Ты любишь ее? Свою невесту.
Сергей вздыхает и устало трет переносицу. Он никогда не мог с должностью переносить мои истерики. Его утомляли мои слезы и ровно, как и сейчас, он не видел смысла говорить со мной, предпочитая трусливо прятаться в своей раковине, цепляя маску безразличия.
«Саше становилось всё хуже. И я чувствовала неизбежный конец. Сжимала холодную ладошку сына и беззвучно глотала горькие слезы. Я не должна была его пугать, но сдерживать себя не получалось.
— Мама, — он улыбался бледными пересохшими губами. Мой маленький солнечный мальчик, которому так рано пришлось повзрослеть.
— Все будет хорошо, — уверяла его я, невесомо целуя в макушку. — Скоро ты поправишься, мы переедем в новый дом, заведем собаку. Ты же хотел собаку?
— Да, — едва шепчет он. — Когда приедет папа?
— Скоро, малыш. Очень скоро. Я сейчас ему позвоню, и он обязательно приедет, — хватаю мобильный с тумбочки у больничной койки и спешу за дверь, кусая губы, чтобы не закричать в голос от разрывающей меня на куски боли.
Стою так несколько секунд, привалившись затылком к двери и онемевшими пальцами, набираю заученный наизусть номер. Но в ответ слышу лишь гудки. Длинные протяжные гудки, которые подобно пулям решетят меня насквозь.
— Пожалуйста. Возьми трубку, — шепчу я, набирая его снова и снова. Но абонент не слышит мои отчаянные крики о помощи, не слышит и слышать не желает, сбрасывая очередной звонок.
Я возвращаюсь в палату, старательно делая вид, что все хорошо. Присаживаюсь у ног сына, поправляю одеяло, улыбаюсь, сквозь призму слез, плещущихся на дне глаз.
— Папа скоро будет, — отчаянно вру я. — Он уже совсем рядом.
— Ладно, — кивает Саша, устало прикрывая отяжелевшие веки.
В тот вечер он так его и не дождался…»
— Любил. Любил тебя и нашего сына, — врывается голос Сергея в моё сознание. — Но не все обстоятельства зависят от нас. Если бы я тогда знал…
— Но знать ты не захотел, — заканчиваю за него я.
Я не хочу больше скандалов. Более того, воспоминания высасывают из меня последнюю энергию и мне едва хватает сил, чтобы держаться на ногах, а не сползти на холодный пол кухни, проваливаясь в спасательный сон.
— Ты же прекрасно знаешь, что это не так, — он вскакивает со стула и в несколько шагов оказывается рядом, хватая меня за плечи. — Я никогда не прощу себе этого. Никогда, слышишь? Но исправить я уже ничего не смогу. Я тоже потерял сына, Яна. Не только ты. И мне тоже было больно и плохо, как и любому живому человеку, но ты эгоистично предпочитала об этом забывать. Была только ты и твоя боль. И вместо того, чтобы пройти этот путь вместе, ты предпочла закрыть от всего мира.
— Отпусти, — морщусь я, пытаясь вырваться из его крепкого захвата. — Мне больно.
Его правда действует на меня, как ушат воды. Думала ли я когда-то о его чувствах? Определенно нет. Я жила в своей холодной пустоши, заморозив все мысли. Но ведь и сейчас размышлять об этом было слишком поздно. Мы стали другими и прожитые годы вдали друг от друга, оставили абсолютно разные отпечатки на нас. У него теперь невеста, у меня Тимка. Все правильно, как и должно быть.
— Прости, — Сергей отпускает меня и его руки безвольными плетями падают вдоль туловища.
— Тебе лучше уйти, Царёв.
Я клетка для него. И как бы мне не хотелось вновь оказаться в его объятиях и ощутить его теплые губы на своих губах, я должна его отпустить. Снова.
Телефон вновь начинает вибрировать. Сергей берет его в руки и не отрывая от меня взгляда, подносит к уху, предварительно приняв входящих вызов.
— Скоро буду, — так и не дослушав длинную тираду собеседницы на том конце провода, произносит он и скидывает вызов, делая свой окончательный выбор.
12.2. Сергей
«Моя любовь пьяным голосом,
Кричит во всем виноват ты сам,