Игнат
Просыпаюсь от толчков в плечо. Не сразу понимаю, что, обнимая, придавил собой Леру. Я привык с Алёнкой спать, обнимая её за талию, и, навалившись плечом, уткнуться носом в её шею. Просто мышечная память, а Бусинка смотрит испуганно в мои глаза, словно я маньяк, забравшийся в её постель. Не помню, как обнял Леру, поскольку засыпал с другой стороны моей немаленькой кровати. Даже во сне меня к ней притянуло.
Только зачем так пугаться? Она полностью одета. Я снял с неё лишь пальто и туфли. Вдобавок укрыл пледом. Сам переоделся в спортивки, хотя терпеть не могу спать в одежде. И специально завернулся в одеяло, примерно догадываясь о реакции девушки на совместный сон. Не стал надевать футболку, это уже для меня перебор. Но не ожидал от себя проснуться, придавливая Леру своим торсом. Согласен, в этом просчёт с моей стороны.
— С добрым утром, Бусинка! — откатываюсь в сторону, позволяя ей оценить ситуацию. — Выспалась?
— Я не помню, как вчера уснула.
— Это накопленная усталость, — встаю, подхожу к шкафу и, сдёрнув с вешалки футболку, одеваюсь. — Ты вырубилась в машине. Да так, что я не смог тебя разбудить.
Не нравится мне, как она потерянно осматривает себя, кровать и потом меня. Я словно наблюдаю ход её мыслей, варианты возможных событий и конечный вывод. Не думала же она, что я могу, как последняя сволочь, воспользоваться моментом. Или думала. Такого обо мне мнения, да? Сначала три недели бегать, как идиот, а дальше вот так. Неприятно, конечно. Думал хуже не придумать, но Бусинка умеет удивлять.
— Игнат, ты же это не планировал? Не отвёз меня домой…
— Перестань, за кого ты меня принимаешь? Я планировал ночевать в квартире. Один. Как и всю последнюю неделю. Потому что устаю и лень ехать к родителям. Они живут значительно дальше. А не отвёз тебя… — с каждой фразой мой голос звучит громче, и я прерываюсь, вздыхая. — Как бы я объяснил девчонкам твоё состояние? Словами «она спит» я бы не отделался. Извини, Лер, но я тоже не железный, чтобы проводить в три часа ночи дискуссии с твоими подружками. Пойду приготовлю что-нибудь нам перекусить.
Не знаю, что меня задело больше. Возможная неправильность моих действий или то, как она демонстративно проводит между нами черту. Чтобы не сорваться и не наговорить лишнего, ухожу на кухню. Что вообще происходит? Мы за пару недель столько времени провели вместе. И по рабочим моментам, и на свиданиях. Я ухаживаю, проявляю интерес. Самая глупая на свете девушка почувствует серьёзность моих очевидных намерений. А она как раз в дурочку со мной играет. Я шаг навстречу — она два в сторону.
Я планировал вчерашний вечер по-другому. Хотел провести его рядом с ней. Едва дождавшись нужного часа, поехал за цветами и сразу к Лере. А дальше не по плану. Помешали дела, семья и проблемы. Как всегда в нужный момент. Я подошёл лишь поздороваться и поприветствовать всех руководителей отделов и акционеров компании, что разместил за одним столом в конце зала по просьбе отца, но пришлось задержаться на полвечера. Андрею понадобилось моё присутствие за их столом. Даже со своей недовольной миной я вписывался в контекст задуманной братом игры. Только непринуждённые разговоры, жесты, отношения между собравшимися людьми были объектом пристального внимания. Андрей мог записывать и хранить в голове каждую мелочь, вспомнив это позднее, когда будет нужно. Этим он и занялся. А мы незаметно подыгрывали ему.
За нашим дальним столиком было удобно вести разговор. Голос ведущего и музыка доносились приглушённо, официанты быстро меняли блюда и удалялись. Всё сделано, как я оговаривал с администратором ресторана. Но моё место за соседним столом отдела маркетинга пустовало. В данный момент я радовался, что дизайнеров разместил далеко. Стол Бусинки был у танцпола, поскольку я не хотел, чтобы она сейчас услышала обо мне, как о сыне Виленского. По той же причине там находился и отдел кадров. Ни к тем, ни к другим у Андрея вопросов не было. Всё совпало как надо. С нашего места не было видно ни Леру, ни танцпол. Но я очень надеялся, что она без меня не скучает. Нет, не так. Хотел, чтобы скучала по мне, но веселилась, пока я вынужден быть рядом с братом и отцом.
Позже по настоянию отца приехал Артём. Он не участвовал в жизни компании и корпоративы своими праздниками не считал. Впрочем, как мы до этих пор. Поэтому, пригласив его сюда отдохнуть, он бы не приехал. Папа же уломал его немного посидеть с нами под предлогом отвезти его с Андреем домой, так как они выпили. Про трезвого меня умолчал. Но и в мои планы сегодня побыть извозчиком не входило. Разумеется, отец мог вызвать водителя или такси, но мы понимали, что дело не в этом. Артём отцу никогда в таких просьбах не отказывал, не спрашивал зачем. Просто говорил: сейчас буду.
Забрав их домой, Артём уехал, а я наконец-то остался веселиться с Бусинкой. Она сама утащила меня танцевать. Смешила рассказами и анекдотами, выпивая очередной бокал вина, пока мы отдыхали от танцев. И, устав от шума громкой музыки, предложила погулять по городу. Сначала мы прокатились на машине, потом пили кофе, гуляя в парке. Вернувшись обратно в авто, я пару минут решался с какими словами подарить подарок. Бусинке этого хватило, чтобы уснуть крепким сном. Я попытался её разбудить, но, не преуспев в этом занятии, поехал с ней домой. Мысль отвезти девушку в её квартиру в мою голову не пришла. Был подарок. А значит, утром я должен был его подарить.
— Извини. Я тебя обидела? — появляется на кухне Лера. Проходит и садится за стол с видом побитой собаки, за что я ощущаю себя ещё гаже.
— Сейчас пообедаем, и я отвезу тебя домой, — минуя вопрос, проговариваю план действий. Решаюсь, но уже без слов и надежды на очаровательную улыбку. Сейчас или никогда. Достаю небольшую чёрную коробку, перевязанную тонкой серебристой лентой, и вручаю девушке.
— Я не приму, — отрицательно качает головой, опуская глаза.
— Я уже понял, — опускаюсь на стул напротив Леры и указываю пальцем на коробку. — Это — просто подарок. Не обязывает тебя ничем. Он от чистого сердца, для тебя. Я не передариваю. Не возьмёшь — выброшу.
— Там что-то дорогое?
— Не переживай. Украшений там нет, — нагло вру. Иначе не возьмёт. — Но открой, пожалуйста, дома.
— Спасибо.
В коробке лежат вещи, сделанные специально для Леры. Я заказал маленький кожаный блокнот с гравировкой её имени и брелок, с такой же надписью. На него я повесил ключи от своей квартиры. Хотел сказать Бусинке, что когда она будет готова, если будет готова, двери в мой дом и моё сердце для неё открыты. Там же должен был находиться браслет, но в последнюю минуту перед покупкой я передумал. Мой взгляд упал на золотую заколку в форме бантика, украшенную жемчугом, и выбор был сделан в её пользу. Делать дорогой подарок я уже не боялся. Я раскрылся перед Лерой с машиной, квартирой, ресторанчиком и регулярными обедами в кафе. Мы это не обсуждали, но любому ясно, что я из состоятельной семьи. Не готов пока сказать из какой, но это тоже дело времени. От себя мне не убежать. Главное, что я понял за последнюю неделю: я хочу быть для Бусинки собой. Не изображать какого-то обычного парня или казаться лучше, чем есть. Я чувствую — она меня видит насквозь. И сама Лера — другая.
Обедали мы, почти не разговаривая. В машине ехали в тоскливой тишине. С Валерией мы сухо попрощались. Лишь добравшись домой, я вспомнил о записке, что приложил к подарку. Нужно было убрать. Возможно, в эту минуту она читает неуместные для неё сейчас строки. Но ключи-то я намеренно оставил там.
'Я каждый день считаю минуты до нашей встречи!
Оставь ключи себе. Не тороплю. Я буду ждать'.