Валерия
Игнатом определённо можно было гордиться. Организация корпоратива была великолепной, он справился отлично. И мне тоже приятно, что я к этому немного приложила свою руку.
А в остальном мне было стыдно. Стыдно перед Игнатом за своё поведение и неосторожные слова, которыми я его невольно обидела. Я не думала о нём плохо. Даже спрашивая глупости, не имела в виду то, что он посмел бы меня оскорбить или планировать что-то подобное. Сама не знаю, что хотела на самом деле спросить. Скорее всего, очередную чушь. Возможно, «Игнат, мы всё ещё друзья?» или «Надеюсь, ты не воспринял этот чудесный вечер, как положительный ответ с моей стороны?». Права Влада: за такое убить мало. Мучаю парня, мечтая о несбыточной дружбе. А он открыт как книга. Должна была сразу сказать нет, но мне хотелось внимания. Пусть не совсем такого, но мне это нравилось.
Виновата в случившемся только я. Сама потянула его на танцпол, сама выпила лишнего. Прогулка по городу тоже дело моих рук. Что же это было, если не свидание? Что он должен был подумать? К какому выводу прийти?
А выводы с его стороны будут правильные. Это я иррациональна. Вдобавок ко всему, едва проснувшись, но, не придя в себя, испугалась. И совсем не возможных действий Игната. Я испугалась того, что могла сотворить сама. Могла бы на самом деле? Не знаю. Но что можно подумать в такой ситуации, если ничего не помнишь про то, как оказалась здесь? А рядом красивый полуобнажённый мужчина, по которому, уверена, сохнет не один десяток девушек. И наличие на нём штанов не надёжный показатель. Он мог их надеть потом.
У него великолепный рельефный торс, широкие мускулистые плечи и сильные руки, в объятиях которых чуть не была раздавлена. Я впервые увидела его раздетым по пояс и не могла им налюбоваться, пока он не надел футболку. Чары развеялись, и я стала приходить в себя. До меня только начало доходить, что я полностью одета. Мои ноги завёрнуты в плед, а на другой стороне кровати, где спал Игнат, в ногах скомкано одеяло. И он спал почти одетым.
Какая дурочка! И такие же дурацкие мысли в голове.
Вернувшись домой, я открыла подарок. Содержимое мне подсказало, что готовился он заранее. Именно к прошлому вечеру. Наверно, вручить его планировал красиво, а не так как получилось на кухне. Но я не позволила этому случиться, заснув в машине.
Внутри коробки лежали кожаный блокнот и брелок с моим именем на них, заколка для волос и записка. Игнат всегда внимательно меня слушал и знал, что выбор блокнота в качестве подарка я оценю. У меня их целая куча с разными моими записями по работе или с идеями, рисунками и мыслями о жизни. Блокнот был гладким на ощупь, не считая выпуклой части имени, маленьким и удобным для носки в сумке. И теперь он пополнит мою коллекцию.
Остальные части подарка, лежащие под блокнотом, были причиной, по которой я должна была открыть его дома. Игнат утром точно знал — я их не взяла бы. На записке лежали заколка и брелок с ключами. Не нужно быть гением, чтобы с первой секунды понять, дверь чьей квартиры они открывают. Да и прочитанная записка не оставила сомнений.
'Я каждый день считаю минуты до нашей встречи!
Оставь ключи себе. Не тороплю. Я буду ждать'.
Не зря весь вечер меня мучило предчувствие признания с его стороны. С какими словами я теперь буду возвращать ключи — не знаю, но сделать это придётся. Также сначала я думала о заколке. Пока не вспомнила слова Игната.
«…Подарок от чистого сердца, для тебя…»
Вернуть ключи — это отказаться от предложения быть с ним. Уверена, он со временем поймёт. Но вернуть украшение — это оскорбление, которое Игнат может мне никогда не простить. Это будет больнее, чем я обидела его утром. Он же сказал, не нужно мне — выбросит, и я ему верю. Поэтому оставлю заколку себе. Совру, если скажу, что она мне не понравилась. Увидев её, на глазах заблестели слезинки. Мне такое ещё не дарили. Она небольшим размером походила на кукольную, но захватывала густую прядь волос и держалась на ней, не сползая. Примерив заколку, отметила, что она мне идёт. К тому же сочетается с моим жемчужным набором. Игнат не просто её купил, он тщательно подбирал подарок. О стоимости промолчу. Я ещё в кафе в день знакомства поняла, что Игнат не приценивается, не считает деньги, как делаю это я и мои коллеги, недавно работающие в компании. Значит, ему это не требуется. Он богат. Его выдавало и некоторое смущение, когда он хотел скрыть свой социальный статус. Я чувствовала, что для него это важно, а для меня не имело никакого значения.
Мои выходные прошли в размышлениях. Как мне после всего смотреть ему в глаза, разговаривать с ним, ощущая себя словно предатель. Напрасно. Всю следующую неделю Игнат не появлялся на работе, не звонил мне и не писал. Это было необычно и совсем на него не похоже. В среду я набрала ему сама, но из пяти звонков он не ответил ни на один. Тогда после работы я прямиком отправилась к нему в квартиру. Он говорил, что последнее время жил в ней, и я надеялась застать его там. Пятнадцать минут я стояла у закрытой двери, за которой не издавалось ни звука. И я решилась. Достала из сумки ключи, что собиралась вернуть хозяину, и, открыв дверь, зашла внутрь. Пройдясь по квартире, было понятно, что Игнат здесь не был с субботы, как поехал меня отвозить. Не наблюдалось и визита домработницы. Тот же знакомый беспорядок в спальне с незаправленной кроватью и на кухне с посудой в раковине.
Прибирая в квартире, я ждала его возвращения. Вдруг он почувствует или случайно сегодня заедет сюда. Мне просто необходимо перед ним извиниться, каким-то образом всё объяснить. И поблагодарить за подарок. Планировщик из меня вышел не очень хороший. Игнат не пришёл, а мне ближе к ночи пришлось вызывать такси.
Следующий день не заладился с самого утра. Я чуть снова не опоздала, так как до середины ночи не могла уснуть. Альтернативный вариант эскиза столовой в текущем проекте не получался, а я хотела успеть сделать несколько разных вариантов до встречи с Соломиной в пятницу. Анна мне понравилась и как клиент, и как человек. Была не прихотлива и полностью полагалась на наш вкус. Но мне хотелось предоставить ей больше вариаций для подбора желаемого.
— Полагаю, сегодня ты побила все рекорды по раздражительности, спокойная ты моя, — доносится голос подруги, когда я карандашом перечёркиваю работу. Сминая очередную неудачу в руках, бросаю бумагу в дальнюю урну около стойки с кофемашиной. Удивительно, но Влада единственный улыбающийся человек, который меня не выводит из себя. Даже сейчас, когда откровенно надо мной подшучивает. — Браво! Трёхочковый бросок засчитан. Какое попадание! Не думала испытать себя в спорте? Советую баскетбол. А, нет, не выйдет! Росточком не подойдёшь. Ну, ничего. Есть ещё бита. Как там это называется?
— Бейсбол. Биты у меня под рукой нет, но вместо неё могу в тебя блокнотом запустить, — беру его в руки, демонстрируя предполагаемый запуск.
— Ахаха, блокнотом нельзя! Игнат обидится, вдруг такую красоту поцарапаешь.
— Ахаха, — передразниваю подругу и откладываю подарок в сторону. — Очень смешно. Плевать ему на всё. Возможно, мы больше даже не увидимся.
Как я за пару дней накопила в себе эту горечь и за секунду выплеснула в словах уму непостижимо. Но Владка вмиг становится серьёзной, ставит на стол чашку с недопитым чаем и срывается со своего места, подбегая ко мне.
— Стоп, — нависает над моим столом. — Откуда такие выводы?
— Влад, он даже трубку не берёт, когда звоню я! У меня нет возможности хотя бы извиниться.
Нас прерывает телефонный звонок. Влада брезгливо морщит лицо, поглядывая на экран своего телефона, обречённо выдыхает и, пробубнив «что этой швабре надо?», принимает вызов.
— Да… — слушает и переводит свой взгляд на меня, приподняв брови от удивления. — Так, обед же… Хорошо, поняла. Я передам.
— Тебя желает видеть господин Виленский.
На пару мгновений я замираю, пытаясь вспомнить все возможные косяки за последние недели. Что такого можно натворить, чтобы ни с того ни с сего быть представленной Максиму Викторовичу? Первой отмирает подруга.
— Сейчас и со всем этим скарбом, — в воздухе обводит указательным пальцем горы рабочего процесса на моём столе. — Я же правильно понимаю? Это для Соломиной?
Киваю, складывая всё, что можно показать начальству. Благо, есть что. Я только недавно занялась коттеджем Анны, но мне импонировала не только его хозяйка, но и сам дом. Это моя мечта. Поэтому, даже дома я занималась делом.
Зря я за это недолгое время работы не поинтересовалась владельцем компании. Сейчас бы не тряслась в думах о проступках и знала хотя бы, как он выглядит. Тогда могла бы примерно предположить какой у него характер и… Да что я в самом деле! Может он лично знает заказчицу и хочет убедиться, что работа протекает хорошо. А что касается любопытства — не то, чтобы мне было не интересно узнать о нём, мне было банально некогда. Из-за окончания учёбы и попыток остаться здесь работать.
На пятнадцатом этаже нашего офиса я ни разу не была. Здесь даже атмосфера кажется иной. Всё очень строго от интерьера до внешнего вида сотрудников. У нас была свобода от дресс-кода, не считая запланированных встреч с клиентами, у них — нет. Я бы описала свои ощущения как холодно и уныло, а людей как роботов или скорее клонов. Но не я руковожу этой империей и не мне судить, может так и должно быть в успешном бизнесе.
Добравшись до секретаря, я воочию увидела кого именуют «шваброй». Женщина, сидящая передо мной, была высокой, очень худой и ничем не примечательной. Я бы сказала страшненькой. Определить её возраст было сложно. С короткими коричневыми волосами, острыми, худыми скулами и ледяным взглядом она могла ассоциироваться с грозным цепным псом, который без команды не подпустит к хозяину ни на сантиметр. Прихожу к выводу, что её определённо боятся и с ней считаются. А также она здесь точно не из-за красоты сидит, значит умна.
— Кирова, — снимая очки, не то ли спрашивает, не то ли утверждает секретарь. — Хорошо, что сразу пришла. Проходи, Максим Викторович тебя ожидает.
Не знаю почему стучу в дверь, скорее привычка. И захожу в кабинет. Увидев стоящего в середине кабинета гендиректора, я замираю на месте, узнав в нём мужчину с террасы ресторана.
— Максим Викторович — это… вы? — срывается с губ непроизвольно.
— Я, Лерочка. Проходи, — мужчина занимает своё место за столом. — Удивлена?
— В некотором роде. Я не соотнесла вас, Максим, с Виленским, — очень смело с моей стороны, но это скорее от волнения. К тому же, он первым обратился ко мне неофициально. Максим Викторович в ответ мне улыбнулся, а я, смущаясь, заняла ближайшее к нему кресло. От него также как в первую встречу исходит уверенность и властность. Его хищный взгляд блуждал по мне, внимательно осматривая каждую деталь. Что пытается найти? Оценивает компетентность сотрудника? В тоже время эта открытая улыбка не сочетается с образом и располагает к дружеской, нежели деловой, беседе. Строгий чёрного цвета костюм сидит на нём безукоризненно, несмотря на небрежно распахнутый пиджак. Ворот белоснежной рубашки расстёгнут на несколько пуговиц, откуда виднеется цепочка. А кожа Максима покрыта загаром. Учитывая, что на дворе ноябрь, прихожу к выводу о его недавнем отдыхе. Блин, я думаю об отдыхе в разгар рабочего дня…
Вдруг осознав, что я минуту прицельно разглядываю шею мужчины, и он это видит и терпеливо ждёт, решаю начать сама.
— Здесь всё, что успели сделать к данному моменту по коттеджу Соломиной, — протягиваю документы и рассказываю о проделанной на этот момент работе. Под адреналином страха увольнения выкладываю всё без запинки. Может я и молодая, но своё дело знаю и причины думать, что я некомпетентна не дам.
— Хорошо, Лер. С этим всё ясно, — останавливает меня гендиректор, очевидно слушая отчасти. — Скажи, ты не задерживаешься на работе? К примеру, сегодня?
— Обычно не задерживаюсь, — отвечаю, не понимая к чему задан вопрос. — Я укладываюсь в сроки, нет необходимости работать сверхурочно. Сегодня не исключение.
— Прекрасно! Тогда мы вместе поужинаем. Я приглашаю.
Зря. Отчитывалась и отстаивала свои знания зря. Смотрины, значит.
— Вынуждена отказаться от вашего приглашения, Максим Викторович. Вы неверно задали вопрос, но я отвечу. У меня на сегодня были свои планы. Я занята. Впрочем, как и всю неделю. Если это всё, я, пожалуй, вернусь на рабочее место, — мы пару секунд сидим, стреляя молниями друг другу в глаза.
Я всё правильно поняла. Там, на террасе, он в моём лице нашёл себе очередное развлечение. Вот вам и источник галантности и улыбок. Кстати, последние слетели с лица сразу после моей тирады. Одна наигранность, господин Виленский!
— Можешь быть свободна, — строго отчеканивает слова, и я резко срываюсь с места, едва не уронив кресло. Забираю свои бумаги и спешу покинуть кабинет, тихо прикрыв за собой дверь. Это внутри я вся горю праведным гневом, а как сотрудник и воспитанный человек внешне олицетворяю спокойствие.
— Что хотел? — пугает меня Влада, внезапно появившись сзади.
— Ты меня б ещё под директорской дверью поджидала.
— Быстрее отвечай что с документами, — подруга подхватывает меня под руку и, будто секретничая, мы быстрым шагом спешим в сторону лифта, прилипнув друг к другу.
— Не терпится? Нормально с ними всё. На ужин меня хотели, — не скрывая, делюсь с подружкой.
— Лерка, ты нарасхват! Один в женихи набивается, другой на ужин зовёт, — дальше делает предположения Влада. — Одна романтика.
— Ага, ужин… в постель.
— Не шутишь? — прищурившись, прожигаю её взглядом. Вздыхает. — Вижу, нет. А мы со Стасом уехать хотели на две недели. И попросить тебя временно меня заменить там, где не смогу перенести встречи на этот срок. Стас тебе премию выпишет.
Мне становится стыдно за свои мысли. Подруга хотела попросить помочь, а я решила, что она от любопытства за мной пошла. С самого начала работы в холдинге Влада взяла меня под своё крыло и посвятила во все тонкости этого процесса. И я всегда рада её выручить. Особенно, когда вижу в её глазах такую надежду.
— Владка, я без премии помогу, — искренне улыбаюсь, надеясь на долгое потепление отношений между ними.
— Перестань, это работа и она должна быть оплачена. К тому же не из своего кармана он её назначит.
В пятницу я уже скучала по отдыхающей парочке. Девчонки в отделе попеременно трудились, болтали за чашкой чая, снова погружались в процесс. Мне же не хватало запала, которым они для меня являлись. Привычка. Блуждая в очередной раз по коридору в поисках вдохновения, я не замечала ничего. В обед коридор опустел, превратившись в грустное подобие меня. Всё произошло так быстро, что я растерялась. Со спины ко мне кто-то тихо подкрался или я была настолько погружена в мысли, что не услышала шаги. Лёгкий нежный шарф опустился на глаза, лишая обзора. Ловкие руки в пару секунд завязали его в узел и аккуратно развернули меня лицом к своему хозяину, заключив при этом в крепкие объятия. Моих губ коснулись чужие, забирая в плен грёз и ощущений. Сильные руки скользили по спине и талии, удерживая меня на месте, а губы шли в атаку, углубляя поцелуй. Напористость. Она натолкнула меня на мысль об Игнате. Это может быть только он. Устал ждать, пропал на неделю и обзавёлся решимостью.
И я ответила на поцелуй. Наши языки сплелись в жарком танце, пытаясь бороться за первенство. Руками ухватилась за его плечи, чтобы не упасть. Хотя это вряд ли мне позволят. Он сильнее прижал меня к себе, что я, казалось, слышу его сердцебиение. Мне было сладко и томно. И желание большего захлестнуло меня. Игнат отстранился и тут же вернулся обратно, чтобы играючи слегка прикусить мне губу и маленькими поцелуями проложить дорожку по шее к ключице. От его образа во мне всё трепетало, и я захотела вживую увидеть желание в его глазах. Подняла руку и сдёрнула вниз шарф.
— Не смори на меня так, — хищно улыбающаяся физиономия не оставила мне никаких вариантов думать о случайности. Я застыла статуей, пытаясь найти выход из неловкой ситуации. — Судя по удивлению, ты ожидала увидеть кого-то другого, но тебе же понравилось, да?
Удивление? Нет! Это шок! Всё желание смыло волной разочарования.
— Максим, признайтесь, — произношу несмело, всё ещё находясь в его объятиях. — Вы издеваетесь надо мной?
— Милая, мне есть чем заняться. И развлекаюсь я иначе, нежели подростки. Я не издеваюсь, Лерочка. Я завоёвываю территорию, если так тебе будет угодно. И раз уж приглашение на ужин наткнулось на категоричный отказ, я осмелюсь пригласить на обед в любое комфортное для тебя заведение. Я голоден и отказ не приму, — хорошо рассуждать об отказе, когда ты не поймана цепкими ручищами в прямом смысле. Он не уступит в этот раз. Выбора нет и всё, что мне остаётся — это согласиться.
— Ладно, рядом есть кафе. Можем пообедать там.
— В которое ходите каждый день? — Максим отступает на шаг назад, освобождая меня. — Если все ушли туда, там не будет ни одного свободного столика. Я могу предложить другое кафе, если не хочешь ресторан.
— Обед уже подходит к концу, — замечаю я, развязывая и снимая с себя шарф. — Если немного подождать, то там окажется много свободных мест.
— Уговорила. Через пятнадцать минут жду тебя внизу. Шарф оставь себе — это мой подарок.
Подарок, который вечно будет напоминать о его поцелуе. Хитрец. Но выбранное мной место встречи дарит мне ощущение безопасности, и я благодарна этой уступке.
Когда коридор снова ожил, я спустилась в холл первого этажа и, не увидев босса, вышла на крыльцо. Он мог задержаться или передумать, но я ошиблась снова. Виленский уже сидел за рулём своего красавца, постукивая пальцами по рулю и ожидая моего появления. Такая же забавная привычка была у Игната.
Наш любимый столик Максиму я не показала. Мы сели в центре опустевшего после обеденного перерыва зала там, где выбрал он. Виленский озвучил заказ официанту, не взглянув в меню, что говорило о том, что здесь он, несмотря на статус, бывает. Поразительное открытие. Надменность не была ему присуща, но некая степень заносчивости управляла его характером.
— У вас есть особая причина для разговора, если вы пригласили меня на обед? — иду первая в наступление, пытаясь сохранить за собой ведущую роль.
— Конечно, есть. Лера, мы не с того начали. Ты умная девушка и поняла, что очень мне нравишься. Но не дала шанса сказать тебе об этом. Поэтому, выполняя твоё желание, эту часть мы пропустим. И перейдём к главному, — с серьёзным лицом Виленский протягивает мне какие-то бумаги, что сбивает меня с толку. Он хочет поговорить о работе? Я придумала себе невесть что, а человек беспокоится о деле? — Ознакомься.
Глазами пробегаюсь по бумагам и не верю. Не то в свою наивность, не то в слепую доверчивость к людям. Чем больше читаю, тем больше недоумеваю. А главное не пойму, чего именно он от меня хочет. Что за игры? Любовницы, рабыни, обязанности, наказания, поощрения… Перевожу встревоженный взгляд на мужчину и не могу сдержаться.
— Вы в своём уме? Что это такое? — раздражённо повышаю голос, отбрасывая от себя бумажки. Чувствую свои алые полыхающие щёки. Их будто захлестнуло огнём.
— Это договор, — произносит само спокойствие. — На счастье. Подписывается двумя заинтересованными в нём сторонами и при желании наиболее уязвлённой стороны заверяется нотариально.
— Какой… Что это за бред? — тут Максим Викторович совершенно выбивает меня из колеи своим поведением. Он не выдерживает и начинает громко смеяться. Заливистый смех звучит весьма приятно. Максиму он идёт. Широкая улыбка расплывается на лице, делая его моложе. В глазах пляшут лукавые смешинки. Передо мной словно юный игривый пацан, а не взрослый самодостаточный мужчина.
— Да вы — псих, если рассчитывали что я это подпишу! — пытаюсь словами привести его в чувство.
— Валерия Игоревна, у вас совсем нет чувства юмора или вы просто меня боитесь? — насмеявшись вдоволь, спрашивает шутник. — Я читал эту чушь. Более того, часть я придумал сам.
А я ничего не отвечала. Всё что я думала, отражалось на моём лице. От удивления до желания сильно ударить, желательно человека, сидящего напротив.
— Ох, Лера! Ты же умная женщина, а я тебя поцелуем на сегодня обезвредил. А если без шуток — такие люди как я, — далее собирает со стола разбросанные бумаги и откладывает их в сторону. — Такое, даже написанное всерьёз, никогда не подпишут. Тем более я женат!
Нас прерывают на пару минут, пока накрывают яствами стол. Мой аппетит, как и настроение, скрылись за горизонтом. Шутку я не оценила, а вернувшаяся суровость директора беспокоила меня больше, чем весёлость.
— Лер, давай это забудем. На самом деле я хотел сделать тебе предложение, — открывает вино и наполняет наши бокалы. — Как ты уже догадалась, оно может быть только на словах между нами.
— Зовёте меня в любовницы? — поднимаю свой бокал и чокаюсь о бокал Максима.
— На год, — я хочу ответить, но он меня останавливает. — Подожди, выслушай, подумай и только после решай. Время я дам. Если откажешь, на работе это никак не отразится. Как работала дизайнером, так и продолжишь. Если согласишься, то в компании ты сотрудница, а за её пределами — моя женщина. Ограничивать и контролировать тебя ни в чём не стану, за исключением пары деталей. На это время я у тебя должен быть единственным. Детей у нас быть не должно.
Я скептически усмехаюсь. По-моему это самое «лучшее» признание мужчины, которое может быть. Спать с тобой хочу, а большего не надо. Хотя в данной ситуации, какая мне разница. Я откажусь.
— Лера, послушай меня внимательно. Дети у меня были и есть только от жены. Если это случится случайно или обманным путём, итог будет один — аборт. В любом случае. Поэтому я буду осторожен, но и ты прими возможные меры.
— Зачем мне всё это?
— Ты подаришь мне время. А это самое ценное, что есть у человека. Я же подарю тебе возможности, что тоже даются не каждому. Решай!