Валерия
Приведя себя в порядок, мы поехали по делам. Максим, как обещал, довёз до особняка Анны, где у меня была назначена с ней встреча, а сам уехал. Она пригласила меня в свой дом на деловой обед, ей было так удобнее, а я с удовольствием после него приняла участие в экскурсии по всему дому, в котором ранее видела только часть первого этажа, и прилегающей к нему территории. В завершении нашей встречи Анна передала мне флешку, на которую она загрузила примерные варианты зоны отдыха, которую планирует разместить на террасе.
Вечером я впервые осталась ночевать с Максом в нашей съёмной квартире. Время тянулось медленно. Мы посмотрели за ужином романтическую комедию, и на диване, не переместившись в спальню, повторили счастливый финал. Меня удивляло его желание обнимать, гладить и рассматривать меня после близости. Так должно быть между любимыми людьми, но не в нашем случае. А Виленский наслаждался этим и вдруг поделился со мной личным.
— Я давно не делал этого с женой, — тяжёло вздохнул мужчина, нежно скользя рукой по моей груди. — Мы, конечно, спим в одной кровати, я целую, обнимаю и глажу её. Но это всё, что мне позволено.
— Не сочиняй! — пытаюсь прервать неприятную тему. — В нашем положении этого не требуется. Я не собираюсь…
— Это не шутка, Лер, — перебивает Максим. — Я отвечаю на твои незаданные вопросы. Не раз читал их на твоём лице. Знаю, что тебе интересно, почему я с тобой, а думаю о ней.
— Меня вообще интересует, почему мужчины женятся, а потом ищут кого-то ещё, — шучу, улыбаясь.
— Не уходи от темы, — он стал серьёзен, а я это не люблю. В такие моменты от него исходит опасность, которую по отношению ко мне он не проявлял, но я её чувствую. — Ты на неё очень похожа. Похожа на мою любимую женщину, от которой я отлучён. Поэтому у тебя, Лерочка, почти не было выбора. Я бы тебя не отпустил. Остальное тебе знать не нужно.
Как относиться к таким откровениям я пока не знала. С одной стороны честность с первого дня, а с другой — от неё мне только тяжелее. Легче не знать и не задумываться, просто наслаждаясь временем, которое мы будем вместе. Но «остальное» буквально само свалилось на меня через пару недель.
Обсуждая рабочие детали с начальником, я пропустила тот момент, когда к нам подошла красивая элегантно одетая женщина. На её лице блистала очаровательная улыбка, обрамлённая красной помадой. А вот Стас заметил её раньше, приветливо расплываясь в улыбке в ответ.
— Вы ко мне, Маргарита Александровна? — обнимает и целует в щёку женщину, с которой определённо знаком.
— Станислав, на самом деле я пришла украсть на два часа вашу талантливую сотрудницу Валерию, — я вздрагиваю при произнесении моего имени, и меня простреливает догадка относительно личности данной особы. — Мне необходим её совет по обновлению оранжереи. Некий свежий взгляд. Ты не против?
— Маргарита Александровна, я не смею вам отказать, — резюмирует моё начальство.
— Валерия, здесь не далеко есть тихое место, где мы могли бы побеседовать, — обращается ко мне Марго, теперь уже пристально заглядывая в мои глаза.
Всё, на что меня хватает — это кивнуть в ответ. Я обескуражена. Что жене Виленского от меня понадобилось? И я точно знаю, что говорить мы будем о нём, а не об оранжерее.
Мы расположились в заранее арендованной отдельной кабинке кафе среднего ценового сегмента, что никак не вязалось с эффектным образом этой женщины. Как она пояснила, это кафе принадлежит старому другу, и нам здесь никто не помешает. Маргарита заказала нам лёгкий перекус, а после, когда стол был накрыт, велела нас не беспокоить. Она разговаривала со мной мило, как с подружкой. И вместе с тем, я чувствовала себя обязанной Маргарите должницей, что воровала её счастье.
— Так чего вы от меня хотите, Маргарита Александровна? — перехожу к главному, после обмена ничего не значащими любезностями.
— Валерия, я хочу прекращения ваших отношений по твоей инициативе.
— У нас оговорен срок, я не смогу, — мотаю головой, подтверждая бессмысленность попытки.
— Я всё знаю. Лера, придумай что-нибудь. Тебе не обязательно спонтанно придумывать это сейчас. Месяца через два-три, когда Максим не станет связывать ваш разрыв с нашей встречей. Но ты должна его оставить. Ты его цепляешь, одна из всех что были. Он отдаляется от меня, и я это вижу. Я не хочу его терять и не отдам. Я его люблю, девочка.
— Тогда я не понимаю. Зачем вы его мучаете? — негодую от обиды за Макса. — Сами толкаете в объятия других женщин?
— Однажды, я сломалась, — после краткого молчания продолжила Марго. — Для меня всё сложнее. Сложнее, чем вы думаете.
— Столько времени прошло. Что же изменилось в вас теперь?
— Я ни к кому его не ревновала. А к тебе ревную.
Я сидела тихо и слушала Маргариту. Только услышав начало рассказа, я уже не осмелилась бы её останавливать. Ей нужна была исповедь, поделиться с кем-то посторонним, но в тоже время с тем, кто может её понять или хотя бы попытаться. Почему она выбрала меня? Возможно, как Виленский видела во мне отражение себя.
— Поездка была запланирована отцом. Мои пожелания не учитывались вовсе. Уже тогда я была влюблена в Максима и по глупости сказала об этом отцу. Папа всегда был со мной строг, но так как в тот раз он на меня ещё не кричал. Прочёл мне лекцию о нравственности, хотя повода к этому я не дала. Потом рассказал, что мою руку он пообещал одному перспективному партнёру, которого я ни разу не видела. Я отнеслась к этому как к шутке, чтобы отодвинуть не угодного отцу кандидата. Но однажды этот мужчина пришёл к нам на обед. Это был именно взрослый мужчина на двадцать лет меня старше. И всего на десять младше моего отца. Я не могла это принять и, будучи на тот момент скрытной бунтаркой, взбунтовалась всерьёз. Первый раз пошла против отца, да в открытую.
Маргариту, как непутёвую дочь, отослали подальше от соблазнителя, по мнению её родителя. Только никто не знал, какой это будет ошибкой. Кто задумается, когда итоговой целью становится послушание дочери и безоговорочное принятие решений отца. Расчёт на ограничение денежных средств и нежелательного общения не оправдался. Маргарита училась и общалась со сверстниками, считая дни до летних каникул. Когда можно будет вернуться домой и увидеть любимого парня.
— Несмотря на бунтарский характер, я была очень наивна. Ничего не понимала в отношениях между мужчиной и женщиной. И единственное, что на тот момент знала — это нежные поцелуи Виленского. Он ни разу не позволил себе ничего лишнего. Ни одного неприличного прикосновения, ни одного грязного намёка. Я это воспринимала как норму, а позже всё поняла: про любовь, уважение и цену всему этому. Думаю, свою я переплатила сполна. И виной тому мои глупость, наивность, упрямство и непомерная алчность отца. Будь я умнее, не перечила бы отцу, а доверила свои опасения Максу. Он бы всё сделал правильно. А я, спровоцировав отца, лишь подыграла ему.
За месяц до возвращения Маргариты домой, ребята, с которыми она училась, организовали вечеринку. Большую и шумную, как умеют. На вечеринках, тем более таких, девушка не бывала. Любопытство разыгралось не на шутку, а ребята были знакомые. Если все идут, почему она должна остаться в стороне. Шутка заключалась в том, что вечеринка организовывалась не ими. Все они сами были гостями молодого парня в большом загородном особняке, принадлежащем его влиятельным родителям. Он и его другие гости были старше, так как уже заканчивали учебное заведение.
Как проходила вечеринка Марго не помнила. В памяти осталось начало веселья, танцы, знакомства. Она запомнила, как часть компании купалась в бассейне и увлекалась разнообразием спиртных напитков. Сама Маргарита спиртное не пробовала ни до этого дня, ни во время веселья.
— Я точно помню, что пила лимонад. О существовании транквилизаторов я не знала. О запрещённых наркотических веществах тем более. Я очнулась в комнате с тусклым освещением. Вместо окон были узкие длинные полоски под потолком. Серые стены ассоциировались больше с подвальным или гаражным помещением, нежели с жилым. Возможно, так оно и было. Несмотря на серость в комнате было тепло, и из так называемых окон поступал свежий воздух. Они были открыты, но даже при большом желании, придвинув стул, я не смогла бы до них дотянуться. Комната была меблирована. Здесь находились кресла, диван, несколько маленьких столиков и кровать. На ней лежала я, привязанная странной верёвкой. Она не натирала мне запястья, но крепко обхватывала руки. По длине была достаточной для того, чтобы я могла свободно передвигать ими и перемещаться по постели. Но оказалась короткой для исследования комнаты. Через пару минут после моего пробуждения передо мной оказался он — хозяин вечеринки, парень, с которым я вчера познакомилась и мило общалась. Теперь его улыбка вселяла в меня ужас и не казалась доброй. Знаешь, что мне сказала мама?
— Что ты виновата сама? — предположила я.
— Почти. Не надо было дразнить мальчика, — Марго горько усмехнулась, в глазах сверкнули первые слезинки, но она спокойно продолжила. — Он не был мальчиком. В двадцать три года это уже вполне взрослый мужчина, способный отдавать отчёт своим действиям. Я с ним не флиртовала. С тремя подружками я сидела на качели недалеко от бассейна. Он подошёл представиться и познакомиться с нами. Завязался разговор, он расспрашивал о нас, где учимся, чем увлекаемся и к чему стремимся. Я молчала, а девчонки трещали без умолку, пока к нему не подошла развязная девица в купальнике. Она повисла на нём, шепча что-то на ухо, и он ушёл с ней в обнимку, лапая её зад одной рукой. Девчонки приуныли, решив, что она его девушка. Через некоторое время он вернулся, когда девчонки убежали танцевать, а я осталась одна.
— Подкараулил?
— Думаю, это не было случайностью. Он ждал подходящий момент. Интересовался, почему я скучаю, ничего о себе не говорю. И я рассказала, что приехала сюда учиться по настоянию родителей, а грандиозных мечтаний, как у подруг, у меня нет. Тогда он стал выспрашивать, о чём же незначительном я думаю. А я хотела домой, в свой сад, который создавала своими руками и очень любила. К цветам, природе и тишине. Об этом маленьком счастье я и сказала. Уверена, он счёл меня ненормальной, но я его удивила. Это отразилось на его лице, а улыбка стала настоящей. Фальшивая, с которой он выслушивал о будущих небывалых высотах моих подруг, испарилась. С настоящей улыбкой он поделился своими планами разочаровать предков нежеланием строить жизнь по их указке, очередной раз выиграть в каких-то гонках и увидеть мою мечту своими глазами. В тот момент это казалось абстрактным выражением, милой ничего не значащей фразой.
«Из воспоминаний Марго»
Дверь распахнулась, и появился он. Красивый и атлетически сложенный парень приближался к кровати, взирая на меня безумными блестящими глазами и ехидно улыбаясь. Я его узнала.
— Очнулась? — спросил Крис, забавляясь. — Может, хочешь чего, детка? Поесть или сходить в туалет?
Домой! Только я понимаю, что такое говорить нельзя. В таком положении я оказалась не случайно, а значит, это сделал он. Нужно время на размышления, и я соглашаюсь на предложенные варианты, кивая головой.
— Туалет, — первое, что хочется узнать, развяжет или нет. Второе — с окном ли другое помещение.
— Не волнуйся, покормить я тебя тоже не забуду, — я замираю, боясь дышать, пока брюнет освобождает мои руки. Потом он рукой указывает на нужную дверь. — Там.
Сломя голову лечу в указанном направлении, но едва оказавшись там, паникую. Меня встречает глухая светлая комната небольших размеров. Раковина, унитаз, душ и всё. Одни стены и ни одного окна. Ловушка. Всё же решаю воспользоваться комнатой по прямому назначению, пока есть такая возможность. И возвращаюсь обратно. Крис успел принести еды. На столике у кресла стояли тарелки с овощным салатом, с сухим противным рисом, который невозможно было есть, и с фруктами. Из напитков присутствовала только вода, но ей я была рада больше всего. Во рту и горле образовалась пустыня, и я жадно пью, никак не насыщаясь.
— Это от снотворного. Немного переборщил. Не думал, что ты такая слабенькая. Хорошо, что не попробовал другого.
Он ни капли не стеснялся в признаниях. Не переживал, что я всё расскажу. Или просто я больше никогда никому ничего не расскажу. Печально. Он не был безумен. В комнате не звучал его истерический смех. Наоборот, выглядело, как будто меня пригласили в гости или почти на свидание, если исключить связывания и похищение.
Страшнее было осознавать, что в чужой стране помочь мне некому. Даже искать начнут неизвестно когда. Я слушала его внимательно, когда он мне давал выбор остаться в комнате свободной в перемещении или связанной. Я выбрала мнимую свободу и обещала вести себя тихо и послушно. Моя истерика мне бы не помогла, а только сделала бы хуже. Я чувствовала — мне нельзя его злить. Ему срочно требовалось уйти, но вечером он вернётся для более близкого знакомства.
До конца не осознавала истинный смысл его слов. Возможно, надеялась на чудо. Но его не произошло. Вернее, чудо произошло позже.
— Подойди ко мне, — робко переставляя ноги по направлению к моему пленителю, я не смела ослушаться. Его голос звучал нежно, но я не обманывалась этим. — Знаешь, чем ты меня привлекла?
Впервые он сжал меня в своих объятиях, поглаживая спину, и ждал ответ. Не знаю, что чувствовала в тот момент. Скорее, смущение и растерянность. От этого смогла лишь отрицательно покачать головой.
— Своей натуральностью, — продолжил он. — Ты настоящая. Я таких не встречал.
— Что ты делаешь? — пропищала я, когда Крис резко поднял меня на руки и аккуратно бросил на кровать.
— Я же говорил. Мы сегодня познакомимся ближе.
Когда парень стал раздеваться, я впала в ступор, не могла заставить себя пошевелиться. Бежать было некуда, а дверь запиралась как снаружи, так и изнутри на хитрый замок. Я пробовала открыть дверь днём, когда Крис после завтрака посещал уборную. Дверь ожидаемо не поддалась.
Брюнет навалился на меня всей своей массой и начал блуждать руками по моему телу, ощупывая и раздевая. У него получалось так ловко, что мои жалкие попытки сопротивления его забавляли.
— Кристиан, не надо! Пожалуйста, — меня знобило. Слёзно умоляя, пыталась оттолкнуть. Сколько силы может быть у девчонки? Мало, очень мало. Вместо этого прикосновения получались такими, словно я его глажу.
— Ну же, обними меня, детка. Давай! — не обращая на меня внимания, шептал мой пленитель. Не смело я обхватила руками его плечи, и он яростно набросился на меня с поцелуями. Его терпению можно было позавидовать. Ласкал он меня долго, пока я не перестала умолять, плакать и дрожать от страха.
Крис так наслаждался прелюдией, словно я его возлюбленная, а не случайная жертва. И он заставил моё неискушённое тело ответить. Заставил на время забыть обо всём, пока не причинил мне боль, которую было не избежать. Снова я заплакала и зашипела, вонзилась в плечи, одновременно прижимая его к себе и отталкивая.
— Тихо, тихо, красавица, — с нежностью и смеясь, пропел мужской голос. Крис замер, любуясь мной, а после ласково и медленно поцеловал. — На такой подарок я не рассчитывал, но это приятно. Только моя!
Не знаю, сжалился ли он надо мной в первый раз или этого для начала ему было достаточно, но всё закончилось быстро. Ему хватало терпения возиться со мной в душе: он смыл мои слёзы, свои следы и девственную кровь с моих бёдер. Последнее ему особенно нравилось. Он восхищался этим и гордился, что я принадлежу ему, а он теперь мой. Для меня это были только слова. Даже стоя передо мной на коленях, парень источал опасность и подавлял. Я не ощущала над ним своей власти. Наоборот, это он заставлял меня испытывать страх. Страх неизвестности.
Вновь всё повторялось. День за днём в течение двух недель. Прошёл лишь физический дискомфорт от процесса, остальное было неизменным. Окружая меня заботой, Крис старался заглушить во мне тревогу и добиться моего расположения. Он буквально кормил меня со своих рук и не боялся засыпать со мной в одной постели, если я ещё не сомкнула глаз. Нападения с моей стороны он не ждал. Брюнет был весьма уверенным в себе. Возможно, легко считывал меня и мои мысли. Из доступного мне оружия против него были тупой нож из столового набора и верёвка, которой меня больше не привязывали.
Вряд ли этим можно было что-то сделать. Если только разозлить и заставить продемонстрировать, как может быть по-другому, чего мне на самом деле не хотелось. И опять же стоял главный вопрос: как покинуть комнату, дверь которой я, ещё несколько раз попытавшись, так и не смогла открыть. Я не боролась, не испытывала судьбу, плыла по течению, ожидая конца истории или… моего. Перебирая в голове разные варианты, приходила к одному выводу — всё бессмысленно и я бессильна.
— Тебе хорошо со мной? — я лежала в его объятиях и растерялась, услышав такой вопрос. А Кристиан спокойно поглаживал меня по спине, не сводя с меня глаз, пока я пыталась отыскать правильный ответ. Ответив «да», не смогу объяснить выражение своего лица, а значит, ложь будет очевидна. Скажу «нет», возможно, впервые получу наказание за правду.
— Хм, — усмехнулся парень и прижал меня к себе сильнее. — Боишься меня. Не надо, ты совсем другая и тебе нечего бояться. Я не обижу и другим не позволю. Тем более ты — моя! Вижу, что тебе здесь плохо. Обещаю, малыш, это ненадолго. Но я спросил о другом. Со мной в постели тебе хорошо? Мне это важно.
Его взгляд сосредоточился на моих глазах, а рука, приподнявшая мой подбородок, сковала лицо в лёгком захвате. Я кивнула, не желая об этом говорить. И высказать что-то против не смела. Всё же он не был со мной груб, не унижал, не бил. Всё могло быть гораздо хуже. И отчего-то чувствовала, что он может быть жесток, если пожелает.
— Вечером я приду с друзьями и хочу тебя предупредить. Ты должна молчать, чтобы ни происходило и чтобы тебе ни говорили, — мне не понравилось сказанное, но я уже начала молчать. Понятно, что ничем хорошим это быть не может, но и выбора мне не дадут, чтобы для меня ни готовили. — Будь хорошей, детка! Верь мне и делай, как я говорю. Тогда всё скоро закончится.
Ожидание вечера превратилось для меня в ожидание приговора. Я не осмелилась спросить Криса о том, что меня ждёт. После решила, что лучше и вовсе не знать. Сейчас мне пригодился бы тот тупой нож, предусмотрительно убранный парнем из комнаты. Ведь я уже была на грани. Была готова освободить с его помощью себя одним единственно доступным мне способом. Страх делал со мной свои ужасные вещи. Я сходила с ума, а вечер неумолимо приближался.
Я сидела на полу, загнанная своим страхом в угол комнаты, когда дверь открылась. Так и не подняв головы, опущенной на колени, я продолжала обнимать руками ноги. Боялась пошевелиться и открыть глаза, но прекрасно слышала шаги нескольких человек и их весёлые голоса. Всё сливалось в один общий шум, что отражался в ударах моего быстро бьющегося сердца. Словно это где-то далеко от меня, а не в двух шагах. Из всех звуков был чётко различим только один. Его голос. Он отвечал тихо и кратко. Один из всех он не смеялся, а его смех я знала и сумела бы отличить из тысячи. Я будто давно жила лишь этим человеком, а время тянулось для меня слишком медленно.
Кристиан подошёл ко мне и присел на корточки. Рукой он коснулся моей щеки, нежно погладив её ладонью, и приподнял моё лицо, заставив на него посмотреть. Впервые он хмурился и был чем-то обеспокоен. Мощные челюсти сжимались, играя желваками. Его дыхание было тяжёлым и рваным, словно он не мог вдохнуть желанный воздух полной грудью. А в глазах застыло сожаление. О чём именно — мне не дано было понять.
Через минуту всё изменилось. Передо мной оказался не тот человек, которого я успела немного узнать. Это была другая его грань, вторая сторона медали. Грубо схватив за руки, Крис рывком поставил меня на ноги и стал срывать одежду. Я спокойно стояла, позволяя делать то, что он задумал. Помнила всё, о чём он просил. Но свои эмоции я сдерживать не могла. Слёзы текли, оплакивая рушившуюся надежду, тело дрожало, боясь неизвестности. Обнажённая я стояла около кровати и смотрела только на него. Крис быстрыми движениями стянул с себя футболку, отбросив в сторону к моему разорванному сарафану, и шорты. Его приятелей, расположившихся на диване, я видеть не хотела, но ощущала на себе их блуждающие взгляды. Отчего, смущаясь, краснели мои щёки.
— Ударь её! Пусть не ноет, — раздался рык одного из компании, заглушая гул остальных и пугая этими словами меня ещё больше.
Кристиан схватил меня за волосы одной рукой, больно дёрнув назад, а другой притянул за плечо вплотную к себе. Те считанные секунды, что он смотрел мне в глаза в поисках своих ответов, казались вечными. Но и они завершились. Вместо удара меня ждал грубый поцелуй, который всё равно источал нежность. Для них это была игра, для меня — жизнь, а для Криса — неопределённость действий. Он был растерян. Очевидно, что такое происходит не первый раз, но он явно не хочет делать то, что они делали всегда. Получается, я сбила его компас? Ориентир потерян? Кажется, у нас нет выхода из игры, если он его срочно не найдёт.
Когда закончился поцелуй, Крис развернул меня спиной к себе и демонстративно стал гладить моё тело, уделяя особое внимание моей маленькой, но аккуратной формы груди. Я старалась не обращать внимания на его друзей, что выкрикивали пошлости, однако, остаться мысленно с Крисом наедине получалось плохо.
Они требовали зрелища, такого, к какому привыкли. А Кристиан упорно продолжал гнуть свою линию. Он развернул и небрежно кинул меня на кровать, приподняв на руки и не опасаясь за меня, так как она была довольно мягкой и удобной. Мне был знаком этот трюк. Мы не раз уже так ныряли в постель, словно в воду. Он упал на меня следом, прикрывая всю меня собой, что совсем не понравилось наблюдателям. Крис взял меня как всегда нежно и страстно, и я ответила лаской. Покрывала поцелуями его шею, гладила руками спину и плечи, ещё не зная, к чему эта ошибка приведёт.
Негодование росло, и парень сменил позу, поставив меня на колени и устроившись сзади. Немного поиграв с моим телом для публики, он резко вошёл, выбив из меня протяжный глухой стон. Вряд ли он мог быть похож на стон боли, которого они ждали. И друг точно не спешил их радовать. Выбирая быстрый темп, Крис стремился к скорейшему завершению этого представления. Несмотря на внешнее спокойствие, внутренне он был скован и насторожен, и я это чувствовала.
— Приятель, она совсем не сопротивляется. Ты не играл с ней? — запротестовал один, заставив меня впервые пристально взглянуть на дружную компанию моральных уродов.
— Да, чем ты был занят это время, что не успел уделить ей своё внимание? — поддержал второй. Третий молчал, ухмыляясь и пронзая насквозь нас своим хитрым взглядом. Он показался мне самым опасным. «В тихом омуте…» — это как раз про него.
— Я хочу присоединиться, — продолжил первый, так и не дождавшись ответа от друга.
— Нет, вы проиграли, а моим желанием было полное отсутствие контакта, — начал Кристиан, когда первый поднялся с дивана, но был отдёрнут третьим назад. — Я разрешил только просмотр. Наслаждайтесь!
Перед тем как Крис приподнял меня, заставив прогнуться в спине и положить голову ему на плечо, я успела взглянуть на опасного. Он смотрел на меня испепеляющим взглядом, хищно улыбнулся и сложил губы трубочкой, изображая подаренный мне воздушный поцелуй. Самое страшное в таких людях то, что они красивы и умеют расположить к себе. Ты никогда не узнаешь, какой в них сидит дьявол, пока они не решат продемонстрировать это тебе. Но этого я видела насквозь.
— Ну, уж это ты обязан сделать! — прозвучало в тот момент, когда парень после неги поднялся с моего тела. Я лежала на животе, утопая лицом в матрасе, когда что-то упало на кровать, брошенное кем-то из компании, но Крис тут же это отбросил в сторону, и оно скатилось на пол.
— У меня есть свой, — заявил Крис и потянулся к прикроватной тумбочке. Всё произошло быстро. Раздался треск и мою спину обожгло. По комнате прокатился довольный хохот.
— А я уж подумал, ты струсил! Или бережёшь свою принцесску, — отозвался самый наглый. — Могу одолжить нож.
— Оставь себе! Роспись — это по твоей части. А ей достаточно шокера, — злился Крис. — У меня свои планы на девочку. Я от снотворного её еле откачал.
— Ладно. Как скажешь.
В комнате настала тишина, и я решила, что все ушли. Однако Крис подошёл ко мне, укрыл одеялом, поцеловал в макушку и прошептал на ушко несколько слов.
— Прости. Всё закончилось. Сегодня я не приду, отдыхай.
Он ушёл, а я примерно час пыталась прийти в себя. Приняв освежающий душ, я пребывала в своих мыслях и, остановившись посреди комнаты спиной к двери, не заметила, как тихо распахнулась дверь и мужские руки обхватили мои плечи. Не ожидала его, но не вздрогнула. Успела привыкнуть к постоянному нарушению моего уединения, и в безопасности здесь я перестала себя ощущать.
— Твой защитник спит, — прозвучало у моего уха. — Теперь нам никто не помешает. Ты же не против с нами поиграть.
Повернув голову, я посмотрела на хохочущего наглеца, хотя узнала его по голосу. Моего ответа он не ждал, потому что прозвучал не вопрос, а скорее приказ подчиниться. Даже смех этого наглого хищника был таким же мерзким, как и их забавы. Я стала сопротивляться, когда в комнату зашли остальные, и наглый перешёл к действию. Меня накрыла настоящая паника. Тот страх, что я испытывала несколькими часами ранее, показался мне детской печалью. Сейчас я понимаю, что они захотят сделать всё, от чего уберёг меня Крис, и мне будет действительно больно.
Я считала взгляд Криса безумным? Нет. Теперь очевидно, что это не так. Он смотрел на меня влюблёнными, полными страстного огня глазами. А те, что пылают безумием и жаждой расправы, принадлежат дьяволу и обращены на меня. Он прожигает ими так, словно я источник его ненависти и чем-то сильно перед ним виновата. Схватив при помощи дружков, наглый потащил меня в сторону кровати. Я завидовала их спокойствию. Их не смущало, что я брыкалась и царапала их руки ногтями.
— Ты его проверил? — обратился к своему дружку опасный, привязывая меня верёвкой.
— Кит спит в своей комнате. Я запер его на всякий случай, — отозвался, удерживающий мои ноги, тощий блондин, успевая при этом показать ключи.
— Будем надеяться, что у него нет с собой запасных. Да, принцесса? — закончив с руками, он повернул моё лицо в свою сторону и неприятно поцеловал, оцарапав зубами губу. За что получил от меня плевок. Хищник довольно хмыкнул, и мою щёку обожгла пощёчина. Это сразу привело меня в чувство. Как я осмелилась протестовать? Не побоялась вызвать гнев, который легко перейдёт в жестокость. Хорошо, что я нарвалась не на кулак. — Поиграем, не спеши.
— Рик, он не проснётся. Кит много выпил, — прервал его второй.
— Ммм, Кит, Кит. Я так и знал, что ты затеял нечестную игру, паршивец, — мотая головой и крутя в руке электрошокер Криса, рассуждал вслух хищник. — Знаешь, принцесса, что это как детская игрушка? Мой намного мощнее. Ты бы его запомнила. Поэтому он мне отказал. Девочка понравилась. А нам расскажешь, сладкая, чем? Или покажешь?
Я закричала, когда они набросились на меня. От испуга. Знала, что спасать некому. Бить шокером не стали, но сарафан разорвали окончательно. А дальше все эти чужие руки, губы, тела, скользящие по мне. Ещё ничего такого не делали, но мне уже было плохо. Мутило, мне не хватало воздуха.
Резкий удар двери о стену подарил мне глубокий вздох.
— Я не позволял! — злобный рык прокатился по комнате, и Крис накинулся на друзей, отшвыривая их и не разбирая, куда попадают его не слабые удары. Двух тощих он вывел из игры быстро, так как был физически сильнее их вместе взятых. С разбитыми в кровь носами они остались лежать на полу у стены, когда я истерически завизжала от лёгкого, но неожиданного пореза, нанесённого мне хищником по внешней стороне бедра.
Кристиан в считанные секунды оказался рядом и ударом ноги выбил нож из рук друга. Наглый улыбался. Он намеренно спровоцировал Криса и давал понять, что позволил избавить себя от оружия. Две мощные скалы стояли напротив друг друга, но хищник Крису всё же уступал. И завязалась драка, продолжающаяся до тех пор, пока наглец, устав, отступил. Кристиану тоже хорошо досталось. Помимо синяков, была рассечена губа и бровь.
Пока Рик помогал друзьям подняться, Крис отвязал и укрыл меня покрывалом, усаживая к себе на колени и пряча в своих объятиях. В дверях наглый обернулся и пронзил его полным злобы взглядом.
— Всё не по плану, Кит. Пожалеешь девчонку, она тебя сдаст. Всех нас сдаст, — бросил напоследок, удаляясь из комнаты.
Всё это время я молчала, но стоило им удалиться, как мою плотину прорвало. Крис пытался меня успокоить, но моя истерика лишь набирала обороты.
— Ты веришь мне? — кричит парень, встряхивая меня за плечи. Слёзы сами градом скатываются по щекам. Я безмолвно плачу. И Крис, смягчаясь, прижимает к себе и тихо произносит мне на ушко. — Они больше не посмеют, а если им вздумается ослушаться, это будет последнее, что они сделают в своей жизни. Веришь?
— Да! — еле выдавливаю из себя звук с рыданием, через сковавший горло ком.
Поднявшись с постели со мною на руках, Крис выносит меня из ненавистной мне комнаты. Мы проходим по длинным коридорам и оказываемся в саду. За ним виднеется тот самый бассейн, у которого всё началось. Кристиан несёт меня к дому, а через пару минут мы оказываемся у него в спальне.
Ещё три недели я жила в его комнате под замком, но теперь в моём распоряжении были окна. Я могла в них смотреть, открывать и чувствовать порывы лёгкого ветра. Решёток на окнах его комнаты не было, и, проявив авантюризм, я могла бы спуститься со второго этажа. Возможно, удалось бы даже покинуть огромную, прилегающую к особняку, территорию. Если бы не страх быть пойманной его дружками. С Крисом я находилась хоть в какой-то безопасности. Его я боялась меньше.
Но это не означало, что я перестала его опасаться. В тот вечер Кристиан рассказал мне их ужасную тайну. Каждый из них выбирает для себя жертву — любую понравившуюся незнакомку. Обычно, по словам Криса, это были развязные оторвы, которых надо наказывать. И они не могли быть из их богатенькой компании. Иначе, на их след давно бы вышли. Они встречали их на разных дешевых вечеринках, куда выходили как на охоту. Из этого я поняла, что они все психически больны. Они ненавидят всех вешающихся на них доступных девок. Но других в их окружении и быть не могло. Вряд ли хорошее могло притянуться к этому мраку. Каким ветром только сюда занесло меня? Хотя, я знаю каким. Моя глупость и любопытство. Меня не должно было быть на их празднике жизни, я не должна была привлечь его внимание. Но всё произошло иначе.
Крис выбрал меня подсознательно, потому что потянулся к свету, когда тонул во тьме. Но не понимал, что этим он его гасит. Идея выбрать жертву на собственной вечеринке пришла друзьям случайно. Это было весьма рискованно, что, несомненно, придало им решимости. Дальше всё должно было быть как прежде. Накачав спиртным, наркотиками или снотворным, девушек похищали. Друзья вместе пользовались и издевались над жертвами, а наигравшись, их убивали.
Я внесла раздор в их слаженный механизм. Крис отказался от жертв друзей, проводя всё свободное время со мной. Но они требовали своё. Тогда он схитрил, обыграв их в карты. А своим выигрышем назначил мою неприкосновенность. На меня у Криса были свои планы. Во мне он увидел ту, которую рисовал в своём воображении, но не надеялся реально встретить. А моя задержка дала основания считать, что он создал нашу семью. Он говорил мне о своём желании иметь от меня ребёнка и уехать со мной в другую страну. Но сначала я должна буду вернуться домой, откуда он меня заберёт, как уладит тут свои дела.
О моей семье он не спрашивал, как и о том, хочу ли я жить с ним. Он всё решил за меня. Я не хотела ему рассказывать ничего о себе больше того, что он мог узнать в университете. Перечить я не стала, не в том положении находилась. Мне бы только уехать домой, а там я скроюсь, если такая больше не буду нужна Максиму.
Когда настал день Х, я видела Криса последний раз. В этот день они завершали очередную игру, но только для меня был иной план. Меня ждало снотворное, обеспечивающее мне сон на пару часов, и дорога в парк, где меня должны будут обнаружить. А я в свою очередь должна буду молчать, изображая, что ничего не помню, и моё временное исчезновение не свяжут с пропажей других трёх девушек.
— Ты лучшее, что было в моей жизни. Береги его, — сказал напоследок Кристиан, положив руку на мой живот и нежно его погладив. — И себя тоже. Я приеду примерно через месяц или два.
— Мама прилетела за мной перед тем, как меня нашли, так как я больше месяца не давала о себе знать. Только ей я рассказала, что случилось со мной на самом деле. И она решила, что отцу мы скажем о похищении с целью выкупа. Иначе я могу не возвращаться домой. Он не поймёт и не примет меня такой, — продолжала свою историю Маргарита, едва притронувшись к еде. Она смотрела мне в глаза, не отрываясь. Я видела все её эмоции и чувствовала, что ей нужна моя поддержка. — Мама разработала целую схему по выходу из сложившейся ситуации без потерь. Вернувшись домой, она в разговоре с отцом настояла на том, что похищение сказалось на мне не лучшим образом, у меня стресс, и мне необходимо путешествие, чтобы отвлечься и всё забыть. На самом деле мы с мамой улетели в Италию на операцию по восстановлению утраченной мной девственности.
— А как же ребёнок? — в голове пронеслась мысль о старшем сыне. — Андрей Максимович… он…
— Я не была беременна. Видимо организм среагировал таким образом на стрессовую ситуацию, — перебила меня Марго, понимая к чему я клоню. — Андрей родился спустя два года после этих событий. Он тоже, как и младший, сын Максима.
— А по возвращении вы вышли замуж за Виленского, правильно?
— Да. Мама видела, как я избегаю любого столкновения или общения с мужчинами и парнями. И попросила помощи у своей близкой подруги, которая работала психологом. Она же нам помогла и с клиникой в Италии. Наталья Константиновна озвучила маме то, в чём я не могла признаться самой себе. Я стала всех бояться, меня пугала возможность сексуального контакта. И с момента возвращения домой меня мучили ночные кошмары с тремя несостоявшимися мучителями в главной роли. Тут мама вспомнила про Виленского, решив, что он моя единственная надежда. Она сделала для этого всё. А главное — нашла подход к отцу.
Максим был выставлен будущей тёщей как молодой, умный и перспективный управленец их фирм и состояния, который его преумножит и будет действовать только в их интересах. Ведь на него не окажут влияния родители, владеющие другой половиной акций компании, как получилось бы с другим кандидатом на вакантное место зятя. К тому же он влюблён в их дочь, а это ещё одна нить для своих манипуляций. Да, отца Маргариты волновал лишь успех его дела. А дочь стала дополнительной возможностью, которой стоило воспользоваться, как он считал, на их общее благо. Какие-либо слова о чувствах, о любви были для него пустым звуком. Расставив акценты правильно, её мать выиграла для Марго счастливый билет.
— Максим ничего этого не знал?
— Нет, я не смогла. Он был так счастлив, получив разрешение отца на брак. Много раз я собиралась начать разговор, но при встрече с ним терялась. Доверять мужчинам, кроме Максима, меня отучили. И если бы не он, я никогда не вышла бы замуж и не завела отношений. Я стала опасаться узнавать людей ближе. Представляла, что могу через месяц проснуться не с мужем, а с монстром. И только в одном человеке я была абсолютно уверена. Не знала лишь возьмёт ли он меня в жёны после случившегося или навсегда отвернётся. Я струсила сказать правду и хотела познать счастье с ним. В брачную ночь меня трясло от страха так, что у Максима не возникло сомнений. А мои рыдания утром он отнёс к боли. Только в моём случае она была не физической. Я страдала от этой лжи, но признаться не могла.
Так в жизнь Марго на постоянных началах вошла Наталья Константиновна. Она помогала справляться с мыслями, избавляла от кошмаров. На протяжении нескольких лет её сеансы носили регулярный характер. Потом у Виленских появились дети, и общение с психологом постепенно стало сходить на нет.
— Страх быть пойманной ещё долго жил со мной. Я постоянно ждала, что вот-вот Кристиан окажется передо мной и моему счастью с Максимом придёт конец. Время шло, а мой покой нарушала лишь память. Но дети и наша с мужем забота о них стёрли яркость прошлых событий, заменив самыми чудесными мгновениями.
Пару минут Маргарита молчала, глотая слёзы и запивая их водой.
— Всё изменила потеря ребёнка. Я хотела подарить Виленскому дочь, но поздний выкидыш украл эту мечту. В больнице вернулись мои кошмары, я почти не спала по ночам. И когда вернулась домой, Максим, сам того не зная, совершил ошибку. Он тихо подошёл со спины и обнял меня за плечи. Так любил делать Крис и его наглый дружок Рик. Так начинались мои кошмары. Рик подкрадывался сзади, а Крис в моих снах не успевал меня спасти. Я умирала каждую ночь.
«Ненавижу! Я ненавижу тебя, слышишь! Не прикасайся, меня тошнит от мужских рук».
— Но наяву, когда я обернулась, вместо Виленского передо мной стоял Кристиан. Я снова видела его полные тепла и надежд глаза. Он будто сочувствовал мне и в тоже время осуждал. Со мной играло моё воображение.
«Больше не смей! Я тоже умерла!»
— Я говорила Крису, но слышал меня Максим. Чуть позже я устроила Виленскому скандал, наговорив кучу гадостей, а он молча меня жалел. Через пару дней, немного придя в себя, я рассказала ему всё. Я ожидала взрыва эмоций, а получила тишину. Когда я начала признание с обмана, Макс улыбался, не верив мне. И по мере продолжения грустнел. Задумавшись, Виленский развернулся и вышел из комнаты, покинув на несколько дней наш дом, — на этом моменте Марго разрыдалась. Воспоминания явно тяготили женщину, мешая двигаться вперёд. Но только она сама должна победить своих демонов. Ни я и ни кто-то другой за неё. — Предположение, что мне станет легче, оказалось ошибочным. Особенно тяжёлыми были эти дни без Макса. Я решила, что он ушёл от меня. Возможно, больше не захочет видеть. Но он вернулся таким, словно я ему ничего не говорила. Максим простил и прошлого мы более не касались. Наши отношения изменились только в спальне. Меня начали преследовать панические атаки, с которыми Виленский пробовал справиться сам. Его попытки длились около года, прежде чем он сдался. К сожалению, сил перебороть себя не нашлось. То время я словно не жила, а существовала в какой-то прострации. Совсем выйти из состояния отчуждённости меня заставили обстоятельства. Мы взяли к себе племянника, после гибели брата Максима. Его мать сама была погружена в горе и нуждалась в помощи, поэтому в заботе о ещё одном ребёнке я наконец-то пришла в себя.
— Если хотите услышать моё мнение, то вы сами себя не простили. Не виноваты, но вините себя, наказываете так, — резюмируя услышанное, я решила озвучить свои мысли. — Только страдает от этого больше человек, которого вы любите. Вам не кажется это жестоким, Маргарита?
— Возможно.
— Я не могу вам помочь. Никто не сможет. Конечно, если Максим Викторович будет интересоваться встречей, я скажу, что из-за загруженности отказалась от работы с вами. Даже не солгу при этом. Я сейчас действительно занята несколькими проектами. А насчёт вашей просьбы, — я замолчала, не зная, что сказать. Уверена, Максим отвергнет любые мои предложения расстаться раньше обозначенного срока. — Я подумаю, что можно сделать, но ничего не обещаю.
— Спасибо, — ответила Марго, положив свою ладонь на мою руку. — Мне важна любая твоя помощь. Надеюсь, сейчас ты меня понимаешь.
— Маргарита Александровна, я попытаюсь. Но будет куда эффективнее, если вы вернётесь в постель мужа как женщина. Он всё ещё ждёт вас, скучает и зовёт меня вашим именем, — резко отдёрнув ладонь, я поднимаюсь из-за стола. Решаю уйти и дать ей возможность подумать наедине с собой. — Если вы его любите!
Последнюю фразу я обронила намеренно, желая подтолкнуть её к правильному решению. Вообще, всё произнесённое мной было жестоким по отношению к Маргарите. Но по-другому я не знала, как её взбудоражить. При разговоре её глаза и эмоции рассказывали мне не меньше, чем она сама. Я видела в ней и маленькую девочку, попавшую в беду и не знающую как из неё выбраться, и разъярённую львицу, готовую вот-вот накинуться, защищая то, что ей принадлежит. И победить должна львица. Ревность должна способствовать этому.
Сама Маргарита мне понравилась. От женщины исходило тепло и нежность, навеяв мне мысли о маме. То ли меня гложила совесть, то ли я сочувствовала Марго, но мне было искренне жаль их обоих — и Макса и её.