Три часа и двадцать пять минут — столько занял наш полёт, который начался в частном аэропорту рода Мори и закончился в частном аэропорту рода Гао.
Конечно же, сразу следом за приземлением, нас встретили слуги рода Гао, что, максимально вежливо поприветствовав нас, провели к заранее приготовленной машине с, естественно, личным водителем. И уже на этой машине мы поехали в сам город — в столицу Китайской Империи — Пекин.
Поездка заняла чуть меньше часа, а по её окончанию машина остановилась рядом с огороженным высокой стеной довольно большим особняком. И конечно, этот особняк и земля, на которой он находиться, принадлежит никому иному, как роду Гао, не посетить который мы просто не могли.
И дело тут даже не в их личном аэропорту, которым мы воспользовались. Это, разумеется, тоже важный момент, но основная причина тут в том, что мы как раз таки находимся среди тех немногочисленных людей, которые могут воспользоваться аэропортом их рода.
Иначе говоря — у рода Мори с родом Гао столь хорошие отношения, что мы просто не могли не навестить их по приезду. Не сделай мы этого — это бы считалось моветоном с нашей стороны, а уже вслед за этим последовали бы очевидные проблемы, которые ни мне, ни Мияко не нужны.
Мы оба это понимали, поэтому, что в полёте, что когда нас встретили слуги рода Гао, никто из нас даже не сказал и слова по этому поводу, и так прекрасно всё понимая.
И именно поэтому мы сейчас стоим напротив разошедшихся в сторону каменных ворот, за которыми открывается вид на сам особняк и его двор, которые своим стилем в чём-то довольно похожи на японский стиль, а в каком-то — сильно отличаются.
Самые яркие отличительные моменты — это яркий мраморный цвет, в котором тут исполнено почти всё: стены, ворота, мост-тропа, ведущая через два больших водоёма по обе стороны, и сам особняк. И это не конкретно этот род так любит яркие цвета, что сделал из них практически всё. В Китайской Империи такое в принципе считается нормой и практически все её жители, даже не аристократических кровей, предпочитают яркие цвета, как в постройках, так и в одежде, когда в той же Японской Империи больше предпочитают тёмные и, отчасти, несколько агрессивные цвета — например, тёмно-красный, тёмно-фиолетовый и подобные им.
Сами же архитектурные стили довольно похожи, даже если не говорить о постепенном переходе с традиционного стиля на более современный, ведь такое сейчас, в целом, вообще распространенно в большей части этого мира, так что этот момент можно опустить.
Тут же я больше о самих традиционных стилях Японской Империи и Китайской Империи, которые сами по себе довольно схожи. Хотя, думаю, вполне вероятно, это так лишь для такого чужеземца, как я, и скажи я подобное одному местному жителю любой из Империй, как мне сразу начали объяснять, где и в чём я не прав.
А тем временем мы уже прошли через высокие мраморные ворота и, оказавшись во дворе этого особняка, шли к его главному входу по мосту-тропинке. И, как я уже сказал ранее, по обе стороны от этого моста находятся два водоёма, вода в которых столь спокойна, что расходиться кругами от каждого упавшего листочка со стоящих за воротами деревьев.
«Довольно умиротворяющая и приятная обстановка,» — и подумав об этом, я взглянул на Мияко, которая шла с привычной ей лёгкой улыбкой, свойственной для аристократического общества и подобных встреч в целом. Конечно же, это лишь маска — ничего, кроме скуки и желания побыстрее всё это закончить, за ней нет. — «Видимо, для неё этот вид малопримечательный и даже более чем обычный. Либо же для неё такое в целом имеет малое значение.»
И к моменту этих моих размышлений нам на встречу, из основного входа в особняк, вышел мужчина лет тридцати пяти, а следом за ним, почти сразу, и женщина лет тридцати.
У мужчины довольно высокий рост — порядка метра и восьмидесяти сантиметров, средней ширины плечи и в принципе довольно худое телосложение, естественно по меркам аристократов. А также, у него довольно острые черты лица, тёмно-зелёные глаза и полностью выбритое лицо с длинными чёрными волосами, заплетёнными в конский хвост и спадающие чуть ниже уровня груди.
Женщина же, в отличии от него, наоборот, имеет довольно низкий рост — метр шестьдесят с чем-то. И помимо этого у неё ещё более худое тело, чем у мужчины, ввиду чего та же грудь совсем маловыраженная. И хоть её тело далеко не сексуальное, зато её лицо более чем подходит под описание слова «милое», благодаря не слишком сильно выраженным чертам лица и некой незрелости, из-за которой, кстати говоря, незнакомые с ней люди наверняка могут дать ей не все её тридцать лет, а лет восемнадцать-двадцать.
И осознавая эту свою лучшую сторону, она, конечно же специально, подчёркивает это — к примеру, своими волосами: распушенные длинные чёрные волосы, некоторые пряди которых аккуратно заплетены в небольшие косички, благодаря чему создаётся образ довольно молодой особы.
Хотя до того же уровня Мияко с её недавно подстриженными, только начавшими отрастать и без того белыми волосами с покрашенными в несколько разных цветов прядями ей, конечно, далеко. Да и вряд ли она бы на такое пошла — всё же в том же высшем свете все прекрасно знают её настоящий возраст, и там бы такое восприняли скорее как инфантильность и дурость, чем как подчёркивание молодости.
Но судя по тому, как она при каждой нашей встрече заостряет своё внимание на экстравагантном внешнем виде Мияко, вероятно, будь её воля, она бы всё же сделала нечто подобное, видимо сильно скучая по своей настоящей молодости, а не тому, что от неё осталось.
— Рад снова приветствовать вас, господин Мори, — начал мужчина с лёгкой улыбкой, говоря по-китайски, — и вас, госпожа Мори, — поприветствовал он следом идущую чуть позади меня Мияко, сделав едва заметный кивок. — Честно говоря, я крайне рад, что, наконец-то, наша встреча проходит на нашей родине.
«Всё верно. Мы с этим мужчиной встречаемся уже далеко не впервые. Всё же он — нынешний глава рода Гао, а учитывая отношения между родом Гао и Мори — вполне очевидно, что мы уже встречались и общались на вечерах рода Мори. Причём, замечу, на обоих. И на обоих вечерах, при общении с ним, он мне казался вполне спокойным и довольно рациональным человеком, без каких-либо особых, выразительных черт. Поэтому и общение с ним выходило довольно лёгким и беззаботным, хотя не могу не отметить, что на первый вечер, что устраивал дом Мори, в честь окончания первого особого экзамена, он несколько раз „проверял“ меня различными способами. Но это было явно не с целью как-то принизить или вовсе унизить меня — скорее, чтобы просто понять, что я из себя представляю, и как со мной дальше вести дела. И это меня вполне устраивает. Что же до его „господин“ и „госпожа“, то это норма в Китайской Империи: тут нет уважительный суффиксов, а так же заместо обращение по имени к малознакомым людям используют подобные несколько расплывчатые обращения. Так что в этих словах не было никакого собственного принижения и чрезмерного восхваления нас — это обычная вежливость, не более. Причём, что интересно, будь мы сейчас в Японской Империи, то они бы обращались к нам уже по правилам вежливости Японской Империи, разговаривая по-японски. Но так как мы сейчас в Китайской Империи, именно мы обязаны подчиняться их законам вежливости, отходя от собственных и разговаривать на их языке.»
— Добрый вечер, господин Гао, — и подойдя достаточно близко, протянул в его сторону правую руку, которую он сразу же несильно пожал, — госпожа Гао, — едва заметный кивок в её сторону.
— Доброго здоровья, господин, — ответила она, кивнув заметнее, чем я, — госпожа, — чуть менее выразительный кивок в сторону Мияко.
— Приветствую, господин Гао, — следом за ней переняла эстафету Мияко, сделав кивок, — госпожа, — ответила она ей аналогичным по наклону кивку.
И когда с формальностями было покончено, господин Гао приподнял правую левую руку, слегка повернулся к нам полубоком, и, указывая рукой на вход в дом, из которого они только что вышли к нам, спросил:
— Пройдёмте? Или же желаете погулять по нашему двору?
И хоть и спрашивал он у нас обоих, но, очевидно, ответ должен был давать именно я.
— Давайте прогуляемся.
— Конечно, — ответил он, сразу же встав ровно лицом к нам, как и стоял до этого. — Может ли быть, что вам, господин Мори, так понравился наш двор?
— Да, — прямо и лаконично ответил я.
— Рад это слышать, — улыбнулся он чуть шире, после чего повернулся направо и медленным шагом пошёл вперёд.
Его жена сразу пристроилась чуть позади его правого плеча, а я, как и подобает, быстро нагнал его и, встав ровно параллельно ему, продолжил идти рядом с ним, но уже со скоростью, идентичной его скорости. Мияко проделала почти то же самое, что и я, но вместо того, чтобы встать параллельно нам, она, как и подобает женщинам, пошла чуть позади у моего левого плеча, тем самым поравнявшись с женой господина Гао.
— Ещё раз поздравляю вас со свадьбой.
«В первый раз он поздравлял нас уже после того, как церемония принятия меня в род и свадьба были завершены.»
— Благодарю.
— Честно говоря, господин Мори, в тот момент я был шокирован, хоть, увидев вас вместе во второй раз, уже и догадывался о подобном возможном исходе.
«Тогда много кто, даже догадываясь, всё равно по итогу не могли некоторое время поверить в реальность происходящего. Даже члены дома Мори.»
— Понимаю вас.
— Но знаете — сейчас, спустя все эти интересные события, развернувшиеся с вашим участием, к которым я, не скрою, с интересом присматривался, я, кажется, стал свыкаться с этим событием и понимать, почему же ваш глава рода принял такое неординарное на первый взгляд решение, — и сделав небольшую паузу, продолжил: — Вы ведь наверняка знаете, что между нашими родами довольно хорошие отношения — настолько, что их даже не совсем верно описывать «дружественными».
«Род Мори и род Гао действительно имеют крайне хорошие взаимоотношения. Конечно, „родственными“ их было бы крайне трудно назвать, но для родов из двух разных Империй их взаимоотношения можно было бы ставить в пример для других родов, как один из лучших вариантов взаимоотношений между родами разных стран.»
— Разумеется.
— И в силу этого, а также, вновь не скрою, и в силу моей заинтересованности в тебе, в честь вашей свадьбы я бы хотел бы вам вручить подарок, — и проговорив это, он достал из кармана телефон и следом пару раз нажал на его дисплей, после чего мне на телефон пришло оповещение.
Понимая, что к чему, я сразу достал телефон из кармана и, разблокировав, посмотрел на пришедшее сообщение. Оно состояло лишь из одного файла, открыв который мне пришлось несколько секунд вчитываться в его содержимое.
— Надеюсь, вас устроит такой подарок, — с улыбкой проговорил он, даже не смотря в нашу сторону, продолжая идти в том же темпе.
— Более чем, — ответил я, заблокировав телефон и убрав его обратно в карман. И прежде, чем я успел задать интересующий меня вопрос, я ощутил на себе крайне заинтересованный взгляд Мияко, который буквально прожигал меня насквозь, чтобы я всё же озвучил то, что нам подарили. — Всё же территория в черте столицы Китайской Империи дорогого стоит. Но можно ли узнать, зачем это? Подарок на нашу свадьбу вы всё же сделали ещё на том вечере.
— Верно. Но это всё же был подарок роду. А конкретно это — подарок вам двоим. Уж мне ли, человеку, пять раз женатому, не знать эту чудесную разницу? — задал он явно риторический вопрос, печально усмехнувшись.
«Он действительно пять раз женат. Для Китайской Империи гарем так же в норме, как и в Японской. Только тут количество жён, как правило, варьируется от трёх до семи, когда в Японской Империи от двух до пяти. Вот только при всём этом к нам вышла, встречать нас вместе с ним, лишь одна его жена. И эта его печальная усмешка в конце довольно многое объясняет даже тем, кто не в курсе. Я же наводил о нём справки и прекрасно знаю о его довольно печальной судьбе, о которой даже не скажешь посмотрев на него. Не буду трогать подробности, но из пяти его жён лишь эта одна осталось живой — все остальные погибли уже почти как десять лет назад. И по нему это ударило довольно сильно — с тех пор он, хоть и старается делать вид, что всё в порядке, но всё равно лишний раз старается не посещать свадьбы и встречи, хоть как-то связанные с этим. Вероятно, знай он о том, что произойдёт на второй нашей с ним встрече на вечере рода Мори, то он бы там не появился, обосновав это невероятно важной причиной и извинившись по итогу дорогим подарком нам. Но… он там был. И даже учитывая это, всё равно сделал нам дорогой подарок с ничего. Может ли быть, что конкретно наш случай чем-то отличается от остальных? Кроме того, что наши рода крайне близки, разумеется. Я так не думаю, хотя вероятность и не исключаю полностью. В любом случае сейчас для меня остаётся лишь одно…»
— Благодарю, господин Гао, — и уже остановившись, я собирался сделать благодарственный поклон, как и полагается по местным традициям.
— Стой-стой, — остановил он меня, сам остановившись и замахав мне протестующе рукой. — Не стоит. Правда.
— Хорошо, — согласился я, выровнявшись и не став задавать лишние вопросы, после чего мы столь же медленно, как и прежде, продолжили наш путь.
Но даже так между нами всё равно на десяток-другой секунд возникла неловкая тишина, во время которой мы шли рядом с водоёмом и смотрели, как в него падают листья, и от них расходятся небольшие круги.
— Честно признаться, — начал он, не выдержав молчания, — я долго обдумывал: стоит ли подарить вам именно землю, или всё же землю с домом. Но всё же решив, что вам может не понравится наши архитектурные стили, решил остановиться на одной земле — как никак, самая большая проблема и одновременно ценность именно в ней. Но сейчас, глядя на вас, мне кажется, я ошибся с выбором.
— Отнюдь. Вы сделали правильный выбор: никогда не знаешь, кому и что нравится. Поэтому лучше перестраховаться. Тем более, если вы не против, я бы хотел попросить вас помочь с выбором строительной компании.
Он слегка усмехнулся.
— Конечно, я не против.
После этого последовала долгая беседа на далеко не самые важные темы, среди которых были как совсем ничего не значащие темы, так и более-менее важные, как, например, то собираемся ли мы с Мияко посетить предстоящий вечер, который устраивает один из местных родов.
И так, когда беседа продлилась достаточное количество времени и подходила к своему логическому завершению, господин Гао поднял неожиданную тему.
— Мне жаль такое говорить, но и не сказать я об этом, к сожалению, не могу.
— Вы о чём, господин Гао?
— Понимаете… последние две недели у нас в городе орудует серийный убийца-насильник.
Я, честно говоря, не совсем понимал, к чему он это. Но следующие его слова многое объяснили.
— За эти две недели он изнасиловал, а впоследствии убил уже тридцать четыре женщины — и это только установленные случаи. Неизвестно, сколько у него на самом деле жертв.
— Такое количество жертв, и раз вы нас предупреждаете об этом…
— Всё верно: его до сих пор не поймали. Сам этот факт уже ненормален. А что хуже всего — этот маньяк действительно силён: одной из его жертв стала пятнадцатилетняя дочь рода Лян. У неё, конечно, всего лишь ранг «E», но для обычного человека и этого бы хватило. Но проблема даже не в этом: в момент нападения вместе с ней были ещё трое слуг её рода, у каждого из которых был ранг «B».
— Иначе говоря, это далеко не простой маньяк-насильник. Он довольно силён.
Гао кивнул.
— Поэтому я вас прошу: воспользуйтесь, пожалуйста, слугами нашего рода, либо же, если хотите, вызовите кого-то из своих слуг. Это действительно крайне опасный преступник.
— Хорошо, — согласил я. — Но меня больше интересует вот что: как он может действовать так активно уже как две недели? Я бы понимал, если бы это было где-то в маленьком городке, или если бы количество жертв было бы меньше, не говоря уже о наличии среди них дочери одного не самого маленького и слабого рода, но в такой ситуации… как его до сих пор не вычислили и не поймали?
«Это действительно ненормально. Даже с технологиями моего прошлого мира поймать такого убийцу было бы не так уж и трудно. А технологии этого мира шагнули ещё дальше. Но преступник до сих пор на свободе — и это явно ненормально.»
— В этом и есть вся проблема. Непонятно как, но преступник не оставляет за собой никаких улик.
— Но установлено же, что он насилует своих жертв.
«После такого остаётся большое количество генетического материала, который просто невозможно скрыть, не имея при себе специальных приборов, либо же… не владея какой-то „магией“.»
— Даже так — совершенно ничего нет. Ни на одной из жертв.