Кривая Белла — так звали её. Хотя ей это и не нравилось. Но она привыкла. Кривая — это потому, что одного глаза она лишилась в нечестном бою. С тех пор Белла решила больше ничего не терять.
Её предупреждали, что противники многочисленны и опасны. И что объект, который использует их как защиту, беспринципный и изворотливый лжец. Но зато не нужно было его искать: где он находится, она уже знала от Свободных.
Кривая Белла пробралась в дом на рассвете и увидела, что хотела. Объект она вычислила безошибочно. Какая глупость — превращать его в ребёнка! Так только легче убивать — он ведь даже защититься не сумеет!
Но Белла не стала спешить с выполнением задания, потому что вокруг мальчишки суетилось очень много других людей. Тут лишние глаза ни к чему — при всей своей неприметности Белла могла попасться, а это недопустимо. И она отступила в сторонку, наблюдая за происходящим в кухне, из-под огромного посудного шкафа, на дверках которого висели чуть не до пола сохнущие посудные полотенца. Когда пузатый гном, похожий на хомяка, сделался малявкой, игральные кости, отнимающие у людей годы, оказались на полу. Только руку протяни — и можно схватить их. Белла и схватила. Отличное прикрытие — сделаться ещё более незаметной, смешаться с толпой детей. Белла всегда умела выкидывать на любых костях те числа, какие хотела — а сейчас ей необходимо было выкинуть две шестёрки. Места под шкафом для этого было до ужаса мало, но что поделать. Хорошо хоть, в этой громадной кухне вообще есть такой шкаф на ножках, где можно укрыться…
…Кто-то схватил её за ногу и вытащил наружу. Кости остались лежать там, под полкой. Единичка и двойка. Из одежды на Белле удержалась только рубашка с короткими рукавами, которую она с трудом подвязала шнурком. Хорошо, что она была чересчур узкая… хотя бы теперь не свалилась совсем, как свалились юбка и сапоги. Пока возилась со шнурком, опоздала на корабль. Теперь объект ушёл в неизвестном направлении!
— Ну, а ты у нас кто? — спросил её темноволосый парнишка с задорными веснушками по всему носу. — И почему не на корабле?
Он не узнал её, а вот она узнала сразу. Ноттингард Уиндвард, только совсем сопляк — однако с возрастом ему повезло больше!
Прежний исполнитель, Нот Уиндвард… Стало быть, он ещё не отказался от заказа? Белла хотела спросить об этом, но не смогла! Она не могла произнести слов «контракт», «заказ», «исполнитель», даже «объект». Рот просто не повиновался.
Кривая Белла вспомнила, как мать рассказывала, что она заговорила очень поздно, в пять лет. И закрыла глаза рукой. Оба глаза…
— Эй, Мать Некромантов, посмотри, кого я поймал! Я что-то плохо разбираюсь в твоих детях! — крикнул мальчишка Нот.
— Ууу, — запищала Кривая Белла, лягаясь, словно маленький ослёнок.
Едва ей удалось вырваться, как дорогу преградила толстая рыжая тётка, шириной почти как шкаф. Белла обогнула её, мышкой шмыгнула за порог и покатилась кувырком в густую траву сада.
Всё было плохо. Всё было очень, очень плохо!
…А ведь её предупреждали, что задание будет сложным, а противники её многочисленны и опасны. Кто же мог подумать, что за опасность подстерегала Кривую Беллу!
Судя по голосам обеих Матерей и Нота Уиндварда, её принялись активно искать. Белла заползла в густой ежевичник и тихо, горько заплакала. Холодно, а главное — обидно. Почему ей не повезло выкинуть хотя бы девятку?!
Это был какой-то кошмар. Теренций думал, что он никогда не кончится. Хорошо, что маленький, но очень серьёзный и ответственный Омегыч неизменно ему помогал! От Чайки не было никакого толку: она лишь смеялась, когда у Ванильного что-то не получалось.
Да, конечно, сначала вся эта малолетняя орава играла в пиратов. Теренция брали в плен несколько раз, заставляли прогуляться по доске (к счастью, никто не имел представления о процессе такой прогулке, и Омегыч просто положил на палубу доску, по которой Ванильный и ходил, балансируя для виду руками), выбрасывали за борт (к счастью, в тот момент Чайка сделала привал на лужайке и падение оказалось очень мягким). Теренций отказался взбираться на мачту даже под прицелом доброго десятка пистолетов и не дал детям стрелять из пушек по скалам.
Потом малыши устали, проголодались, слопали все бутерброды, ватрушки, плюшки и печенье, выпили весь чай и начали капризничать. Особенно активно ныли Киммельбобель, маленькая фея и юнги Кара и Теа. Последние уже давно не становились маленькими, поэтому сейчас наслаждались моментом.
— Почему ты-то нормальный? — устало спросил Теренций, когда зашло солнце и они наконец-то уложили всю мелкоту спать в кают-компании на мягких коврах и звериных шкурах.
Омегыч пожал плечами.
— Это же не по-настоящему. Ну, это ваше детство… оно не настоящее. Мы просто играем в то, какими хотим быть. Просто некоторые очень уж заигрываются и начинают думать, что они действительно очень маленькие.
— А ты?
— А я и в детстве такой был.
Омегыч вытянул руку — на его ладони вырос лепесток огня, меняющий цвет — то жёлтый, то зелёный, то голубой, то оранжевый. Огнемаг пересадил огненный лепесток на голову, и тот некоторое время горел, не причиняя Омегычу вреда.
— Огнемагов с рождения воспитывают контролировать себя. Иначе огонь внутри не удержать. Правда, я был не самым хорошим учеником у моих учителей.
Он сжал губы, словно от сильной боли.
— Ну ничего, скоро ночь, и ты снова станешь взрослым. И они, слава богам, тоже! — Теренций кивнул в сторону кормовой части корабля.
Омегыч отвернулся.
— Да, — сказал он очень печально, непонятно с чем именно соглашаясь.
Чайка летела по вечереющему небу и негромко пела колыбельные, и ощущение полёта было в каждой частичке тела Теренция. Быть может, вот оно — то самое и стоит остаться на этом чудесном корабле, думалось Ванильному Некроманту. Быть может, его сёстры потому и пошли в юнги… А ведь была и ещё одна сестра, Морта, которая вроде бы тоже ушла к Матери Пиратов на корабль. Теренций подумал, что её он не видел очень и очень давно, и понятия не имел, где она сейчас.
Утром он проснулся в отличном настроении. В капитанской каюте было свежо и тихо, пахло облаками и падающими звёздами, лежащими на столике осколками серебра — почти как дома! На полу среди шкур спал, раскинувшись, маленький Омегыч. Ему по-прежнему было лет семь на вид.
Вечером, проверяя, не ходит ли в окрестностях коварный враг, Первый Некромант наткнулся в саду, похожем на лес, на крошечную девочку, сидящую старом стуле и кутающуюся в старый рваный плед. Это было очень неожиданно: встретить такого маленького ребёнка одного в саду. Тем более — незнакомого ребёнка. На вид девочке едва исполнилось три. Ни на какие вопросы она ответить не могла, только хныкала и говорила:
— Дай! — показывая при этом на рот. — Ам!
Видимо, была голодна.
Первый Некромант поднял девчушку на руки и понёс в дом. По тому, что на ней из одежды была лишь рубашка взрослого размера, кое-как подвязанная на животе шнурком, он понял: какая-то девушка или женщина кидала кости на возраст. Возможно, она с корабля Матери Пиратов. А может быть — та самая наёмная убийца. Он не исключал такого варианта, а потому, улыбаясь девочке, прошептал Слово, закрепляющее чары волшебных игральных костей ещё на сутки. Пусть побудет малышкой ещё немного — так безопаснее для всех. Для неё в том числе.
Он внёс девочку в кухню, где мирно чаёвничали Мать Некромантов и Мать Пиратов. Они захлопотали вокруг малышки — нагрели воды, чтобы её искупать и согреть, нашли платье подходящего размера, накормили девочку. Она смотрела исподлобья — крошечная, серьёзная, невероятно хорошенькая. И всё время пыталась что-то объяснить, злилась, топала ногами и едва не срывалась на плач.
— Дай-ка сюда левую руку, — сказал Странник, который спустился на шум. Первый Некромант, которому этот парень не нравился даже будучи двенадцатилетним мальчишкой, с подозрением посмотрел на него. Странник задрал рукав светлого платья на маленькой светлой ручке и кивнул.
— Клеймо должника храма Свободных, — сказал он. — Смотрите-ка, даже глаз на месте, а клеймо никуда не делось — как и моё!
И показал точно такое же клеймо на левом запястье.
— Это Кривая Белла, — Странник расхохотался, а девочка, всплеснув руками, зарыдала в голос.
— В этом есть что-то очень печальное, — сказала Мать Некромантов.
— Наоборот! — вскричала более импульсивная Авантюр. — Это же здорово, кракен всех раздери! Пока она не выполнила задание — у нас куча времени. Заказчики ждут своего камня, думая, что она его притащит, а мы можем подумать, что делать. Якорь мне в глотку, если я не придумаю, как решить это дело!
Утром Мать Некромантов заглянула в гостевую спальню, где ночевала Кривая Белла. Девочка крепко спала. Чары Первого Некроманта держали её в том же возрасте, и крепко. Мать отодвинула край одеяла, чтобы ещё раз взглянуть на клеймо, но Белла тут же проснулась и уставилась на Мать испуганными глазёнками.
— С добрым утром, — сказала Мать Некромантов. — Что же мне с тобой делать?
Девочка пожала плечами.
— Мама, — сказала она, показывая на Мать пальцем. — Ам!
— Странно, ты выглядишь достаточно большой, чтобы уметь говорить. Неужели тебе так хочется быть ещё меньше, чем ты стала сейчас?
Белла снова пожала плечами и засмеялась. Смех её звучал жутковато. Понятно было, что долго чары её не удержат. Интересно, что она задолжала Вечно Недовольным богам?
— А когда Чайка-то вернётся? — спросил Первый Некромант вечером.
— Завтра утром, — сказала Мать Пиратов. — Не волнуйся. Там уже все давно взрослые — кроме тех, кому положено оставаться в детстве, вроде Бертины, Теренция и Винни.
Мать Некромантов налила всем чаю — всем, кроме Беллы, которую уже отправили спать.
Вечер выдался тёплый, уютный, безветренный, и они пили чай на веранде. Странник, которому уже не раз намекали, что его никто здесь не держит, стоял с большой кружкой в руках, прислонившись к перилам веранды, и задумчиво смотрел на фонари. Вокруг фонарей крутилась мошкара, порхали сонные ночные мотыльки и одинокий крупный комар.
— Чары на Кривой Белле долго не продержатся, — сказал Странник. — Какие у вас планы по поводу девчонки?
И шумно отхлебнул горячего, словно лава, чаю.
— Вы бы хоть заперли её, что ли, — не унимался Странник, не слыша никаких предложений.
— Как я могу запереть трёхлетнего ребёнка? — с упрёком спросила Мать Некромантов. — И что, по-твоему, я могу с нею сделать?
Наёмник немного подумал и сказал:
— Да я тебя понимаю, Хозяйка. Я поэтому и отказался убивать женщин и детей.
Первый Некромант неслышно покинул своё кресло в самом тёмном углу и пошёл наверх.
— Я пригляжу за нею, — сказал он уже из дома.
Странник уселся на перила веранды спиной к столу, а лицом к саду. Там, над яблоневыми деревьями, уже зажглись первые звёзды — крупные, будто размытые, ещё бледноватые. И почти полная луна выглядывала из-за старой раскидистой липы, словно проверяя — ждут ли её? Вот он, Нот Уиндвард, ждал. Он теперь всего ждал с особым наслаждением, а от жизни старался получить всё и побольше. О том, как мало ему осталось — старался не думать. Надеялся. Всегда ведь есть надежда? Вот задолжал он Вечно Недовольным богам свою жизнь — надеялся выкупить, потому и пошёл служить Свободным. Задолжал потом свободным кучу денег — подписал их право на свои годы, и кто-то ведь получит их, а осталось-то наверняка немало! Вообще-то Странник и жить надеялся долго, лет до восьмидесяти, а то дольше! Потом он очень, очень много надежд возлагал на возвращение в храм исчезающего камня. В итоге остался ни с чем.
Беда в том, что на Омегыча как такового он зла не держал. Даже с учётом того, что маг напустил на него кучу мертвяков, а потом ещё и кусачую Башню впридачу. Однако Омегыч — ещё полбеды. Ему нравилась вся эта семейка, и, что хуже всего, отчаянно нравилась эта женщина, с пронзительными серыми глазами. Она плохо на него влияла. Это из-за неё хотелось делать глупости, быть беспечным, как её дети, пить чай, когда в небе восходит луна, и не бояться опасностей. Даже её шумная подруга пришлась Уиндварду по душе — роскошная, пышущая пламенем, весёлая и энергичная.
…Остаток жизни Странник точно решил провести здесь. Он знал, что почувствует свой последний день — тогда и уйдёт.
Мать Пиратов и Мать Некромантов пили чай молча, наслаждаясь незапланированной тишиной. Они могли болтать друг с другом не умолкая, по нескольку часов подряд, разговаривать о пустяках и важных вещах, шутить и смеяться без устали. Но и без слов они прекрасно понимали друг друга.
Сейчас они молчали каждая о своём — а могли молчать и об одном и том же! Они молчали каждая о своём, и чай помогал им настроиться на нужный лад. Завтра… завтра, когда вернётся Чайка, у них останется совсем немного времени, чтобы подумать, потому что надо будет действовать.
— Оставим его пока на корабле, — сказала Мать Пиратов. — Чайка в обиду его не даст.
— Если он не захочет оставаться — просто перенесётся. У него, Ава, камень внутри. Который ничем не вышибешь.
— Но должен же быть какой-то способ, разорви меня ядром! — вскричала Авантюр. — Ты же некромант! Убей его, в конце концов, вытащи проклятый камень, а потом оживи, и все дела!
— Не могу, — сказала Мать Некромантов.
Странник от этого спокойного, ровного голоса едва не свалился с перил веранды. Чем громче вопила несдержанная Авантюр, тем тише отвечала ей Мать Некромантов! «Вот это женщина!» — в очередной раз восхитился Странник.
— Он мой сын, — пояснила Мать Некромантов.
— Я могу, — встрял Нот Уиндвард, наёмный убийца. — Если ты сможешь его оживить, конечно!
Он оживился, как будто зверь, почуявший кровь.
— Ты связан клятвой, — напомнила ему Мать Некромантов. — Нет, смерть в этом случае для него не выход. Но мы что-нибудь придумаем. Завтра Кривая Белла получит камень.
Странник резко выдохнул и спрыгнул с перил.
Мать Некромантов задумчиво проводила его взглядом. Да, с этим человеком тоже придётся разбираться ей. Только где ей взять для него новую жизнь?
C крыши дома-на-семи-ветрах было хорошо видно ущелье, в которое входило утро. Медленно таяли туманы, медленно выходило из низких облаков солнце, похожее сегодня на персиковый георгин с круглыми лепестками. Мать Некромантов, с пледом и большой кружкой кофе забравшаяся на эту великолепную смотровую площадку, увидела, как со стороны гор летит по небу кораблик. Сначала крошечный, похожий на игрушку, потом — всё крупнее и реальнее.
Паруса Чайки окрасились в розовый — восхитительное зрелище!
«Обязательно улечу с Авой на море хоть на недельку, когда всё кончится, — пообещала себе Мать Некромантов. — Надо же будет отдохнуть от всех этих невзгод!»
Невзгоды — горькое слово. Но Мать не отчаивалась. Она верила, что они справятся. Вспомнился старый клич бывшего магического союза, когда они боролись с силами Хаоса: «Мы — живые!» Да, они были живы и полны сил — должны справиться!
Чайка причалила прямо к крыше, и вернувшиеся в свой обычный возраст дети некромантов перебрались по спущенному трапу к чердачному окошку. Последними на трапе появились Теренций и Омегыч, и Мать с недоумением уставилась на последнего во все глаза.
— У вас же не было с собой игральных костей, — сказала она. — Тогда как..?
Омегыч неловко пожал плечами. На шее у него висел круглый серебряный медальон — Мать уже лет, наверное, сто не видала таких ни на одном человеке. Это был стабилизатор импульсивной магии — наверняка он удерживает и чары исчезающего камня.
— У Чайки чего только нет, — пояснилТеренций, проследив заинтересованный взгляд матери.
— Я знаю, — Мать загадочно улыбнулась. — Я когда-то была частью команды.
— О дааа, дери-раздери меня клешня морского дьявола! — послышался жизнерадостный голос с палубы.
На крышу с корабля перебралась Авантюр в оранжевом с золотом камзоле, в шляпе с перьями огненного цвета. В лучах юного солнца она казалась языком пламени.
— А, три тысячи тритонов, вот лучший из маленьких сорванцов! — закричала она при виде Омегыча с медальоном на шее. — Ты не хочешь остаться на Чайке, сынок?
Маленький Омегыч посмотрел на неё, потом на Мать Некромантов, и отчаянно замотал головой.
— Ну, нет так нет, — пожала плечами Авантюр, но видно было, что она слегка обиделась. — Значит, план таков: у нас ещё есть сегодняшний день, чтобы решить эту клятую ситуацию. Сейчас собираемся в кухне и устраиваем Большой Совет, и кракен меня сожри целиком, если мы не придумаем ничего дельного! Но вы оба посидите пока на Чайке. Временно! Поняли?
— Прислать кого-нибудь, чтобы присмотрел за вами? — спросила Мать Некромантов. — Теро-Теро или…
— Нет уж, я сам, — ответил Теренций.
Ему было немного грустно, что ему придётся присматривать за малолетним Омегычем. Но он понимал, что ещё не может как следует ходить и бегать, не может, в случае чего, ни драться, ни убегать от опасности. Его несколько утешало только то, что он остаётся здесь с другом, которому нужна помощь и защита.
— У меня есть для вас кое-что, — сказала Мать Некромантов. И в её руках тут же появился поднос.
— Завтрак? — удивился Ванильный Некромант. — Ну… это приятно!
На подносе едва поместились чашки с кофе, бутерброды и в маленьких мисочках — запечённое куриное суфле с грибным соусом.
Обе Матери усмехнулись почти одинаково. Они проводили мальчиков на борт и оставили там поднос с завтраком.
— Я буду поблизости, — сказала Чайка, подняла трап и якорь, и никуда не улетела, просто чуть поднялась над домом, готовая, в случае чего, вспорхнуть и дать дёру — в лучших пиратских традициях.
— Наше с Сарвеном предложение, — говорит Хелли Рэй за завтраком, — очень простое. Путём пальпации выясняем, где у него там камень. Я режу, достаю камень, Упырёк зашивает. И опа — у нас снова целый Омегыч.
— А он умеет? — Авантюр с опаской посмотрела на Сарвена.
Он такой неказистый, такой не слишком внушающий доверие, особенно когда втягивает голову в плечи, словно ожидает удара. Но на вопрос ответил достаточно спокойно:
— Я в больнице много больных вскрывал. Правда… того. Пост мортем.
— Гм… нет, отложим это на крайний случай, — кашлянула в кулак Мать Некромантов.
Хелли сердито запыхтела. Ей, похоже, этот вариант нравился.
Теро-Теро предложил сделать из Омегыча лича. Тогда ему всё равно будет не больно и даже не страшно. Заодно и проживёт потом долго. Главное — не ошибиться, как в случае с ним, Ливендодом, ошиблась когда-то королева! Тогда-то он и лишился нормального физического тела и стал навек скелетом!..
— Всего лишь немного живой крови… остальные ингредиенты у меня есть, — говорил Теро-Теро. — Кровь врага нацедим с этой вашей Кривой Беллы. Не надо так на меня смотреть, я не предлагаю её убивать. Подумаешь, какой-нибудь стакан крови! Надеюсь, она не ядовитая…
Но Мать Некромантов усомнилась, что им нужен второй лич в семье, тем более, Теро-Теро сам не в восторге от своей жизни после смерти.
Совет вскоре превратился в увлечённый спор. Даже Первому Некроманту было что сказать — он громко советовал что-то прямо из своей комнаты сверху — оттуда, где заперта Кривая Белла, находящаяся под его охраной. Она уже была всё-таки взрослая, но зато связанная.
Он спорил и советовал, но через какое-то время голос Первого оказался заглушён голосами спорящих и больше не был слышен.
…Кривая Белла, выпутавшись из верёвок и оглушив Первого ударом вазы по затылку, отчаянно рылась в чужой спальне, чтобы найти хоть какую-то приличную одежду. Не ходить же, в самом деле, в ночной рубашке, в которой её тут сторожили? У неё пока не было конкретного плана, но она понимала, что надо бы поспешить, пока эта глупая семейка не выковыряла камень из парня. Они, конечно, сами хотят получить плату с жрецов из святилища и при этом оставить себе мальчишку, живым. Но Белле нужен мёртвый Омегыч как знак того, что любой святотатец будет наказан, и камень, чтобы вернуть его в храм. Тогда Вечно Недовольные боги вернут ей глаз и удачу. А если притащить к ним ещё и Странника, она получит вечную молодость. Впрочем, к чему хватать всё и сразу? Можно и частями. С Нотом Уиндвардом тоже, конечно, не стоит затягивать, но ничего страшного, если Белла прихватит его позже.
Когда она взобралась на крышу и увидела почти наравне с собой палубу летающего корабля, а на ней юношу и ребёнка, она поняла: вот он, её шанс. У Беллы не имелось при себе ничего, даже близко напоминающего оружие, но подумала, что с двумя детьми справится и голыми руками. Да, её предупреждали, что семья опасна — но наёмница убедилась так же в том, что люди здесь довольно беззаботны.
Кривая Белла разбежалась и прыгнула с крыши на борт корабля в тот момент, когда он, покачнувшись, начал движение, и повисла на леере. Вскарабкалась и тут же оказалась лицом к лицу с тем юнцом и мальчиком в чёрной рубашке. Юнец лицом напоминал Мать Некромантов.
— Свистать всех наверх! — сказал вдруг откуда-то, непонятно откуда, женский голос. — Эй! Преступница на бор…
И вдруг замолкает — неясно, почему. Видимо, охранные чары почему-то дали сбой. Что ж, это было очень кстати!
Присевшая от неожиданности Белла тут же гадюкой скользнула к юноше, на поясе которого заприметила пистолет. Маленький мальчишка-объект подсёк её подножкой — и у него почти получилось, но вместо того, чтобы упасть, Белла схватилась за юношу.
Секунду-другую она, можно сказать, обнималась с ним, но в результате пистолет оказался в её руке. Она прижала дуло к голове юнца и сказала Омегычу:
— Это было не так уж сложно. Подойди.
— Срывай медальон и исчезай, — спокойно произнёс Теренций.
Белле даже показалось, что он не боится. Наверное, показалось, он же ребёнок, наверняка испугался!
Мальчик снял цепь через голову, отшвырнул талисман в сторону — медальон упал на палубу, отчего корабль вдруг содрогнулся. На кончиках пальцев Омегыча забегали маленькие рыжие огоньки, и тут же послышался тот же женский голос:
— Ты меня так спалишь!
Чары? Да это корабль кричит!
— Заткнись, — сказала Белла. — Будешь орать — прострелю башку пацану!
— Ой-ой, — сказала шёпотом проклятая калоша.
— Не надо убегать, — сказала Кривая Белла Омегычу. — Это твой друг, он умрёт!
— Надо, — возразил юнец, похожий на Мать Некромантов. — Давай, Омегыч. Не стой столбом, исчезай!
— Если ты исчезнешь, я возьму нож и буду отрезать от него по кусочку за каждый час твоего отсутствия, — предупредила Белла. — Иди сюда, и я отпущу твоего друга.
— Брата, — поправил зачем-то Омегыч, но Белла лишь хохотнула.
Разумеется, если брат — то это даже лучше! Дороже.
Омегыч приблизился, и Белла швырнула юношу за борт. Жаль, что корабль ещё не поднялся на высоту! Парня бы расшибло в лепёшку, вот было бы забавно… Но он и так заорал неслабо, наверно, упал неудачно.
Омегыч попытался обойти Беллу и прыгнуть следом за братом, но дуло пистолета теперь беспощадно уставилось в его лоб. Нет уж, она его не отпустит, не затем столько мучилась, маялась и выкарабкивалась из чар этой жуткой семейки!
— Что за крики? — хриплый и низкий голос с нарочитой ленцой не походил на голос корабля. Белла даже не поняла — мужской он или нет.
Пока не увидела странное существо, поднявшееся на палубу и отчаянно щурящееся на утренний свет. Предположительно оно было всё-таки женского пола. Не утруждаясь дальнейшим разглядыванием, Кривая Белла выстрелила в эту странную непонятную фигуру в чёрном нелепом наряде. Будь что будет…