В гостиной на радостях, хотя радоваться-то на самом деле особо пока было нечему, семья некромантов уже устроила стихийную пирушку. Мимо пронёсся Винни — он бежал на кухню за яблочным и вишнёвым компотом, который хранится в больших банках под окном.
Надо же, а Мать и предположить не могла, что в мешках у Киммельбобеля столько вкусностей на чёрный день! Сушки, сладкие сухарики с изюмом, пряники — из тех, что могут храниться чуть ли не вечность, сохраняя относительную мягкость и бесподобный аромат. Мать вошла в гостиную в полной уверенности, что её заметят — так обычно и происходит, но не сейчас, потому что росточка она всё ещё крошечного. Её дети и гости радостно хлопали по плечам Бессвета и Омегыча, пожимают руку Первому Некроманту и не обходят стороной маленькую, хрупкую Каннах. Она ростом чуть больше четырёх футов, но кажется и больше, и значительней, чем многие — потому что Теро-Теро уменьшил для неё один из своих доспехов. Каннах была бледна и едва держалась на ногах, и, когда Теренций тоже ее похлопал по плечу, грубо выругалась и упала — на руки Конраду, оказавшемуся поблизости.
— Допрыгалась ты, девочка, — сказал он сурово.
У Каннах, видимо, оставалось ещё немного сил — она вложила их в ещё одно краткое и некрасивое ругательство. Доктор Конрад обиделся и, усадив всадницу в кресло, отошёл от неё подальше, всем видом показывая, что он больше её врачевать не намерен.
Мать прошлась по гостиной, прокашлялась, сказала: «Люди!» тем особенным строгим тоном, каким всегда призывала к порядку, но всё тщетно — её не замечали. В досаде топнув ножкой, Мать забралась на стол и пнула один из стаканов, который с грохотом покатился по столешнице, но не разбился.
— Я кому шкажала — «люди»? — грозно сказала она, и вся семья рассмеялась.
— Прости, мам, — сказал Теренций, пытаясь утихомирить смех. — Это, наверно, нервное.
Первый Некромант подхватил Мать и посадил на плечо.
— Говори.
— Вы что-то рано расслабились. Дом, конечно, под защитой, но там снаружи — то, что у некромантов называется «паразит». Надо бы влупить ему по полной, а не пряники жевать.
Тут всем как будто стало совестно, потому что Мать заметила, как некроманты и прочие принялись есть с утроенной энергией. Видимо, чтобы побыстрее закончить.
— Паразит ползуч, живуч и хитёр. Так вот, он уже поднял свою летающую слугу. Вы хотите знать его планы?
— У него ещё и планы есть? — спросил Омегыч.
— Погоди, маленькая, но некроманты Каменного круга давно вычистили паразитов Гиердама, — растерянно прогудел Первый Некромант. — Сто восемьдесят лет назад.
— Достаточно уцелеть хотя бы одному звену, — махнула рукой Мать. — Никто не понял главного тогда, сто восемьдесят лет назад: когда он закукливается, надо разорвать кокон. Он расползётся по прежним обиталищам, и вот тогда надо прервать связи душ и тел. Всем вместе, кто только способен.
— Но…
— Да, милый. Здесь и далее — на всём пути следования паразита по этому миру. И при этом нельзя забывать, что частички паразита останутся в мире Всадников.
— Натаринхоу, — сказала Каннах.
— Натаринхоу, дом наших предков. На нашем языке так, о прекраснейшая из говорящих со Смертью, — добавил Терхаллоу.
— В общем, ему сейчас прежде всего надо закончить ткать свой кокон. А для этого паразиту нужны живые, — Мать набрала побольше воздуха в лёгкие и закончила:
— Здесь поблизости больше никого живых нет. Вот оно и рвётся в дом. Ничего личного.
— Но ведь мы можем просто уйти? — поднял руку доктор Конрад.
— Теро-Теро создаст портал, и вы можете удалиться, доктор, — ответила Мать. — Вы не воин и не некромант, поэтому никто не сочтёт это бесчестьем.
— Я, пожалуй, останусь, раз вы все остаётесь. Если эта гадость вас ранит — я могу быть полезен, — с достоинством ответил Конрад и нервно поправил на шее тёплый шарф — он всегда заботился о своём здоровье.
— Что будет, если не дать ему закончить кокон? — спросил Теренций.
— Оно его закончит, — нервно хмыкнула Мать. — Сейчас его летающая прислужница окончательно восстановится, многоножка построит ей летающую тварь, и они притащат паразиту какую-нибудь живность. Да и многоножка потопчется в округе, поможет ему. В общем, действовать надо. Но не так, как вы предложили вначале.
— А что ты сразу-то не сказала, мам? — возмутился Бессвет.
— Хотела удостовериться в том, что это — действительно паразит. А не шуточки кого-нибудь из старой гвардии.
— Ничего себе — шуточки, — удивился Део-Ведун.
Бертина тихонько расплакалась в уголке, и Терхаллоу очень осторожно потрепал её по плечу.
— Не надо плакать, юная девица, не стоит ронять слёзы и волноваться. Эти твари ещё не осмелели здесь и не захватили все ваши земли — так что у вашей семьи ещё есть неплохие шансы.
А затем всадник повернулся к Матери, все ещё сидящей на плече Первого, и сказал:
— Можно просто увести цепоглотку обратно, в наш мир. Мы уже привыкли с ней бороться. Хотите, мы с Кхиллау покажем, как раскидать её на звенья? Она довольно долго будет собираться. А вы тем временем создадите портал… куда мы сгоним все звенья цепи и всех всадников…
— Жаль, птичка у вас только одна, — сказала Анда.
— Может, мне попробовать с земли? — предложила Каннах.
— Давайте, девочка, вгоняйте себя в гробик, — проворковал доктор. — Надеетесь, что некроманты вас поднимут?
— Ты, моя прекрасная невеста, можешь стрелять с крыши, — сказал Терхаллоу. — Так ты заодно будешь подальше от меня и моей птицы, что радует моё сердце.
Прежде, чем Каннах принялась ругаться, Теро-Теро наложил на обоих всадников заклятие молчания.
— Вот что, — решительно молвила Мать. — Сто восемьдесят лет назад мы не довели дело до конца, но уже тогда у меня мелькала одна идея. И сегодня самое время сделать так. Тянем время до полуночи и не даём кокону жрать. Отгоняем Вирьенну, разбиваем цепоглотку на звенья, кромсаем как на салат все части Умрах, до которых дотянемся.
— Почему до полуночи? — подозрительно спросил Первый Некромант. — Ещё десяти нет!
— В полночь карета станет тыквой, а маленькая девочка — большой и не очень доброй мамой, — пояснила Мать, нещадно картавя. — И угадайте, с кем она намерена встретиться в саду?
Она оглядела своё притихшее воинство.
— Итак. Део — выпускает все болотные огоньки и удерживает их, чтобы нам было светло. Велики ли запасы?
— Да мы ещё и не начинали их расходовать, — сказал Первый, — у нас их полны подвалы.
— Отлично. Сиди на крыше, там относительно безопасно. Если что, тебя подстрахует Каннах. Отец у нас отвечает за то, чтобы звенья не удрали. Придётся тебе опять строить купол, мой милый — но теперь побольше, чтобы вся пакость влезла. Упырёк, Винни, Тоби, Хелли — вы четверо как единая команда, берите на себя всадников. Они возрождаются довольно быстро, но, если цепоглоткой займутся наши гости-всадники, Теро-Теро и Бессвет — процесс замедлится. Напоминаю — не давайтесь. Убегайте, если видите опасность, удирайте, телепортируйтесь в дом. Бертина, Странник, доктор и Кимми пока сидят в доме вместе с доктором. Не делайте такие лица, я пока тоже остаюсь тут. Теренций и Анда наблюдают с крыши и приходят на помощь туда, где потребуется. Я никого не забыла?
Мать Некромантов оглядела всех, ободряюще улыбнулась и попросила Первого Некроманта спустить её на пол. Но на этот раз все смотрели на Мать, и никто не болтал, не смеялся и не жевал пряники. Она была всего лишь крошечной рыжей девочкой, но и в этом облике казалась невозмутимой и непоколебимой.
— К полуночи мне нужно, чтобы цепоглотка была достаточно далеко от сада и кокона. Она не должна помешать мне расправиться с паразитом. Я подойду к нему сама — вам лучше оставаться немного в стороне. Пожалуй, кроме Омегыча — он меня прикроет, если что. Когда я подам сигнал — надо будет упокоить каждую душу здесь. Это задача уже для всех некромантов, поэтому Бертина может выйти из дома и помочь со свежими силами.
Дом заметно тряхнуло — видимо, многоногая цепоглотка налегла на стену всем своим немаленьким телом.
— Я вас люблю, ребятки. Вы знаете, что надо сказать?
Они знали. Мать и Первый часто рассказывали им, что кричали некроманты Каменного круга.
Да, «мы — живые!» — это было то, что надо. Старинный некромантский клич взбодрил каждого.
Давно ли они с таким упоением бродили около болота и собирали огоньки? Двух месяцев не прошло. Чувствовали ли они себя тогда живыми? Да, определённо.
Первый Некромант дымом рассеивается над поляной, превратившись в изогнутый чашей щит, чтобы не выпустить ни единой части паразита. Умрах — колония мёртвых тел и не отпущенных душ. Когда она роится, всё ещё хуже: души сплетаются в кокон, чтобы дать псевдо-жизнь гнуснейшему паразиту, мерзейшей сущности, изнанки жизни… он ещё не набрал полную силу, но уже ужасен. Сейчас Первому, растянутому в виде непроницаемого щита, оставалось только наблюдать за ним.
Теро-Теро вышел первым, и всадники тут же атаковали его. «Сын мой, гордость моя, ты один понимаешь меня, ты один знаешь, каково жить без тела!» — думает Первый Некромант. Всадники были мелкие — не больше, чем Терхаллоу и Каннах. Они даже верхом на своих чудищах ростом едва доставали Теро до груди. Но их было много. Сарвен Упырёк прикрыл брату костлявую спину, чтобы кости лича не пошли на запчасти для цепоглотки. Хелли и Тобиас дрались спина к спине, а давно ли ссорились из-за последнего пряника?! С крыши слышалось мерное, наполненное дрожью биение бубна — он стучал, как большое сердце, отвлекая души мёртвых от кокона. Первый увидел, что от кокона в саду и впрямь отделились белёсые куски, два или три, и потянулись за голосом бубна. Он знал, что сделает Анда — уведёт эти души туда, где им самое место, в Смерть.
— Пап, я тут! — вдруг услышал Первый Некромант голос Теренция. — Что делать, па?
Он, по чести сказать, не знал. Ему захотелось погладить Ванильного по голове и сказать — иди присмотри за малышами, но это ведь было бы слишком обидно. Да и сказать он ничего не мог, не имел физической возможности, так сказать.
Впрочем, Теренций уже побежал к Винни, еще одному младшему, и оба принялись драться со всадниками спина к спине. Первый Некромант не знал, откуда мальчишки взяли эти пиратские сабли. Неужели Авантюр оставила им эти опасные игрушки? Или сами стащили с корабля?
На мальчиков, оседлав возрождённого птицеящера, стремглав слетела Вирьенна, но острый меч Бессвета отсек ей голову. Скорее всего — не в последний раз.
Цепоглотка подобралась к Теро-Теро и встала на дыбы. Это выглядело жутко — у неё очень много секций, и не меньше десятка из них возвышаются над Ливендодом. Теро принялся кромсать многоногую тварь, пока Упырёк справлялся с одним из всадников. Тут же подлетел и Терхаллоу с коротким мечом, и напал на цепоглотку сзади. Откуда-то взялась и Каннах в волшебном доспехе, вонзила охотничий тесак в спину твари, умело отделила большое звено и оттолкнула ногой. Цепоглотка разделилась, и та часть, что нависала над Теро, рухнула. Ливендод на миг потерял равновесие. И тут на на выручку личу пришла крошечная фея. Она пнула цепоглотку сначала в один глаз, а потом в другой. Голова чудовища издала омерзительный скрежет и разинула на Наперстянку пасть, но Теро-Теро уже восстановил равновесие, свистнул фее, чтоб отлетела в сторонку, и отсек мерзкую башку цепоглотки от тела.
Теперь у них было немного времени, пока цепоглотка отращивала себе новую голову. Это её сильно замедлило, но зато намного быстрее восстановились всадники — они и кинулись в атаку.
Тем временем маленький, раза в два меньше Терхаллоу, силуэт выскочил из окна, чуть не сорвался с рябины возле дома, но, перепрыгивая с ветки на ветку, спустился к скамье. Здесь его чуть не зарубил костяной всадник. Но на него спикировала разъярённая Грей. Маленький Странник потрепал грифоншу по загривку и принялся взбираться на сарай. Там он извлёк из кармана крупный булыжник.
Сарай, куда забрался Нот, был опасно близок к саду. Но Вирьенна ещё ближе. Маленький Странник перелез на старую яблоню, совсем недалеко от белёсого кокона и швырнул камень в ещё не до конца приросшую голову Вирьенны. Камень попадал чёрной всаднице в висок.
— Умм… рах, — процедила та сквозь зубы, прежде чем потеряла голову.
Грей слетела с крыши сарая и вонзила крошечные молочные зубки в лицо Вирьенны. Она не может взлететь с такой ношей — она и полетела-то впервые! — но утаскивала её всё дальше. Нот приготовился прыгать, чтоб помочь своей любимице. Видя это, Первый Некромант был уже готов перестать держать защиту и протянуть к ребёнку руки. Но на подмогу мелкому уже нёсся Теренций — перескакивая через рассыпанные тут и там смертоносные звенья, каждое из которых так и норовило кого-нибудь уязвить острой костью, или осколком, или ржавым ножом.
Теренций подхватил одной рукой Грей, а другой, подлетев вверх не меньше, чем на шесть футов, Нота, и поднимается ещё выше. Но ему тяжело, ноша тянет вниз. Грей роняет голову всадницы. Паразит выплёвывает из кокона заострённую кость. Теренций поворачивается так, чтобы заслонить мальчишку, и кость попадает ему в бок.
С крыши, издав воинственный клич, Омегыч швырнул в паразита огненную стрелу.
Первый Некромант едва слышно вздохнул — щит чуть колыхнулся. Нельзя было трогать кокон, пока ещё нельзя.
…Снаружи было светло, словно днём. Снаружи смешивался желтоватый цвет болотных огоньков, оранжевый — от пламени Омегыча, и тёмная дымка купола. Они все находились там, даже маленький Нот Уиндвард удрал вместе с Грей, и Бертина с Конрадом не усидели на месте: потребовали у Барахла арбалеты и отправились на крышу.
Никто не может продержаться два часа в бесконечной битве. Даже Умрах. Она на какое-то время отступила от дома, чтобы восстановиться. На какое-то время это дало некромантам возможность перевести дух. Но передышка давала также и время на восстановление Умрах. Поэтому Теро-Теро отыскивал звенья и разбивал их на ещё более мелкие части, а если ему попадался костяной всадник — крушил и его.
Теренций затащил в дом Странника и Грей — они перемазались в саже, были возбуждены и рвались в бой. К огромному счастью Матери, целые и невредимые, в отличие от Теренция. У него была ранена правая рука и бок проткнут костью, которая там всё ещё торчала.
Киммельбобель выбрался на крышу и заставил доктора спуститься к нам. Прямо в гостиной, не расставаясь с арбалетом, Конрад наложил на раны чары, вытащил кость с помощью магии и велел сидеть тихо. Теренций даже не пикнул — только рвался продолжать битву.
— А ну сидеть, — зарычал на юнца Конрад. — Успеешь ещё. Не меньше часа сидеть! А то превращу в козявку.
Никто не знал, сумеет ли маг ложи Боли кого-то превратить в козявку. Но Теренций на всякий случай остался сидеть в кресле. Доктор проверил арбалет, громогласно потребовал у Барахла ещё арбалетных болтов и отправился обратно на крышу — стрелять по цепоглотке.
Терхаллоу принёс на руках Каннах — она уже не могла ходить, но требовала посадить её у окна, чтобы стрелять из пистолета — эта игрушка, оставленная у нас Матерью Пиратов вместе с запасом пуль, ужасно ей понравилась. Она видела, как стреляет Бертина. Но девочка уже оставила пистолет на подоконнике, сказав, что арбалет ей больше по душе.
Анда спустилась с крыши, жадно допила вишнёвый компот из банки и выплюнула на ладонь несколько косточек. В каждой из них уже лежала маленькая душа, пойманная Андой — так, как умела лишь она со своим бубном.
Анда молча перебирала вишнёвые косточки на блюдце, думая и о городе на юго-востоке, маленьком городке с мирным названием Розамунда, и о храме Свободных около него. Она думала и про большую деревню на востоке и о двух фермах на юго-западе. Кокон паразита вполне может тянуть души из тех мест, с дальних кладбищ, с тихих погостов. Пропускает ли их сквозь себя отец? Или же они там, снаружи, не понимающие, что происходит, бьются, словно мотыльки в стекло?
Купол не давал светлякам выбиться наружу, и Део-ведун, не занятый поддержкой света, дал свой бой. Это он замедлял движение всадников и заставлял их падать, он старался всячески мешать цепоглотки. Но от соприкосновения с частями Умрах корни деревьев, которыми он командовал, корчились и сгнивали. Део понимал, что после нападения сад вряд ли останется прежним, и уже горевал о нём, но ушёл лишь после того, как у него окончательно иссякли силы.
Затишье. Обе стороны выдохлись. До полуночи осталось чуть меньше часа.
Глотнуть воды, проверить оружие, перевязать наскоро раны. Мать Некромантов пока могла помочь своим детям разве что добрым словом. В её руках не было ещё силы, но она надеялась, что появившееся внутр щекочущее чувство происходило от возрождающейся магии.
Там, снаружи, сейчас остался отец, всё ещё растворённый в ночи. Он никогда так надолго не разреживался дымкой по большой территории, и мне тревожно. И ещё сидел на крыше Омегыч, бессменный часовой. Мать увидела, как в саду вдруг занялась огнём живая изгородь из ежевики и можжевельника, значит, он снова выстрелил по неживой, но подвижной мишени. Затем она увидела, как огонь тянется по воздуху длинной змейкой. Омегыч втягивал пламя в себя, чтобы восполнить энергию. Он, верно, устал. Только Теро-Теро долгое время методично рубил многоножку на звенья, но ему пришлось ненадолго зайти в дом — поправить доспех, наточить меч.
Передышка закончилась внезапно. Вирьенна восстановилась, хоть и с трудом на этот раз. Она двигалась теперь гораздо медленнее, и видно было, что на этот раз голова приросла плохо. Матери показалось, что с одной стороны череп её здорово помялся и искренне восхвалила за это маленького Странника.
Зато цепоглотка вновь собралась воедино. Всадники, числом не меньше двадцати, выстроились в цепочку и дали по окнам первый залп из пращей. Зачарованные стёкла пока выдержали.
Чёрная тень полностью собравшегося в целое птицеящера распахнула крылья. Бессвет с тихим стоном развернул плечи, усталый и бледный, пошевелил крыльями и отправился наверх, чтобы снова и снова драться с Вирьенной. Но в отличие от неё он был — живой, он устал и все понимали, что если он будет ранен, то его просто так не собрать, как костяного всадника или саму предводительницу мёртвых.
Даже Теро-Теро выглядел уставшим, но он открыл портал для передохнувшей Кхиллау с беловолосым всадником в седле, и шагнул туда сам.
Мать взглянула на часы. По её расчётам, надо было выдержать ещё один бой, на этот раз уже недолгий. Тогда она сможет выйти и подойти к кокону вплотную. Мальчикам нельзя было его трогать: теперь, почуяв близость жизни, он сделался более опасным и более живым. «Я понимаю, что иначе было нельзя, и я думаю, что я справлюсь, — думала Мать Некромантов, в нетерпении ожидая, пока чары освободят её тело. — Нет, не так. Мы справимся».