Мать Некромантов взяла глубокую миску и налила в неё воды из разных источников Треагарда — понемногу из каждого. Добавила мутноватой воды из лесного озера, прозрачной, словно слеза, родниковой, и ещё — ледяной воды из реки, что несёт свои воды к северному морю. Горьковатая вода южного моря в голубоватом флаконе и почти не солёная — северного в зеленоватой склянке тоже хранились у Матери, и она добавила в миску по несколько капель. И из колодца, что вырыт возле храма Свободных, и ещё дождевых капель этой осени, и горсть снега этой зимы.
Лепестки сухих цветов, розовые, бледно-лиловые, белые и жёлтые упали в воду и медленно закружились. Мать Некромантов смотрелась в эту круговерть и рисовала пальцем поверх загадочные знаки.
Так она хотела узнать, что ждёт их. На сердце у Матери Некромантов было неспокойно.
Она узрела Анду и Хелли в нарядных платьях, и подумала о том, что пора готовиться сразу к двум свадьбам. Вода слегка заколыхалась, показывая лица женихов, и Мать улыбнулась, думая о том, что хлопоты ей предстоят приятные.
Но потом вода помутнела, сделалась зеленовато-коричневой, словно её набрали в самом грязном болоте, и Мать нахмурила брови. Её муж и сыновья ушли туда, в край отравленных лесов и ядовитых болот, и, видимо, это за них болит её сердце.
В дверь её спальни раздался стук. Мать откликнулась, и вошёл Омегыч, собранный, словно отправлялся в поход. На его руке сидела маленькая птичка с сине-рыжими пёрышками на грудке, и тихо чирикала.
— Анда сказала, что это птица из Натаринхоу, — промолвил Омегыч. — Там нужна помощь, и я иду.
— Но ты не знаешь, куда…
— Теро-Теро знал, кого позвать, — спокойно ответил Омегыч. — Я могу попасть к ним, не имея представления о том, где они, потому что у меня в груди — исчезающий камень. Мне достаточно лишь представить отца, или Део, или самого Теро-Теро. Так что я пойду. Если ты хочешь что-то передать…
Мать задумалась, глядя в чашу, полную болотной жижи. Оттуда пахнуло гнилью, и Матери стало совсем не по себе. Но она старалась держаться спокойно — чтобы не волновать вспыльчивого, горячего приёмного сына. Он слишком горячий — дохнёт, и обожжёт. Это страшновато, но лучше так, чем жить с ледяным драконьим сердцем. Слишком человеческое и слишком огненное… не бьётся в груди, а пылает. Мать кивнула своим мыслям и сказала:
— Передай Теро, чтобы не шёл на поводу эмоций. Передай Део, что надо уметь прощать людям ошибки. Передай отцу… чтобы берёг себя, ведь я жду его. Нет, не так. Я жду всех вас. Всегда.
Мать Некромантов встала, чтобы обнять сына.
— И помни… ты ещё не дракон, — произнесла она. — И ты должен понимать, чего тебе ни в коем случае нельзя делать.
— Пробовать кровь, — произнёс Омегыч. — Я беседовал с магом, который, хоть и не был драконом, но воплощался в его подобие. Этот маг давно умер, но всё равно он остаётся моим учителем.
— Ты ещё не закончил трансформацию. Твоя душа не готова к ней, твоё сердце может не выдержать, твоё тело может не захотеть вернуться в человеческий облик. Но если что-то пойдёт не так, я лишь молю — вернись ко мне. Я приму тебя в любом обличии… сын.
— Хорошо, мам. Я вернусь.
Омегыч вышел, а Мать, проводив его взглядом из окна, посмотрев, как он исчезает, вернулась к миске с мутной водой.
По болотистой мути с чёрными полусгнившими лепестками бежали теперь огненные сполохи.
Спустя какое-то время Део уже почти привык висеть на цепях. Лесной Дух так и не приходил в сознание за это время. И Интар не двигалась, сидела спиной к Ведуну, сколько он ни пытался с нею заговорить. Пользуясь тем, что она не оборачивалась к нему, друид попытался снять ботинок. И ему в конце концов даже удалось подошвой одной ноги развязать шнурок на другой. Затем он долго и упорно вращал ступню внутри ботинка, чтобы расслабить шнуровку. И, наконец, о чудо, смог содрать башмак с левой ноги.
Нет, оно конечно, Мать всегда права. И разумеется, зимой в ботинках теплее, чем в сандалиях! Безусловно! Абсолютно верно!
Но бывают же исключения…
Ботинок глухо стукнул о пол, Интар обернулась так резко, что рыжие волосы всколыхнулись лёгкой волной.
— Не понимаю, зачем тебе это, — сказала она с оттенком удивления.
— А я не понимаю, зачем тебе, живой, служить какому-то дохлому злу, — огрызнулся Део. — Интересно, как к этому отнеслись твои родичи…
Интар встала, разминая затекшие ноги. Прошлась взад-вперёд.
— Для них я мертва. Я выпала из гнезда… уже давно.
— И живешь здесь?
— Надо же где-то жить.
— Так это ты здесь всем заправляешь, что ли? — удивился Ведун. — ТЫ центр вот этого всего и плодишь умертвий? Ты сотворила Умрах? Но я в тебе и капли магии не вижу, особенно — некромантии.
Девушка подошла к нему, висящему в цепях, и расстегнула пряжки кожаного панциря. Сняла его и плотную куртку, потянула в стороны ворот тонкой серой рубахи. Друид не сдержал вскрика.
Шея и плечи Интар были покрыты страшными шрамами. Её словно пожевали и выплюнули. Стало понятно, почему она двигается так скованно — руки девушки явно были переломаны, и кости криво срослись. Видимо, то же самое и с ногами… Ведун нервно сглотнул.
— Достаточно, — взмолился он, видя, что Интар снимает рубашку через голову. — Остановись!
Но она осталась перед ним в одних штанах. Постояла, показывая измождённое, израненное тело, потом повернулась к друиду спиной. Нежную и очень бледную кожу вспарывали кости, а где они не торчали наружу, там бугрились уродливые рубцы.
— Но почему?!
— А почему, как ты думаешь, моё племя не трогает эта мерзость? Почему на их поля не нападают звенья Умрах? Я выкупила их своей жизнью. Он ставит на мне опыты, он убивает, а я стараюсь жить.
— Чего же "он" добивается? — спросил Ведун.
— Он хочет постичь жизнь, чтобы делать её самому. Он хочет стать настоящим творцом, — ответила Интар.
Део наконец-то избавился и от носка. По сравнению с теми усилиями, которые ушли на ботинок, снять носок было сущим пустяком.
Дерево под босой ступнёй показалось ему холодным, но постепенно оно потеплело, отозвалось. Дерево ещё не умерло, оно было слишком мощным, чтобы просто так сдаться. Если ему удастся слиться с деревом, уйти отсюда не составит большого труда. Одному.
Но хотелось бы всё-таки и Духа утащить. А может быть, и девчонку взять с собой? Интересно, доктор Конрад сумеет ее как-то… поправить?
Но слиться не получалось. Цепи, вот что мешало ему. Део-Ведун с тяжким вздохом посмотрел на свои руки, словно они были во всём повинны. Массивные железные браслеты — это вам не ботинки… просто так не стянешь. Если только уговорить Интар…
— Послушай, — кашлянул Део. — Мы ведь здесь, чтобы помочь всем всадникам… в том числе и рыжим. Интар… повернись ко мне, посмотри на меня, ведь я тоже рыжий! Ооо… нет-нет, не поворачивайся, — вскрикнул он почти сразу же. — Сначала оденься!
Ему было страшно ещё раз увидеть Интар спереди — к жуткой спине уже как-то присмотрелся.
Хвала богам, она накинула рубашку, вздрагивая от холода… или от обиды.
Одновременно с этим распахнулась дверь — низкая, похожая скорее на крышку люка! — и в зал вползла чудовищная тварь. Она тащила останки всадника, который, к удивлению и ужасу Део, ещё жил. Вот он поднял изъязвлённое, окровавленное лицо, вот с трудом встал на четвереньки, когда тварь его положила на пол. Друиду показалось, что на какой-то миг тьма окутала израненное тело.
Но тут появилось и ещё одно действующее лицо. И по тому, как оно вольготно уселось на трон, подозвав к своим ногам Интар и чудовищную тварь, которую назвал «деткой», Део понял:
— вот он, тот самый некромант, создатель Умрах.
Надо сказать, этот некромант производил бы вполне приятное впечатление, если б не его окружение. С виду не старый, красивый, гладко выбритый тип. В очень аккуратной, даже красивой одежде. Део удивился — ему казалось, что хозяином Умрах должен быть этакий ветхий старикашка, противный до тошноты, и обязательно в истлевшем саване.
А этот тип явился в чёрном бархатном камзоле, шляпе и с кофейной чашечкой в руках.
До Део даже долетел аромат кофе с корицей.
На него тип и не смотрел — его интересовала добыча «детки», которая, кстати, вполне оклемалась и теперь сидела на полу и рассматривала некроманта.
— Не притворяйся, — прошелестел повелитель Умрах. — Я узнал тебя, Широкоплечий.
Део заметил густой, стелющийся по полу дым. В этот же момент он понял, что кто-то отомкнул его оковы и освободил руки. Обернулся и не увидел ни души. Такие штуки мог творить только Теро-Теро. Ведун огляделся уже потщательнее.
Жуткая тварина-«детка» преданно смотрела на хозяина, тот из-под полей шляпы глазел на пленника, а на Део, выходит, поглядывала лишь Интар. Видела, что он свободен, но молчала. Криво ей ухмыльнувшись, Ведун осторожно размял запястья, напялил на босу ногу ботинок, понимая, что снаружи босиком не побегаешь, и решительно шагнул к Духу Леса.
— Давай поговорим, — предложил пленник, которого тип назвал Широкоплечим.
Его голос был таким родным, что Део едва не кинулся к пленнику. Да, не ошибся он при виде чёрного дыма, верно догадался — отец дал себя поймать, чтобы узнать, где скрывается здешний некромант.
— Значит, здесь твоя обитель, Древний? — продолжил пленник.
— Вот ещё, — прошелестел голос злобного типа. — Я не живу на полигонах. Я тут работаю!
— Вот оно как называется… Ну что ж, я не думаю, что получится договориться по-хорошему. Да, Древний?
— Слушай, Широкоплечий! — чуть громче сказал Древний. — Ты для чего пришёл? Поболтать, как в старые добрые времена? Так не было их никогда — добрых! Не мешай мне, и всё. Проваливай!
— Чего ты хочешь?
Кандалы на запястьях Лесного Духа тихо клацнули и отомкнулись. Део от неожиданности крякнул — тело Духа навалилось на него нешуточной тяжестью. Кажется, весил он не меньше быка! Интар по-прежнему делала вид, что ничего не замечает.
Тем временем множество маленьких всадников спустилось в полый ствол дерева на верёвках.
— Я вижу, ты подмогу себе раздобыл, — сипло засмеялся Древний. — А что это ты не всех детишек взял? Поберечь решил?! Это зря. Я знаю теперь, где вы обитаете, и наведаюсь и к твоим деткам, и к твоей жёнушке. Когда ты сдохнешь, она небось не станет от меня отворачиваться, как когда-то давно. Да, Широкоплечий?
Део стоял, пытаясь выровняться с Духом на плече, и смотрел во все глаза, как всадники вытаскивают из ножен мечи и снимают с плеч арбалеты. Древний даже не привстал с трона, а лишь сделал ещё пару глотков кофе. Даже когда Первый Некромант полностью воплотился, сделавшись действительно широкоплечим, хоть и пожилым с виду, и когда по правую его руку встал Теро, а по левую — Омегыч с пламенем на голове и руках, Древний и бровью не повёл.
Прямо перед носом у Део свесилась верёвка. Надо думать, его собирались вытаскивать. Ведун обвязал верёвку вокруг тела Лесного Духа, и его начали поднимать, но тут Древний пошевелил пальцами, и верёвка оборвалась. Сверху спустилась отвратительная тварь на крыльях, похожая и на птицу, и на человека. Она несла под мышками сразу двух всадниц Чёрного Гнездовья. Бросив их под ноги Древнему, она, словно собака, села у трона, преданно глядя на хозяина.
Теперь его свита сделалась ещё разнообразнее.
— Ну что, все в сборе? — спросил Древний. — Отлично. Детки, забирайте маленьких человечков, кушайте на здоровье. А тех, которые большие — оставьте папочке.
— Давай! — скомандовала сверху Каннах, и всадники кинулись в бой.
Део прислонил Духа к стеночке и побежал сражаться, на ходу вытягивая из дерева силу — чтобы создать себе посох и деревянный щит.
— Разбивайте их на части, — кричала Каннах. — Не давайте соединиться! Остальным займутся некроманты!
Та ползучая тварь, что напоминала цепоглотку, кинулась к всаднице, и Део огрел её посохом по шее.
— Ветки и корни! Стволы и кроны! — позвал он.
А в ответ услышал шорох листьев где-то высоко над головой. И ещё залихватский клич братьев, усиленный неведомо откуда взявшимся эхом:
— Мы — живые!
И шелестящий смех был им ответом.