В комнате Теренция собралось много народу. На кровати тесно уселись Анда, Бессвет, Хелли и Бертина. За столом — сам Теренций, Омегыч и Сарвен. Нот устроился на подоконнике рядом с черепом Гошей, а Винни и Тобиасу нашлось место только на полу. Теро-Теро вошёл под руку с Мортой, и в комнате становится ощутимо прохладнее, словно откуда-то повеяло морозом.
— Привет, — вяло сказала Морта.
У неё был вид человека, страдающего сильным недосыпом. Бледное и осунувшееся лицо с резко очерченным на скулах румянцем. Глаза с тёмными полукружиями под ними лихорадочно блестели. Морта зевала так часто, что все заразились зевотой уже через пару минут.
— У нас не много времени, — сказал Теро. — Мать отвлечёт отца на сколько сможет, но никакой гарантии, что он не услышит. Поэтому сейчас только в общих чертах.
— А потом? — с любопытством спросил Винни.
— Потом мы или чиним домик Ванильного Олуха, или создаём устойчивый портал в мою лабораторию в Туммарионе, — произнёс Ливендод. — Второе предпочтительнее. В замке Ливери немножко больше места, чем в лачуге Теренция. Да и поуютнее там будет.
Морта позволила себе хмыкнуть. Она единственная, кому один раз посчастливилось попасть в гости к тирану Теро, властвующему над целой страной.
Омегыч слегка откашлялся и произнёс менторским тоном:
— В общем, основной проблемой я вижу то, что отец не слишком расположен к беседам с нами. Он вроде как боится возродить свою материальную сущность. У нас два пути: пойти против его воли и, быть может, на какое-то время поссориться с ним, но зато в итоге он получит тело. И — второй путь — ничего не делать. Думаю, у нас есть выбор. И он очевиден: в первом случае мы хотя бы попытаемся сделать так, чтобы Мать не страдала.
Воспользовавшись паузой, Морта спросила приятным, грудным низким голосом:
— Птенчик, а с чего ты взял, что она страдает?
— Сейчас она скорее рада, что он вернулся хоть в каком-то виде. Но и то я что-то не вижу большой радости в её глазах, — запальчиво ответил Омегыч. — Но пройдёт полгода, год, пять лет — а он всё так же будет призраком. Не живой и не мёртвый. Даже хуже, чем Ливендод, ходячая кость…
— Не кипятись, — сказала Хелли. — Ошпаришь нас, мы тебе потом по шее-то надаём. Прошу обратить внимание, что Ливендод не первый год является ходячей костью, а черепушка Гоши всё так же валяется где попало…
— Э! — вставил веское слово Гоша. — Я бы попросил!
Но на него не обратили внимания.
— Это потому, что они уже давно не были материальны. Мать возродили почти сразу, — продолжил за Хелли Упырёк, который понимает её с полуслова. — Её дух отлично помнил, что такое — быть человеком. С Гошей этот номер никогда не прошёл бы, потому что он очень давно умер, да ещё маленьким ребёнком. Мы вот шутки ради хотели его присоединить к скелету дракона, и то не решились. Не помнит он. Но отец…
— Но отец не был ни тем, ни другим, — подхватила Анда. — Он не являлся стабильным ни в одной из своих ипостасей. Он ни в жизни, ни в смерти, он даже не в посмертии. Но что хуже всего: это не целая душа. Часть её развеяна, возможно — без надежды собрать. Здесь уж солнечные лучи и богиньки нам не помогут. Что нам с этим делать?
Все задумались. Кроме Морты — она задремала, прислонившись к дверному косяку.
Теро-Теро слегка толкнул её, и она распахнула слегка безумные белёсые глаза.
— Я предлагаю думать. И работать. И искать, — упрямо сказал Омегыч. — Искать в книгах, легендах, сказках и историях. Говорить с живыми и мёртвыми. Не гнушаться изучить любые способы, даже если придётся просто отвергнуть очередной, не слишком подходящий. Предлагаю действовать, а не сидеть в отчаянии.
— И это говорит мальчик, который заистерил, когда Мать развоплотилась, — ввернул Упырёк.
— Этот мальчик нашёл способ, чтобы возродить её, — возразил Теро. — Так что я ему в этом вопросе доверяю.
Он провёл рукой по стене, и рядом с платяным шкафом в ней появляется проём. Он вёл не в соседнюю комнату, спальню Тобиаса, а в большую каменную залу, где стояли лабораторные столы, загруженные разным инвентарём. На одном из столов, самом большом, красовалась пыльная модель драконьего крыла, выполненная, видимо, из дерева и тонкой кожи.
— Ну вот и славно, — обрадовалась Морта. — Я вижу там диванчик!
Маленький Странник долго крутился возле банок, склянок, колб и флаконов, но больше всего его заинтересовал большой металлический ларец.
— А что там? — спросил он у Теро, ковырнув пальцем крышку.
— Откусыватель пальцев, — ответил Теро-Теро.
Нот хмыкнул и поковырял замок, который холодновато отсвечивал магией. Этот синевато-серебряный отсвет и привлёк мальчишку. На его узком серьёзном лице отразилась сложная работа мысли. Нот повернулся так, чтобы загородить от Ливендода ларец своей спиной. Жаль, что он ещё такой маленький, конечно. Хотя уже и не тот, что ранней осенью — вырос и выглядел уже лет на девять. Но вот ловок он был не по годам! Казалось, что его руки хранили память о прежнем Страннике, промышлявшем тайными убийствами и не брезговавшем обирать чужие карманы.
— Свитки, — разочарованно сказал маленький Странник минуту спустя. — На непонятном языке. Печать, сургуч и свеча. Ай, это что? Иглы какие-то! Ну ради какой бездны ты хранишь иголки без игольника, скелетина? Бертины на тебя нет… за порядком следить!
— Слушай, я тебя зачем привёл? — возмутился Ливендод, отнимая у младшего брата вскрытый ларец. — Чтобы ты помогал перебирать книги… Постой, КАК ты его вскрыл вообще? Там разве не было магической печати?
Нот Уиндвард потёр руки о штаны и помотал головой. Его честные голубовато-серые глаза смотрели с непосредственной детской наивностью.
— Какой печати? Не знаю я никакой печати!
— Переигрываешь, — заметил Теро-Теро. — Когда врёшь, делай что-то одно: или головой мотай, или словами отрицай. И не смотри всё время так в упор. Ни один честный человек в здравом рассудке не будет так пялиться. Понял? А теперь признавайся, как ты открыл мой сундучок. И тебе ничего за это не будет. Клянусь… хм… своим султаном.
Султан на шлеме Ливендода был роскошный. Нот уже слышал, что эти длинные белые волосы некогда принадлежали Теро-Теро. До того, как он превратился в скелет.
— Ну, это… вскрыл замок. Он же простенький! Тут булавки достаточно, — скосив глазки в сторону, сказал Нот.
— Взгляд необходимо контролировать, — посоветовал Ливендод. — Покажи булавку.
Нот повернулся к брату боком. Крупная булавка была приколота к боковому шву штанов. Вот почему он так тщательно вытер руки!
— Обычная, — разочарованно сказал Теро. — Так как ты снял чары?
— Не знаю, — ответил Странник. — Честно!
И вздохнул, глядя на ладони. Они отсвечивали серебристой синевой — несильно, словно на них падал какой-то дальний отблеск. Уколотый находившейся в ларце иглой палец слегка припух, но ранка уже, как ни странно, затянулась.
— Ты просто вобрал магию в руки. Так лучше не делать. Эти чары неопасные, руническая магия редко направлена на серьёзный вред. Но заклятия бывают разные. В том числе и такие, от которых у воришек отсыхают руки или повреждается ум.
— Покажи? — тут же загорелся любопытством Нот.
Омегыча Теро-Теро, вернувшись вместе со Странником в дом-на-семи-ветрах, нашёл в саду. Огнемаг ходил вдоль драконьего скелета и что-то бормотал.
— Ты знал, что у Странника есть магические способности? — спросил Ливендод напрямик.
— Да ладно? — удивился Омегыч. — Это неожиданно. При его наклонностях это… не очень хорошо.
— Да ты, братец, зануда, — хмыкнул Теро-Теро. — У тебя талантище растёт, а ты, как нянька, думаешь о его дурных наклонностях. А надо — о том, какой мощный маг из него получится!
— Ага, конечно. Маг-воришка, — насупился Омегыч. — Маг-наёмный убийца. Талант растёт.
— Ты знаешь что? — обиделся Теро. — Ты ему это в голову не вбивай, и всё. Я сам его возьмусь учить. Будет нам подспорье в некромантии.
— У нас так мало некромантов в семье? — ввязался в беседу Теренций, подкравшийся от засыпанной снегом изгороди.
— Да половина — недоучки, — парировал Теро. — Вы как хотите, а мелкого я забираю в Туммарионе. Для его же блага! И при деле будет, и ремеслу обучится!
И с этими словами он сотворил в воздухе портал и вышел.
— Эй! Стой! Я не недоучка! — возмущённо завопил Теренций. — Я тоже, может, учиться хочу!
И кинулся следом, поддерживая закрывающийся уже портал, чтобы его не прихлопнуло.
Омегыч некоторое время смотрел, как гаснет голубоватое мерцание в воздухе, а потом снова уставился на скелет.
— Глазик-Глазик, — сказал он задумчиво. — Часть души в жемчужине… Это может быть интересно.
Вернувшись с первого же урока в Туммарионе, Нот устроился в большой гостиной поближе к камину. В замке Ливери было отнюдь не жарко!
Он не учёл одного: сделавшись бесплотным духом дома-на-семи-ветрах, Первый Некромант пообещал детям не появляться без спроса в их личных спальнях. Другими словами — не шпионить за ними. А вот насчёт общих покоев никто ни о чём не договаривался!
Об этом маленький Странник попросту забыл. И потому чуть не подпрыгнул в кресле, когда услышал:
— Нот?
— Д-д-да? — выбираясь из кресла, как из уютного гнезда, спросил Странник и прикинул, куда ему отступать.
Пожалуй, даже в свою комнату удрать — это пока не выход. Наверняка отец не отвяжется и последует туда за ним, презрев собственное обещание!
— Нот, — задушевно сказал дом голосом Первого Некроманта, — скажи-ка мне, дружочек… что это за портал в комнате Ванильного?
Мальчишка зыркнул по сторонам, но спасать его было некому. Он смущённо улыбнулся, опустив глаза, делая вид, что не знает ответа. Отец, разумеется, не мог видеть этих мимических тонкостей, куда ему — он же даже не призрак! И чуткостью большой никогда не обладал. Мог полагаться лишь на то, что ощущает стенами да полом, ну и слышать голоса.
— Не знаю, — Нот бочком-бочком пошёл к выходу из гостиной и затем — через прихожую на выход из дома… но входная дверь внезапно резко захлопнулась прямо у него перед носом. И вдобавок щёлкнула засовом.
— Давай, сын, признавайся, — мягкий бас не выражал ни малейшего раздражения или злости. — Мне просто интересно, что вы, ребята, затеяли. Я в жизни не видал, чтобы вы ни разу не поссорились друг с дружкой больше двух дней. А тут среди вас больше месяца мир. И портал в стене. Вы чем там таким занимаетесь, а? Даже Морта из дома не выходит.
— Это потому что Морта всегда спит, — неловко ответил Нот. — Ну, пап… ну я пошёл. Так-то мама велела дорожки от снега почистить…
И он потянул с вешалки первую попавшуюся тёплую одёжку.
— Ничего, до весны ещё далеко, снега тебе хватит. Признавайся, сынок, признавайся.
— Почему бы тебе не спросить кого-то… э… более честного? К примеру, Бессвета или Теренция?
— А я спрашивал. По-моему, они врут. Я хочу послушать, что ты скажешь. Куда ведёт этот портал?
Нот вобрал в лёгкие воздух и ответил так честно, как только мог:
— Портал ведёт к Теро-Теро в замок, в Туммарионе. Мы с Теренцием занимаемся там алхимией и зельеварением. И ещё некромантией. Теро-Теро говорит, что я очень способный, — это Нот добавил уже нарочно, чтобы Первый не очень-то поверил.
— И почему же не здесь? — спросил Первый Некромант. Казалось, в его голосе звучит подозрение.
— Там удобнее!
— И что подвигло вас так яростно изучать все эти науки? Меня в твоём возрасте все силы мира не смогли бы усадить за учебники, а уж в возрасте Теренция… Я тогда, кажется, только о девушках и думал. А не об алхимии.
— Ты не скажешь ребятам, что это я их выдал, пап? — Нот старательно огляделся по сторонам.
Он точно знал, кто и где — пожалуй, кроме Омегыча, который, как всегда, куда-то неожиданно запропастился ещё дня два назад. Сказал, что вернётся. Нот его, если по-честному, очень ждал.
— Клянусь всеми пыльными углами, — сказал Первый. — Никому не выдам, что ты их выдал, только скажи уже. Я ведь отец и страшно беспокоюсь, что вы все во что-то дружно влипнете.
— Ох, ну ладно. Мы хотим тебя воскресить.
— Что? Вы — меня, Первого Некроманта? Это же безнадёжно, как… как пытаться потушить огонь керосином! Дети, дети! Уж если бы был способ, как меня воскресить, разве мы с мамой не воспользовались бы им?! Где уж вам пытаться преуспеть там, куда даже старшие не суются? Придумай ты менее нелепую ложь, я бы даже поверил!
И Первый расхохотался так, что в кухне зазвенела посуда, а в прихожей с вешалки попадали шляпы.
— Ну давай, говори, что вы на самом деле затеяли? — спросил он отсмеявшись.
Но Нот Уиндвард, весьма довольный собой, что провёл отца, сказав при этом чистую правду, выскользнул за дверь.