…Пошатывающийся от слабости, раненый Омегыч материализовался в домишке Теренция. Шаря на полках, он уронил пару склянок, пока нашёл то, что ему необходимо. Бодрящее зелье придало ему сил, и маг кое-как сумел перевязать рану от ножа на правом боку. Рухнув на кровать, он закричал зло и отрывисто:
— Я не виноват, что проглотил исчезающий камень! Я же не знал!
Разумеется, никому до этого не было дела: никто его не слышал.
…Омегыча доконала неумелая магия — в своё время он бросил учиться волшебству, чтобы обратиться к мрачной эстетике смерти и искусству некромантии. Он и огненную магию забросил, хоть и был последним в роду: не влекло его семейное дело. В конце концов его подвели прорехи в знании зельеварения. И, разумеется, желание сделаться невидимкой. Увы, ему не повезло: для выполнения пожелания необходимо было держать исчезающий камень во рту, произнося заклинание, а потом выплюнуть его. А он проглотил.
И всё бы ещё могло закончиться вполне мирно, если бы не жрецы в святилище, где хранилось это сокровище — в шкатулке, не дававшей ему перенестись в другое место. Разозлённые потерей камня жрецы принялись гоняться за Омегычем. Тот, конечно, время от времени успевал исчезнуть, зная, что, если его убьют, то он уж не развоплотится. Догадывались об этом и жрецы, подсылавшие к нему убийцу за убийцей.
Как выяснилось, исчезающий камень никак не мог покинуть тело мага: он немало постарался, накладывая на себя различные чары, отчего камень вынужденно оставался внутри. То есть Омегыч стал хранить сокровище не хуже шкатулки — с той лишь разницей, что обрёл сомнительную возможность развеиваться в одном месте и появляться в другом. Правда, не всегда совершая это достаточно вовремя.
В очередной раз убийца сумел ранить его. И, хуже всего, напал он на Омегыча совсем недалеко от дома Матери Некромантов. А допустить, чтобы наёмник навредил ей или её семье, маг никак не мог!
Он лежал, стиснув зубы, и думал, куда ему теперь деваться. На этот раз убийца из храма оказался опытным и ловким, да ещё снабжённым кучей артефактов, позволяющих вести слежку. В домик Теренция Омегыч зашёл только для того, чтобы выпить зелье да пошарить в кухне в поисках съестного.
Но — шаги снаружи. Еле слышные, по траве кладбищенских заросших дорожек. Едва различимый слухом шорох. Омегыч схватился за шершавую стену дома, с трудом поднялся на ноги. Тонизирующее зелье придало сил, но что толку, если рана ещё не зажила? И на всякий случай надо нейтрализовать чарами возможные яды…
Подавив стон, Омегыч вышел в маленькую кухоньку и через дверь кладовки выбрался к лесу. Снова придётся удирать. И, видимо, он уже не вернётся сюда и в дом-на-семи-ветрах, к яблочным пирогам и кофе, к спокойному взгляду серых глаз Матери и к неуёмной энергии Теренция. Не вернётся к этой странной, но дружной семье.
Лесная тропа шла круто вверх, и, если обернуться — всё будет как на ладони.
Он обернулся. И увидел, что убийца встал на крыльце, чтобы войти в дом. А от перекрёстка к кладбищу радостно бежала Бертина. Пятнадцатилетняя девочка, родная дочь Матери Некромантов. Видно, спешила к брату с каким-то неотложным делом… И странное дело — словно земля подрагивала в такт её лёгким весёлым шагам. Или ему так показалось?
Представив, как убийца ловит девочку и выпытывает из неё, где он, Омегыч, теперь может быть, маг поморщился и изо всех сил пожелал развеяться, исчезнуть, пропасть отсюда, с лесной тропинки.
Омегыч развеялся в воздухе по собственной воле, и тут же появился в начале кладбища, там, где сейчас Бертина. Схватил за плечи, зажал рот, отчаянно зашептал:
— Быстро беги назад, к дому. Не оглядывайся. Будет шумно… Поняла? Кивни.
Бертина кивнула, но затем, едва Омегыч слегка расслабился, изо всех сил лягнула его по голени — что было безумно больно. И добавила локтем в живот, попав рядом с раной, кое-как перевязанной и пульсирующей от боли. Маг не сдержался — заорал, но тут уж всё-таки догадался, что пора отпускать девчонку. Она просто не узнала его, потому и дерётся!
Из домика Теренция выскочил убийца — с мечом в руках, в лёгком доспехе из чешуи морского змея. На голове шлем, но Омегыч всё равно увидел глаза убийцы, даже на таком расстоянии показавшиеся беспощадными.
— Удирай, Бертина! Уходи, я…
Бертина не тронулась с места.
— Отвлеки его, Омегыч, — сказала она тоненьким, совсем детским голоском. — Я вызову мертвецов.
Омегыч успевает лишь выставить вперёд руки и преградить путь наёмнику стеной огня. Её надолго не хватит: мало топлива. Сухая трава и пара кустов сирени, и те по обе стороны тропы. Убийца, спрятав лицо левым локтем, прорывается сквозь стену, и под ноги ему Омегыч бросил колючие покатушки, стреляющие иглами. Тщетно: поножи и сапоги защитили ноги убийцы. Следом в него полетели четыре бутылочки из карманов мага, он воспламенил их прямо на лету. От двух убийца увернулся, две окатили его горящей смесью.
Омегыч, пользуясь заминкой, подхватил с земли грабли, которыми подмастерья Теренция, бывало, сгребали траву с могил, и вовремя! Он поймал ими меч, угрожавший раскроить его или Бертину пополам. Девочка, кажется, даже не заметила этого: встала на одно колено, впилась пальцами в рыхлую землю, прошептала заклятие. Всё как на уроках магии.
Ох, не зря жив-курилки Теренция обихаживали кладбище, не зря рыхлили землю, не зря!
Мертвецы охотно откликнулись на зов девочки-некроманта. Повинуясь ему, вырвались-проросли из земли мёртвые руки, схватили врага за ноги. Омегыч оттащил Бертину подальше и стал ей помогать — надо было притянуть сюда как можно больше бродячей нечисти. Наёмный убийца упал на колени и выронил меч, которым тут же завладели мёртвые руки, но он всё ещё был опасен. Вот в Бертину и огнемага полетели два смертоносных кинжала. Омегыч прикрыл девочку собой, загородил и себя огненным щитом. Но кинжалы достигли цели, разорвав плоть пламени. «Больно, но терпимо, — подумалось Омегычу. — Бертина пинается куда как больней!»
Он прикрыл глаза и усилил чары, зовущие мертвецов. Но никак не ожидал, что на его призыв откликнется нечто более крупное. Затряслись могильные камни, задрожала земля, и Башня уставилась глазами-окнами на убийцу. Омегыч вытащил из сумки последнее зелье, даже не посмотрев, какое, и швырнул в убийцу. Склянка, полная мутной зелёной гадости, неприятно булькнула.
Башня в страхе разинула рот, нервно сглотнула и зарылась обратно в землю.
Когда она это сделала, вместе с нею пропал и убийца. Блуждающая Башня прихватила его с собой.
Омегыч с трудом выдохнул и позволил себе, наконец-то, сесть на землю.
— Спасибо, — сказал он бесстрашной Бертине.
Та лишь пожала плечами.
— Да ладно тебе, — ответила она. — Телепортируешь нас в дом? Я не умею.
Омегыч хотел усмехнуться, но что-то мешало ему. С помощью исчезающего камня никого не перенести — а создать обычный портал ему было сейчас не под силу. К тому же он ощутил, что проклятый камень снова набирает силу внутри него. Его подташнивало, и чувство щекотки изнутри становилось всё заметнее и сильнее.
— Кажется… нет. Беги так, — сказал он и медленно испарился.