— Маааам?!
Как часто в этом доме звучит вопросительно-восклицательный зов! На дню — раз двести, не меньше! Всё потому, что у Матери очень, очень много детей. Одиннадцать, вот сколько. Иногда она даже сбивается со счёта! А бесконечные «мааааам» разве кто считает?
— Маааам! — на этот раз уже вопросительные интонации пропали — остались только возмущённые. — Где ты?
— Где обычно, — невозмутимо ответила Мать.
— На нас напали!
— Почему ты такая грязная? — удивилась Мать, когда Бертина оказалась на пороге кухни.
— На нас напали. Ты слышала, что я сказала? Вечно ты меня не слышишь!
У Бертины красные пятна на щеках — там, где не выпачкано землёй. Платье у подола в глине и травяной зелени, а пальцы и того хуже… Она топнула ногой, и с её башмака посыпались комья грязи.
— О боги, кто и на кого напал?! — Мать стряхнула с доски в миску порезанный лук и встала, вытирая руки о передник.
— Какой-то парень в доспехах чуть не убил меня и Омегыча на кладбище! Возле домика Теренция, — Бертина насупилась и покосилась на лук, словно прикидывая, заплакать ей или нет. — Мы еле отбились! Он тут не появлялся?
— Парень?
— Омегыч, мам! Его ранили и, кажется, сильно. Он сказал бежать домой, а сам исчез.
Мать Некромантов вздохнула. Ещё и Омегыч! А она так устала! За последние пару дней в доме прибавилось забот из-за разбившихся Бессвета и Теренция.
— Как глупо… нападать на некроманта и огненного мага, — пробормотала она. — Сейчас подумаем, кто мог бы помочь…
Она сняла передник и повесила на спинку стула. Взяла Бертину за руку, словно маленькую, и отвела к умывальнику. И пока та умывалась, отправилась к Теренцию, чтобы узнать — где мог скрываться его закадычный друг. Кто, как не он, мог знать это?
— Кажется, он рассказывал мне об исчезающем камне, который заставляет его переноситься с места на место, — сказал Гоша с подоконника. — Ещё он, когда спал, кричал что-то про Свободных, про жрецов из храма Вечно Недовольных Богов и преследовании.
— Я ничего такого не слышал, — признался Ванильный Некромант.
— Потому что ты спишь как убитый, — проворчал Гоша, — а я лишь слегка впадаю в забытье.
— Погоди-ка, — откуда-то сверху, словно с потолка, раздался голос Первого Некроманта. — Ты сказал — храм Вечно Недовольных Богов? Так это же у самой границы Треагарда, в паре дней пути отсюда… ну, может, чуть дальше.
— Да? — череп призадумался. — Нууу, может быть. Я так далеко никогда не ходил… когда был живым.
— У них там, в храме, жрецы точно держат какой-то камень, — подтвердил Первый. — С его помощью делают Исчезающих гномов — ратипуплангов.
— Гномов? — удивилась Мать.
— Ну да. Свободные — это такие низкорослые существа, сами себя они, конечно, гномами не называют… Так вот у них есть ратипупланги, которые умеют исчезать и появляться. Как наш Омегыч! Они произносят заклинание, держа исчезающий камень во рту! Кстати, есть поверье, что пойманный ратипупланг обязан исполнить три твоих желания!
— Хочешь сказать, что за ним охотятся как за этим попурат… рупопат… — Теренций понял, что сложное незнакомое слово никак не хочет оставаться у него в голове.
— Ратипуплангом? Увы, нет, — Первый сгустился в комнате чёрным дымом, но так и не воплотился в человека. Ему нравилось бесплотным сгустком перебираться из комнаты в комнату по всему дому! — Похоже, что на этот раз они сами его ловят. Но Свободные — мелкие, смуглые, куда им ловить такого, как Омегыч? Вот они, видимо, и используют каких-то наёмников вроде того, который напал на него и Бертину!
— И что же дальше? — встревожилась Мать. — Получается, человек где-то в нашем лесу, раненый, может быть даже — умирающий, и мы не можем его отыскать!
— Я думаю, надо навестить их святилище и порасспрашивать их про этот самый исчезающий камень. Как его извлечь и куда он мог зашвырнуть Омегыча. И вообще, как наёмники находят парня? Может быть, Свободные подскажут?
— Ну да, подскажут они, — буркнул огорчённо Теренций. — Они же небось подумают, что мы себе этот их камень заберём!
— Убедить их — уже наша забота, — ласково и задумчиво сказала Мать Некромантов.
Она уже думала, кто же из детей сумеет быстренько найти этих странных жрецов и узнать у них всё необходимое.
— А какие у них боги? — спросила она у мужа
Первый Некромант ответил не сразу. Но ответил:
— Боги у них самые обыкновенные — выглядят как люди, только они давно уже не являются своим жрецам. Но вот среди их демонов или чудовищ есть кто-то огромный, чёрный и крылатый. Я ещё подумал — ну вылитый Бессвет по описанию. Я однажды был в их храмовой библиотеке, — Первый Некромант хмыкнул. — На картинке в книге демон вполне похож на человека-ворону.
— Да, но Бессвет небось пока и с кровати встать не может! — вздохнул Теренций.
Он уже десять раз раскаялся в том, что устроил этот проклятый полёт! Настал одиннадцатый — и он был, наверное, всего хуже. Ведь тут, получается, страдал не он сам, страдал раненый Бессвет и впридачу — неизвестно где скрывающийся Омегыч…
В святилище Свободных на закате дня Бескрайних Крыльев собирались старшие и младшие жрецы. Прихожане храма поднимались по многочисленным ступенькам, одетые в праздничные наряды, и каждый зажигал фитилёк в одной из маленьких плошек на бесконечно длинной лестнице.
Под звуки бубнов в пылающем небе и в самом деле внезапно появились крылья: сотни и сотни пар чёрных крыльев. Грачи, галки, вороны летели огромной стаей. И, что самое страшное, птицы молчали.
Они сбились в чёрный ковёр, посреди которого неподвижно стояла женщина в мантии из белых, чёрных и серых перьев. Мантия ниспадала до пят, билась за спиной, и лёгкие пёрышки из неё, слетая с неба, падали на головы прихожан, словно снег. Лицо женщины, покрытое красной краской, было очень сурово.
Это летела Анда, но не та, которую все знали, как заботливую старшую сестру, это была, если так можно выразиться, тёмная сторона Анды.
— Это Пожирательница Солнца! — вскричал старший жрец в малиновой мантии.
Бритоголовые младшие жрецы в долгополых одеждах цвета заката пали ниц. Ахнув, поклонились женщине в мантии прихожане. От дыхания ветра заморгали и погасли огоньки в плошках, и струйки дыма потянулись к небу.
Свободные оробели при виде Пожирательницы Солнца. Затмение грозило им бедами, а зачем ещё ей приходить в их мир, как не затем, чтобы устроить его?
— Буду с главным жрецом говорить, — сходя с летающего ковра из птиц, молвила Анда. — Где главный?
Жрецы, ей едва ли по пояс ростом, начали кланяться чаще и ниже, но главного не выдавали, пряча за спинами. Он выбрался из толпы сам, правда, держа перед собой священный бубен, словно щит. На бубне знак — солнце и крылья. Шесть крыльев. Одно солнце. С одним глазом. Неприятный, страшноватый знак!
— Главный ты? — спросила Анда, спускаясь ниже на покрывале из птиц.
Сделала шаг вниз, и вороны, сороки и галки расселись по ступеням лестницы.
Жрец дрогнул, когда крылья ворон коснулись его, но не отступил. Анду разобрал смех — таким испуганным выглядел главный жрец, стоящий на две ступени выше её.
Она решила, что не стоит сдерживаться. Что может напугать Свободных сильнее этого низкого, грудного смеха?
— Исчезающий камень нужен мне. Как найти? — спросила она, отсмеявшись.
Верховный жрец Свободных икнул от ужаса и упал на четвереньки.
— Ис-ик-чез! — сказал он тоненько.
Очень смешно. Тем более, что Анда и так понимала, что камень исчез.
— Найду, если скажешь, по каким приметам искать его, — кивнула она. — И даже в храм верну. При одном условии…
— Всё, что хочешь, Тёмная Повелительница! Только не глотай солнце! Мало его нам осталось, ночь, долгая ночь впереди! — закричали жрецы. И прихожане вторили им десятками голосов.
Анда, которая и думать не собиралась глотать солнце (а как бы у неё это получилось?) по-звериному зевнула и лязгнула зубами, вогнав всю паству в священный трепет.
— А камень ты найдёшь, если возьмёшь тающий ключ, — сказал верховный жрец. — Вот он, в шкатулке! Мы делаем такие ключи всю зиму, и только в шкатулках они не тают… пока рядом не будет камня.
— Что-то у вас что ни камень, то исчезающий, что ни ключ, то тающий, — проворчала Анда, не сдержавшись.
— Это оттого, что ничто не вечно, — скорбно сказал жрец и поджал губы. — Так вот, чем ближе ты, госпожа, будешь к исчезающему камню и к тому, кто его украл — тем сильнее он будет таять. И там, где находится вор, ключ исчезнет, станет чистой водой. И ты будешь знать, что он рядом.
— Поняла, дайте пять… нет, давай десять штук, — распорядилась Анда.
Сложила в подол мантии крошечные шкатулки и взошла на живой птичий ковёр.
— Ну, поехали, — сказала она.
И, решив, что надо дать людям запомнить своё появление и отбытие, велела птицам каркнуть.
Хор голосов грянул дружно и громко. Прихожане и жрецы припали к ступеням бесконечно длинной лестницы в едином поклоне.
Анда возвращалась домой. «Всего-то и дел, — думала она. — Надо будет рассказать Бессвету, как всё прошло. Он вроде бы беспокоился, что не может прибыть сюда сам!»
Хотя никогда нельзя было сказать точно, беспокоится Бессвет или не очень. Уж такой он был скрытный.
Анде это, пожалуй, нравилось.
Искать Омегыча отправились Тобиас, Сарвен-Упырёк, Хелли Рэй, Бертина и Део-Ведун — один из родных детей Матери Некромантов. Сам он некромантом не являлся и частенько отсутствовал в доме-на-семи-ветрах просто потому, что бродяжничал по разным мирам. Неплохая команда, решила Анда, особенно с учётом того, что поиски Омегыча предстояло вести по лесу. Вызывался ещё Винни, но Дух Леса не питал к мальчику приязни. А вот Тобиаса, обожавшего сажать деревья, или Део-Ведуна, с которым в компании любил выпить вина или хотя бы чая, Дух очень даже уважал!
Пройдясь вдоль своего маленького поискового отряда, выстроившегося на дорожке перед домом, Анда выдала им тающие ключи в крошечных шкатулках.
— Видимо, как в них забулькает, так и станет ясно, что Омегыч где-то тут. И очень надеюсь, что он не переместится.
В последнем Анда сомневалась.
Лесной Дух уже дважды посылал Матери летающего паучка с известием, что Омегыч найден, но на месте, где он лежал, они находили только примятую траву да пятна крови.
…А ведь уже два дня прошло, как он исчез с кладбища, где вместе с Бертиной дал бой убийце.
— Что, если он вообще далеко? — спросил, насупившись, Упырёк. — Не, я не против поисков. Но хотелось бы прояснить.
— Не думаю, что он будет далеко. Ему некуда идти, он прячется в нашем лесу, но, видимо, боится появляться в нашем доме — чтобы не навлечь на нас беду, — ответила Анда, не слишком, впрочем, уверенно.
Део-Ведун нёс шкатулку на раскрытой ладони, когда из неё вдруг закапало. Но при виде незнакомого человека Омегыч, сидящий у скудного костерка, исчез. Оставив только запах жареных мышей, которых, видимо, успел утащить с собой.
Тобиасу повезло немногим больше — он увидел Омегыча склонившимся над ручьём, и успел крикнуть:
— Не исчезай!
Но маг пропал. Только на берегу ручья остались окровавленные лоскуты рубашки, пошедшие на перевязку.
Анда попросила глаза у красноголового дятла, у хохлатой сойки и у ястреба в вышине. Уж у неё-то не так сложно будет уйти из-под носа, думала она. Но Омегычу это удалось. Он не желал попадаться в чьи-то руки. Он прятался, он уходил, он сбегал.
К вечеру у Бертины осталась последняя шкатулка в руках, а Омегыч перестал оставлять за собой костры, лоскуты и примятую траву. Девочка шла домой, когда из шкатулки в её сумке на боку потекла вода. Бок быстро стал мокрым, и Хелли принялась озираться в поисках исчезающего мага.
Омегыч лежал у корней столетней ели, закрыв глаза и прижимая руку к ране справа, чуть ниже рёбер. Сквозь пальцы проступила сукровица. Маг был бледен и едва дышал.
Бертина не знала, что делают, чтобы человек перестал развеиваться в воздухе при каждой мало-мальски заметной опасности, и просто подошла поближе и села рядом с другом брата.
Он был на грани потери сознания. Девочка осторожно обняла его и, заметив на стволе ели любопытного поползня, попросила птицу передать Анде, что Омегыч найден. Так их и нашли остальные из поискового отряда: сидящими в обнимку, прислонясь к замшелому еловому стволу.
— Как же вы долго! — тихо сказала Бертина.
Анда позволила себе улыбку. В этом вся младшая сестрёнка — не ругается, не ворчит, не грубит. Хранит спокойствие, даже невозмутимость.
— Как ты его удержала? — удивлённо спросил Упырёк.
— Никак, — пожала плечами Бертина. — Он просто не хочет удирать. Видимо, я ему не кажусь опасной, в отличие от некоторых.
— Да у него просто сил не осталось, — хмыкнула Анда. — Ндай, совсем человек замучился с этим камнем. Ещё забота — как его продержать дома в постели, чтобы не шастал где ни попадя. И как из него вытащить исчезающий камень.
— Хватит болтать, — Део-Ведун вытянул руку с посохом.
Зелёное навершие с побегами плюща засветилось слабым приятным светом, охватившим весь поисковый отряд и Омегыча впридачу.
Последнее, что от них услышал Дух Леса, подсматривавший с ветвей вековой ели, было ворчание Анды:
— Ндай, у нас теперь будет не дом, а лазарет-на-семи-ветрах. Где это видано, чтобы люди так любили приключения?!