— Дом наш, — спокойно возразила Наташа, — батальонный. А вы у нас поживёте, пока не сдадут третий корпус.
— Нам дадут первый.
С какой стати Серёжка должен ждать третьего?
— Первый давно заселили и второй. Думаешь, тут заселяться некому? У нас и до тебя люди жили, только без детей. Они своих детей на Большой земле оставили.
Про такое Серёжка слыхал впервые. С Дальнего Востока детей увозили на запад, бабушка предлагала отправить Серёжку на юг, в Севастополь. В запад входили Москва, Ленинград, Киев, Ташкент и еще разные города.
— Большая земля, — объяснила Наташа, — это Ленинград, Москва, Крым — всё остальное, что внизу.
— Как — внизу?
— А ты разве не видел географическую карту в клубе?
В клубах Серёжка бывал, только не обращал внимания на карты.
— По карте ясно видно, где мы живём. И всё внизу — Большая земля.
— А наверху?
— Наверху — Северный полюс.
Про Северный полюс Серёжке доводилось слышать. Там жили полярники. Прямо на льдине. Вот бы куда сбегать!
— Туда далеко? — оживился Серёжка и начал одеваться, будто сию минуту собирался на Северный полюс.
— Часов… несколько лёту.
— А по дороге нельзя?
— Можно, далеко только.
— А ты знаешь, где эта дорога?
— Ясное дело, знаю.
— Где? — загорелся Серёжка.
— У нашего дома.
Серёжка недоверчиво глянул на белое промёрзшее окошко, затем на Наташу:
— Врёшь ты.
— Я никогда не вру!
Наташа резко отвернулась. Синие банты метнулись за косичками, словно махаоны.
— Постой! — позвал Серёжка. — Не сердись. Я верю.
— Очень надо! — Наташа презрительно фыркнула. — Можешь не верить. А только здесь от каждого дома идёт дорога на Северный полюс. Выше нас уже ничего нет, только льды и полюс.
У Серёжки дыхание замерло. Вот это да! Жить под самым полюсом! Хорошо, когда папа военный.
— У тебя папа тоже военный? — вежливо спросил Серёжка.
— Он капитан Конов, — гордо сообщила Наташа. — Командир нашего батальона.
— Дивизиона, — поправил Серёжка. — В артиллерийском полку дивизионы, а не батальоны.
— Нет, батальона.
— Ты давно сюда приехала? — с некоторым превосходством в голосе спросил Серёжка.
— Я не приезжала. Я всегда тут живу.
— Всегда-всегда? — поразился Серёжка, утратив своё превосходство. Он-то новичок, а Наташа родилась на Севере. — А я в вертолёте родился! — похвастался Серёжка. — На самом Дальнем Востоке.
— Я на Большой земле не была, — грустно сказала Наташа. — А ты видел, как растут настоящие большие деревья?
— Конечно. Там запросто большие деревья растут. Выше дома.
— Высокие, как антенные мачты и столбы?
В заполярном гарнизоне росли лишь столбы. Когда выпадало много снега, столбы превращались в пенёчки с фонарями. В плотном, как белая глина, снегу отрывали дорожку, глубокую, вроде траншеи.
— А ты на собаках каталась? — задал самый главный вопрос Серёжка.
— Конечно. И на собаках, и на оленях.
Счастливая! Зато Серёжка праздничный салют в Ленинграде смотрел. Всё небо горело разноцветными огнями, как сто ёлок.
— А я салют видел!
— Какой он?
— Как новогодняя ёлка.
— Ёлка? — переспросила Наташа и вспомнила: — А-а, как полярное сияние, но маленькое.
— Полярное сияние?
Такого Серёжка ещё не видывал.
— Оно ещё будет? — осторожно спросил Серёжка.