Пламя свечи качнулось от лёгкого сквозняка, проникшего в келью сквозь внезапно открывшуюся дверь. По стенам сумрачного жилища отшельника заметались причудливые тени. Сиршехур не нуждался в ярком освещении. Его глаза прекрасно видели даже в темноте. И лишь во время чтения древних манускриптов он зажигал одинокую свечу, больше для создания нужного настроения, нежели для улучшения видимости.
— Брат Сиршехур, — обратился к нему вошедший послушник, — хранитель прислал тебе новые свитки и велел мне забрать те, что ты закончил переводить.
— Благодарю тебя, брат Аштакхар, — сдержанно отозвался Сиршехур.
Будучи представителем высшей касты, этот змеелюд обладал многими знаниями, недоступными простым обывателям. Даже здесь, в обители Великого Змея, не осталось носителей древнего языка. Настоятель монастыря долго не мог поверить в свою удачу, услышав имя нового послушника. Ни для кого не секрет, что члены королевской семьи предпочитали общаться между собой на мёртвом языке, а значит, владели им в совершенстве.
О причинах, побудивших пятого наследника стать послушником, настоятель предпочитал не задумываться. Не его ума это дело. Всё, что от него требовалось, так это не упустить шанс, дарованный Великим Змеем и, разумеется, вознести благодарственные молитвы своему божеству за своевременное вмешательство.
Дело в том, что некоторое время назад под главным хранилищем монастыря, было обнаружено тайное помещение, битком забитое свитками на древнем языке. К сожалению, заключённая в них мудрость оказалась ему не доступна. Настоятель от досады не раз порывался отгрызть кончик собственного хвоста,
когда до помутнения в глазах вглядываясь в причудливую вязь незнакомого языка, понимал, что все его старания бесполезны. Смысл написанного ускользал от его сознания. И тем сильнее мучило его любопытство, тем яростнее терзала жажда познания.
Появление в стенах монастыря одного из представителей высшей касты настоятель Мадхавахар воспринял, как благословение Великого Змея и с радостью поручил новому послушнику перевод древних манускриптов.
Дверь в келью бесшумно затворилась, и Сиршехур с жадностью принялся разбирать очередную кипу свитков. Ему не требовалось много времени на то, чтобы вникнуть в смысл написанного. Если бы не необходимость перевода на современный язык, он управился бы гораздо быстрее. Однако настоятель, не смотря на кажущуюся мягкость и уступчивость характера, проявил в этом деле удивительное упрямство, выдавая не более десяти свитков за раз.
А Сиршехур и не торопился. Ему требовалось время на осмысление прочитанного. Некоторые знания, по его мнению, были не просто вредны, они могли быть опасны и потому так и остались сокрытыми от других. Приходилось быть весьма осторожным, чтобы избежать проблем в будущем.
Таким образом пребывание Сиршехура в монастыре затягивалось на неопределённый срок.
И когда в его келью явилась Сайясхари с требованием подписать отказ от притязаний на трон, Сиршехур подписал его без колебаний, не видя смысла тратить время попусту. Сестра всегда отличалась порывистым нравом и полным отсутствием умения просчитывать свои действия наперёд. Если уж она решила избавиться от конкурентов, неразумно было становиться на её пути сейчас. Сайясхари сама свернёт себе шею, когда уверует в свою исключительность, а произойдёт это достаточно быстро для того, чтобы она не успела натворить ничего непоправимого.
К слову, Сиршехур не был опьянён жаждой власти, как его взбалмошная сестрёнка. Его истинной целью являлось возрождение расы змеелюдов, влачивших жалкое существование в том мире, куда они вынуждены были бежать, спасая свои жизни.
На данный момент Сиршехур ясно представлял всю глубину возникшей проблемы, и даже видел пути её решения, но не мог начать действовать, сдерживаемый непроницаемым барьером, установленным между мирами.
Змеелюды являлись магической расой, созданной человеческими магами много столетий назад.
Люди веками воевали между собой, изобретая всё более изощрённые способы убийства себе подобных. История не сохранила имя гения, сотворившего идеальных убийц, способных в одно мгновение принимать боевую форму и становиться практически неуязвимыми для врага. Вероятнее всего это был не один человек, а целая группа магов. Теперь это не важно. Главное заключалось в другом — это изобретение положило конец одной жестокой войне и послужило началом другой, не менее кровопролитной, в которой бывшие противники вынуждены были объединиться перед лицом более серьёзной опасности.
Как и следовало ожидать, змеелюды, почувствовав силу и уверенность в себе, вышли из-под контроля магов и сумели основать собственное государство Заэрхан, просуществовавшее чуть менее трёхсот лет. Пустынные земли идеально подходили им для проживания, да и с коренными жителями не возникало никаких проблем, до тех пор, пока речь не зашла о детях.
В своё время маги хотели подстраховаться и решили сделать змеелюдов бесплодными, но что-то пошло не так и способность к воспроизводству себе подобных у магических существ никуда не делась, вот только потомство в их паре отчего-то выходило неполноценным. Рождённые в первых двух поколениях дети не имели человеческой ипостаси, а все последующие утрачивали способность принимать даже переходную форму, в конечном итоге полностью вырождаясь до примитивного уровня.
Решением этой проблемы могли стать люди, прошедшие ритуал перерождения, но процент выживших оказывался столь ничтожным, что от этой идеи пришлось отказаться. Нужно было искать другой выход из сложившейся ситуации, вот только он никак не желал находиться.
А тем временем в племенах аборигенов подрастало совместное потомство людей и змеелюдов. Две расы оказались вполне совместимы друг с другом. Дети со смешанной кровью не имели второй ипостаси, не говоря уж о третьей — боевой, но они были крепче и выносливее чистокровных сверстников, обладали острым зрением, великолепной реакцией и нечеловеческой силой. К тому же полукровки отличались отменным здоровьем, легче переносили жару, самые страшные хвори обходили их стороной. Вполне могло статься, что и ритуал перерождения не станет для них смертельным приговором. Казалось, решение найдено, осталось только провести испытания.
Змеелюды так и не поняли, с чего вдруг мирные доселе жители проявили несвойственную им воинственность. Ведь они не потребовали ничего сверх меры, желая получить лишь то, что, как им думалось, принадлежало им по праву — ровно половину юношей и девушек со смешанной кровью. По их мнению, это было бы справедливо.
Однако люди восприняли их требование, как угрозу и обратились за помощью к соседям. И тогда вспыхнула война, приведшая к печальным для змеелюдов последствиям. Они были изгнаны в другой мир, без единого шанса на возвращение и гарантией полного вырождения в течение ближайших столетий.
Сиршехуру было больно смотреть на то, как гибнет его раса. Разделение на касты произошло не за один день. На это ушли годы. Но пропасть между ними с каждым днём становилась всё шире.
К высшей касте относились все первозданные и те немногие счастливчики, у кого один из родителей прошёл ритуал перерождения. Это была каста властителей и воинов.
К средней касте принадлежали их потомки в первом и втором поколении, рождённые в паре змеелюдов. Они не могли принимать человеческий облик, но обладали здравым умом и деловой хваткой. Это была каста торговцев, управленцев и мастеровых.
И наконец низшая каста — самая многочисленная, но при этом вызывающая лишь жалость и омерзение. Тупые, безвольные существа, не способные самостоятельно мыслить. Они выполняли простую работу, ели, пили и размножались, не интересуясь больше ничем.
Не нужно было обладать аналитическим умом, чтобы понять, чем всё кончится. Пусть создатели и наделили змеелюдов долголетием, но даже магические существа не могут жить вечно. И всё, что останется от их великой расы — это безликая масса тупых существ отвратительной наружности. А чтобы этого не произошло, нужно всего лишь разрушить барьер в мир людей и попробовать с ними договориться.
Вот так просто и сложно одновременно.
И всё же Сиршехур верил в то, что на этот раз у них всё получится, как надо. Главное не повторять прошлых ошибок, а, значит, действовать скрытно, не говорить всей правды о себе, использовать дар убеждения и гипноз, а в некоторых случаях даже подкуп. Люди падки на золото, их манит блеск драгоценных камней — эту их слабость грех не использовать в своих целях, благо такого добра у них навалом. Новый мир оказался более чем щедр к переселенцам.
План, придуманный Сиршехуром, был хорош и даже имел все шансы на успех, но всё портил защитный барьер, установленный человеческими магами много столетий назад.
Сиршехур надеялся найти решение этой проблемы в древних манускриптах, но его надежды таяли с каждым днём. Он почти отчаялся найти ответ и потому не поверил своим глазам, когда в очередном свитке, наконец, обнаружил то, что искал.
Я прожигала Сингера взглядом, а он ждал ответа. Да и все остальные затаили дыхание, боясь пропустить хоть слово. Мне даже стало интересно, неужели они вправду надеются, что я благословлю их на самоубийство? Или лично возглавлю поход безумцев, жаждущих быстрой смерти?
Я то видела, как ловко Сайясхари расправляется с жертвами. Остаётся только удивляться, как при таких размерах она умудряется двигаться столь стремительно, что дыхание перехватывает, и волосы на голове становятся дыбом от осознания неизбежного.
— Не лучше ли будет задать этот вопрос Сайясхари, капитан? А заодно уточнить, многим ли счастливчикам удалось пережить её смертельное гостеприимство.
— Да она же там одна, — послышалась первая реплика со стороны зрителей.
— Точно, одновременно со всеми нами ей не справиться, — подал голос второй смельчак.
К первым двум тут же присоединилось ещё несколько человек, но активных действий пока никто не предпринимал.
Сайясхари же делала вид, что не слышит этих провокационных слов, и по-прежнему строила из себя радушную хозяйку, время от времени бросая в мою сторону укоризненные взгляды. Вероятно, надеялась таким образом пробудить во мне совесть. Только не на ту напала — потерей памяти я не страдаю и прекрасно помню, какая роль мне отведена в разыгрываемом ею спектакле.
— Хотите проверить это на себе? — спросила я у решительно настроенных мужчин. Только глухой не уловил бы в моём голосе издёвки.
И в ответ услышала грубое:
— А почему мы должны тебе верить? Быть может, ты просто не хочешь с нами делиться? Барышня эта хоть и хвостатая, но ведёт себя мирно, и в отличие от тебя слова дурного нам не сказала.
Я буквально онемела от возмущения, а Сайясхари зарделась от удовольствия. Видать, давно её барышней не называли.
Переведя взгляд на напарников, я постаралась заручиться их поддержкой, но сразу поняла, что напрасно надеялась на их содействие. И Руди, и Шарк увлечённо переговаривались между собой, не замечая никого вокруг. Сбылась их давняя мечта, и теперь увести их от храма можно будет только в бессознательном состоянии.
В отчаянии я опустилась на песок и прикрыла лицо руками.
— Да делайте, что хотите, — прошипела я зло, — только после не говорите, что я вас не предупреждала.
Моих сил явно не хватит на то, чтобы удержать этих людей от безумства, но сама я туда не пойду, пусть Сайясхари на это даже не рассчитывает.
Загалдевшие было воины, вмиг замолчали. Они верно не ожидали, что я не стану их отговаривать. Моё поведение привело их в недоумение и вероятно заставило задуматься — а так ли всё просто, как кажется на первый взгляд?
— Далеко же ты забралась, любовь моя!
Услышав этот голос, я вздрогнула и мысленно застонала. Только Аанхура нам и не хватало для полного счастья. И какого демона он забыл рядом с храмом? А как же заветы предков, которые нельзя нарушать под страхом смерти? Разве кочевники не должны обходить Змеиный храм стороной?
— Не шипи, змейка моя желтоглазая, ты ведь сама уехала не попрощавшись, — продолжил скалиться Аанхур. — Знаю, что гордость не позволила тебе обратиться ко мне за помощью, но это не значит, что я оставлю тебя в беде.
Открыв глаза, я посмотрела на Аанхура. Он обращался ко мне, но смотрел на Сайясхари, да и она проявляла к нему нешуточный интерес. А после и вовсе случилось такое, чего никто из нас не ожидал — женщина-змея прямо на наших глазах превратилась в обычную женщину. Вместо хвоста у неё появилось две стройных ноги, а к ожерелью из драгоценных камней добавилась набедренная повязка, мало что скрывающая от жадных мужских взглядов.
Сайясхари олицетворяла собой соблазн в чистом виде. Она была уверена, что перед таким искушением не устоит ни один мужчина.
И в этот момент я отчётливо поняла, что проиграла. Захотелось немедленно зарыться в песок с головой. Размер грядущих неприятностей просто ошеломлял.
Кажется, в этой толпе мне одной удавалось сохранять трезвость рассудка, потому что все остальные выглядели абсолютно невменяемыми. Как будто обнажённых женщин никогда не видели, право слово.
Впрочем, кое-кого мне всё же удастся сегодня спасти, ведь помимо мужчин тут находились и девушки. Ни принцесса, ни её фрейлины по прежнему не горели желанием познакомиться с Сайясхари поближе, да и Ярик проявлял похвальное благоразумие, на всякий случай повернувшись к храму спиной.
Пришлось напомнить себе, что моим заданием была именно принцесса, а не её охранники. Разумеется, фрейлин тоже придётся тащить за собой, что сильно усложняет мою задачу, но не бросать же девушек на произвол судьбы.
Решение действовать по обстоятельствам далось мне нелегко, но оно было принято и требовало выполнения. И всё же я не могла не дать этим глупцам последний шанс одуматься, напомнив им о долге. Совсем без потерь не обойдётся, но с военными это должно сработать.
В нашем мире осталось не так много магов, как раньше. Все они состояли на службе у короля. Где-то на периферии, возможно. успели позабыть о тех чудесах, на которые были способны эти кудесники, зато в столице их услугами пользовались все, кто мог себе это позволить, так как стоили они не дёшево.
У короля проблем с наличностью не имелось, а потому весь дворец был буквально пропитан магией. Помимо решения ежедневных проблем вроде подогрева воды, освещения и охраны периметра, маги часто привлекались к составлению важных государственных документов. В частности — подписанию различного рода обязательств и договоров, нарушение которых каралось довольно строго, иногда даже смертью.
— Вы вольны поступать, как пожелаете, — обратилась я к королевским гвардейцам. Они встрепенулись и тут же поникли, стоило мне добавить: — Но только после завершения возложенной на нас миссии. Осмелюсь напомнить всем вам о магической клятве — вещи безусловно полезной и практически неощутимой, если только её не нарушать. Можно даже забыть о её существовании, но лишь до тех пор, пока ваши намерения не перейдут в действия.
Мужчины слушали меня внимательно, и это давало надежду. Возбуждение и азарт на некоторое время притупили их чувства, однако не всё ещё было потеряно. После моего обращения воины как по команде схватились за горло. У каждого появилась отметина в виде тонкой розовой полосы у основания шеи — лёгкий намёк на то, что ожидает их в случае нарушения клятвы.
Отсечение головы — не самая страшная смерть, какая могла бы быть уготована клятвопреступникам, но и подобная перспектива подействовала на гвардейцев не хуже ушата ледяной воды.
— Что же касается тебя, Аанхур, — толкнула я в плечо изменника, не сводящего горящего взгляда с Сайясхари, — пришло время вернуть долг жизни, а посему ты и твои люди будете сопровождать нас в этом полном опасностей путешествии. Уходим не медля, прямо сейчас.
Мне досталось несколько злых взглядов, однако возражений не последовало. Между прочим, могли бы и поблагодарить за своевременное напоминание, но видно я слишком много хочу от людей, испытавших сильнейшее разочарование в жизни.
Давно я не чувствовала себя настолько уставшей, и всё же расслабляться было рано. Оставались ещё Руди и Шарк. Они не были связаны магической клятвой, а кто из нас кому должен, мы перестали высчитывать лет пять назад, когда окончательно превратились в команду. Я привыкла называть их напарниками, на самом же деле мы были друзьями. Парни дружили с детства, прошли вместе огонь и воду. Даже не знаю, с чего вдруг они приняли меня в свою компанию, но за всё то время, что я их знаю, они ни разу не попытались воткнуть мне нож в спину. Я привыкла им доверять, и это стоило того, чтобы побороться за их жизнь, даже если цена окажется слишком высока.
Я понимала, что поступая так, как задумала, рискую потерять их доверие навсегда, а вместе с доверием исчезнет и наша дружба. Пусть так, зато я буду знать, что они живы.
Иглы с ядом попали точнёхонько в цель.
Два тела грузно осели на землю.
— Грузите их на верблюдов, — отдала я распоряжение обалдевшим от моего поступка мужчинам, — хватит тут прохлаждаться.
На Сайясхари я даже не взглянула. Торжествовать было рано. Я всего лишь отсрочила печальный конец. Ничто не помешает Аанхуру вернуться к храму чуть позже. Разве что он одумается и вспомнит о запрете. Хотелось бы в это верить.
С королевскими гвардейцами дела обстояли чуть лучше. Самостоятельно найти дорогу к храму они не смогут, а знающих проводников им вовек не сыскать.
— Ты их убила что ли? — спросили меня со спины.
Я ответила, не оборачиваясь:
— Да что с ними будет? Поспят час-другой и станут как новенькие.
Позади меня послышалось недовольное ворчание. Да и боги с ними. Я то знаю, что поступаю правильно, а чужое осуждение как-нибудь переживу, не впервой.
Вскоре вереница верблюдов растянулась лентой между барханами. И снова солнце, безветрие, песок и звенящая пустота вокруг — лучшее из того, что может предложить нам пустыня.
Сайясхари смотрела вслед удаляющемуся каравану и в бессильной ярости молотила кулачками по прозрачному куполу.
— Ты ещё головой по нему постучи, — послышался сзади насмешливый голос.
— Сссиршшшехур, — зашипела Сайясхари, наконец находя того, на кого можно выплеснуть весь свой гнев.
Трансформация в боевую форму произошла мгновенно, и Сайясхари бросилась на брата, забывая о том, что не собиралась его убивать. Вот только она не предполагала, что Сиршехур может оказать ей достойное сопротивление. Во дворце все привыкли считать пятого принца едва ли не монахом — существом духовным, далёким от мирской суеты, а он вдруг оказался великолепным бойцом. В два счёта скрутил безумную сестрицу и придавил её тяжестью своего тела.
Сайясхари окончательно пала духом и не дёрнулась даже тогда, когда Сиршехур ослабил свой захват.
— Ну что, сестра, успокоилась? Или хочешь ещё повоевать? Ты только скажи, я ведь и сам не прочь размяться.
Сайясхари ничего не ответила на его подначку, вместо этого свернулась кольцом и прикрыла глаза. Какой смысл бороться с тем, кто заведомо сильнее тебя? Сиршехур вдвое больше и во столько же быстрее неё. К тому же он свободен, в отличие от самой Сайясхари, привязанной к этому месту, судя по всему, до конца жизни.
Прежде она не знала, что такое уныние, но вот сегодня впервые ощутила горький вкус поражения и осознала, что все её старания ни к чему не приведут. Жизнь внезапно утратила смысл, будущее отныне представлялось серым и безрадостным. Сайясхари ожидаемо задалась вопросом — а стоит ли жить дальше?
— Ну и бардак ты тут развела, — как ни в чём не бывало продолжил насмешничать Сиршерхур, — Хоть бы изредка прибиралась, всё равно ведь маешься без дела.
Принцесса змеелюдов приоткрыла один глаз и посмотрела на брата. Он возился у входа. Присмотревшись, она поняла, что Сиршехур наносит на обрамляющие проём камни какие-то знаки. Ради этой цели он даже принял переходную форму. Казалось бы, самое время, чтобы ударить по нему со спины, но любопытство оказалось сильнее желания избавиться от сильного противника одним ударом.
— Что ты делаешь? — Сайясхари решила побыть дружелюбной. В конце концов, у неё давно не было интересного собеседника, а брат был умён, этого у него не отнять.
— Хочу кое-что проверить, — ответил он миролюбиво.
Принцесса немного успокоилась. Если бы Сиршехур хотел её смерти, не стал бы тянуть. Поведение брата казалось ей очень странным и вызывало массу вопросов. И вдруг Сайясхари озарило — да ведь он явился сюда, чтобы вызволить её из заточения. А она — идиотка, едва его не убила. Говорил же отец, что сперва нужно думать головой и лишь потом действовать. Неужели, прошедшие годы так ничему её и не научили?
Раскаяние также являлось для Сайясхари ранее неиспытанным чувством, и оно также как и уныние оказалось отвратительным на вкус. Правда, хватило его ненадолго, так как принцесса змеелюдов тут же нашла себе оправдание — она просто была не в себе. И если разобраться, то бездумного нападения так и не случилось, а, значит, кое-чему она всё-таки научилась.
— Прости, что напала на тебя, — обратилась она к брату, смущаясь и краснея от неловкости.
— Пустяки, — отмахнулся тот, ни на секунду не прерывая своего занятия.
Наносимые им знаки покрывали поверхность камня причудливыми завитками. Они неразрывно соединялись между собой. Так кружевница выплетает узор, складывая его из одной непрерывно тянущейся нити. Получалось очень красиво, но по-прежнему не ясно, зачем это надо делать, ведь храм и без того поражал великолепием отделки.
Солнце блеснуло последним закатным лучом и погасло. Окружающий мир погрузился в непроницаемый мрак. Сайясхари, чувствуя приближение ночи, заранее разожгла огонь в подвесных светильниках и теперь отчётливо видела, как Сиршехур наносит последний завиток, слившийся воедино с тем, что появился тут первым.
Закончив, брат устало выпрямился, но времени на передышку себе не дал. Вместо этого он протянул перед собой руки и как будто толкнул ими закрытую дверь. И вот ведь чудо — невидимая дверь отворилась, а Сиршехур, не удержавшись на ногах, вывалился наружу.
Сайясхари не могла поверить своим глазам — брат совершил невозможное. Каким-то чудом ему удалось преодолеть магическую преграду и выйти за пределы храма. Она застыла на миг, а потом рванула вслед за Сиршехуром, не помня себя от радости и восторга. Жизнь принцессы змеелюдов вновь засияла красками, обещая исполнение её самых заветных желаний.