Не думала я, что придётся возвращаться во владения Аанхура, но вот поди ж ты, как всё повернулось. Ещё один бесцельно потраченный день. Надеюсь, вождь не слишком на меня разозлился, а то с него станется лишить нас пристанища на эту ночь.
Я то привычная, могу и в песках переночевать, а вот девчонок жалко. Видно, что им приходится нелегко, но не жалуются, что довольно странно. Я то ожидала от них совершенно иного поведения. Принцесса так и вовсе притихла, стала такой задумчивой, что впору начинать за неё волноваться. Как бы не повредилась рассудком после таких потрясений.
Моё место во главе каравана занял Аанхур, а я и не возражала. У него опыта побольше моего будет, да и приятно хоть иногда переложить часть забот на мужские плечи, а то всё сама да сама.
У границы оазиса Аанхур дал знак остановиться. Обернулся назад, выхватил меня взглядом и поманил к себе.
Так я и думала, будет торговаться. Даже если завтра мы вместе продолжим путь, это вовсе не значит, что он упустит свою выгоду сегодня, такой уж человек.
— Чего ты хочешь? — спросила напрямик у несостоявшегося жениха. После целого дня в седле не было никакого желания с ним пререкаться.
— А что ты можешь мне предложить? — не уловил моего настроения Аанхур. Судя по его довольной физиономии, он предвкушал хорошую сделку. Понимая, как сильно измучены мои спутники и как остро они нуждаются в нормальном отдыхе, чтобы иметь силы завтра продолжить путь, Аанхур решил выжать из нас побольше. Он чувствовал себя хозяином положения и собирался диктовать нам свои условия, вот только не знал, что такого ценного у нас имеется при себе и потому прощупывал почву перед тем, как назначить цену за ночлег.
— Информацию, — ответила я коротко, с удовольствием отмечая, как от удивления расширяются глаза Аанхура. Вероятно, я первая, кто предложил ему в оплату столь эфемерный товар. Пришлось подстегнуть любопытство мужчины, уверенно заявив: — Поверь, Аанхур, мои сведения стоят много дороже клыков тарако.
Самое забавное, что это действительно было так. От кого ещё Аанхур сможет получить информацию о Сайясхари? Никто в целом мире не знает об этой женщине столько, сколько знаю я. А ведь она его сильно заинтересовала. Настолько, что он готов был нарушить запрет, лишь бы оказаться с ней рядом.
Глаза Аанхура сверкнули золотым блеском. Чёрточка зрачка почти растворилась в янтарной радужке. Сразу стало заметно, как сильна в нём в кровь Великого Змея. Такой запросто пройдёт ритуал перерождения. И Сайясхари наконец оставит меня в покое, получив превосходящую по всем статьям замену. Все будут счастливы и довольны.
Наспех придуманный план выглядел просто замечательно, странно, что он не пришёл мне в голову раньше.
— И о чём же ты хочешь мне поведать, маленькая змейка? — Аанхур изогнул насмешливо бровь. Он быстро оправился от удивления и теперь поглядывал на меня с предвкушением, точно зная, что я не бросаю слов на ветер.
— Не о чём, Аанхур, а о ком, — поправила его я, — почему-то мне кажется, что тебе захочется узнать во всех подробностях историю моего знакомства с Сайясхари. А чтобы подогреть твоё любопытство, скажу, что много лет назад она приняла меня в свой род и нарекла новым именем — Эфираси. Ты будешь первым, кто услышит историю моего превращения от начала и до конца.
Против такого соблазна, даже я бы не устояла. Что же касается Аанхура, так он едва удержался от того, чтобы тотчас не сдёрнуть меня с верблюдицы и не утащить без промедления в свой шатёр.
Впрочем, я и не возражала против подобной спешки. Хотелось поскорее со всем покончить и отправиться спать. Так что наши желания в кои-то веки совпали.
— И ты утверждаешь, что яд Сайясхари меня не убьёт? — спросил Аанхур, потирая ладонью гладко выбритый подбородок.
— Про яд ничего не знаю, — покачала головой я, — она поила меня своей кровью. Гадость редкостная, но и действенная, как видишь.
Я продемонстрировала Аанхуру вторую ипостась, ожидая от него бурной реакции. Однако он выглядел разочарованным.
— И только то? А где же хвост? — спросил Аанхур после долгого созерцания моих нижних конечностей.
— Не уверена, но думаю, был бы и хвост, задержись я в гостях у принцессы змеелюдов подольше, — высказала я свои предположения на этот счёт.
Сама я не испытывала ни малейшего сожаления из-за отсутствия хвоста. Мне хватало ядовитых клыков и раздвоённого языка.
Это Аанхур сидит в пустыне безвылазно, и его подданные готовы принять своего повелителя любым, и хвостатым, и клыкастым. Мне же приходится мотаться по всему миру, а люди не всегда лояльны к тем, кто отличается от общепринятых норм и стандартов. Не повезло родиться рыжим, горбатым, длинноносым, лопоухим, долговязым или коротышкой — список можно продолжать бесконечно, готовься к постоянным насмешкам и издёвкам. Я конечно могу постоять за себя, но даже мне не под силу справиться с оголтелой толпой, решившей поохотиться на чудовище. И если некоторые изменения ещё можно спрятать под капюшоном, то хвост точно привлечёт внимание общественности. Обойдусь как-нибудь без него.
— Месяц это чересчур долго, — рассуждал Аанхур, приняв мой ответ за верный. — Я не смогу оставить оазис без присмотра на такой срок. Мои люди слишком доверчивы, их в два счёта облапошит какой-нибудь проходимец. Бывали тут такие и не раз, пытались выменять цветные стекляшки на золото.
Я согласно покивала головой, но интересоваться судьбой мошенников не стала. И без слов ясно, что им не поздоровилось.
— А Сайясхари точно не может выйти за пределы храма? — в который раз поинтересовался Аанхур.
Я возвела очи горе. Ну сколько можно? Я ведь уже раз десять ему повторила про непроницаемый для змеелюдов купол, установленный магами древности над Змеиным храмом.
Аанхур вновь задумался, а моё внимание привлёк усиливающийся снаружи шум. Люди явно были чем-то обеспокоены.
— Пойду, гляну, что там случилось, — обратилась я к Аанхуру, легко поднимаясь на ноги и направляясь к выходу из шатра.
Откинув тяжёлый полог, я шагнула вперёд, но сразу остановилась, не веря собственным глазам. Такого просто не могло быть. Скорее всего я заснула и теперь вижу сон, в котором главным действующим лицом является Сайясхари собственной персоной. Она не только освободилась из заточения, но и чудесным образом раздвоилась. Как будто мне было мало её одной.
Предупреждала меня Дафна, чтобы не думала и не говорила перед сном о том, что тревожит, сны будут беспокойные. Напрасно я её не послушалась.
— Эфа, девочка моя дорогая, — услышала я знакомый голос, а после ещё и ощутила, как вокруг меня сжимается тесное кольцо из объятий моей названной мамочки.
Грудь сдавило так, что стало трудно дышать.
— Пусссти, задушшшишшшшь, — прошипела я с трудом, во всю ширь распахивая глаза.
— Ой, прости, опять не рассчитала. Это я от радости — изобразила искреннее смущение Сайясхари, даже не думая меня отпускать.
— Как ты тут очутиласссь? — задала я волнующий меня вопрос.
Сайясхари приосанилась, качнулась на толстом хвосте и торжественно произнесла:
— Посссзволь предссставить тебе моего брата Сссиршехура — умнейшшшего змеелюда сссовременносссти.
Я выглянула из-за плеча мамочки и столкнулась со взглядом точно таких же как у Сайясхари глаз, только размерами побольше, причём значительно, раза в два точно. Определённо, во внешности брата и сестры имелось много общего. Вот только Сиршехур выглядел гораздо умнее и серьёзнее своей ветреной сестры.
— Так сссзначит, это не сссон, — прошептала я чуть слышно, но Сайясхари меня услышала.
Она рассмеялась звонко, заливисто, как может смеяться только абсолютно счастливый человек или змеелюд. А в следующее мгновение я полетела лицом в песок, так как перед Сайясхари появился более вожделенный объект — Аанхур собственной смазливой персоной.
Приземлилась я неудачно, уткнувшись носом в чёрный лоснящийся хвост Сиршехура. И не успела вскочить на ноги, как оказалась висящей в воздухе, подхваченная сильными руками змеелюда. Тут же почувствовала себя эстафетной палочкой, передаваемой из рук в руки участниками соревнований.
Ясное дело, моё настроение от этого не улучшилось. И вместо того, чтобы поблагодарить Сиршехура за помощь, я взглянула на него с вызовом. Пусть не думает, что я готова растечься лужицей у его хвоста, как те дурёхи из местных, что одаривают нежданного гостя восторженными улыбками и кокетливыми взглядами.
Для них Сиршехур подобен божеству. Да он так и выглядит: гордый и величественный, поглядывающий на людишек свысока. Потому и не спешит отращивать ноги, чтобы было проще обливать нас презрением, возвышаясь над толпой метра на полтора не меньше.
Впрочем, меня это не касается, я-то как раз оказалась с высокородным принцем лицом к лицу, и увиденное мне не понравилось. В глазах Сиршехура я прочитала интерес, но не тот, который мог бы польстить мне, как девушке. Это был интерес учёного, заметившего нечто такое, чего, по его мнению, быть не должно.
Признаюсь, не слишком приятно ощущать себя объектом изучения странного существа из другого мира. Уж лучше иметь дело с Сайясхари, чем с её умненьким братцем, от которого не знаешь, чего ожидать. Как бы не пустил на опыты — змеюка учёная.
— Пусссти, — попыталась я вырваться из сковывающих меня объятий.
Как ни странно, Сиршехур сразу меня послушал и бережно опустил на землю. Вся моя злость мигом испарилась, однако настороженность осталась. Ну вот нет у меня доверия к типам, обладающим таким холодным оценивающим взглядом. Сразу вспоминается прошлое, повторения которого мне хотелось бы избежать.
— Ссспасссибо, — выдавила я из себя через силу и постаралась затеряться в толпе, окружившей нас со всех сторон.
Поведение аборигенов можно было понять. Не каждый день герои из легенд обретают кровь и плоть для того, чтобы предстать перед восторженными почитателями, да ещё в таком виде, что только слепой усомнится в их божественном происхождении.
До нашей стоянки я добралась довольно быстро. Капитан Сингер наконец взял ситуацию под контроль и даже охранные посты были выставлены, как полагается. Вид мужчина имел виноватый, видимо осознал, что своим поведением подверг всех нас опасности. Понимаю, соблазн был велик, но надо же уметь просчитывать возможные риски, на то он и командир.
— Что там за шум? — обратился ко мне с вопросом капитан, старательно отводя взгляд в сторону.
— К Аанхуру пожаловали гости, — бросила я через плечо, не имея ни малейшего желания пускаться в дальнейшие объяснения. Эта информация может подождать и до утра. А если нам повезёт, то мы уедем раньше, чем аборигены очнутся после сегодняшней вечеринки, которая наверняка продлится всю ночь. В этом случае можно будет сохранить всё в тайне. Я почему-то была уверена в том, что моим спутникам не стоит раньше времени сообщать о столь значимом событии, как прорыв барьера. В конце концов, у нас имеются обязательства, которые необходимо выполнить, не смотря ни на что. Остальное нас не касается.
Сиршехур смотрел вслед удаляющейся девчонке, явно прошедшей ритуал перерождения, и хмурился. Он не мог понять, откуда она взялась. Могло ли случиться такое, что кто-то из их расы остался в этом мире и продолжает своё существование до сих пор?
Сайясхари, не смотря на прожитые годы, так и осталась импульсивной особой. Получить от неё хоть сколько-нибудь достоверные сведения, не представлялось возможным. По крайней мере до тех пор, пока она не успокоится. Снятие барьера, к сожалению, потрясло сестрицу до глубины души, заодно лишив остатков разума. Поняв, что преграды больше не существует, она повела себя в высшей степени неадекватно. Неожиданно рванула в пески, прочь от храма, да так быстро, что промедливший всего лишь минуту Сиршехур, едва её нагнал.
От суровой трёпки Сайясхари спасло лишь то, что она привела его к людям. Да не просто к людям, а к тем, в чьих жилах течёт пусть и сильно разбавленная, но всё же кровь Великого Змея. Положа руку на сердце, Сиршехур не надеялся, что ему повезёт в первый же день. Готовился к дням и неделям поиска. И вдруг такая удача. Считалось, что все полукровки должны были погибнуть ещё в те времена от рук тех же магов, что задались целью очистить свой мир от вышедших из-под контроля змеелюдов.
Теперь уже и не выяснить, почему маги решили оставить в живых людей со смешанной кровью, не имеющих второй ипостаси, проявив к ним удивительное милосердие. Благодаря чему, теперь не придётся тратить годы на взращивание годного для ритуала потомства, а можно будет проводить эксперименты с уже имеющимся материалом. Тем более, что аборигены, кажется, вовсе не против того, чтобы послужить своим богам.
Даже забавно, как поменялось отношение людей к проведению ритуала за прошедшие столетия. Теперь многие из присутствующих сочли бы за честь стать парой змеелюду, невзирая на высокую вероятность смертельного исхода проводимого ритуала.
Новость была потрясающей. Сиршехур успел ей порадоваться и даже немного устать от восторженной суеты, начавшейся в поселении с их появлением. Люди кричали, смеялись, плакали. Пытались падать ниц перед ним и сестрой, рискуя быть раздавленными своими соплеменниками. Приходилось соблюдать осторожность, чтобы не случилось смертоубийства.
Сиршехур прекрасно понимал, что настроение толпы может измениться в одну минуту, стоит только совершить нечто непоправимое. И тогда радость сменится гневом, а воодушевление затмится людской злобой и негодованием.
Исходя из этих соображений, Сиршехур продолжал оставаться в переходной форме, из которой он мог мгновенно перейти в боевую, чтобы иметь возможность обороняться в случае необходимости.
Сайясхари молча последовала его примеру. Но вскоре выяснилось, что Сиршехур рано радовался её сообразительности. Сестра вновь показала себя не с лучшей стороны, напрочь забыв об осторожности, когда увидела мужчину, застывшего у входа в богато украшенный шатёр. Она проявила импульсивность, небрежно отбросив в сторону девчонку, которую до этого довольно немилосердно стискивала в своих объятиях и приняв человеческий облик, чтобы в следующую минуту скрыться за пологом шатра вместе со своим избранником.
Сиршехуру в очередной раз пришлось устранять последствия её поступков и молить Великого Змея о том, чтобы всё обошлось. К счастью, девчонка оказалась жива, и даже не сильно пострадала. Правда, вела себя вызывающе, но Сиршехур не мог на неё сердиться. Он просто смотрел на её небольшие клыки с янтарными каплями смертельного яда на острых кончиках, на раздвоённый язычок, придающий её речи знакомое с детства звучание, на ярко алую чешую, обрамляющую хорошенькое личико юной девушки и не мог выдавить из себя ни слова.
Впервые в жизни, Сиршехур буквально остолбенел от смеси неверия и восторга. Лучшее, что он мог сделать в тот момент, это позволить ей уйти, чтобы дать себе время прийти в себя, осознать, что это не сон и не наваждение. Позже, когда к нему вернётся способность мыслить, он обязательно её отыщет и заберёт с собой. Теперь, когда он точно знает, что эта чудо-девушка существует, ей от него никуда не деться.
Стены шатра служили слабым укрытием от внешнего мира, но Сайясхари и Аанхур, увлечённые друг другом, не обращали никакого внимания на доносящиеся снаружи звуки музыки и гомон голосов. После внезапной вспышки яростной всепоглощающей страсти они тихо нежились в объятиях друг друга, и молчание их ничуть не тяготило.
Тела были пресыщены недавними ласками, мысли текли вяло, расслабленно. Думать о будущем, что-то планировать не было ни малейшего желания. Хотелось навечно остаться в настоящем. И пусть оба понимали, что это невозможно, но всё равно отчаянно цеплялись за каждое мгновенье, проведённое наедине.
У Аанхура было много женщин, но ни с одной из них он не чувствовал себя настолько цельным. Как будто прожил жизнь поделённым надвое и только сейчас обрёл свою вторую половину. Он покрепче сжал в объятиях податливое тело Сайясхари, а она прильнула к нему доверчиво, подставляя губы для поцелуя.
— Ты ведь останешься со мной? — спросил Аанхур, страшась ответа.
Сайясхари потянулась в его руках, устраиваясь поудобнее, и улыбнулась счастливой улыбкой удовлетворённой женщины.
— Тебе же известны условия, дорогой, — промурлыкала она, проводя тонкими пальчиками по его груди. — Для того, чтобы мы были вместе, ты должен пройти ритуал, который свяжет нас навеки.
— Или станет моей погибелью, — криво усмехнулся Аанхур.
— Не исключено, — не стала отрицать Сайясхари. — Она приподнялась на руках и заглянула в глаза любовника: — Вопрос заключается в том, готов ли ты пойти на такой риск?
Аанхур тяжело вздохнул. Он любил жизнь, но и трусом никогда не был. Если судьба посылает ему испытание, нужно пройти его с честью. А если вспомнить о награде, которая ожидает в конце, то сомнения и вовсе неуместны.
— Я готов, — ответил он твёрдо.
А вот Сайясхари после его слов отчего-то ощутила неуверенность и даже страх. Она испугалась того, что вновь может остаться одна. После того, что ей удалось пережить этой ночью, дальнейшая жизнь без Аанхура представлялась принцессе змеелюдов серой, унылой и безрадостной. А если быть честной до конца, то стоит признать, что по-другому она и не жила. И лишь с этим мужчиной она ощутила настоящий вкус жизни.
Сайясхари на миг зажмурилась, принимая нелёгкое для себя решение, и заявила не менее твёрдо:
— Будь уверен, Аанхур, я пойду с тобой до конца. Погибнешь ты, умру и я. Мне без тебя не жить.
Было ли это признанием в любви? Определённо было, даже если сама Сайясхари ещё не осознала своих чувств. Зато более опытный Аанхур сумел её разгадать. Ему сразу стало легко и спокойно на душе. Вместе они обязательно преодолеют все препятствия, чтобы больше не разлучаться. Иначе и быть не может.
— Что я должен делать? — задал он вопрос, решив не затягивать с ритуалом. Промедление не подарит им счастья, лишь заставит нервничать сильнее.
— На самом деле, ничего сложного, — тут же отозвалась Сайясхари. — Я буду поить тебя своей кровью. Если нам повезёт, она запустит в твоём теле процесс перерождения. В противном случае…
Сайясхари не стала договаривать, оба и так знали, что произойдёт, если тело Аанхура отторгнет кровь Сайясхари.
— Перед тем как начать, я должен передать дела старшему сыну.
Аанхур был собран и деловит. Чувственное безумие полностью выветрилось из его головы. Как правитель он отвечал за жизни тысяч людей и не мог оставить их на произвол судьбы. Дети пустыни просты и наивны. Они привыкли во всём полагаться на сильного и мудрого правителя.
— Сколько времени тебе понадобится на это? — задала вопрос Сайясхари, обряжаясь в свои немудрёные одежды.
— Немного, — ответил Аанхур, — день или два. Мой старший сын Махарайя вот уже несколько лет помогает мне в делах. Он давно готов к тому, чтобы перенять управление оазисом в свои руки.
— Не боишься упустить власть? — не удержалась и поддела его Сайясхари. Она ещё помнила о своих недавних устремлениях, которые в эту ночь отошли на второй план и вдруг так не вовремя напомнили о себе.
— Власть для меня не самоцель, — нахмурился Аанхур. — В первую очередь это большая ответственность за людей, за их жизни. Мой сын справится с этой задачей ничуть не хуже меня. Признаюсь, свобода прельщает меня гораздо сильнее. Только представь, как хорошо быть необременённым чужими проблемами и чаяниями и заботиться лишь о том, кто тебе по-настоящему дорог.
Слова мужчины заставили Сайясхари задуматься. Она надолго замолчала, что было к лучшему, ведь и Аанхуру было о чём подумать. Эта ночь стала переломной в их жизни. Оба понимали, что так как раньше, уже не будет и немного страшились перемен, но всё же стремились к ним всей душой.