Три ночи подряд я изображала из себя озёрного монстра: плескалась в воде, эффектно выбрасывала своё тело из тёмных глубин на серебрящуюся в лунном свете поверхность, и тут же замирала в прыжке, дабы продемонстрировать очумевшим от увиденного зрелища наблюдателям всю свою мощь и, чего уж скромничать, красоту. А попутно рвала все сети, очищая от лишнего мусора водоём, который уже привыкла считать своими охотничьими угодьями, пусть и временно.
Кусты, густо разросшиеся по берегу озера, время от времени шевелились и из них доносились странные звуки. Засевшие там мужики явно были впечатлены моей демонстрацией силы и грации одновременно. И что странно, со временем наблюдателей становилось всё больше. Это было понятно по усилившемуся гомону голосов, среди которых не редко слышались даже женские вскрики.
Последнее обстоятельство действительно не слабо меня озадачивало. Они что, решили ловить меня на живца, а роль жертвы, согласно древним легендам, отводилась юной и непременно прекрасной деве? Да нет, такого просто не может быть.
Это же полный бред. Мы ведь современные люди — даже если некоторые только наполовину, а всякие там жертвоприношения — это пережитки далёкого прошлого, которым не место в нашем мире. И всё же я никак не могла понять, почему на меня до сих пор не объявили охоту. Вот же она я, вся такая красивая и безумно одинокая. Толпе мужиков ничего не стоит растерзать меня на кусочки, или, по крайней мере, попытаться сделать это. Так чего же они медлят? Мне ведь тоже хочется повеселиться.
Ситуацию прояснила Дафна.
Утром третьего дня я выбралась на берег и затаилась в высокой траве, ожидая ведьму с сухой одеждой. Старушка запаздывала, что на неё было совсем не похоже. Дафна вообще обладала беспокойным характером, ко всему прочему она считала себя ответственной за меня, потому что именно по её просьбе я ввязалась в эту авантюру.
Уже начав волноваться, я наконец услышала её крадущиеся шаги, а вскоре предо мной предстала весьма довольная ведьма, и даже предрассветный сумрак не скрывал улыбку на её лице.
— Ты чего такая весёлая? — спросила я, обтираясь куском полотна. — Неужели моя задумка наконец принесла свои плоды и любители дармовщины решили держаться от этого озера подальше?
— Ну что ты, Эфочка, дорогая, всё гораздо лучше, чем мы с тобой могли представить, — с восторгом в голосе выдала Дафна.
— И что же может быть лучше? — осторожно осведомилась я, подозревая некий подвох в словах ведьмы.
Дафна похлопала себя ладошкой по бедру, и до моего слуха донёсся звон монет. Уж этот звук я не спутаю ни с чем. Определённо, у ведьмы на поясе висел кошель, доверху заполненный наличностью. Моя подозрительность усилилась в разы и я, слегка пришепётывая, спросила:
— Сшшшто ты сссзадумала, ссстарая? Сссобираешшшьссся меня продать?
Мгновение спустя, я осознала, что моё предположение являлось в корне не верным, а потому оскорбительным, но было уже поздно. Дафна успела принять обиженный вид.
— Да что бы ты понимала в ведении дел, пакость мелкая, — окрысилась ведьма и зыркнула чёрными глазищами так, что я почувствовала непреодолимое желание принести свои извинения вот прямо сейчас, то есть немедленно.
— Прости, не подумала, — покаялась я и не удержалась, выказав ей свои обиды: — А чего это мелкая?
— То есть, против пакости ты ничего не имеешь? — нахально ухмыльнулась Дафна.
На моё счастье, она не умела долго сердиться.
— Ладно, — я постаралась состроить безразличную мину, — выкладывай, что ты там придумала на этот раз?
— Ничего особенного, — скромно потупилась ведьма. Ещё бы ножкой шаркнула, непризнанный гений авантюризма. — Всего лишь решила брать плату с желающих посмотреть на моего ручного монстра. — И пока я буквально обалдевала от услышанного, по-другому и не скажешь, она продолжила посвящать меня в свои грандиозные планы по быстрому обогащению: — Вся прелесть в том, что нам не придётся ни на что тратиться. Правда пришлось взять в долю тех самых рыбаков, от которых мы поначалу планировали избавиться. Как ни крути, а кто-то же должен следить за порядком и собирать плату со зрителей. Не самой же мне этим заниматься.
Я сперва нахмурилась, а потом просветлела лицом, придумав пусть небольшую, но сладкую месть одной не в меру предприимчивой ведьме за то, что вздумала на мне наживаться без спросу.
— Ну, если вопрос о защите твоих угодий больше не стоит, я, пожалуй, отправлюсь в столицу. А то в последнее время я сильно поистратилась, не помешало бы заключить новый контракт.
Намёк был более чем прозрачен. Вот и Дафна мгновенно поняла, что я имею в виду.
— Да выплачу я тебе твою долю, — произнесла она ворчливо. И не успела я мысленно похвалить себя за сообразительность, как она добавила: — Но только четверть от общей суммы, не больше.
— Половину, — не удержалась и начала торговаться я.
— Да ты же без ножа меня режешь, — запричитала было Дафна, но тут же понизила голос и предложила: — Треть. — Однако, видя, что я собираюсь возражать, глянула на меня очень строго, как умеет только она, и напомнила об очевидном: — Еда и ночлег бесплатно.
— А в качестве еды ты подразумеваешь лягушек? — осведомилась я с самым невинным видом.
— А чем они плохи? — пожала плечами Дафна. — До сих пор ты не жаловалась и трескала этих земноводных за милую душу. Вон какую тушу наела, то и гляди начнёшь линять, а это, как ни крути, потеря денег. Ты же не сможешь выступать на публике в эти дни.
— Зато после линьки я предстану перед восхищёнными зрителями во всём своём великолепии, настолько грозной и величественной, что ты сможешь смело увеличить плату процентов на двадцать, как минимум.
— Я сказала, треть, — поджала губы Дафна, и было видно, что отступать она не намерена.
Вот ведь вредная старуха. И зачем ей столько денег?
Слова Дафны оказались пророческими. Должна признать, ведьма редко ошибается в своих предсказаниях. Если подумать, то я вообще такого не помню. Потому и поселилась она подальше от людей, чтобы не страдать каждый раз за правду. Предсказания они ведь бывают разными. Случаются и такие, что лучше бы и не знать.
Вот и меня угораздило попасть под раздачу: тело зудит так, что мочи нет терпеть, глаза болят, клыки ломит, хотя они тут совсем ни при чём, я ведь только шкурку собралась менять. А ещё пропал аппетит, но при этом голод остался. Просто организм наотрез отказался принимать ту пищу, что подсовывала мне заботливая Дафна. Дошло до смешного — она собственноручно отлавливала для меня самых жирных лягушек и пыталась впихнуть их в змеиную пасть. А меня выворачивало от одного их вида, на что ведьма многозначительно хмыкала, как это умеет только она.
Одна радость — озеро под боком. Только окунувшись в его прохладные воды я ненадолго обретала покой. Правда лягушки совсем обнаглели, когда поняли, что я не собираюсь на них охотиться. Вот ведь вредные твари. Так и норовили заскочить мне на спину. Или у змей всё тело сплошной хвост? С этим я ещё не разобралась, не до того было.
Эти три дня довели меня до того, что я почти дала себе слово сесть на диету, чтобы больше не расти. Слава Всемилостивой, до крайности дело не дошло, потому что на рассвете четвёртого дня я сбросила старую шкурку, как поношенный чулок, и наконец вздохнула свободно. Красота.
Сильное гибкое тело стремительно вошло в воду. И первым делом я решила проредить поголовье лягушек. Аппетит появился зверский, ну и натура моя требовала отмщения. Без этого никак.
Надо было видеть глаза Дафны, когда она увидела меня, выползающей из воды. Честное слово, в этот момент её радужки отливали золотым блеском. Уверена, теперь цена на билеты возрастёт вдвое.
Весь день я отсыпалась, а ночью снова принялась за дело. Глупо отказываться от лёгких денег, когда они сами так и просятся в руки. При этом я ничем не рискую. Люди ко мне привыкли и осмелели до того, что стали высовываться из-за кустов. Никакой враждебности с их стороны я не ощущала. Ну чисто дети, поверили ведьме на слово и теперь ничего не боятся. Самые смелые даже отваживались приближаться к берегу, а стоило мне повернуть в их сторону, с визгом уносились прочь.
Я старалась держать дистанцию, хоть порой бывало сложно остановиться. Случалось я заигрывалась, и спохватывалась в последний момент, когда тело уже готово было выпрыгнуть из воды, чтобы схватить какого-нибудь наглеца за ноги и утащить под воду.
В общем, людям было весело, а я училась владеть собой. С какой стороны не посмотри, всё польза.
Однако, этой ночью что-то пошло не так. И как часто говорится — ничто не предвещало неприятностей. Погода была тёплой, водичка ласковой, небо звёздным. Судя по гулу голосов, народу собралось больше обычного. И всё же внутри меня поселилось беспокойство.
Высунувшись из воды почти наполовину, я заозиралась вокруг.
Он стоял в стороне ото всех, у самой кромки воды. Набегающие на берег волны касались его сапог, а он словно этого не замечал, смотрел только на меня. И что там скрывалось в его взгляде, я никак не могла разобрать.
Никто не решался к нему подойти. Люди поглядывали в сторону незнакомца настороженно. Весь его вид говорил о превосходстве. Слишком уверен в своих силах, раз отважился ночью явиться в лес в дорогих одеждах и с целой кучей золота и драгоценных каменьев в виде украшений.
Я отчего-то была уверена, что никакой охраны при нём не было. Это же Сиршехур — грозный и великолепный, как все змеелюды.
Да о чём я говорю?
Даже среди змеелюдов ему нет равных.
От восторга я закрутилась на месте. Моя глупая змейка с радостью признала в этом двуногом достойного самца. А он словно только того и ждал. Под восторженный рёв толпы Сиршехур совершил оборот, плавно перетекая в боевую форму, потом взвился в воздух на добрый десяток метров и бесшумно вошёл в воду, чтобы в следующую секунду вынырнуть в непосредственной близости от меня.
Если бы я могла, то свалилась бы в обморок от переполнявших меня эмоций. Сиршехур навис надо мной — пугающий и манящий одновременно. Его взгляд завораживал, рождая во мне противоречивые желания. Мне хотелось обвиться вокруг него, каждой клеточкой ощущая власть этого самца над собой и в то же время, подмывало рвануть от него подальше. Я буквально разрывалась от невозможности проделать оба эти действия одновременно.
На грани сознания пришло понимание, что все эти чувства принадлежат не мне. Моя вторая сущность далеко не так разумна, как я. Змейка, хоть и достигла приличных размеров, но всё ещё оставалась не знающим жизни подростком — наивным, впечатлительным и чересчур доверчивым. А ещё в ней были сильны инстинкты, и безусловное подчинение более сильному представлялось ей столь же естественным, как для меня стремление к независимости.
Кончик хвоста начал подрагивать от нетерпения. Под кожей прокатилась волна жара. Не выдержав напряжения, я всё-таки сорвалась с места, ощущая пьянящий восторг от собственной смелости, хотя понимала, что бояться тут нечего, потому что это только игра. Я убегаю, он догоняет, а потом…
Внутри сладко заныло от предвкушения, чувство самосохранения окончательно сдохло и, не успев затормозить, я на полной скорости вылетела на берег. К счастью, моя чешуя по крепости напоминала броню, так что обошлось без увечий. И даже боли от соприкосновения с твёрдой поверхностью я не ощутила. Испытала лишь лёгкий шок, но это не помешало мне двигаться дальше.
Скользнув по песку, я поспешила укрыться в высокой траве. На положенном месте обнаружила сухую одежду и отсутствие Дафны, что было весьма предусмотрительно с её стороны. Не трудно представить, как поведёт себя змеелюд, если решит, что ведьма стоит у него на пути. И даже моё вмешательство вряд ли поможет ей спастись.
Змейка по обыкновению заупрямилась, не желая возвращать мне контроль над нашим общим сознанием. Такое случалось и раньше, а потому я знала, что делать. Это как с капризным ребёнком, ни в коем случае нельзя идти у него на поводу. Стоит поддаться хоть раз, и он станет неуправляем. Подобной глупости я не совершу никогда. И потому решительно беру над строптивицей верх.
Со сменой ипостаси инстинкты уступают место разуму, и я наконец в состоянии взглянуть на ситуацию с другой стороны. Ничего ведь в сущности не изменилось. Я и раньше знала, что нужна Сиршехуру для определённых целей, не имеющих к чувствам никакого отношения. Вопрос в том, хочу ли я для себя такой судьбы? Готова ли я лишиться свободы, ничего не получив взамен? На оба вопроса ответ прежний — нет. И другого не будет.
Шею вдруг обдаёт жаром. Это Сиршехур неслышно подкрался сзади и притянул меня к себе, шепча на ушко слова приветствия. Как будто и не было между нами недель расставания, его расчётливости и моей обиды.
Дёрнувшись, я попыталась освободиться, но он лишь крепче прижал меня к своему телу, буквально впечатывая в себя, будто хочет слиться со мной воедино. Сознание вновь заволакивает туманом, но я упрямо трясу головой, не желая идти на поводу у своих желаний. И пусть я всё ещё помню, как нам было хорошо вместе, но так же не могу забыть о разочаровании, настигшем меня после.
— Пусти, — прошу я Сиршехура, поняв, что все мои трепыхания ни к чему не приведут.
— Никогда, — произносит он чуть слышно, разворачивая к себе лицом. — Просто смирись с тем, что тебе никуда от меня не деться, — добавляет, гипнотизируя меня взглядом.
Его губы скользят по моему виску, касаются щеки, даря лёгкие поцелуи, от которых кружится голова и путаются мысли.
— Никогда, — упрямо произношу я, чувствуя себя тем самым капризным ребёнком.
В ответ раздаётся тихий смех.
Сиршехуру весело, он слишком уверен в себе и не без оснований. Я вдруг понимаю, что он прав и мне действительно нечего ему противопоставить. Моих сил не хватит на то, чтобы сопротивляться его воле. Очередной побег не будет иметь смысла. Мне от него не скрыться. Так что же делать?
Негромкое покашливание заставляет нас оглянуться. Неподалёку топчется ведьма.
На лице Сиршехура отражается досада, но агрессии он не выказывает. Напротив, проявляет чудеса учтивости, обращаясь к Дафне с благодарственной речью за моё спасение.
— Эфираси слишком молода и импульсивна, — состроив серьёзную мину, заявляет Сиршехур. — Неопытным девушкам свойственно недооценивать степень опасности, поджидающей их в этом мире. А ведь найдётся немало негодяев, желающих воспользоваться их беззащитностью. Я очень признателен вам за то, что вы предоставили кров и защиту моей наречённой и надеюсь, что однажды смогу отплатить вам тем же.
Он это серьёзно? Я даже забываю на время о собственных переживаниях, настолько возмущена его неверием в мои силы. Не спорю, Дафна очень мне помогла, но всё же большую часть времени я выживала сама. Не пропала бы и сейчас, без чьей либо помощи.
Однако, Дафна, выражает полное согласие с мнением Сиршехура обо мне. Предательница, одним словом. И змей этот тоже хорош. Даже ведьме умудрился заморочить голову сладкими речами. А та и рада потешить своё самолюбие. Вон как раскраснелась от чужой похвалы. И глаза потупила, ну чисто девица. А ведь лет ей немало, пора бы и перестать так реагировать на мужское внимание. Тем более, что у этого конкретного мужчины уже есть невеста.
Мне вдруг вспомнилось наше совместное путешествие по пустыне, ненавязчивая забота Сиршехура о моей безопасности, его бескорыстие и готовность помочь. Внутри что-то радостно трепыхнулось. Пришло понимание, что всё это делалось ради меня. И даже половина королевства не стала непреодолимой преградой для этого мужчины. Не знаю как, но несмотря на все мои ухищрения, он меня всё-таки нашёл.
Приструнив обнаглевшую змейку, посылающую из подсознания крамольные мысли, я решила удалиться.
— Вижу, вам и без меня есть о чём поговорить, — встряла я в чужой обмен любезностями.
И ведьма, и Сиршехур воззрились на меня с недоумением. Как будто только сейчас заметили моё присутствие рядом с ними. Я же направилась к дому, собираясь переодеться в привычную одежду. Что-то подсказывало мне, что отпуск мой подошёл к концу и пора собираться в дорогу.
Сиршехур, скорее всего, прав, и мне от него никуда не деться. Однако это не значит, что я уступлю ему просто так. У меня имеется ряд условий. И если этот змей-искуситель хочет в дальнейшем избежать проблем, ему придётся выполнить их все до одного.