'О, привет.' Голос дамы удивлен. «Я ожидал, что Беккер ответит».
«Вы позвонили в библиотеку», - говорю я ей, глядя на телефон и видя различные кнопки, обозначенные для разных комнат в Убежище. Я замечаю, что подсвечивается тот, что называется «офис». «Кажется, он разговаривает».
«Мне очень жаль», - говорит дама. 'С кем я говорю?'
'Элеонора.'
- Новый рекрут?
'Это я.'
«О, как мило». Похоже, она удивлена. «У меня просто вопрос. Может ты сможешь помочь?
'Я попытаюсь. Кто звонит?'
- Паула. Беккер и я… Она на мгновение замолкает. «Мы тесно сотрудничаем».
Мне сразу и совершенно необоснованно интересно, насколько близко это близко? Работа? Они на именах. Все остальные клиенты или партнеры называются по фамилии. 'Чем я могу вам помочь?' - спрашиваю я, заставляя думать о своем профессионализме, а о своих сомнениях.
- Он завтра свободен?
Я немного ошеломленно смотрю на трубку. 'Я не уверен.' Я не занимаюсь организацией его личной жизни. Подождите. Является ли часть моей работы организацией его личной жизни?
'Ладно. Пусть он мне позвонит, если не возражаете.
Я говорю. 'Безусловно.' Это, наверное, глупый вопрос, но я должен задать его буквально. - У него есть ваш номер?
'Конечно.'
Конечно. 'Правильно. Я попрошу его перезвонить. Прощай.' Телефонная трубка выходит из моего уха, но она продолжает, побуждая меня забрать ее обратно.
« Готов поспорить , работать с Беккером интересно» .
Что-то мне интересно подсказывает, что она имеет в виду не безумное количество великолепных произведений искусства и антиквариата, которые меня окружают, а, возможно, великолепного мужчину. Она пробует воду? Обсудить меня? «Действительно интересно». Я даю ей немного о чем подумать. Очевидно, у меня нет права, и часть меня задается вопросом, почему я веду себя довольно враждебно, даже если я говорю совершенно вежливо.
Я слышу ее гул. Это задумчивый гул. «Что ж, если бы вы могли заставить его позвонить мне, это было бы здорово».
'Безусловно.' Я кладу трубку, заметив, что офисный телефон Беккера больше не занят. Я поджимаю губы. Я ему позже расскажу. Повернувшись, я возвращаюсь к дивану, но не ухожу далеко.
Потому что что-то мешает мне.
Что-то сложное.
И я иду прямо в это. Я вскрикиваю и снова моргаю. Внезапное ощущение тепла на моем плече на мгновение заставляет меня застыть, прежде чем я быстро отбиваю его. «Я в порядке», - выпаливаю я, уклоняясь от него. «Тебе нужно перестать появляться из ниоткуда».
«Мне нравится удивлять тебя». В его словах есть юмор, говорящий мне, что очаровательная однобокая ухмылка останется неизменной, но я не поддаюсь ее соблазну, сосредотачивая свое внимание вперед.
Я собираю файлы, которые мне нужны, и паркуюсь на диване, скрещивая одну ногу с другой, сосредотачивая свое внимание на своей задаче, чтобы мне было на чем сосредоточиться, кроме него. «Ты меня не удивляешь, ты заставляешь меня прыгать», - говорю я, слыша, как его шаги приближаются.
Его длинные ноги сгибаются, облегая бедра, когда он опускается на диван рядом со мной. 'Что делаешь?'
«Собираем детали для новых лотов, которые будут выставлены на аукцион на следующей неделе».
Он смотрит на книгу в моих руках. - Ах, жемчужная брошь Куахог. Великолепно, не правда ли?
Я улыбаюсь, глядя на изображение этого потрясающего украшения . «И редко. Я имею в виду камень.
'Расскажи мне об этом.'
Я нахмурилась. 'О чем?'
'Брошь. Что ты можете мне об этом рассказать?
Я с любопытством наклоняю голову в легкой улыбке. Неужто он все об этом знает? Он ободряюще кивает. Я пожимаю плечами. Может, он меня проверяет. «Это восходит к началу восемнадцатого века».
«Восемнадцать двадцать пять», - тихо говорит он. 'Продолжай.'
«Это редкая фиолетовая жемчужина Куахог».
От его улыбки у меня перевернулся живот. 'Единственный в своем роде?'
'Наверное.'
Он кладет руку на спинку дивана, устраиваясь поудобнее. «Определенно», - тихо отвечает он. - Диаметр пятнадцать миллиметров. Один был продан пять лет назад и имел диаметр четырнадцать миллиметров. Вот этот вот сделает запись.
«Вау», - выдыхаю я, блуждая глазами по его потустороннему лицу. Но сейчас мое внимание привлекает кое-что еще, и это больше связано с его знаниями и опытом. На этом языке - обо всем, что связано с искусством и антиквариатом - я никогда ни с кем не разговаривал. Если честно, это немного более опасная территория.
Я возвращаюсь к жизни. «Вы знаете, жемчуг в Японии очень ценится. Вам стоит подумать о продаже этого на аукционе там.
«Я счастлив, что ты это узнала». Он сглатывает и, кажется, тоже возвращается к реальности, и я быстро возвращаюсь к файлу в моих руках.
«Кто-то по имени Паула позвонила», - выпалила я, глядя на него краем глаза, оценивая его реакцию. Ничего. «Она спросила, свободен ли ты завтра».
«Я позвоню ей».
Мои зубы сжимаются. Господи, Элеонора. «Я заметил, что у Рембрандта в оправе есть растрескавшаяся волосинка. Я подумала, не хотите ли вы, чтобы я занялась этим?
'Да. Я пришлю вам подробную информацию о реставраторе, который я использую ».
'Спасибо.' Я продолжаю перелистывать страницы файла, пока не оказываюсь почти у конца. Он молчит. Скоро у меня не останется страниц, чтобы листать.
Я снова выглядываю краем глаза и замечаю, что он пристально смотрит на меня. Он подходит ближе. - Тебе нравится здесь работать, принцесса?
«Мне это нравится», - признаю я. «Сокровища. Как такие древние вещи не утратили своей красоты. Это просто шокирует меня ».
Он улыбается. Он слабый, но такой яркий. «Какие-нибудь конкретные фавориты?»